Закончив свой длинный рассказ, нянюшка Джейн вспомнила, что обед еще не совсем готов, и принялась усиленно хлопотать по хозяйству. Касси, чтобы не быть помехой, вышла из палатки.

Ей пришлось некоторое время побродить по лагерю, чтобы унять бурю чувств, поднявшихся в душе. Рассказ старой негритянки потряс ее. Он заставил девушку другими глазами посмотреть на Джеральда. Когда-то она уже слышала его историю от мистера Бингли, но то было лишь поверхностное изложение фактов. Теперь же ей рассказал о нем человек, который своими глазами наблюдал, как из чуткого, впечатлительного и гордого ребенка он превращался в решительного, мужественного и смелого мужчину, которому с ранних лет приходилось бороться с несправедливостью судьбы.

Когда Касси зашла в домик, Джеральд еще спал, повернув голову набок и чему-то, улыбаясь во сне. Он лежал ничком, как всегда за последнюю неделю, из-за раны под правой лопаткой, и в воспаленном воображении Кассандры вдруг живо встала ужасная картина, описанная негритянкой. Она вздрогнула и на секунду закрыла лицо руками. Потом подошла к Джеральду и поправила ему подушку.

— Никогда, никогда больше я не стану обижать тебя! — прошептала она, вытирая слезы, катившиеся по щекам. — То, что ты пережил, ужасно, и ужасно, что я могла так жестоко относиться к тебе. Но я так плохо знала тебя, а ты никогда не раскрывал передо мной до конца свою душу. Ты слишком горд, а я ничем не заслужила твоего доверия. Но теперь все будет иначе, обещаю тебе, милый мой, все будет не так, как прежде!

Во время обеда доктор Кейси снова разрешил Мейсону сидеть. Кассандра и нянюшка Джейн обедали с ним, и от его проницательного взгляда не укрылось, что Касси чем-то взволнована. Когда негритянка стала убирать со столика, он внимательно посмотрел девушке в глаза и спросил:

— Что с тобой, любимая? Какие-нибудь неприятности?

— Нет, нет! — поспешно ответила она. — Не произошло ничего особенного. Наверное, я просто немного устала.

Ее ответ показался Джеральду не слишком убедительным, и он, строго нахмурив брови, испытующе посмотрел на нянюшку Джейн. Та смущенно опустила глаза, чем окончательно возбудила его подозрения.

— Няня Джейн, — властно произнес он, — это наверняка ты что-то такое порассказала мисс Касси? Мы, кажется, договорились с тобой, что следует говорить, а что нет!

Джейн, пробормотав что-то маловразумительное, поспешно выскользнула из домика. Мейсон снова пристально взглянул на Касси, но она смело встретила его взгляд и, горделиво выпрямившись, сказала:

— Надеюсь, ты не считаешь, что я должна отчитываться перед тобой о темах своих бесед? Или ты собираешься устроить мне допрос, как бедняжке Джейн?

Получив столь решительный отпор, Джеральд несколько секунд удивленно молчал. Потом весело усмехнулся и тряхнул головой, как бы отгоняя ненужные мысли.

— А ты умеешь поставить на место, милая Касси, — заметил он, привлекая ее к себе для поцелуя.

К наступившей ночи Касси готовилась более тщательно, чем к прошлой. Ведь она собиралась любить Джеральда, а не просто спать с ним в одной кровати. Она хорошенько расчесала волосы перед маленьким зеркальцем, потом достала флакончик духов, который брала с собой на свадьбу подруги, и слегка смочила ими волосы, шею и грудь. Пеньюар надевать сразу не стала, а вошла в комнату Джеральда в одной сорочке.

Он лежал на левом боку, подперев голову рукой, и в его глазах было столько светлой радости, что Касси не удержалась от ответной открытой, теплой улыбки. Как обычно, она быстро и осторожно перебралась через него, но не спряталась под одеяло, а просто легла рядом.

Некоторое время Джеральд с нежностью и восхищением просто рассматривал свою переменчивую возлюбленную. Потом протянул руку и осторожно погладил ее по щеке. Повинуясь внезапному порыву, Касси подалась навстречу мужчине, и мгновение спустя он, прижавшись к ней всем своим телом, впился в ее губы страстным поцелуем.

Волна незнакомого прежде горячего желания нахлынула на девушку, и она тихонько застонала, с силой обхватив Джеральда за плечи. Догадавшись о ее чувствах, он еще более пылко и настойчиво стал покрывать ее губы и шею жгучими поцелуями — то быстрыми и страстными, как укусы, то продолжительными и очень нежными, словно дуновение теплого ветерка. Кассандра, вначале просто спокойно наслаждавшаяся этими восхитительными ласками, вдруг начала порывисто отвечать на его страсть, и тогда уже Джеральд мучительно застонал, изо всех сил сдерживая бившее через край желание.

Десятки раз за эту безумную ночь он проклинал свою рану, мешавшую ему вместе с любимой до конца испить чашу любви. При неожиданном резком движении рана напомнила о себе острым приступом мучительней боли, пронзившей его тело, словно раскаленная игла. С трудом, подавив отчаянный вскрик, он отпрянул от Кассандры и пару минут лежал, уткнувшись лицом в подушку, пока боль хоть немного не утихла.

Когда, наконец, он смог поднять голову, то увидел, что Касси сидит на кровати, склонившись над ним и испуганно прижав руки к груди.

— Прости меня, милая, — силясь улыбнуться, произнес он. — Я, наверное, ужасно напугал тебя. Это все проклятая рана.

— Очень больно, Джерри? — участливо спросила она.

— Ничего… Все уже прошло, любимая.

— Да, я вижу! — усмехнулась она и, достав откуда-то розовый батистовый платок, заботливо вытерла капельки пота, выступившие на его лице.

— Какая у меня заботливая сиделка, — пошутил Джеральд.

Но Касси вдруг очень серьезно посмотрела на него и тихо, но с большим чувством сказала:

— Твоя боль — это и моя боль, Джерри.

— Не шути так, девочка моя, — вмиг побледнев, проговорил он. — Смотри, я могу подумать, что не безразличен тебе!

— А кто тебе сказал, что ты мне безразличен? — скрывая волнение за небрежностью тона, отозвалась она. И тихо добавила: — Только прошу тебя, Джерри, не торопи меня, дай мне время!

— Конечно, любовь моя.

Он притянул ее к себе, не в силах отказаться от любовной игры, но рана снова дала знать о себе.

— Похоже, я сегодня больше ни на что не годен, — печально улыбнулся Джеральд. Но Касси вдруг загадочно произнесла:

— Ну что ж, тогда я сама тебе кое-что предложу. Думаю, тебе будет приятно и не придется бередить свою рану.

— Ты шутишь, любимая? Или хочешь свести меня с ума?

— Ни то и ни другое. Просто я предлагаю тебе уснуть на моей груди, мой утомленный рыцарь.

— Как вчера?

— Нет, не так, как вчера, — в ее голосе явно послышалось напряжение. — Только сначала я потушу свет, хорошо?

Она задула свечу и скользнула под одеяло Джеральда. Какое-то время она лежала не двигаясь, будто набиралась смелости. Затем приподнялась и спустила с плеч бретельки сорочки. Легкая ткань упала к ее талии, и пораженный Джеральд с восхищением увидел аккуратные белые полушария грудей, своими превосходными формами напоминавшие груди античных статуй.

Касси засмущалась и легла на спину, прикрывшись одеялом.

— Почему ты так смотришь, Джерри, и ничего не говоришь? — с беспокойством спросила она. — Тебе не понравилась моя грудь? Слишком маленькая, да?

— Она восхитительна! Если нам доведется побывать в моем доме в Филадельфии, я покажу тебе греческих богинь, и ты поймешь, как ты прекрасна! И потом… я люблю тебя, Касси, а значит, ты — самая красивая и желанная. Касси облегченно вздохнула.

— Значит, я тебя не разочаровала? Приятно это слышать.

— Ты забываешь, что мне уже довелось однажды видеть тебя обнаженной, — с лукавой улыбкой заметил он.

— В гостинице маленького городка? — смеясь, спросила она, и у Джеральда отлегло от сердца. Значит, она без боли может вспоминать ту злополучную ночь! — Ну, тогда у тебя едва ли была возможность, как следует рассмотреть меня! Я тогда ужасно трусила.

— А теперь?

— Теперь — нет. И ты сейчас сам в этом убедишься. Иди ко мне сюда.

Она убрала руки, и Джеральд, замирая от сладкого волнения, положил голову на ее обнаженную грудь. Она тотчас обняла его и нежно погладила по волосам. Какое-то время Джеральд лежал не двигаясь, прижав горящее лицо к прохладным холмикам и с наслаждением вдыхая аромат тела Кассандры, смешавшийся с ароматом восхитительных Духов. Затем решился осторожно погладить эти холмики рукой, и Касси не стала противиться этому. Видя, что она не испытывает страха, он стал ласкать ее грудь более страстно и настойчиво, покрывая ее легкими, нежными поцелуями. Но когда он сомкнул губы вокруг ее отвердевшего соска, Касси мягко отстранила его.

— О Джерри! — взволнованно прошептала она. — Пожалуйста, не делай этого… пока. Это вызывает у меня слишком сильные ощущения.

— Но тебе приятно, правда, милая?

— Да, очень, но…

— Я понимаю. На сегодня достаточно. Мы оба устали, любовь моя, давай теперь немного поспим. Разрешишь мне заснуть, прижавшись к твоей груди?

— Конечно, милый.

Милый! Наконец-то она назвала его так. Засыпая в эту ночь, Джеральд чувствовал себя самым счастливым человеком на свете…

Когда он проснулся, Кассандры опять не было рядом. Позвав ее, он убедился, что девушки нет и в домике. Пошевелившись, Джеральд поморщился при мысли о том, сколько времени он уже не был с женщиной. Да, с того самого времени, когда он провел ночь с Касси в той гостинице. А до этого еще около месяца. Кошмар, стыдно кому-нибудь сказать.

День прошел без особых событий. Джеральд с нетерпением ожидал вечера и чувствовал, что Касси ждет того же. Но две прошедшие бессонные ночи так вымотали обоих, что они оказались не в состоянии предаваться любовным утехам. Обменявшись несколькими пылкими поцелуями, молодые люди быстро отдались во власть крепкого, благодатного сна, договорившись следующей ночью вознаградить друг друга. Но утром грянула буря.

Почтенный торговец и добропорядочный гражданин мистер Томас Стивенсон был крайне удивлен, вернувшись после продолжительного отсутствия, домой и, не обнаружив там своей племянницы. Сбивчивые и маловразумительные объяснения смущенной супруги привели Томаса в искреннее негодование. В его голове не укладывалось, как она могла позволить восемнадцатилетней девушке остаться в военном лагере в обществе мужчины, не приходящемся ей ни братом, ни мужем. Подобного легкомыслия он не ожидал от добродетельнейшей миссис Гортензии Стивенсон.

— Ну, знаешь ли, дорогая, — с возмущением заявил он перепуганной жене, — признаюсь, я плохо знал тебя, раз считал серьезной и благоразумной женщиной. Я даже представить себе не мог, что ты способна поступить так легкомысленно. Оставить Кассандру в военном лагере, среди разнузданной солдатни! Какая поразительная безответственность!

И, не колеблясь ни минуты, мистер Стивенсон отправился в Веллей-Фордж, дабы употребить все свое влияние для возвращения племянницы на путь истинный.

Влюбленные как раз закончили завтракать, и Касси поправляла подушки, положенные под спину Джеральда, чтобы ему было удобнее сидеть, когда испуганная нянюшка Джейн с виноватой улыбкой заглянула в комнату, пропуская вперед смущенного полковника Брауна и мистера Стивенсона.

Касси так и застыла на месте, покраснев до корней волос под осуждающим, полным праведного негодования взглядом почтенного мистера Томаса. Но Джеральд, всегда отличавшийся решительностью в непредвиденных ситуациях, быстро пришел в себя. Ободряюще пожав руку своей любимой, он спокойно и непринужденно сказал:

— Пожалуйста, мисс Гамильтон, оставьте нас одних на несколько минут. Я вижу, готова разразиться гроза, и не в моих правилах подставлять под удар женщину. Надеюсь, мистер Стивенсон, — обратился он к дядюшке Касси, — некоторое уважение к моим ранам не позволит вам обрушить ваш гнев на голову невинной девушки?

— Только ваше положение и удерживает меня от того, чтобы не наговорить вам грубостей, уважаемый мистер Мейсон! — с чувством произнес почтенный джентльмен.

— Отлично. Значит, поговорим, как мужчина с мужчиной.

Джеральд слегка усмехнулся и выразительно посмотрел на Касси. Она кивнула и, схватив плащ, быстро выпорхнула из домика вместе с нянюшкой Джейн.

— Похоже, ваши слова звучат более убедительно для моей племянницы, чем мои, мистер Мейсон, — было последней фразой дядюшки, которую Кассандре довелось услышать.

Прошло несколько томительных минут, показавшихся девушке часами. Она взволнованно расхаживала по дорожке, пролегавшей мимо домика, потому что не могла усидеть на месте. Нянюшка Джейн, присевшая было на скамеечку у своей палатки, вскоре присоединилась к ней.

Каждую минуту Касси бросала беспокойный взгляд на дверь дома. Она старалась не думать о том, что за ней происходит, да и, попросту сказать, не могла даже представить себе, о чем Джеральд может так долго говорить с ее дядюшкой, с которым он был знаком лишь поверхностно. Наконец терпение Кассандры просто иссякло, а руки, на которые она второпях забыла надеть перчатки, заледенели от холода. Досадливо топнув ногой, она обернулась к нянюшке и попросила вскипятить чаю, чтобы хоть как-то скоротать время.