- Значит, те парни, которых я ударила лопатой, живы?  

Тот помрачнел.  

- Похоже, что так.  

Она сглотнула:  

- Ты считаешь, что они вернутся.  

Уорбрук кивнул.  

- И так как только ты обитаешь поблизости, они точно поймут, что именно ты меня спасла.  

Этого Сара и боялась.  

- Что мне делать?  

Он заколебался, будто ведя спор сам с собой.  

- Упакуй сумку. Можешь пожить у меня, пока все не утрясется.  

У Маркуса отпала челюсть:  

- Что?  

Роланд агрессивно нахмурился:  

- Со мной ей ничто не угрожает.  

- Ты никогда никому не разрешаешь жить у себя. Даже мне. Я даже понятия не имею, где твой дом, а знаю тебя почти вечность!  

- Ну, я уж точно не позволю ей остановиться у тебя. Ты опасен для окружающих.  

- Кто это сказал?  

- Сет.  

- Ну, Сету не все известно.  

Уорбрук вскинул бровь.  

- Ладно-ладно. Иногда Сет в самом деле знает все. Это невероятно раздражает. Но я никогда нарочно не подверг бы опасности невинную душу.  

- Ключевое слово «нарочно».  

Сара подняла руку.  

- А тут никого не интересует, что я, может, хочу остаться?  

Спорщики повернулись и виновато посмотрели на нее.  

- Прости, Сара, - настороженно произнес Роланд. – Я не хотел отбирать у тебя право выбора. Меня просто беспокоит твоя безопасность.  

- Ценю твою заботу.  

Маркус уставился на друга так, будто тот только что обзавелся парочкой рогов.  

- Ты извиняешься? Говори начистоту, что с тобой случилось? Тебя заменил робот?  

Роланд помрачнел, обещая расправу.  

Сара коснулась его руки, чтобы успокоить, и раздраженно взглянула на второго гостя:  

- Маркус, не дразни медведя. Если ты не заметил, Роланду очень больно, и последнее, что ему нужно – твое подшучивание. Ты сюда помочь ему пришел или как?  

На его лице появилось раскаяние.  

- Прости. Только давай решайся, чтобы я смог его подлатать.  

Роланд провел рукой по пояснице Сары.  

- Может, ты предпочитаешь пожить у родственников, пока…  

- Нет, - не задумываясь, ответила мисс Бингем, не в силах сдержать дрожь. По ее мнению, у нее не было родственников. - Нет, я хочу остановиться у тебя.  

Уорбрук кивнул.  

- Собери все, что тебе понадобится в следующие несколько дней. Надеюсь, что мы вскоре все уладим. 

Роланд дождался, пока Сара уйдет в спальню, и только потом позволил себе опустить плечи и поморщиться от испытываемой боли.  

Маркус тут же посерьезнел:  

– Надеюсь, я не сильно задел тебя, просто пытался обратить ее внимание на себя, чтобы не дать заметить твои глаза.  

Обхватив друга одной рукой, он практически донес его до уборной.  

Роланд сел на край ванны, а Маркус запер дверь.  

– Снова светятся?  

– Да.  

– Сара уже их видела. Умоляю, скажи, что принес пропитание.  

Маркус расстегнул вещевой мешок и вытащил небольшой холодильник с шестью пакетами столь необходимой крови.  

Испытывая огромное облегчение, страждущий удлинил клыки и вгрызся в первый, осушив его залпом. Тело бессмертного воина было настолько истощено, что понадобились еще две емкости, чтобы повреждения начали заживать. Утолив голод, Роланд уже и боли почти не чувствовал.  

Маркус терпеливо ждал, меняя пустые пакеты на полные, пока друг не насытился. Отодвинув переносной холодильник, он передал товарищу взятую с собой одежду.  

– А теперь рассказывай, что случилось.  

Натягивая широкие черные штаны и такого же цвета футболку с длинными рукавами – чтобы скрыть от Сары исчезновение некоторых ран, Уорбрук тихо поведал обо всем произошедшем.  

– В жизни не видел, чтобы такая большая группа вампиров охотилась сообща, – выдал Маркус, когда Роланд снова опустился на край ванны – надеть носки и ботинки.  

– Я тоже никогда о таком не слышал, а ведь именно меня наметили жертвой. Это не случайно.  

– Зачем они взяли пробу твоей крови?  

– Без понятия. За века находились вампиры, полагавшие, что избегнут безумия, от которого страдают их собратья, если будут пить только кровь одного из нас.  

– Но если бы это было их целью, они бы забрали тебя, а не образец.  

Роланд покачал головой.  

– Я не знаю их цели. Просто Сара спасла мне жизнь и попала в заварушку, поэтому нам надо прикончить этих ублюдков как можно скорее.  

– Она думает, что твои глаза и непереносимость света – симптомы порфирии?  

– Да.  

За дверью ванной заскрипели половицы.  

– У вас тихо до жути. Все нормально? – обеспокоилась Сара.  

– Да, – громко отозвался Маркус.  

– Роланд?  

Тот улыбнулся.  

– Сара, я в полном порядке, выйду через минуту. Маркус просто наложил несколько швов.  

– Ладно. Можешь кричать, если тебе слишком больно.  

– Маркус будет надо мной насмехаться.  

– Не будет, если я стукну его моей верной лопатой.  

Стражи рассмеялись.  

– Красивая, смелая и агрессивная. Мне она нравится, – объявил Маркус.  

Теперь рассмеялась Сара.  

Роланд нерешительно заговорил:  

– Кстати о красивых, смелых и агрессивных дамах. К моему удивлению, ты переехал сюда, в Северную Каролину. Не думал, что тебя можно вытащить из Техаса.  

Легкомысленная атмосфера испарилась, а лицо Маркуса стало каменным.  

– Там ничего для меня не осталось.  

– Что случилось? – задал вопрос Роланд, боясь, что уже знает ответ.  

В черных глазах соратника плескалась боль.  

– Все кончено. Бетани исчезла.  

Роланд почувствовал сильную грусть. Он встречался с Бетани Беннетт всего раз, желая узнать, что за женщина владеет сердцем Маркуса восемьсот лет.  

Она была именно такой, как ее описывал друг: невысокой, умной, сильной – физически и психологически. Смелой. Красивой, остроумной и любящей пошутить. Кстати, если подумать, то это описание подходит и Саре. Уорбруку Бетани понравилась. И он, не представляя, что будет делать Маркус теперь, когда подруги больше нет, тихо спросил:  

– Когда?  

Горло Маркуса дернулось.  

– Семь лет назад.  

Роланд закрыл глаза.  

– Я, ублюдок, не знал.  

А стоило бы, ведь собрат говорил, в каком году ему придется попрощаться с Бетани, но время пролетело незаметно.  

– Я всегда сознавал, чем все закончится. Чему быть, того не миновать. Ты ничем бы не сумел помочь.  

– Я мог бы поддержать тебя.  

Как Маркус поддержал его после предательства Мэри.  

Грейден фыркнул.  

– И что бы ты сделал? Наблюдал, как я разваливаюсь на части?  

Роланд внимательно присмотрелся к другу.  

– Так и было?  

Не глядя ему в глаза, страж закрыл холодильник и положил его в вещевой мешок.  

– Маркус?  

– Что? – рявкнул тот, рывком застегивая молнию. – Ты хочешь мое признание, что я плохо это пережил? Ладно, признаю. Так ужасно, что теперь Сет считает меня склонным к самоубийству.  

Уорбрука охватила тревога.  

– Это так?  

– Нет, Роланд, я просто… – Вздохнув, Маркус провел рукой по волосам. – Устал. И ничего не чувствую. Ты, как никто другой, должен понимать, насколько утомительно жить, не ожидая ничего от будущего, и без спутника, с которым можно разделить жизнь.  

– Я понимаю. – Но еще он надеялся, что Маркус – на сотню лет моложе его и первый бессмертный, которого он лично тренировал – никогда сам подобного не испытает.  

Уорбрук не знал, что и делать. Во второй раз за сегодня он сознавал, что кого-то надо успокоить – и не представлял как. – Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя обнял? – неловко спросил он.  

Маркус уставился на друга, словно сомневаясь в его вменяемости.  

– Проклятие, нет!  

Роланд практически обессилел от облегчения.  

– Хорошо.  

Покачав головой, младший страж слегка улыбнулся.  

– Надо было согласиться и пролить пару слезинок, чтобы посмотреть, как ты выкрутишься.  

– Удивлен, что ты удержался, – сардонически ответил старший.  

Выйдя из ванной, они увидели хозяйку в гостиной. На диване стояла большая сумка.  

Сара оглянулась через плечо, затем повернулась к ним лицом.  

– Ух ты. Выглядишь… – Она медленно – с головы до ног и обратно – обвела взором всего Роланда, ускоряя его пульс. – Просто чудесно.  

Восхищение в глубине ее карих глаз вылилось в возбуждение его тела.  

Мисс Бингем продолжала:  

– Ты чувствуешь себя лучше? Маркус сумел помочь?  

– Ответ положительный на оба вопроса.  

Обеспокоенно нахмурившись, она подошла к раненому.  

– Ты ведь теперь поедешь к врачу?  

– Нет, нужно сначала доставить тебя в безопасное место.  

– Мне кажется, что у ЦРУ должны быть медицинские учреждения для оперативников. Разве там я не буду в безопасности?  

Маркус прошел мимо них к входной двери.  

– Ты сказал ей, что работаешь в ЦРУ?  

– Да.  

Сара обратила лицо к Грейдену.  

– Он не виноват. Я знаю, что это секретно, но если бы он мне не признался, я бы позвонила в службу спасения и испортила бы его прикрытие.  

Как только она отвернулась, Маркус закатил глаза и произнес одними губами: «Ты жалок».  

Игнорируя его, Роланд спросил Сару, упаковала ли она сумку.  

– Почти. Мне нужно забрать пару вещей из ванной, и можно уходить.  

Уорбрук отступил, давая ей дорогу, а затем приблизился к другу.  

– Нельзя говорить им, что ты из ЦРУ. Нужно лишь создавать видимость, – тихо пояснил тот, положив вещевой мешок и подняв портфель.  

«Коллега» предупреждающе нахмурился.  

– Мне не приходилось объясняться со смертными уже несколько веков. Отвали.  

Устроив портфель на спинке дивана, Маркус, щелкнув замком, открыл его.  

Роланд улыбнулся, когда увидел содержимое.  

– Вижу, что ты подумал обо всем.  

– Я предположил, что вместе с одеждой ты, вероятно, лишился и своего оружия.  

– Ты прав. – Роланд рассовывал мечи сай, кинжалы и метательные звездочки по карманам, в ботинки и под ремень, когда вернулась хозяйка и бросила в сумку зубную щетку, щетку и резинки для волос, гребешок, несколько бутылочек и баночек.  

Глядя на его оружие, Сара сложила руки под грудью.  

– Ладно, кто-нибудь, объясните мне, пожалуйста, почему человек, изображающий из себя торговца оружием на черном рынке, не носит пистолет?  

– Дилетант, – проворчал Маркус себе под нос, а продолжил громче: – Ножи – часть личности, которую мы создали, чтобы другие преступники, с которыми он ведет дела, считали его членом особо агрессивного восточно-европейского преступного синдиката. Он также обычно имеет при себе парочку полуавтоматических пистолетов 45 калибра, но потерял их в стычке.  

– Тогда почему вы не принесли с собой замену?  

– Не поняли друг друга.  

Так как стражи редко боролись больше, чем с одним вампиром, и не желали привлекать внимание к своим стычкам, то старались не использовать огнестрельное оружие. Вампиры поступали точно так же, потому что даже в безумии сознавали: множество их неосторожных соплеменников, запертых в тюрьму представителями правоохранительных органов, погибли мучительной смертью в залитых солнцем камерах.  

Очаровательно стиснув зубы, Сара ушла в спальню и вернулась с девятимиллиметровым «глоком» и запасной обоймой.  

– Вот, можешь воспользоваться моим, – сказала она, протягивая оружие Роланду.  

Он вскинул брови.  

В ответ – пожатие плеч.  

– Я раньше жила в Хьюстоне. Там процветает преступность, поэтому когда мою соседку по дому изнасиловал грабитель, я решила, что любого подонка, проникшего ко мне, вынесут вперед ногами.  

Черт. Она просто золото.  

Сара следила, как Роланд, потрогав оружие, быстро его осмотрел. Пистолет в прекрасном состоянии: чистый, хорошо смазанный, никакой ржавчины в углублениях и в щелях. Похоже, то, что надо.  

– В патроннике есть пуля, а в обойме еще пятнадцать, – сообщила Сара.  

– Ты умеешь с ним обращаться? – спросил ее Маркус и получил небрежный ответ:  

– А как же. Какой прок во владении оружием, если не умеешь им пользоваться.  

Роланд вернул пистолет хозяйке.  

– Разве тебе он не нужен? – спросила она, взяв оружие.  

– Я хочу, чтобы он был у тебя, если напавшие на меня догонят нас до того, как мы доберемся до моего дома. Целься в главные артерии. – Указательным и средним пальцами он продемонстрировал расположение собственных на шее, руках, животе и внутренней стороне бедер. – Сюда, сюда, сюда и сюда. Поняла?  

– Да. – Все мужчины, с которыми она разговаривала в тире, включая полицейских, советовали целиться в грудь. Затем, увидев, как хорошо она стреляет, добавляли к мишеням еще и голову. Однако Роланд предложил ей основные артерии.