Джери Уэстерсон - Затаившаяся змея

— Зачем его читать, — шериф поигрывал клинком, не возвращая его в ножны, — когда ты с такой готовностью цитируешь его при каждом удобном случае?

Закрыв глаза, Криспин кивнул:

— Совершенно верно.

— Но ты оттягиваешь неизбежное. — Уинком плашмя похлопал лезвием по ладони. — Расскажи мне об этих женщинах и о том, что ты обнаружил в их комнате. И следи за каждым своим словом.

Криспин исподтишка вытер пот, выступивший над верхней губой, украдкой бросил взгляд на Джека. Парнишка скорчился в углу. Очень правильно.

— Женщины испугались, что их обвинят в смерти этого человека, поэтому наняли меня, чтобы я нашел убийцу.

Шериф вяло похлопывал клинком по ладони. Криспин наблюдал за его движением.

— И что? Где теперь эти женщины? — Уинком поднес кинжал к лицу Криспина. — Следи за каждым своим словом.

— Да уж слежу как могу, милорд. Они… в безопасности. В надежном месте.

Шериф наклонился вперед и приставил кончик кинжала к носу Криспина.

— Где?

Криспин скосил глаза на лезвие и вздохнул, гадая, как будет выглядеть без носа. Сглотнул.

— Этого я вам сказать не могу, милорд. Они наняли меня и для того еще, чтобы я их защищал.

Уинком выпрямился и встал позади стула, на котором сидел Криспин. Он казался сыщику пауком, который ползет по его ноге, готовый укусить в любой момент. Криспин не смел шевельнуться.

— Это не ответ.

— Знаю, милорд. Но что вы от меня хотите? Предать доверившихся мне?

Уинком негромко прищелкнул языком, и у Криспина зашевелились волосы на затылке.

— Ни в коем случае, мастер Гест.

Клинок со свистом скользнул в кожаные ножны у самого уха Криспина. Он облегченно вздохнул.

— Давай-ка пойдем на место преступления, — сказал шериф, — и обсудим это там.

Криспин снова стоял в той комнате в «Голове короля», где жили сестры, и примечал, что изменилось, а что осталось без изменений. Джек пробормотал, что боится мертвецов, и попросил разрешения подождать на улице, вместе с солдатами шерифа. Криспин рассеянно кивнул, и Джек обвел комнату взглядом и исчез как тень.

Покойника перенесли на койку, на соломенный тюфяк. Над мертвым стояли два француза в точно таком же платье, что и погибший, — поделенный на четыре поля упелянд с французскими лилиями.

Криспин обратил внимание на их слегка порозовевшие лица и немилосердно зачесанные назад волосы. Где была эта парочка, когда убили их товарища?

— Французский посол приказал им явиться ко двору, — прошептал Криспину шериф, — но здесь по-французски никто не говорит.

Он посмотрел на писаря, стоявшего рядом. Тот покачал головой.

— Mes seigneurs, un mot avec vous?[10] — повернулся к французам Криспин.

Мужчина с темными, зачесанными назад волосами, отозвался:

— Oh oui. Enfin, un anglais qui yaut la peine[11].

— Вы путешествовали втроем? — продолжат Гест на их языке.

Мужчины закивали.

— Вы видели, что произошло?

Темноволосый пожал плечами:

— Мы были… заняты.

— Ясно. А он не проявил склонности к подобному «занятию»?

— Мы не знаем. Думаю, он нашел для себя добычу и, возможно, последовал за ней сюда.

— Насколько я понимаю, французский посол хочет, чтобы вы явились ко двору.

Мужчина сплюнул на пол.

— Он хочет посадить нас под замок за нашу беспечность. У нас нет никакого желания играть ему на руку.

— Если вы прибыли в Англию для того, чтобы попасть в Вестминстерский дворец, тогда зачем развлекались здесь, в этом сомнительном заведении?

Француз переглянулся со своим светловолосым товарищем.

— Мы… у нас были здесь дела. Мы должны были… подготовиться к появлению при английском дворе.

— Здесь? — скептически переспросил Криспин.

Шериф ткнул его локтем.

— Что он сказал?

Криспин знаком попросил шерифа помолчать.

— Могу я пересказать господину шерифу эту… историю?

Мужчина презрительно усмехнулся:

— Скажите ему что хотите. У нас есть еще один товарищ, который ищет реликвию. Мы в вашей помощи не нуждаемся.

Криспин повернулся к сгоравшему от нетерпения Уинкому.

— Они отказываются идти ко двору. Они чувствуют, что это ловушка.

— Проклятые французы, — пробормотал Уинком. — Узнай их имена.

Криспин снова повернулся к иностранцам.

— Господин шериф желает узнать ваши имена.

Темноволосый мужчина поклонился.

— Готье Ле Бретон. А это, — он жестом указал на своего компаньона, — Лоран Лефевр. Наш покойный друг, — он перекрестился, — это… был… Мишель Жирар.

Уинком кивнул своему писарю.

— Ты понял?

Писарь торопливо зацарапал пером по вощеной табличке. Шериф прищелкнул языком и, оставив в покое писаря и курьеров, переключился на покойника. Глубоко вошедшая стрела по-прежнему торчала из его груди.

— Что насчет стрелы? — спросил он у Криспина. — Можешь что-то сказать?

Поклонившись курьерам, стоявшим в центре комнаты, Криспин отошел к Уинкому.

— Стрела благородного человека. Ястребиное оперение дороже, чем более распространенное гусиное.

— Согласен. Где он находился, когда его застрелили?

Криспин прошел несколько шагов по земляному полу и остановился в нужном месте. Здесь все еще оставалась лужица крови, смешанной с землей, а вокруг нее — множество следов.

— Здесь, милорд.

Уинком подошел и уставился на указанное место.

— Борьбы не было?

— Его оружие осталось в ножнах.

— А что насчет выстрела? — Он посмотрел на окошко. — Из того окна без всякого труда можно выстрелить вниз.

— Посмотрите на угол, под которым торчит стрела. Француз должен был лежать на спине, чтобы его застрелили из того окна.

— Что? — Уинком вернулся к мертвецу и наклонился над ним. Потрогал стрелу и фыркнул. — Да. Угол не тот.

— Как я и сказал, милорд.

— Значит, он был застрелен здесь?

— Похоже на то, господин шериф. С близкого расстояния.

— Из-за этой проклятой реликвии.

Криспин помолчал. Что он мог сказать? Сыщик знал, что таинственный лучник убил не из-за реликвии, обладателем которой стал теперь он.

— Возможно. Но могут быть и другие, неизвестные нам мотивы.

Уинком поджал губы.

— А зачем ты это говоришь?

Один из солдат шерифа, растолкав французов, пробрался к Уинкому.

— Милорд, королевская стража собирает мужчин для упражнений в стрельбе из лука.

— Сейчас? — удивился Криспин.

— В его указе сказано — немедленно, если ты помнишь, — кивнул подчиненному Уинком. — Очень хорошо. Проследи там за порядком. — Он сердито повернулся к Криспину. — А тебе что, отдельное приглашение требуется?

Криспин поклонился, радуясь возможности удалиться.

— Слушаюсь, милорд.

Сказать ли больше? Криспин незаметно огляделся — французские курьеры с подозрением смотрели на солдат шерифа, на сырые стены, грязное месиво на полу— и решил оставить свои мысли при себе, подумал о доставшейся ему реликвии. Да, чем больше он утаит от шерифа, тем лучше.

Он бочком пробрался мимо солдат шерифа, выдержав их насмешки, и нашел на грязном дворе Джека. Криспин невольно оглянулся на подвал и подумал о курьерах. Зачем им, вместо того чтобы сразу идти в Вестминстер, понадобилось, как они сказали, «готовиться» в этой скверной гостинице? Готовиться к чему?

Они протиснулись мимо убогих кляч на гостиничном дворе и, не выходя за ограду, остановились, глядя на Темз-стрит.

— Ну и переполох, хозяин. Мужчины выскакивают из домов, на ходу доедая обед.

— Ты же слышал, что сказал господин шериф. Упражнения в стрельбе из лука — это закон. Благодаря лучникам выиграно множество сражений. Знаменитый английский большой лук нагоняет страх на всех наших врагов.

— Если это закон, почему вы никогда раньше туда не ходили?

Криспин улыбнулся:

— Иногда ходил. Но мне приходится одалживать лук. Своего у меня нет, хотя закон этого и требует. Я не могу позволить себе лук. — Он поднял голову, наблюдая за мужчинами, идущими по улицам с луками в руках. — Давай посмотрим, на что мы способны.

А зрелище было поистине впечатляющим. Мужчины всех возрастов и всех занятий тянулись из своих домов как пчелы из улья, заполняя улицы и тесня лавочников. Мальчишки-подмастерья проворно скрывались в мастерских, спасаясь от живого водоворота. То и дело вспыхивали словесные перепалки, потому что люди наступали друг другу на ноги, задевали луками чужие головы. Воплощенная мечта карманника, по мнению Криспина: столько людей теснится в одном месте. Он готов был побиться об заклад, что сегодня многие из них лишатся своих кошельков, и решил не спускать глаз с Джека Такера.

К толчее присоединились всадники: кто-то на великолепном боевом коне, остальные — на раздраженных мулах. Свежие лошади и старые, заезженные клячи. За отстающими следовали собаки, лаявшие лишь для порядка. Из окон верхних этажей высовывались женщины, покачивая головами. Все это напоминало проводы на войну огромной армии, только без обычных подбадриваний и прощальных взмахов, которые сопровождают такое событие: Криспин никогда ничего подобного не видел, да и Джек Такер, судя по его вытаращенным глазам, тоже.

Группы возбужденных мужчин под неусыпным взором королевской верховой стражи, расположившейся на каждом втором углу, присоединялись к идущей толпе. Лучники поневоле, мужчины шли по переулкам и извилистым улицам, направляясь на север, к равнинам за Лондоном.

Когда в людском потоке образовалось пространство, Криспин и Джек влились в него и пошли к Шамблзу, потом свернули на улицу Святого Мартина и двинулись к Олдерсгейту. Пройдя под аркой, они вместе с другими оказались на Олдерсгейт-стрит.

Сельский пейзаж вызвал у Джека неподдельный интерес.

— Я никогда раньше не был в Айлингтоне.

— Нам еще идти и идти.

Мальчик оглянулся на Лондон и вздрогнул.

— Я рад, что мы ушли от шерифа. У меня от него мороз по коже. Зачем вы вообще к нему пошли? Он всегда бьет вас или грозится побить. Мой вам совет: если вы еще когда найдете мертвеца, ничего не говорите, и пусть шериф помучается сам.

— Я был абсолютно уверен, что он не причинит мне особого вреда.

— Абсолютно уверены? Вот не думаю. Он угрожал вам кинжалом! Сказал, что отрежет что-нибудь.

Криспин пожал плечами:

— Ну не отрезал же, как видишь. А я всегда узнаю больше, чем сообщаю. Например, я знаю, что эта реликвия — действительно Терновый венец, который везли для передачи королю Ричарду. И я знаю то, чего не знает Уинком: где находятся эти женщины и реликвия.

— Вот это да! Откуда вы все это знаете?

Криспин остановился и толкнул опешившего Джека к невысокой живой изгороди. Джек посмотрел на ладонь Криспина, упиравшуюся ему в грудь.

— Потому что пока ты, несчастный воришка, был в бегах, я как раз выяснял все эти вопросы. — Криспин пристально смотрел на Джека. — Люди, что приходили ко мне сегодня утром… Я не хочу, чтобы это повторилось. Это марает мое доброе имя — какое уж ни на есть. Кроме того, из-за тебя у меня произошло столкновение с мадам Кемп. А ты знаешь, как я к ней отношусь! — У мальчика вытянулось лицо. — Джек, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не воровал?

— Я не хотел… то есть, ну, это были богатые люди. Дома у них, ясное дело, еще больше богатств. Что для них значат несколько монет, да и… в общем… мне трудно расстаться с этой привычкой.

Криспин сильнее нажал на грудь Джека.

— Я не стану играть твоим будущим, Джек. Если я снова поймаю тебя на воровстве, я выгоню тебя, и ты окажешься на улице, где я тебя нашел.

— Да ладно, мастер Криспин…

— Я не шучу, Джек. Я этого не потерплю. Меняй свои привычки, или я тебя выставлю.

Криспин не сводил с Джека сердитого взгляда — пусть знает, что он не шутит. Потом отпустил парнишку, развернулся и зашагал по дороге.

Джек следовал за ним на некотором расстоянии, молчаливый и угрюмый. Через какое-то время он рысцой нагнал Криспина и, опустив голову, потащился рядом.

— Ну я же пытаюсь, — тихо проговорил он.

— Пытайся усерднее.

— Ладно. Постараюсь.

Он произнес эти слова как школьник после краткого свидания с розгами. Криспин почти пожалел его. Джек быстро сменил тему.

— Терновый венец, — пробормотал он. — Если вы знаете, где находится этот Терновый венец, то почему не отдадите шерифу? Неужели вы станете причиной войны? Ведь шериф об этом говорил.

— Несмотря на это представление, — кивнув на мужчин на марше, ответил Криспин, — до войны не дойдет. Я уже играл в политические игры, если ты помнишь.