Элли с замешательством смотрит в пол.

- Мне так стыдно. Знаю, это глупо, но… Ты, вероятно, уже слышал, как я храплю, и видел, как я пускаю слюни во сне. Просто давай забудем об этом, договорились?

Оттолкнувшись от двери, я встаю прямо перед ней и беру в ладони её лицо. Элли замолкает, останавливая поток бессвязной самоуничижительной речи, вытекающий из её рта. Она такая мягкая, я ощущаю ее тепло на своих ладонях. Это как прикасаться к пламени. Мягкому, согревающему пламени.

- Что я могу сделать для тебя, Элли?

Она смотрит на меня своими огромными, полными удивления глазами, её рот чуть приоткрыт, и я не могу оторвать взгляда от этих манящих губ. Вот он. Вот он, тот самый момент, когда я могу поцеловать этого прекрасного ангела. Я лишь в шаге от того, чтобы оказаться на небесах.

Сделай это. Посмотри на нее – она практически умоляет тебя поцеловать её.

Поцеловать Элли будет проще простого. Прикасаться к ней, держать её в объятиях, пробовать её на вкус... для меня это будет так же легко, как дышать.

Я хочу дышать. Она – мой воздух, и я хочу вдохнуть его полной грудью. В ней столько жизненной силы, что хватит на нас двоих. Она нужна мне, я ничего не хотел так, как услышать стук наших сердец, бьющихся в унисон.

Но я не хочу испортить ее. Я не хочу заразить её своей тьмой, не хочу, чтобы она стала такой же, как я. Обманщик. Изгой. Аморальный урод. Вот кто я. Она заслуживает лучшего, а я не могу ей этого дать. Я ничем не лучше того, что у неё есть. Да, я ничем не лучше Эвана.

Она не хочет меня. У нее есть он.

Осознание отрезвляет меня не хуже ведра ледяной воды на голову, и я отхожу от нее, убирая свои руки от её лица. Элли быстро и часто моргает, словно она только что очнулась ото сна, и нервно заламывает руки.

- Эмм, так вот. Да. Мне нужна твоя помощь.

Я пробегаюсь пальцами по своим коротко стриженым волосам, пытаясь чем-то занять руки. Мне надо выпить. Я иду на кухню, пытаясь найти, чем бы утолить свою внезапную жажду. Схватив заварочный чайник, я понимаю, что это не то. Может сок? Или вода?

Вино. Точно. Всегда выбирай вино, когда сомневаешься. Я поднимаю бутылку, и она кивает. Взяв пару бокалов, я наполняю их густой ароматной жидкостью. Элли встречает меня на полпути и забирает свой бокал у меня из рук.

- Как я уже говорила… - начинает она и делает большой глоток вина. – Мне нужна твоя помощь.

- Я уже понял. Не хочешь рассказать мне, какая именно? Я больше чем уверен, что могу составить краткий список того, в чем тебе требуется помощь. Профессиональная помощь.

- Эй, - выкрикивает она, изображая обиду. – Я так долго практиковалась, чтобы замаскировать свою неуклюжесть. Хей, да я была такой задолго до того, как неуклюжесть стала считаться чем-то крутым и даже клевым. Я родоначальник движения неуклюжих.

Я смеюсь и делаю глоток вина.

- Неуклюжесть это не круто. Только неудачники верят в это.

Между нами опять появляется эта лёгкость. Никаких ожиданий. Никаких игр. Простое искреннее общение. Я смеюсь над ее банальными шутками. Она качает головой в ответ на мои попытки рассмешить её. Каждый раз, когда я смотрю на нее, она улыбается. И я улыбаюсь ей в ответ.

Как я могу просить о большем?

- Ладно. Мне, правда, нужна твоя помощь.

- С чем? - я допиваю свое вино и снова наполняю наши бокалы.

- Хочу тебе кое в чем признаться – я совершенно не умею танцевать. Я знаю, о чем ты думаешь. Как кто-то столь изящный и грациозный может не уметь танцевать? Но это правда. Печально, но, факт остается фактом. И с момента визита Кэнди и Джуэл, я стала еще больше этого стесняться. Так вот. Я подумала, что ты, возможно, сможешь помочь мне, как старый друг старому другу.

- Помочь тебе?

Она нервно накручивает огненную прядь волос на палец.

- Научишь меня танцевать?

Я ставлю свой бокал на ближайшую плоскую поверхность и поднимаю руки вверх, показывая, что собираюсь шутить.

- Ни за что!

- Ну, давай! Ты же говорил, что сделаешь все, что угодно. Мне, правда, очень нужно научиться двигаться так, чтобы это выглядело горячо. Я хочу правильно трясти тем, чем наградила меня мама. Мне надо знать, как пользоваться своими формами. - Элли ставит свой бокал и упрямо скрещивает руки на груди. - Пожалуйста, ну пожалуйстааааа, Джастис Дрейк. Сделай из меня звезду танцпола.

Я не могу делать вид, что меня не трогают её уговоры. Она чертовски очаровательна, когда смотрит на меня вот так – со смесью невинности и озорства. Я улыбаюсь и качаю головой, зная, что у меня нет ни единого шанса устоять перед ее обаянием.

- Ладно, - выдыхаю я, закатывая глаза.

- Ладно? – её мультяшные глаза сияют от восторга.

- Ладно. Я помогу тебе.

Она издает свой фирменный свино-кошачий визг и начинает прыгать от радости. Элли хватает меня за плечи и это происходит. Ее губы касаются меня в поцелуе. Это длится всего лишь долю секунды, и она тут же отстраняется, не замечая, что со мной происходит. Для нее это просто невинный поцелуй в щеку. Но для меня это гораздо больше. Мой член тут же становится твердым как камень и рвется на свободу, в надежде, что он тоже сможет получить поцелуй.

Элли идет к консоли, где среди прочей техники находится моя аудио система Bose, и подключает свой розовый iPod, который она предусмотрительно положила себе в карман.

- Буду честной – у меня напрочь отсутствует чувство ритма и обе ноги левые. Так что не суди меня строго.

Мои брови удивленно ползут вверх, но Элли слишком занята, просматривая свой плейлист, чтобы это заметить.

- С чего ты решила, что я умею танцевать?

Она искоса смотрит на меня, поворачивая кнопку регулировки громкости. - Я видела тебя с теми стриптизершами. Уверена, ты точно знаешь, какие именно танцы нравятся парням.

Комната наполняется тяжелым басом под аккомпанемент барабанной дроби из синтезатора. Мелодия приводит меня в ужас, прежде чем я успеваю оценить её иронию в выборе песни. Элли стягивает свой кардиган и машет им над головой, истерически смеясь.

- Давай, Супер Майк! Покажите мне свой знаменитый Pony-dance. (прим. Супер Майк – фильм Стивена Содерберга, повествующий о настоящей мужской дружбе в мире стриптизеров. Pony-dance – эротический номер в исполнении главного героя.)

Она права. Нет ни единого шанса, что Элли умеет танцевать.

Это похоже на своеобразный ремикс танца маленьких утят, при том что эти утята явно обкурились или выжили из ума. Никто не должен повторять это – мужчина, женщина, ребенок – не важно. И Элли под страхом смерти не должна пытаться повторить этот танец. Сначала мне показалось, что у нее судороги. Или ее задница впала в комму, и она пытается её разбудить. Я не могу даже спросить её, что она, черт возьми, делает, потому что меня буквально распирает от смеха. Дерьмо, я начинаю фыркать и заикаться.

- О…Боже, остановись! Прекрати! Ты…убиваешь…меня!

- Что? – невинно спрашивает она, продолжая содрогаться в жутких конвульсиях. Нахмурившись, она изо всех сил старается сконцентрироваться. – У меня получается? Трясется? Я практиковалась неделями!

- Элли! Остановись! Ты покалечишься!

Я наклоняюсь и упираюсь руками в колени, пытаясь отдышаться. Оглянувшись, я вижу, как она хлопает в ладони, стараясь заставить свою задницу трястись при каждом хлопке. Я умираю со смеху, чувствуя, как по моему лицу катятся слезы.

- Не важно. Я справлюсь. Я сделаю это. Майли Сайрус ничто по сравнению со мной!

Я смеюсь так сильно, что в итоге начинаю задыхаться, и едва не падаю на колени в очередном приступе смеха.

- Если ты не остановишься, я задохнусь! Ты просто убиваешь меня своими адскими танцами!

Она, наконец, выпрямляется и гневно упирает руки в бока.

- И что я делаю не так? Как я должна научиться, если ты все время смеешься надо мной?

Она пытается придать своему лицу серьезное выражение, но вижу улыбку в уголках ее глаз. Когда Элли больше не может сдерживаться, она взрывается в приступе смеха вместе со мной. Вскоре мы оба оказываемся на полу, держась за животы.

- Я же говорила тебе, что не умею танцевать! - говорит она, тыча в меня пальцем.

У нас уходит почти десять минут на то, чтобы прийти в себя и выровнять дыхание. Всякий раз, когда я думаю, что уже успокоился, я снова вспоминаю, как она, согнувшись, трясет узкими бедрами, желая привести в движение свои ягодицы, и при этом лицо её выражает крайнюю степень сосредоточенности. К счастью для меня, песня уже давно закончилась, сменившись на что-то менее подходящее. Иначе, моя селезенка просто бы не выдержала.

- Святое дерьмо, Элли. Ты, правда, не умеешь танцевать. Абсолютно.

Она перекатывается набок и смотрит на меня, в её глазах блестят слезы от смеха.

- Ты думаешь… думаешь, поэтому Эван делает то, что он делает? Я имею в виду, что если я не умею вилять задницей, значит, я не могу и… все остальное, так?

Я поворачиваюсь к ней лицом и веселье, которое я испытывал пару секунд назад, сходит на нет. Вместо него мою грудь сдавливает странное чувство. Нечто среднее между грустью, сочувствием и злостью. Мне сложно описать, но это именно то, что я чувствую. Чувствую по отношению к Элли.

- Вставай, - говорю я и поднимаюсь на ноги, протягивая ей руку. – Я никогда не прощу себе, если позволю тебе считать, что это хотя бы отдаленно похоже на танец.

Элли принимает мою руку и встает, расправляя платье на бедрах.

- Тогда что это?

Я щипаю ее за нос.

- Это безумие.


***


- Вот так?

- Да, так. Опусти бедра чуть ниже.

- Так?

- Да. Хорошо. Теперь потрись об меня задницей.

Я знаю, о чем вы думаете.

Я действительно прошу её об этом. Должно быть, я мазохист, которому нравится ходить с синими яйцами. Но выслушайте меня.

Элли нужна моя помощь. Увидев ее такой ранимой и беззащитной, хватающейся за любую возможность привлечь внимание Эвана – я просто обязан был выложиться по полной.

К тому же, я действительно хотел почувствовать, как её маленькая задница трется об меня, пока мои руки лежат у неё на бедрах. Эй, я всего лишь мужчина. Ну подайте на меня в суд за это.

- Я чувствую себя глупо, - говорит она, тяжело вздыхая. Элли пытается выскользнуть из моих рук, но я удерживаю её, проклиная тонкую ткань преграждающую доступ к ее коже. Мне плевать, если она почувствует мою эрекцию, пока прижимается ко мне задом. В какой-то степени, я даже хочу, чтобы она ее почувствовала. Может тогда ей удастся понять, как она на меня действует.

- Но ты не выглядишь глупо. Ты должна себя увидеть.

- Правда?

У меня появляется гениальная идея, и я разворачиваю ее лицом к себе.

- Правда. Я покажу тебе.

Я веду Элли в свою спальню. Мелодия сменяется на что-то медленное, страстное и в то же время невероятно соблазнительное. Комнату освещает лишь тусклый свет, пробивающийся из коридора. Я включаю прикроватную лампу, добавляя больше света, чтобы она смогла увидеть то, что вижу я.

- Встань здесь, - мягко приказываю я, подводя её к огромному зеркалу в золоченой раме, стоящему рядом со шкафом.

- Скажи, что ты шутишь. Ты, правда, хочешь, чтобы я танцевала перед зеркалом?

Я встаю позади нее, между нашими телами остается меньше дюйма.

- Ты же хотела увидеть, насколько ты сексуальна. Это твой шанс.

Мягкий, приглушенный свет придает еще больше изящества чертам ее лица. Она смотрит на меня через зеркало.

- Но этот так…

Её шепот едва различим, но я слышу каждое слово. Стоя там, я могу видеть её всю. Я любуюсь тем, как румянец вспыхивает на её щеках и медленно спускается к груди. Я вижу, как она закрывает глаза, плавно покачивая бедрами из стороны в сторону. Энергия моего тела передается ей в чувственном танце. Она видит, как мои руки обвиваются вокруг её талии. Я нежно касаюсь её живота и притягиваю Элли к себе, прижимаясь к ней всем своим телом.

С её приоткрытых губ слетает жалобный стон. Она продолжает двигаться, прижимаясь ко мне и вращая бедрами в такт музыки. Мелодия медленная, но ритм невероятно чувственный и сексуальный. Я чувствую, как каждая нота задевает невидимые струны моей души и стук барабанов эхом оттадется у меня груди. Мои движения плавные и инстинктивные, словно я скольжу внутри Элли прямо здесь и сейчас. Я представляю, как беру ее сзади, глядя на наше отражение в зеркале и наслаждаясь тем, как она распадается на части в моих руках.