– Ну, и что же ты будешь делать?

– Разумеется – увезу тебя в свое логово и там соблазню! Если первые попытки не увенчаются успехом, я их продолжу, и ты в конце концов согласишься. Правда, некоторых героинь приходится убеждать довольно долго, но надеюсь, что ты уступишь быстрей, чем вот эта дама. Уверен: мне удастся уговорить тебя еще до рождения нашего второго ребенка!

– Джош, ты собираешься уподобиться герою бульварного романа?!

– Дорогая Кейти, смирись с неизбежным! Либо выходи за меня замуж, либо готовься к похищению. Четыре миллиона читателей не могут ошибаться!

От его улыбки у Кэтрин бешено забилось сердце.

– Что ж, придется согласиться, пока ты меня не соблазнил, – хрипло прошептала она, не зная, чего ей хочется больше – засмеяться или заплакать. – Ах, Джош, я так скучала без тебя всю неделю! Давай поскорей поженимся!

– Мне самому не терпится, – сказал он, и из его голоса исчезли все следы насмешки.

Швырнув книгу на пол, Джошуа обнял ее, прижал к себе и поцеловал с неудержимой страстью. Прошло много времени, а они никак не могли оторваться друг от друга.

– Пожалуй, я совершил стратегическую ошибку, – пробормотал он наконец, тяжело дыша, хотя тон его по-прежнему оставался нарочито веселым. – Мне следовало сначала соблазнить тебя, а уж потом объяснить, зачем я это сделал. Я лишил себя блестящей сцены!

Он снова приник к ее губам, и желание пронзило тело Кэтрин. Она обняла Джошуа за шею и нежно прильнула к нему, чувствуя, как он дрожит. Кэтрин охватила внезапная, радостная уверенность в своей способности возбуждать его, и она позволила своим рукам ласково пробежать по груди Джошуа. Его тело сразу откликнулось на это легкое прикосновение. Он обнял ее так крепко, что она оказалась притиснутой к стене коридора и даже не смогла пошевелиться, когда его руки распахнули ее жакет и раздвинули тонкий шелк блузки.

Большими пальцами Джошуа легко надавил на ее соски, и Кэтрин захлестнула волна желания – такая сильная, какую она еще никогда не испытывала. Она крепко прижалась к нему, упиваясь контрастом между холодом стены за спиной и жаром его сильного тела. «Роберт никогда не делал подобных вещей!» – подумала Кэтрин. Она никогда еще не испытывала такого бешеного, пьянящего желания слиться с другим человеческим существом в неистовой страсти!

Кэтрин была так поглощена новыми ощущениями, что не сразу осознала значение своих мыслей. А когда осознала – пришла в ужас. Ее тело застыло в ледяной неподвижности, затем конвульсивным движением протеста она вырвалась из рук Джошуа, оцарапав спину о шершавую стену.

В течение нескольких секунд они разглядывали друг друга в напряженном молчании, потом Джошуа спокойно произнес:

– Что случилось, Кейти?

– Ничего. Совершенно ничего. – Она торопливо заправила блузку за пояс юбки и нервно пригладила волосы. – Просто мы зачем-то стоим тут в коридоре, да еще такие взъерошенные… Может, зайдем в квартиру?

– Где нам никто не помешает заниматься любовью? – спросил он с легкой насмешкой.

– Да-да. Я именно это имела в виду… именно это имела в виду, – залепетала Кэтрин, но голос ее был лишен искренности.

Джошуа поднял розы и вручил ей, затем нагнулся и запечатлел на ее губах беглый, холодный поцелуй.

– Все образуется, Кейти, вот увидишь.

Она спрятала лицо в цветы, отвергая его сочувствие.

– Спасибо за розы, – сказала она. – Очень красивые. Разве я говорила тебе, что розы – мои любимые цветы? А у этих такой чудесный аромат! Сейчас многие оранжерейные розы совсем не пахнут…

Джошуа нежно прикоснулся пальцами к ее губам, прекращая этот смущенный лепет.

– Не беспокойся ни о чем, – произнес он. – Пошли и выпьем шампанского.

В квартире она тут же занялась поисками подходящей вазы для букета, а он открыл «Магнум».

– Час назад оно было охлажденным, – сказал Джошуа, доставая два высоких бокала, – но думаю, что лучше поставить его ненадолго на лед. Шампанское вкусней, когда оно по-настоящему холодное.

– В последний раз я пила шампанское во время медового месяца, – заметила Кэтрин и сама удивилась, зачем сказала это.

По какой-то причине – вероятно, чтобы напомнить себе, что она не может любить Джошуа, – ей захотелось ввернуть в разговор упоминание о своем первом замужестве.

– Знаю, – спокойно сказал он. – Разве не помнишь? Ты ведь говорила мне, что оно вызвало у тебя икоту.

– Нет, не помню.

Кэтрин поставила вазу с розами на стол. Ее тело все еще дрожало от ласк Джошуа, и она сердилась на него: ведь его опыт любовника опять заставил ее предать память Роберта! Она испытывала неодолимое желание помучить его. Пусть не забывает, что Роберт был ее первым любовником и что она всегда будет любить Роберта!

– Нам не потребуется много шампанского, чтобы почувствовать праздник, – заявила она. – Мы сделаем лишь пару глотков. Когда я была с Робертом, у меня и без вина кружилась голова!

– Я рад, что ваш медовый месяц прошел так хорошо, – кивнул он. – У тебя остались замечательные воспоминания, которыми ты сможешь утешаться до конца жизни.

Кэтрин была слишком взвинчена, чтобы обратить внимание на старательную бесстрастность его голоса, и, когда он сходил на кухню и вернулся, ее злость на него еще усилилась. Она молча наблюдала, как он спокойно ставит на кофейный столик бокалы. Неужели Джошуа даже не ревнует ее к Роберту? Неужели ему безразлично, что она постоянно упоминает о своей любви к другому мужчине?

Но на его лице не было заметно ни следа ревности, когда он протянул ей шампанское, зато, к своей досаде, Кэтрин убедилась, что дрожит ее собственная рука.

– Если обнаружится, что ты по-прежнему не переносишь шампанское, мы придумаем что-нибудь еще, – сказал он. – Но, возможно, твой вкус успел перемениться за прошедшие восемнадцать месяцев. – Он чуть улыбнулся, его глаза потеплели и сделались темными. – Я пью за нашу золотую свадьбу! – добавил он, поднимая бокал.

Его улыбка, как всегда, подействовала на Кэтрин сокрушительно; у нее сразу исчезло желание уколоть его побольнее. Она осторожно попробовала шампанское, не сомневаясь, что начнет икать, но этого не произошло. Обрадовавшись, она сделала еще глоток, а затем сбросила туфли и с ногами уселась на диван.

– В пятницу вечером, после такой тяжелой недели, я не в силах задуматься над перспективным планом на пятьдесят лет вперед, – улыбнулась она ему. – Ты не мог бы как-нибудь изменить этот тост? Прошу тебя!

– Ну, а если – за наши первые семь лет? Я слышал, что они бывают самыми тяжелыми.

– Это звучит уже более скромно. С первыми семью годами, пожалуй, можно справиться.

С поразительным энтузиазмом Кэтрин выпила шампанское и не стала протестовать, когда он предложил ей еще. В самолете она перекусила, так что опасность захмелеть ей не грозила.

Джошуа сел на диван и дружески обнял ее за плечи.

– Когда мы поженимся? – спросил он.

Кэтрин прильнула к нему, но, когда его рука коснулась ее груди, снова вспомнила о Роберте и слегка отстранилась. Она ведь любила мужа! Конечно, любила! Но ласки Роберта никогда так не будоражили ее, как ласки Джошуа…

– Что, если в сентябре? – торопливо предложила Кэтрин. – Нет смысла ждать больше двух месяцев, верно?

– Совершенно никакого смысла. Кстати, ты хочешь, чтобы мы устроили торжественную церемонию и пригласили всю твою семью и друзей?

– Я не настаиваю на этом.

Кэтрин отвернулась и сделала большой глоток шампанского, пытаясь избавиться от живых воспоминаний о свадьбе с Робертом. Местная церковь была тогда украшена осенними цветами; специально прилетела из Хьюстона бывшая однокурсница, чтобы стать подружкой невесты. Бет была такой красивой в шелковом платье бронзового цвета; мать и бабушка улыбались сквозь слезы, когда Кэтрин шла по церковному проходу под руку с отцом… «Ох, Роберт! – безмолвно закричала она. – Я правда любила тебя!»

Кэтрин так захотелось поскорее отбросить эти мучительные воспоминания, что она даже не поняла, что снова отнесла свою любовь к Роберту в прошлое.

– Я предпочла бы тихую, неформальную свадьбу, – сказала она, когда вновь обрела контроль над своим голосом. – Ты будешь очень возражать против этого?

– Я согласен, – лаконично ответил Джошуа и повернул ее лицо к себе, взяв за подбородок. – А что скажешь насчет следующей субботы? – тихо спросил он. – Раз уж ты не хочешь шумного торжества, то нет никакого смысла ждать два месяца. Вообще тогда не надо ждать!

Кэтрин резко выпрямилась.

– В следующую субботу?! – воскликнула она. – Но это же невозможно!

– Отнюдь. Это даже не очень сложно.

Кэтрин заставила себя говорить разумно и убедительно.

– Конечно, это так, Джошуа. Но ты не учел всех проблем. Господи, да моей матери требуется неделя даже для того, чтобы устроить обыкновенный пикник! А уж для свадьбы ей понадобится по меньшей мере два месяца…

– Думаю, что ты недооцениваешь ее готовность пойти навстречу нашим планам, – сказал он. – Но мы можем устроить свадьбу и в доме моего отца. Ты видела Даниэлу. Она за день способна подготовить нехитрую свадебную церемонию.

– Но я говорю не только про церемонию, Джошуа! Я имею в виду все те проблемы, о которых нам предстоит подумать. Что будет с нами после свадьбы? Где мы будем жить? Как быть с работой? Представь себе: мы поженимся в субботу, а в понедельник нам придется разъехаться в деловые поездки и, возможно, встретиться снова лишь через месяц.

– Тем больше причин как можно скорее устранить формальности! – Он ласково погладил хмурую морщинку, залегшую между ее бровей. – Мы можем сделать эту квартиру нашей главной базой, а за выходные подыщем дом в Коннектикуте. В пригороде вроде Гринвича, к примеру, есть прекрасные семейные дома, и место, я думаю, устроит нас обоих. Ты сможешь ездить на поезде в Манхэттен, а я – на машине к себе на фирму. Оттуда мне езды не больше тридцати минут: ведь я буду ехать против основного потока машин.

Он снова наполнил ее бокал шампанским. Кэтрин отметила, что гигантская бутылка уже опустела более чем наполовину.

Джошуа быстро поцеловал ее в лоб и ободряюще улыбнулся.

– Не понимаю, почему ты еще хмуришься. Я же объяснил, как легко можно решить все эти так называемые проблемы.

Она промолчала, хотя не могла отделаться от впечатления, что Джошуа вновь умело направил беседу не туда, куда хотелось ей. Его аргументы звучали настолько логично, что возражать казалось нелепым. Тем не менее Кэтрин не покидали сомнения. Где-то в подсознании таилась мысль, что нерешенные проблемы в их отношениях остаются. И они гораздо серьезнее и глубже, чем неясности насчет жилья и работы…

– Джошуа, я боюсь! – внезапно заявила она.

– Не бойся. Для боязни нет причин, Кейти. Я все улажу, обещаю тебе!

Его поцелуй оказался более жестким, чем она ожидала, а его слова, когда она их обдумала, вовсе ее не убедили. Между тем Джошуа поспешно – словно опасаясь, что она передумает, – направился к телефону.

– Что нам нужно сделать немедленно, так это сообщить своим семьям о наших планах, – сказал он. – У них вся неделя уйдет на то, чтобы привыкнуть к мысли о нашем браке.

– Не знаю, как насчет семей, но лично мне и вправду нужно немного больше времени, чем неделя!

Она попробовала засмеяться, но у нее не получилось. Жесткие морщинки, залегшие возле глаз Джошуа, растворились в усмешке.

– Кейти, к концу недели ты будешь удивляться, почему мы ждем так долго! Ты ведь знаешь, как тянутся последние несколько дней перед свадьбой.

– Да, – признала она.

Он уже был готов набрать номер, но вдруг положил трубку и сел рядом с ней.

– Кейти, давай посмотрим в лицо фактам. Ты никогда не сможешь смириться с тем, что Роберта больше нет. И что изменится, если мы подождем, допустим, месяц? Ты только сильнее будешь переживать.

Кэтрин знала, что он говорит правду, но что-то в его словах не понравилось ей. Вообще временами ее почти пугала чуткость Джошуа. Откуда, например, ему известно про ее лихорадочную неделю перед первым браком?

– Вероятно, ты прав, – сдержанно сказала она, стараясь не смотреть на него.

– Знаю, что прав.

Кэтрин не ответила, и в глубине его глаз замерцали непонятные огоньки.

– Мне в голову пришла замечательная мысль, – сказал он. – После того, как я позвоню отцу, почему бы нам не прокатиться до Вэлли-Фордж и не сообщить твоим родителям эту новость лично? Мне бы хотелось увидеть их до свадьбы, а это единственная возможность.

Что ж, если она познакомит Джошуа со своей семьей, это внесет в идею их брака существенный элемент реальности. Кроме того, Кэтрин призналась себе, что у нее нет желания провести весь вечер наедине с ним. Она поразмыслила о возможности интимного ужина на двоих в уютном уединении ее квартиры – с большой кроватью, ожидающей в спальне, – и поняла, что будет намного лучше, если они поедут в Пенсильванию. Конечно, она пока не готова объявить эту новость родителям, но еще меньше готова к своей страстной реакции на его ласки…