Я не могу быть уверен, что ей будет достаточно жизни со мной. Я даже не могу быть уверен, что ей будет достаточно меня.

- А чего бы ты хотела, Элли? – Я затаив дыхание, жду её ответа.

Взгляд Элли скользит по моим губам, подбородку, шее, затем её глаза вновь встречаются с моими.

- Не знаю. Будущее пугает меня. Но я точно знаю, что никогда не чувствовала ничего подобного. Я ни разу в жизни не была такой свободной и безрассудной, и не растворялась так в ком-то... никогда. Но что если это всего лишь временное увлечение? Запретный плод сладок, вдруг именно поэтому нас тянет друг к другу?

Я нежно глажу её по щеке, не в силах перестать к ней прикасаться. Мне нужно напомнить себе, что она здесь. Со мной. Не с ним.

- Думаешь, в этом все дело?

- Честно? Нет. Но я и раньше ошибалась. И это стоило мне свободы. Бросить все, не думая о последствиях – для меня это не вариант. Моя жизнь будет полностью разрушена.

Я молчу. Что бы я ни сказал, это ничего не изменит. Она права. Она не может вот так просто все бросить. Что бы ни сделал Эван и где бы ни побывал его маленький паршивый член, Элли должна играть свою роль. Роль любящей, заботливой жены. Сильная, жизнерадостная, все понимающая Элли. Идеальное воплощение грации и элегантности.

- Джастис?

Я улыбаюсь, несмотря на мрачные мысли и терзающие меня муки совести.

- Да?

- Ты хочешь, чтобы я все бросила? Хочешь, чтобы я ушла от него?

Мой рот открывается, но я проглатываю ответ, готовый сорваться у меня с языка.

- Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она целует меня в ответ, прежде чем устроиться на моей груди, словно сонная кошка. Мои губы касаются волос Элли, я крепко её обнимаю, не желая никуда отпускать.

Я мог бы сделать Эллисон счастливой. Мог бы заполнить пустоту, которая останется, как только её исключат из высшего общества. Но что потом? Что будет с моим бизнесом? С моей репутацией? Готов ли я поставить себя под удар и вновь разжечь охоту на ведьм, которая загнала меня в мою одинокую пустыню много лет назад?

Я чувствую, как ее дыхание становится глубоким, и позволяю себе закрыть глаза.

- Не покидай меня, ангел, - шепчу я где-то на границе сна и реальности. - Не хочу больше оставаться во тьме.


***


Одетый в одни пижамные штаны, я сонно бреду на кухню, откуда доносятся ароматные запахи бекона, яичницы и тостов. И кофе. О да, старый добрый кофе.

Горячий завтрак и свежий кофе уже заставят большинство мужчин пускать слюнки, но вид Элли, крутящейся около плиты с небрежным хвостиком на голове и в одной лишь моей школьной толстовке - это что-то совершенно восхитительное. Она раз в пять меньше одетой на неё серой хлопковой толстовки, огромный вырез заманчиво открывает одно плечо, выставляя напоказ верхнюю часть её груди. Не теряя времени даром, я иду прямиком к Элли, желая покрыть поцелуями этот невероятно соблазнительный участок кожи.

- Доброе утро, - говорит она, улыбаясь. Ее внимание приковано к сковородке со взбитыми яйцами.

- Доброе. Тебя не было рядом, когда я проснулся.

- Я была такой липкой и потной, что мне срочно нужно было в душ. Плюс ко всему, я слишком проголодалась, чтобы спать. На ужин у нас было одно мороженое. - Она поворачивает голову и дарит мне нежный поцелуй.

- Говори за себя. Мне досталось еще кое-что.

Румянец заливает ей щеки, и я не могу устоять перед желанием поцеловать её в раскрасневшуюся щечку и почувствовать тепло её кожи на своих губах. Вскоре я подбираюсь к ее шее и целую Элли в чувствительное место под ушком.

- Эй! – взвизгивает она. – Кто-то из нас занят обжигающе-горячим завтраком! Иди садись, все почти готово, твой кофе на барной стойке.

Ущипнув её за голую попку, я послушно сажусь за стол.

- Ах, да, когда я пришла, свежая газета уже лежала на стойке. Надеюсь, что тот, кто принес ее, не заглядывал в спальню. Черт возьми, ты только представь, что бы они увидели!

- Забудь. Мои люди не станут этого делать, - говорю я, потягивая свой кофе. Я откладываю Arizona Republic и беру New York Post. Слава Богу, газета все еще аккуратно сложена. Элли ее не читала.

Я останавливаюсь на новости вверху шестой страницы, и слепая ярость застилает мне глаза. Я читаю заголовок и вижу его насквозь фальшивую мерзкую рожу. Бля, он просто жалок. Нет, я отказываюсь в это верить. Этого просто не может быть. Это все неправда, гребаный миф, выдумка как чертов Пасхальный Заяц или Санта Клаус.


«Эван Карр, внук бывшего губернатора Винстона Карра, вчера наконец-то раскололся и дал интервью, в котором поведал о его нашумевшем браке с Эллисон Эллиот-Карр, о своих изменах, о слухах о беременности, и о том, как он надеется все исправить. - Я люблю свою жену, - сказал он. - Элли моя жена. И я бы никогда, никогда не стал намеренно причинять ей боль. Я знаю, мне предстоит серьезная работа, но я собираюсь показать ей, что могу быть тем мужем, которого она заслуживает. Даже если это убьет меня. – Ранее в этом месяце Эван был замечен с женщиной, предположительно подругой Эллисон, Кэлси ван Вайс, но он до сих пор так и не подтвердил, и не опровергнул эти обвинения. Стоит заметить, что он также не опровергает все слухи о своей неверности. - Я запутался, и я это понимаю. Я не был предан ей, и сейчас расплачиваюсь за свои ошибки. Но я сделаю все, чтобы вернуть ее доверие. Ради Элли я готов на все. - Миссис Карр сейчас в одиночестве отдыхает на эксклюзивном спа-курорте, несмотря на раннее опубликованные слухи о её реабилитации. Она абсолютно здорова и готовится воссоединиться со своим мужем.»


Я перечитываю еще раз, анализируя каждое слово. Хрень. Хрень собачья. Эвана просто натаскал его такой же двинутый папаша, это он скормил ему все эти нелепые фразы о сожалении. Возможно, он и сам когда-то пел ту же песню, когда пытался подчистить за собой дерьмо.

- Эй, можно мне газету, после того как ты закончишь? - спрашивает Элли, вырывая меня из мрачных мыслей.

Я смотрю на газету перед собой. Эван выглядит таким растерянным и полным раскаяния, черт бы его побрал. Ну, прямо-таки любящий муж, потерявший свою вторую половинку.

- Конечно, - киваю я и подношу чашку к губам. Почти нечаянно она вдруг выскальзывает из моих пальцев, и горячий кофе заливает ненавистные мне страницы.

- Черт! - шиплю я и спрыгиваю со стула, прежде чем обжигающая жидкость успевает попасть мне на кожу. Я хватаю салфетки и вытираю разлитый кофе, попутно сминая испорченные газетные страницы в комок. Элли подходит с кухонным полотенцем всего за несколько секунд до того, как лицо Эвана искажается до неузнаваемости.

- Все нормально, - говорит она, вытирая столешницу, пока я выбрасываю газету в мусор. – Я сделаю тебе еще чашечку.

- Нет, - отвечаю я, подходя к ней сзади. Целую ее в шею, забираясь руками под безразмерную толстовку, которая доходит ей до середины бедер. - Садись. Я сам все сделаю.

Эван может играть роль заботливого мужа перед камерами, но именно я тот, кто кладет сливки и сахар в кофе Элли. Я тот, кто подает ей завтрак и кормит ее с рук, пока ее гладкие голые ноги лежат на моих коленях. И именно я буду тем, кто разложит её тело на кухонном столе и накроет ртом трепещущую плоть у неё между ног, пока она повторяет мое имя, словно молитву.

Элли может принадлежать Эвану по закону, но, на самом деле, она - моя. А когда речь заходит о схватке между двумя львами, всем плевать на закон. Тут все решают только сила, хитрость и инстинкты. Три вещи, используя которые, я научился выживать.


***


Мы сидим на диване и целуемся как озабоченные подростки перед телевизором. Элли настояла на том, чтобы одолжить у меня пару боксеров, хотя я вовсе не против, если ее аромат пропитает мягкую кожу моего дивана.

- Так чем бы ты хотел заняться? - спрашивает она, усаживаясь ко мне на колени.

Я толкаюсь бедрами вверх, чтобы твердая выпуклость под моими тонкими штанами прижалась к ее холмику.

- У меня есть пара вариантов.

Она закатывает глаза и поджимает губы, чтобы сдержать улыбку.

- Уверена, что есть. Ну, а если серьезно. Давай сделаем что-нибудь забавное.

- Что, например?

Элли тянется к моему телефону, и я чуть не выпрыгиваю вон из кожи. Но вместо того, чтобы разблокировать его, она включает камеру.

- Улыбнись, - говорит она и делает фото, прежде чем я успеваю отреагировать.

Я хватаю ее за бедра и отворачиваюсь.

- Что ты делаешь?

- Сувенир на память. Я собираюсь отправить эти фото себе. Ну же, давай, сделай вид, что позируешь для меня.

Камера щелкает еще трижды, она делает снимки моего лица, груди и живота.

- Ммм, очень хорошо. Это займет достойное место в моей эротической коллекции. Я вырываю телефон у неё из рук, и Элли возмущенно протестует в ответ.

- Эй! Я еще не закончила!

- Моя очередь запасаться сувенирами, - отвечаю я, направляя камеру на нее. Она тут же закрывает лицо руками.

- Ты с ума сошел? Это точно не то, что мне нужно. Полуобнаженные фото потерявшей стыд светской львицы, которая проводит свои каникулы наедине с неизвестным мужчиной. Таблоиды выставят все так, словно меня поймали за съемками секс-видео, где я лежу на диване с расставленными ногами и сосу вишнево-красный леденец.

- О, а это идея, - я улыбаюсь, и эта картина заставляет мой рот наполниться слюной.

- Я не дотягиваю до Ким Кардашян, Дрейк. Так что забудь об этом.

Я делаю фото ее сжатых губ и протянутой руки.

- Элли, это только для меня. Я убью любого, прежде чем он доберется до этих фото. Просто я хочу иметь возможность смотреть на тебя ... всегда. Если я не могу постоянно быть рядом с тобой, то позволь мне иметь хотя бы это.

Она опускает взгляд на свои переплетенные пальцы, упирающиеся в мой живот, и прикусывает нижнюю губу.

- Ладно. - Элли смотрит на меня и торжествующе улыбается. – Можешь меня сфотографировать.

Я ловлю момент, когда она смотрит на меня своими печальными глазами. Огненно-красная прядь выбилась из её хвостика, и делаю фото, когда она задумчиво заправляет волосы за ушко.

- О чем ты думаешь? – спрашиваю я, наблюдая за ней через экран смартфона.

- О том, что я не могу вспомнить, когда еще мне было так весело. О том, как я счастлива. И о том, что меня пугает будущее.

Я вижу слезы в уголках её глаз и глажу Элли по щеке, заставляя на меня посмотреть.

- Не думай об этом. Давай просто наслаждаться моментом. Нам хорошо вместе и не стоит думать о том, что будет завтра.

Я жадно припадаю к её губам и делаю фото нашего поцелуя. В другом месте, в другое время, я бы поставил это фото себе на заставку. А Элли ... Элли была бы первой в списке моих избранных контактов. И каждый раз, когда она бы мне звонила, чтобы рассказать о том, как прошел её день, или чтобы развеселить меня какой-нибудь забавной историей, или просто сообщить, что она скоро приедет, ее улыбающееся лицо с сияющими глазами высвечивалось бы на экране моего смартфона.

С озорной улыбкой на губах она отстраняется достаточно, чтобы её тело попало в кадр. Шаловливая девчонка вернулась, и я приложу все усилия, чтобы удержать её как можно дольше.

- Сними свою толстовку, - говорю я и замечаю, как она краснеет.

- Что?

- Толстовка. Избавься от нее. Я тоже хочу пополнить свою эротическую коллекцию.

Она слегка поднимает подол, обнажая небольшой участок нежной кожи.

- Клянусь Богом, Джастис, если это кто-нибудь увидит ...

- Доверься мне, Элли. Ты же веришь мне. Помнишь?

- Да, - кивает она. - Я тебе верю.

С этими словами она стягивает с себя толстовку и бросает её на пол, соблазнительная грудь Элли оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего изголодавшегося рта. Она прикрывает грудь руками и отводит взгляд.

- Я выгляжу глупо, правда? Ты, наверно, привык видеть, по меньшей мере, четвертый размер перед своим лицом. А тут я ... с грудью двенадцатилетнего подростка. Я похожа на мальчика-переростка с мужской грудью.

Камера щелкает еще раз, прежде чем я ее опускаю, чтобы Элли увидела всю серьезность на моем лице.

- Пожалуйста, не огорчай меня, сравнивая себя с мальчиком. Или с подростком, не важно. Чему я учил тебя, Элли? Сексуальная привлекательность это не большие сиськи или округлый зад. Дело не в размере одежды и даже не в её стоимости. Сексуальность начинается здесь. - Я слегка касаюсь ее виска, и Элли вздрагивает от моего прикосновения. Мои пальцы скользят к её груди, и я убираю руки Элли в сторону. - И здесь, - говорю я, опуская руку на ее сердце. - Здесь, Элли. Если ты чувствуешь себя сексуальной, ты выглядишь сексуальной. Если ты веришь в это, значит, и я поверю.