- Джарвис-Мэн?


      Я шутливо приподнимаю бровь.

- Ты меня понял. Или Джарвис и Железный тупица. Они могут быть командой.


      Мы смеемся и отпиваем вино из наших бокалов. Нам легко друг с другом. Просто, свободно, непринужденно. Нет никаких формальностей и ожиданий, которые мы должны оправдать. Мы всего лишь два обычных человека, которые разделяют любовь к жареному сыру и супергероям.


      - Почему всего два варианта? - спрашиваю я, снова наполняя наши бокалы.


      - Что?


      - Когда ты задаешь эти бредовые вопросы, то я всегда должен выбрать одно из двух. Роки-Роунд или мятное с шоколадом. Бэтмэн или Железный мудила.

- Я не знаю, - Элли пожимает плечами и берет кусок хлеба. - Я думаю, что для меня ... Жизнь это череда выборов, которые приходится делать. Мы всегда стараемся выбирать самое лучшее, но на самом деле, мы просто довольствуемся меньшим из двух зол. Или, по крайней мере, пытаемся.


      Она смотрит на меня, и на её губах появляется грустная улыбка. Я не знаю, что сказать, и просто опускаю взгляд. Трус.


      - Думаешь, именно это ты и сделала? Согласилась на меньшее из двух зол? - я не уточняю, что конкретно имею в виду, но она все понимает.

- Честно? Я не думаю, что у меня когда-либо был выбор.


      Я знаю, что не должен продолжать этот разговор. Мне нужно сменить тему на что-то более простое и беззаботное, но как бы ни так. Я умираю от желания узнать все тайны, которые хранятся в глубине её бирюзовых глаз.


      - Почему ты так говоришь?


      - Есть вещи, которых от меня ждут. Определенные ожидания, которым я должна соответствовать. И я могу это сделать, только удачно выйдя замуж и став частью богатой влиятельной семьи, - она поворачивается ко мне, захватывая в плен своих глаз цвета океанской лазури. - Мы все просто трофеи. Блестящие, пластиковые, бесполезные трофеи. Нас так стремятся заполучить, но, по сути, у нас нет иного предназначения, кроме как быть свидетельством чьих-то грандиозных успехов.

Я задумчиво склоняю голову на бок, смотря куда угодно, только не в её печальные глаза.


      - Развлечения – штука хорошая, иногда помогает отвлечься от того хаоса, что творится прямо у тебя под носом.


      Она кивает, но спрашивает:


      - Это то, как ты меня видишь?


      Я поднимаю взгляд и замечаю подлинное любопытство на её лице, вместо гнева и боли. Я качаю головой.


      - Нет. Только не тебя.


      - Знаешь, у меня были свои мечты. Цели.

Она улыбается и опускает взгляд, пытаясь скрыть блеск в глазах.


      - Теперь, я ничем не отличаюсь от них. Я такая же, как и все те женщины. Мы пытаемся бороться, изо всех сил цепляясь за надежду, что можем стать чем-то большим, нежели красивой декорацией на деловых встречах наших мужей. Нам хочется, чтобы нас по-настоящему любили за то, кто мы есть, а не за то, что мы собой представляем.


      Я не отвечаю, позволяя словам Элли повиснуть в воздухе, пока они не исчезают под тяжестью её боли. Она встает и начинает собирать остатки нашего ужина.

- Уже поздно. Тебе нужно выспаться, чтобы выглядеть безупречно, - она подмигивает мне, снова улыбаясь как ни в чем не бывало. Я помогаю ей прибраться, пока она складывает посуду в раковину.


      - Мне? Безупречно? Что заставляет тебя думать, что я забочусь о том, чтобы выглядеть безупречно? - я забираю у неё только что вымытую тарелку и вытираю её полотенцем.


      - Ты шутишь, верно? - ухмыляется она, очищая кастрюлю. - Ты ценишь красоту и безупречность точно так же, как большинство женщин ценит обувь.


      - Я так не думаю, - это точно не про меня. Мне плевать на то, что считается красивым по стандартам современного общества.

- Ну, для начала оглянись вокруг, - говорит она, обводя мокрой рукой пространство кухни. - Сплошное великолепие. Это как рай посреди пустыни, как прекрасный мираж.


      Я киваю головой в знак согласия. "Оазис", мой оазис - это мое убежище. Место, куда я сбежал от бесконечного самолюбования и прочего дерьма, которое уготовила мне судьба. Я не случайно оказался посреди пустыни. Сбежав из Нью-Йорка, я хотел очутиться как можно дальше от своего так называемого дома. Одиннадцать лет назад, когда я попрощался с шумом, постоянными пробками и воздухом, пропитанным ароматами мочи и дизельного топлива, я пообещал себе, что никогда не буду скучать по своей старой жизни. Какое-то время спустя, я наткнулся на "Оазис" и понял, что это мой настоящий дом.


      - Ну, а теперь, - говорит она, краснея, - посмотри на себя.


      Я улыбаюсь и смотрю в пол, чтобы скрыть собственный румянец.


      Да. Я краснею как чертов идиот.

Всю мою жизнь мне твердили, что я невероятно красив, и я всегда верил в это. Темные волосы, синие глаза и естественный загар - я был американским прототипом Аберкромби. Эта теория лишь получила свое подтверждение в период моего полового созревания. Стоило мне подмигнуть, как девчонки тут же раздвигали передо мной свои ноги, несмотря на строгих папочек и их доброе имя. Когда я был мальчишкой, секс меня не особо интересовал, хотя я кое-что знал о нем. Лишь после того, как моя семнадцатилетняя репетиторша по алгебре Джесика раздела меня и поглотила мой тринадцатилетний член во время изучения линейных уравнений, я осознал всю власть секса. Это был не иначе акт божественного вмешательства, что я окончил курс обучения с «А» минусом, потому что я больше ничего не делал, кроме как изучал каждый сантиметр тела Джессики весь учебный год.

Все же слышать, что Эллисон находит меня привлекательным, и даже красивым, было как-то странно. Это рождало в моей груди совершенно новое для меня чувство.


      Она протягивает мне вымытую сковороду, и я, не глядя, забираю её.


      Мои пальцы нечаянно касаются её кожи.


      Вот он, тот момент, который есть в каждом сопливом женском кино, момент, когда мужчина и женщина замирают, уставившись друг на друга, и между ними проскакивает пресловутая искра. Добавьте Джеймса Бланта на заднем фоне, или еще какую-нибудь слащаво-романтичную мелодию, и вот они медленно движутся на встречу друг другу и их губы раскрываются в ожидании первого поцелуя.

Хрень собачья.


      Знаете, именно этот романтический бред мешает женщинам иметь реальные, настоящие отношения. Насмотревшись подобного дерьма, они ошибочно полагают, что мужчина - это нечто большее, чем ходячий член с глазами и конечностями.

Я - мужчина, и я должен это знать.

Пускай стоит ей засмеяться, на моем лице тут же появляется тупая улыбка, пускай я часами могу исследовать рисунок ее веснушек, пока она стоит передо мной, я достаточно умен, чтобы отделить мечты от реальности. Это не какой-то фильм, где неудачнику достается девчонка, которую он самоотверженно спасает от душевных терзаний. Это реальная жизнь, и в этом эпизоде «Жизни богатых и одиноких» хороший парень не спасает несчастную девушку от ее развратного мужа. Нет, он учит ее, как трахать своего мужа.


      Я отдергиваю руку назад и быстро вытираю сковороду, отходя от раковины.

- Это было ... весело. Спасибо за сэндвич.


      - Да, было весело. Спасибо за компанию, - она вытирает руки полотенцем и улыбается. Она всегда улыбается мне. Я впитываю ее улыбки, как драгоценные лучи солнца. Знай Эллисон всю правду обо мне, она не улыбалась бы мне, как сейчас. В лучшем случае мне досталась бы её жалость, в худшем – ненависть. Правда, я не уверен, что из этого хуже.


      Я выхожу из кухни, выключая свет. В остальной части дома тихо и темно, лишь бледный луч лунного света освещает ее лицо.


      - Спокойной ночи, Джастис.


      - Спокойной ночи, Элли.


      Я возвращаюсь к себе домой, ненавидя тупую улыбку на своем лице, от которой у меня уже болят щеки. И я чувствую то, что не должен, то, на что не имею права. Надежду.

Но мне это даже нравится.


ПРЕДВКУШЕНИЕ


Я жду, пока они войдут и займут свои места, замечая их вопросительные взгляды. Повышенный интерес вызван изменениями в интерьере нашей импровизированной аудитории. Как только они начинают понимать, что происходит, любопытство на их лицах превращается в шок.

А вот и она. Причина моего учащенного сердцебиения. Да, друзья, мое маленькое черное сердце уже давно потеряло покой.

Это как в том дурацком романтическом фильме про зомби, как бы смешно это ни звучало. Чем больше времени я провожу с Элиссон, тем более живым я себя чувствую. Лед начинает таять и холодная тьма в моем сердце перерастает во что-то живое. Но, как ни странно, я чувствую себя... нормально. И я ощущаю свою принадлежность.

Разница лишь в том, что я не хочу принадлежать. Не так. Я не хочу становиться частью её мира. У меня абсолютно нет желания, чтобы обо мне судили по информации в СМИ или по образу, придуманному моим агентом. Я не привык рисковать, и вряд ли стану совать голову в петлю из-за какой-то замужней цыпочки, которую я знаю всего пять минут.

Вот почему это лучшее из того, что я могу сделать. Я вовсе не такой хороший. По правде говоря, я негодяй. Хорошие парни не сделают то, что собираюсь сделать я.

- Дамы, сегодня у нас очень увлекательное занятие. Я знаю, все заменили изменения в обстановке нашей аудитории. Что ж, сейчас вас ждет особое представление.

Я поворачиваюсь к девушке справа от меня, кладя руку ей на спину.

- Это Джуэл. А это её коллега Кэнди. Они собираются продемонстрировать вам искусство стриптиза.

- Вы хотите, чтобы мы стали стриптизершами? - вскрикивает Лоринда Косгроув.      Она сменила свой балахонистый кардиган на что-то более женственное и облегающее. Лоринда учится и начинает понимать, что к чему. И не важно, признает она это или нет.

- Дело не в том, чего хочу я. А в том, что произойдет, с вашего согласия или без него. Мужчинам нравятся стриптизерши. Они ходят в стриптиз-клубы. Они платят деньги за приватные танцы. Вы можете либо сокрушаться по этому поводу, либо научиться танцевать стриптиз самостоятельно. И может вам откроется завеса тайны над тем, что такого чертовски соблазнительного в этих обнаженных танцовщицах. Теперь, я предлагаю всем сконцентрироваться, потому что в качестве финальной проверки вам будет предложено станцевать стриптиз ... для меня.

- Об этом и речи быть не может,- заголосила Шейла. - Ни при каких обстоятельствах я не разденусь для другого мужчины.

- Не надо, миссис Эдкинс. Это путешествие, а не пункт назначения. (прим. знаменитая цитата Ральфа Уолдо Эмерсона, строчка из песни Amazing группы Aerosmith) Женщины дразнят нас, снимая свою одежду. Предвкушение. Вы знаете, как чертовски сильно нас это возбуждает? Ждать, надеяться и умолять вас показать нам хотя бы дюйм гладкой шелковистой кожи? Я уже показал вам, как привлечь наше внимание, и теперь собираюсь рассказать, как его сохранить. Предвкушение - это то, что держит нас дома. Твердый член, желающий только вас. Понимаете?

Они все кивают в ответ, устремив на меня шокированные, но в тоже время заинтересованные, взгляды. Я вытаскиваю крошечный пульт из кармана и нажимаю кнопку. Громкие басы и звонкие барабаны заполняют комнату под аккомпанемент голоса Джастина Тимберлейка.

Да. Я выбрал JT(прим.пер. Джастин Тимберлейк)

Сучки любят JT.

- Дамы?

В ответ Джуэл и Кэнди начинают качаться из стороны в сторону, виляя бедрами при каждом движении. Джуэл медленно идет к шесту, расположенному в центре комнаты, её 6-дюймовые каблуки постукивают в ритме музыки. Кэнди скользит по свободному стулу и поворачивается ко мне, проводя пальцами по моей груди. Она дарит мне озорную улыбку, и, закусив нижнюю губу, толкает меня в кресло, которое оказывается перед импровизированной сценой. Она смотрит на меня, не отводя взгляд. Ее большие карие глаза впитывают мой каждый дюйм, заставляя меня чувствовать себя единственным мужчиной на свете, который делает ее мокрой.

Красные кончики акриловых ногтей Кэнди скользят по моей груди вниз к животу. Ее пальцы исследуют линии моего накачанного пресса сквозь белую льняную рубашку, и она облизывает губы в знак одобрения.