Юлия Резник - Застенчивые кроны

— Даш… А хочешь поехать со мной?

— Куда? — роющаяся в шкафу Дашка вскинула голову и растерянно посмотрела на мужчину.

— На открытие фестиваля. Я только мелькну, где надо, представив свою последнюю картину, и сбежим… Хочешь?

— Не знаю… Мы ведь решили пока не выпячивать наши отношения… А кинофестиваль — это пресса. Тем и повода особенного давать не надо. Увидят вместе, и насочиняю даже то, чего отродясь не было.

Герман потянулся, как кот, и, улыбаясь во весь рот, поинтересовался:

— А что, существует что-то такое, чего между нами еще не было?

— Гера! Я же серьёзно!

— Я тоже… — мужчина лениво встал с кровати и подошел к любимой. Обнял ее со спины. Сжал пальцами соски под рубашкой, потерся носом о светленькую макушку, — мне жуть как понравилась та вчерашняя штучка…

— Это — комбидресс… — выдохнула Дашка.

— Угу… ты в нем была такая горячая…

— Гера… Через две минуты нужно быть на площадке.

— Угу… Ну, так ты поедешь со мной? Мы могли бы не светиться перед камерами вместе. Тебе тоже полезно мелькать на мероприятиях такого рода. Налаживать связи…

— Я не знаю. Мне нужно подумать. И платье… Это ведь нужно платье красивое!

Герман рассмеялся. Когда они познакомились, Даша была такой сложной девочкой. Со столькими трещинками, столькими ранами… И теперь он так радовался, когда она вела себя, как самая обычная женщина, и беспокоилась о всякой чепухе.

— Платье будет, какое только захочешь! Может быть, даже выгуляешь мой подарок.

Дашу обернулась и кивнула. За всеми событиями, последовавшими за покушением, о своем подарке Герман вспомнил не сразу. Но через пару дней опомнился и вручил Дашке красивый винтажный браслет. Белое золото, усыпанное бриллиантами. Вряд ли его презент мог соперничать с вернувшейся к хозяйке статуэткой Пальмовой ветви, но… Даша была очень тронута. А ему так нравилось ее радовать! За время, проведенное с нею, Герман понял, что осчастливить Дашку могло что угодно. Она, как никто, умела радоваться мелочам. Каким-то совершенно обыденным вещам… Тем, что он раньше не замечал вовсе. А рядом с ней научился.

Даша подружилась с Марго… Они регулярно созванивались и о чем-то болтали. Герман с каким-то удивлением наблюдал за этими разговорами и все сильнее падал в любовь. Это было странное падение. Падение вверх…

Где-то спустя пару недель после покушения Дашка познакомила Германа кое с кем особенным. С сыном. Точнее, они уже встречались с Яном, но это было совсем другое. На этот раз его представили официально. Как свою пару. Он знал, как нелегко далось Даше это решение, знал… И не мог не восхищаться её решительностью. Впрочем, он и сам волновался. Знакомство с Яном всколыхнуло давно утихшую боль. У него самого мог бы быть ребенок такого возраста. Мог бы быть…

Дашкин сын оказался совершенно удивительным человеком. И за мать он стоял горой. Поэтому Герман подвергся своеобразному допросу. Довольно тактичному и завуалированному. Он даже не сразу сообразил, что его пытают. Тем веселее было, когда до него, наконец, дошло, как ловко парнишка все провернул.

— Ловок ты… — в восхищении протянул мужчина.

— Отца школа, — пояснил Ян, улыбаясь на все тридцать два. — Ты хотя бы засек. Другой бы и не догадался.

— Значит, не совсем плох…

— А вот это мы еще посмотрим. Отец меня не только разговаривать учил, — все так же улыбаясь, заметил парень, однако на этот раз улыбка не коснулась его глаз.

Герман кивнул, признавая право…

— Я никогда ее не обижу.

— Вот и хорошо! — и без всякого перехода, — мам Даш, ну, что ты застряла? Скоро кино начнется!

Тот вечер прошел замечательно. Впервые Герман ощутил свою причастность к Дашиной реальной жизни. И было так интересно наблюдать за ней такой: домашней, расслабленной, веселой… Они сидели в зале рядового кинотеатра, ели пересоленный попкорн и смотрели какой-то третьесортный ужастик. Яну нравилось. Даше, по всей видимости, тоже. А ему для счастья было достаточно ее улыбки.

Несколько раз к ним наведывались Ставшие. Вроде, просто… проведать дочь. Но Герман понимал, что это всего лишь предлог. Когда Дашка с Любой выбирались по магазинам или на выставку, за закрытыми дверями номера Константина шла упорная, кропотливая работа по поимке преступника.

— А этот тип? — вскинул бровь Ставр, постукивая по фотографии одного из подозреваемых. — Не нравится он мне…

— Мы приглядываем за ним. Этот парень — один из тех, кого наняли на месте для подсобных работ, — отчитался Костя и тут же покачал головой. — Местных мы проверяли в первую очередь.

— Мутный он. Дергается…

Костя, соглашаясь, качнул головой.

— Но он не мог быть на мосту. Порядка десяти человек подтвердили его присутствие совсем в другом месте. Они как раз переустанавливали оборудование.

Ставр покосился на Германа. Тот кивнул:

— Я лично его видел несколько раз в тот день.

— Все равно, Костя… Не спускайте с него глаз.

— Обижаешь…

— У меня плохое предчувствие, — нахмурился Ставр. — А с камерами что?

— Да ни х*ра. Время упущено. Никто не хранит записи так долго. — Костя перевёл нечитаемый взгляд на Германа. Тот пожал плечами. Оправдываться категорически не хотелось, не в его это было стиле. Да и вины мужчины в том не было, если так разобраться. Даша даже ему не сразу во всем призналась. Хорошо, хоть в самой гостинице записи сохранились. Им удалось запечатлеть предполагаемого преступника.

— Ложный след, Костя.

Ставр все время повторял, что они не от того пляшут. Твердил, что записка, скорее всего, не связана с покушениями.

— Я бы скорее подумал на твою бабу… — заметил небрежно Герману.

— Кого?

— На кого-нибудь из твоих бывших, — пояснил Ставр. — Что смотришь? — добавил хмуро. — Из ревности бабы и не такое творят.

— Нет, — покачал головой Герман после недолгих раздумий. — Между мной и Дашей на тот момент ничего не было. С чего бы кому-то меня к ней ревновать? Да и не такой уж я подарок, чтобы так стараться, — улыбнулся криво.

Ставр только хмыкнул в ответ.

Это было давно. И с тех пор ничего не поменялось. Напряжение с каждым днем все возрастало. Все они жили, будто на пороховой бочке. Атмосфера накалялась.

— Да есть у меня платье… Только дома, — задумчиво пробормотала Дашка, возвращая Геру в реальность.

— Не проще ли здесь что-нибудь купить?

— Нет. Здесь выбор — никакой… Попрошу Любашу, чтобы передала мне что-нибудь из дома.

Если бы Герман знал, как потом пожалеет о своем решении позвать Дашку с собой! Если бы он знал… Чтобы не привлекать к себе внимания, они с ней отправились на премьеру порознь. Ему, в числе прочих создателей фильма, нужно было выйти на красную дорожку для традиционной фотосессии. Все уже собрались, и ждали только его. Герман поприветствовал исполнителей главных ролей, кивнул оператору и режиссеру, с которым виделся на площадке с утра, пожал руку Давиду и замер напряженным взглядом на Ладе.

— Ну, наконец-то, дорогой… — сладко улыбнулась женщина, подхватывая его под локоть.

— Лада? А ты здесь… какими судьбами? — нахмурился Гера, напряженно осматриваясь по сторонам.

— Ну, как же… Все только и ждут нашего нового выхода!

— Это кто же?

— Все! Посмотри, как они оживились… — Лада окинула взглядом группку фотографов и послала им воздушный поцелуй.

— Не думаю, что это уместно…

— Да, брось! Каждый наш выход в свет — это пиар твоего фильма. Нас считают идеальной парой. Помнишь?

Черт! Да, как тут забыть, когда в прошлом году звание идеальной пары им одновременно присудили сразу несколько глянцев?!

— О чем шепчетесь, молодежь?

— Да так. Ничего серьезного. Правда, дорогой?

Не сводя с Лады тяжелого взгляда, Герман кивнул:

— Действительно. Ничего…

— А раз так, давайте поторапливаться. Показ вот-вот начнется. Улыбаемся и машем… — скомандовал Давид, нацепив на лицо улыбку.

Герману ничего не оставалось, кроме, как последовать за ним. Лада, естественно, не отлеплялась. Так и шагала, просунув руку ему под локоть. И широко улыбалась фотографам, в отличие от спутника, который то и дело оглядывался. Где же Даша? Как она воспримет появление Лады, будь она проклята?! Поймет ли его? Примет ли ситуацию?

— Ой, смотри, Гера, это, случайно, не Даша Ив?

Герман оглянулся. Даша одиноко стояла в проходе. Их разделял целый зал и сотни лиц. Но он так отчетливо её видел! Видел все, что она прятала в глубине своих широко распахнутых глаз… Видел боль.

— Даша Иванова… Нет никакой Даши Ив, — заметил Герман, чтобы хоть что-то сказать. А потом сделал шаг в сторону, освобождая руку. — Вы идите, Давид. Мне нужно ненадолго отойти.

Он преодолел последние пару ступеней, то и дело с кем-то здороваясь, двинулся вперед по проходу. Ему понадобилась какая-то минута, чтобы добраться до нужного места, но Дашки там уже не оказалось. Мужчина осмотрелся, сделал еще несколько шагов, приложил телефон к уху, но Даша была вне зоны. Сердце подпрыгнуло вверх. Страх сковал тело. Со своих мест Давид и Ефрем изо всех сил размахивали руками, тем самым показывая, видимо, что ему следует вернуться к ним. Герман помнил, что, по договоренности с организаторами, он должен был лично представить свой фильм. Вдруг трубка в руках завибрировала.

— Да!

— У вас все в порядке?

— Костя?! Нет! Ничего не в порядке. Я Дашку потерял в толпе!

— Как это потерял?! Где ваша охрана?!

— Не знаю. Мы заходили в зал порознь. Парни где-то поблизости, но у меня нет с ними связи…

— Твою мать! — выругался мужчина. — Какого черта у вас случилось, можешь мне объяснить?!

— Она увидела мою бывшую, и… А, черт! Найди ее, слышишь?! Пообещай мне, что ты ее найдешь!

На том конце провода хмыкнули. Герман мог поклясться, что увидел снисходительную улыбку в уголках обычно неулыбчивого рта.

— Можешь даже не сомневаться, режиссер.

Даша сидела на самом краю крыши, прислонившись спиной к бетонному ограждению. Ее немигающий взгляд застыл где-то на уровне шпилей величественного костела, шикарный вид на который когда-то и заставил Костю приобрести именно эту квартиру. Напряженная и неподвижная, она как будто сама стала частью окружающего пейзажа. Осторожно ступая, лишь бы не напугать, Костя приблизился и тихонько заметил:

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Дашка удивленно оглянулась:

— Костя? А ты… ты что здесь делаешь? — будто бы очнувшись, спросила она.

— Живу? — насмешливо повел бровью мужчина, бесцеремонно ее разглядывая.

Даша вытерла нос рукой и аккуратно встала со своего места. Она понимала, что было глупо спрашивать у хозяина квартиры о том, что он в ней забыл, но…

— У тебя дела в городе, или…

— Ага, дела… Даш, отойди от края, а?

Женщина послушно отступила. Оглянулась, будто бы прощаясь с городом, втянула со всхлипом воздух.

— Эй… Ну, ты чего?

— Ничего… Ничего, Костя… Все хорошо. Не бери в голову…

— Ну, да… — хмыкнул мужчина.

— Кость… Не надо, а? Я просто хотела побыть одна. Помнится, ты сам мне разрешил сюда приходить, когда приспичит… Даже ключ дал.

— Значит, побыть одной… Гхм… Не самое твое умное решение.

Даша вскинула взгляд. Что ему ответить? Вот, что? Сейчас ей меньше всего было нужно чье-либо общество. Она хотела забиться в угол и выть… Чтобы никто… никто не догадался, как ей на самом деле плохо. Как страшно, и одиноко. Чтобы никто не догадался… Да.

И было так хорошо сидеть, наблюдая за тем, как в узких окнах древнего храма переливаются в заходящем солнце пестрые витражи… Прислушиваться к размеренным ударам собственного сердца. Стучит… А значит, жизнь продолжается. Несмотря ни на что, жизнь берет свое… Минуту за минутой, пока можно не шевелиться и ни о чем не думать. Не думать о боли…

Костя смотрел на нее не мигая. И почему-то молчал. Это было очень необычно и странно. Ведь раньше он всегда находил слова. Отведя взгляд, Даша попыталась представить, что его здесь нет, и вернуть себе прежний покой. Отстраниться…

— Дашка… Ну, ты чего, мелкая?

— Оставь меня, а? — жалобно попросила женщина.

— Не могу. Не могу оставить… Ты лучше расскажи, что случилось. Может быть, я чем-то смогу помочь.

— Помочь… — отстраненно повторила женщина. — Нет, Костя… Здесь не поможешь… Да и не случилось ничего. Так… Психанула на ровном месте. Даже не о чем и говорить.

Он посмотрел на нее, снисходительно вздернув бровь. Как смотрел все шестнадцать лет до этого. Будто бы давно-давно постиг то, что она еще даже не начала…