— Это печенье вкусное, — произнесла миссис ДюБуа, ее голос звучал лишь чуть принужденно. — Ты много печешь?

— Если честно, никогда. Я немного боялась, что они будут каменными.

— Ты их не пробовала?

Я поняла, как это странно, что я этого не сделала, и нахмурилась.

— Странно, но нет.

— Может быть, ты не любишь печенье?

Я улыбнулась, но она была занята тем, что снова накрывала фольгой мою тарелку. Я осмотрела каминную полку, которая включала снимок размером с постер со Стеллой и ее школьными друзьями. Стелла была в центре, а вокруг нее толпились игроки.

— Что-то есть такое в корице, — произнесла она. — Она изумительна.

— Моя мама помешана на здоровом образе жизни, так что она органическая. Может быть, из-за этого, — ответила я, подходя поближе к фотографии. — Хотя половину времени я считаю, что органика это просто повод, чтобы тратить больше.

В ответ она засмеялась, но смех прозвучал немного напряженно. Я запуталась. Я не должна была упоминать свою маму. Я даже не знаю, что значит это слово для того, чей единственный ребенок умер. Значит ли, что это слово больше к ней неприменимо?

— Стелла выглядит здесь очень красивой, — сказала я, указывая на групповой снимок.

— Стелла всегда выглядит красивой, — ответила миссис ДюБуа и сейчас она стояла намного ближе и тоже смотрела на фотографию.

Это правда, но именно это фото поймало больше, чем просто набор красивых черт. Ее глаза широко раскрыты, она выглядит так, словно вот-вот засмеется. Ник и Марлоу тоже есть на снимке. Рука Марлоу обхватывает его бицепс. Кендис стоит слева от нее, а Тейт и Эми – справа. И, разумеется, позади нее стоит Джексон, вроде как нависает над ней с суровым взглядом и слишком белоснежной улыбкой.

Все смотрят в камеру кроме Тейта. Мое сердце замирает, когда я понимаю, что он смотрит на Стеллу. Снимок может рассказать вам тысячу слов, но я бы хотела, чтобы этот промолчал. Его открытый язык тела, ласковый наклон подбородка, даже глубина его выражения были такими ясными, что я не понимала, как могла упустить это раньше.

Слышать его слова это одно, но это совершенно другое. Ник был прав. Тейт любил Стеллу. Совершенно точно, с уверенностью сто процентов он ее обожал. Я сделала шаг назад, чувствуя, что не могу дышать.

— Это была последняя неделя младшего года, — сказала миссис ДюБуа. Я пыталась отыскать в фотографии еще что-нибудь. Например, Джексон, который с каждой секундой казался все более зловещим. Я поняла, что его рука согнута под неудобным углом за спиной Стеллы. Я не могла быть уверена, но почти видно, как он сжимает ее задницу. Фотограф во мне просчитывал углы, но как девушка я оценивала разницу в выражениях их лиц. «Канарейка-мне-в зубы» улыбка Джексона против открытого обожания Тейта.

— Я скучаю по ней, — сказала миссис ДюБуа, ее слова вызвали в памяти образ Тейта в перепачканной рубашке и с пустым взглядом.

Я должна что-то сказать. Я начала все это ради Стеллы. Из-за вещей, которые я не сказала. Если я не скажу их сейчас, не думаю, что я смогу когда-нибудь снова дышать правильно.

— Миссис ДюБуа...

Она терпеливо посмотрела на меня. Хотя я и ощущала ее отчаяние. Она изголодалась по хоть какому-то утешению – каким-то ответам о Стелле, которых, как я знаю, у меня не было. Я не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, что произошло с ней на тех путях. Не наверняка. То, что я знаю, казалось неважным, но это была правда, так что я выскажу ее.

— Я не очень хорошо знала Стеллу, — тихо сказала я, глядя на свои ноги. — Мой шкафчик был рядом с ее, и я много раз ее фотографировала, потому что я состою в школьном комитете по выпуску ежегодника. Но я бы не сказала, что мы дружили. Не слишком.

— Ты сделала этот снимок? — спросила она, не показывая свое разочарование.

— Нет, но я выбрала фото для ее шкафчика.

— То фото, где она запустила руку в свои волосы? — Она робко улыбается, и я чувствую, что так же улыбаюсь в ответ.

— Да, его.

— Мне оно нравится. Это так на нее похоже.

Я посмотрела на свои руки, потому что все еще переживала эти неуютные ощущения, как будто я должна что-то с ними сделать, вот только не уверена, что именно. В конце концов, я засунула их в карманы.

— Я понятия не имею, что мне говорить прямо сейчас. Я просто знаю, что мне хотелось бы знать ее лучше или помочь, когда ей был нужен кто-то. Я бы хотела... очень много. А больше всего я хочу, чтобы с вами никогда такого не случилось. Или с ней.

Она вздохнула и сжала меня в быстром, крепком объятии.

— Ты сделала все правильно.

— Простите?

Она вытерла глаза и сейчас выглядела более собранной.

— Никто не знает, что нужно говорить. Половина дела – это просто прийти.

Миссис ДюБуа проводила меня до дверей, заставив взять пару печений. Она права. Они оказались очень вкусными.

В моей машине солнце казалось обманчиво теплым, светя через ветровое стекло. Я закрыла глаза и впитывала его, пока мой мозг блуждал, вернувшись к групповому снимку. К Джексону, Стелле и Тейту. Ко всему, что я сделала неправильно.

Сегодня я сделала кое-что правильное. Может быть, если мне повезет, это войдет в привычку.

Мама позвонила, когда я была на полпути к дому.

— Привет, детка, ты припарковалась?

— Я на громкой связи, не волнуйся. Где ты?

— В Филадельфии. Они попросили меня остаться еще на несколько дней. У них есть одобрение, что они попытаются пробиться перед Рождеством. Семилетние близнецы.

— Ты герой нашего времени, — усмехнулась я.

— Вообще-то я на это еще не согласилась. В этом направлении движется шторм, и я беспокоюсь, что могу не попасть домой к кануну Рождества. Я не хотела строить планы, не переговорив с тобой.

— Мам, мне уже не восемь. Я могу пережить меньше времени в Канун Рождества. До тех пор, пока Санта все еще будет приходить.

Она засмеялась, а я улыбнулась.

— Ты в списке хороших девочек у Санты, не волнуйся, но, сладкая, не сможешь ли ты забрать для меня пару вещей в торговом центре?

Торговый центр? В Рождество?

— Ты ненавидишь торговые центры, — сказала я.

— Я знаю, но твоя бабушка хочет духи. Я ненавижу просить, но...

— Все в полном порядке. Мне в любом случае нужно выбрать что-нибудь для Тейси.

— Ты самый лучший ребенок в мире, ты же знаешь.

Мы разъединились раньше, чем я успела сказать ей, что она ошибается.


***

Существует причина, почему я делаю свои рождественские покупки заранее. Находиться в торговом центре за два дня до Рождества – это особый вид страданий. Для начала я уверена, каждый человек, который хоть раз произносил слово торговый центр, здесь, со мной. По счастью духи для бабушки оказалось легко найти, так что с этим я покончила. Теперь мне просто нужно найти что-нибудь для Тейси.

Я увернулась от парочки двадцатилетних, держащих в каждой руке сумки с покупками. Потом еще попался нервный парень с пакетом из ювелирного магазина и шесть или семь девушек, скорее всего из младших классов. Я все еще не нашла ничего для Тейси и начинала заболевать от того, что находилась здесь.

Итак, время принимать решение. Она любит косметику, но при одном взгляде на толпу в Сефоре, я трусливо сбежала. Теперь я сижу в атриуме и раздумываю над тем, насколько плохой подругой я окажусь, если подарю ей подарочную карту.

Мимо меня прошла рыжеволосая девушка, и я прикусила губу, вспомнив об утре, проведенном с мамой Стеллы. Повсюду звучала праздничная музыка, все веселились и, разумеется, я подумала о Нике. Трехмиллионный раз за последние несколько дней.

Это глупо. Между нами происходит нечто, что не может подождать до послепраздничных дней. Черт, то, что не может ждать вечно, потому что никакие извинения не дадут нам идеального совпадения. Мы вместе – это будет странно и неудобно. Но я все равно хотела его так отчаянно, что в груди ныло.

Мимо пробежал ребенок, визжа о Санте. Я ушла с его пути и вытащила свой телефон. Я достаточно терпела. Я позвоню. Позвоню и извинюсь, и это будет странно, но мне станет лучше, когда все закончится. Тогда я смогу пережить праздники без ощущения того, что меня затягивает чувство вины.

Ник ответил после второго звонка.

— Привет?

Я услышала на заднем плане ревущую рождественскую музыку.

— Привет, это Пайпер.

— Да, привет, — ответил он. Я услышала, что он движется, проталкиваясь куда-то. Музыка чуть стихла, и он снова заговорил. — Прости. Я делаю покупки.

— Ты ведь не можешь быть сейчас в торговом центре?

— Близко. Я в Спорттоварах. Майкл хочет новые подплечники.

Я прикусила губу, не зная, что говорить дальше. Я абсолютно ничего не понимала в спортивном обмундировании, и он занят. Я должна найти причину или же мне лучше отсоединиться.

— Ты был прав, — сказала я, сжимая кулаки. Это тяжелее, чем было с миссис ДюБуа. — Я видела снимок с Тейтом и Стеллой, его чувства к ней были очевидны. Я думаю, что можно сойти с ума, если видеть, как кто-то, кого ты любишь, встречается с кем-то другим. Особенно с кем-то подобным.

Я глубоко вдохнула, но он все еще ждал. А я не могла молчать.

— И насчет меня ты тоже был прав. Я видела то, что хотела видеть. Я решила, что ты точно такой же. Я не знаю, как это исправить или как исправить хоть что-нибудь, серьезно. Но я хочу, чтобы ты знал, что я пытаюсь.

Он вздохнул на другом конце линии, и я закрыла глаза, желая, чтобы я могла видеть его лицо, чтобы я могла видеть то, что он сейчас переживает. Я слышала песню на заднем фоне, что-то о том, что Санта спешит в город. Точно, это «Джингл Беллс». Песни накладывались друг на друга, скребясь по моим нервам, от чего молчание Ника становилось все болезненнее с каждой секундой.

— Ник?

— Я здесь.

Я сказала что-нибудь неправильно? Нет, я думаю, что сказала все правильно. Просто время выбрала неподходящее.

— Я не должна была звонить так, перед Рождеством, — произнесла я, пытаясь сдержать слезы.

— Где ты?

— В атриуме торгового центра. Я знаю, здесь громко. Слушай, прости, я занята...

— Ты можешь постоять там какое-то время? — спросил он. С его стороны музыка становилась все громче, как будто он шел в центр магазина. — Просто жди там. Дай мне десять минут, ладно?

— Но я...

Он отключился прежде, чем я успела запротестовать, оставив меня в полном недоумении. Он хочет, чтобы я осталась здесь? Ждала его?

Я огляделась, пытаясь оценить шансы, что он меня здесь заметит. Создавалось впечатление, что в атриум набилось четырнадцать миллионов людей. Они ели горячие крендели и толпились вокруг гигантских карт, сверяясь со сделанным в последнюю минуту списком подарков.

Черт с тем, как он отыщет меня – ему повезет, если он найдет место для парковки. И потом, может, он просто собирается мне перезвонить. Может, мне нужно написать ему. Боже, может, мне стоит перестать строить догадки и просто купить что-нибудь для Тейси. И лучше, если это будет что-нибудь хорошее, потому что я пропустила праздничную встречу, и с тех пор она не писала и не звонила мне.

Я проверила свой телефон. М-да, а потом я еще ощутила раздражающее желание проверить свое лицо в зеркальце, потому что, очевидно, я веду себя так, словно мне двенадцать лет.

Я осматривала атриум, подумывая о покупке булочки с корицей, пока я не увидела очередь длиной в две мили. Тогда я прошла через центр атриума, намереваясь перестать думать о ситуации с Ником и начать думать о том, что идея с подарочной картой с каждой секундой становится все привлекательнее.

Я начала вытаскивать свои ключи, чтобы уехать, когда я почувствовала, что он стоит за моей спиной. Я перестала рыться в сумке. Он не прикоснулся ко мне и не заговорил, но я знала. Я просто знала, что это он.

— Пайпер.

Я развернулась.

Он тяжело дышал, как будто ему пришлось бежать. Я не склонна к обморокам – я практически Антихрист обмороков, но он так чертовски хорошо выглядел. Он покраснел и вроде как немного вспотел, и он смотрел на меня так, как будто я единственный человек здесь.

— Я собираюсь опять тебя поцеловать, — произнес он.

Я не смогла ничего ответить. Я даже не могла вспомнить, на каком языке я разговариваю. Он подошел ближе, и, я клянусь, это настоящее рождественское чудо, что я все еще могла дышать.

— Я собираюсь поцеловать тебя прямо здесь, Пайпер. Итак, если у тебя есть хоть малейшие сомнения или ты колеблешься...

Я притянула его за воротник, потому что была уверена, что он уже должен был целовать меня. Его руки обхватили мое лицо и все безумные и бурлящие внутри меня чувства замерли.

Вокруг сновали покупатели, и играла музыка, но меня укрывали его неподвижность, мягкость и теплое прикосновение его губ к моим.

Мы целовались так, словно делали это годами, а, может быть, и всю жизнь. Я знала, как склонить голову, а он знал, когда притянуть меня ближе. Я запустила пальцы в его волосы, и, задыхаясь, чувствовала, что возвращаюсь к жизни.