Вампиры жили среди людей очень давно, поговаривали, что некоторые кланы брали начало еще со времен крестовых походов. Изучая историю охоты, Дэрил много читал о них. Обители братства были в каждом крупном городе, отдельные охотники жили в мелких городах. Иногда удавалось заключить договор с главой клана, тогда вампиры не убивали больше необходимого и никого не заражали, а охотники просто следили за порядком. В северной обители не заключали перемирия. Никогда за всю ее историю.

Поняв, что драться не придется, главарь шайки подал знак остальным. Вампиры продолжили путь под пристальным взглядом Дэрила. Их было пятеро. Среди них даже виднелась белокурая девица, мужчины прятали ее за своими спинами. Старший неотрывно смотрел на Дэрила, пока его подопечные уходили. Затем он кивнул ему, в тот же момент охотник услышал в голове голос: «Следите за карманами, почтенный страж. Удачного вам дня». Дэрил молниеносно запустил руку за спину и ухватил тонюсенькую ручонку, потянув ее на себя. В воздухе повисло худощавое тельце мальчугана с огромными испуганными глазами. В ручонке он сжимал сложенный вчетверо лист с портретом, который, по-видимому, принял за деньги.

– Ах ты, стервец! – Дэрил поднял глаза, но вампиров уже не было.

– Мистер, пустите меня! – брыкался малец.

– Я сейчас тебе руку отрублю, как в старые времена поступали с ворами, – злобно проговорил Дэрил, доставая кинжал. Конечно, он не стал бы рубить руки ребенку, просто хотел его напугать, чтоб неповадно было. С истошным криком из-за сложенных неподалеку пустых бочек выскочила маленькая чумазая девочка и кинулась на помощь своему сообщнику.

– Астрид! Нет! Беги отсюда! – закричал ей парень, но девочка и не подумала отступать. Подбежав к ошарашенному Дэрину, она изо всей силы пнула его по голени. Мужчина скривился от боли и выпустил руку воришки.

– Ах ты, маленькая…!

– Бежим!

– Не так быстро! – прогрохотал Малькольм, беря обоих детей в охапку. – Не хорошо у приезжего господина красть, какое же у него впечатление останется о нашем городе? – строго сказал он. Детишки густо покраснели, опустив глаза.

– Дядя Малькольм, мы не знали, что господин ваш друг, – пискнула девочка.

Мужчина рассмеялся, поставил их на землю.

– Астрид, Ганс, сорванцы. Сколько вам говорил, попадетесь мне на глаза, сдам вас стражникам, они быстро найдут применение вашим талантам. Ну-ка отдай, что стащил, – Малькольм присел перед пареньком, протянув руку. Даже сидя на корточках, он казался горой рядом с маленькими детишками. Ручонка парня была не толще пальца могучего охотника. – Уууу, да это даже не деньги! Не богатый улов, Ганс, – Малькольм развернул листок и окаменел. Дэрил почувствовал себя крайне неловко, ведь и он тоже сейчас выглядел воришкой.

– Ты их знаешь? – спросил он, чтобы не выглядеть совсем глупо.

– Да. Это наши помощники, да, Астрид? – подмигнул он девочке. Да широко улыбнулась беззубым ртом.

– Да!

– Вот что, малышня, видели тетю Марту последние пару дней где-нибудь? – спросил Малькольм, пряча листок в руке.

Дети переглянулись, зашептались. Потом Ганс покосился в сторону Дэрила.

– Ему можно доверять, он свой, – уверил его Малькольм.

– Мы ее не видели. Но Астрид слышала, как в трущобах шептались о ней. Будто бы тете Марте грозит опасность. Кто-то желает ей зла, – сказал паренек, понизив голос.

– Имена? – спросил Малькольм, нахмурившись.

– Мы не знаем.

Мужчина перевел взгляд на Дэрила. Затем через силу улыбнулся, потрепал детишек за волосы.

– Спасибо за информацию. Держи, да не попадайтесь мне больше. Матери привет, – Малькольм сунул мальчугану несколько монет в ладошку и поднялся. Спустя пару секунд детей как ветром сдуло.

Дэрил потирал ушибленную ногу, обдумывая слова детей. Какая опасность может подстерегать Марту, кроме той, что и так уже ей грозит?

– Откуда у тебя это? – спросил Малькольм, показывая листок с портретом.

– Я нашел его в книге среди страниц. Девушка напомнила мне о моей пропавшей невесте, поэтому я не смог устоять и оставил листок себе, – честно признался Дэрил. – Он ваш?

Малькольм вспыхнул, не зная, что ответить.

– Ну… да, – наконец выдавил он.

– Очень красивый портрет. Как живой. Никогда бы не подумал, что человек вроде вас способен на такое тонкое искусство.

Малькольм хотел было огрызнуться, но был слишком смущен, чтобы говорить. Вздохнув, мужчина принялся рвать листок, от чего Дэрил пришел в ужас.

– О боже, что ты делаешь?!

– Рву листок бумаги.

– А ну перестань сейчас же! – Дэрил выдернул из его лапищ надорванный кусочек красоты. – Если он тебе не нужен, я заберу его себе. Вандал.

Малькольм пожал плечами и запрыгнул на коня.

– Едем, а то ты сейчас еще расплачешься. Слова-то какие умные. Вандал. Если ты меня этим словом обругать решил, то сам ты вандал. Умник. С детьми справиться не смог, экий охотник ловкий! – ворчал здоровяк.

Дэрил сверкнул глазами, но промолчал.

Теперь они ехали по центральной улице, оба понуро молчали, думая о своем. Стоит ли придавать значение словам бедняков из трущоб? Мало ли о чем там болтают на дне жизни. Однако слова нищих часто помогали найти логово вампиров, и пренебрегать ими было бы глупо. Охотники как раз проезжали мимо дешевой забегаловки, когда Малькольм тихо выругался.

– Постыдились бы, средь бела дня да на глазах у всех! – он презрительно фыркнул и отвернулся, пустив коня галопом.

Дэрил рассеянно огляделся и увидел картину, которая так не понравилась его спутнику. У входа в трактир под названием «У толстушки Мэгги» страстно целовалась парочка. Девушка, по виду горничная или служанка, не стесняясь, повисала на шее у состоятельного на вид джентльмена, который, судя по всему, сначала опешил от такого откровенного проявления эмоций, но не растерялся, тут же крепко прижав барышню к себе. Охотник даже смутился, чувствуя, будто подсматривает, и быстро отвел взгляд, поспешив догнать Малькольма. Когда же он, повинуясь внутреннему соблазну, обернулся, парочки у трактира уже и след простыл. Наверное, потащила его в укромный уголок. Ох, девица! Распутница! Усмехнувшись, Дэрил пришпорил коня.

12

«Пиво в кружке, рядом подружка… Ее звали Мэри, лучше сисек не сыскать во всей округе!… Согрей меня этой холодной ночью, красотка из моих кошмаров…»

– Кто сочиняет эти песни? – раздраженно спросила Марта. Шум с первого этажа начинал сводить с ума.

Плотно поужинав, беглецы молча обдумывали свою дальнейшую судьбу. Виктор вернулся на кровать, изредка посматривая на обожженные ноги девушки. Уродливые шрамы сходили на глазах, Марта вела себя, как будто ничего не произошло. Неужели ей даже не больно?

– Моряки, пьянчуги, одинокие романтики, охотники за женской красотой.

– Ни одна женщина не сочинила бы столь отвратную песню. Мужчины ужасные создания, – проворчала девушка. Она сидела у камина, вытянув ноги и время от времени осыпала проклятьями шумных соседей.

– Ну, не скажите! Среди нас попадаются достойные рыцари и славные воины. Ну, или простые парни, которые краснеют при одном упоминании женских прелестей.

– К которым вы никак не относитесь, съязвила Марта.

– Увы, мадемуазель, женская красота пленит меня и лишает рассудка, – театрально произнес Виктор. – Так, например, ваши острые колени не дают мне заснуть.

Девушка хмыкнула.

– Отвернитесь, кто вам мешает.

– Я же не идиот лишать себя этих коленей, – усмехнулся мужчина.

Он повернулся на бок и приподнялся на локте, подперев голову, чтобы откровенно разглядывать ее. Девушка не высказывала возмущения, разглядывая его в ответ. Они провели вместе достаточно времени, но Марта до сих пор не обращала внимания на своего спасителя и разрушителя спокойствия. А тем временем он был довольно симпатичен. Русые волнистые волосы до плеч, – собранные лентой они выглядели не так соблазнительно, – идеально симметричные брови, изумрудные глаза, вечно ухмыляющиеся губы. Он был выше нее на голову, достаточно крепко сложен, но все же пониже Малькольма. И в целом в нем не было ничего особенного, такие лица запоминаются разве что до вечера, а поутру о них уже никто не вспоминает. Но его голос можно было слушать бесконечно долго.

– Марта, – произнес он тихо. Девушка затрепетала от звука своего имени на его устах. Когда-то она читала: «…никто так не мог называть ее по имени, как он…», но понять эту фразу ей так и не удалось. А теперь свое имя, которое вовсе и не было ее именем, прозвучало так необычно, так прекрасно.

– Да? – тихо ответила она.

– Я насмотрелся на ваши колени, можете одеваться, – заявил Виктор, отворачиваясь.

Марта почувствовала, как ненависть застилает глаза. Как он смеет так с ней разговаривать? Словно с какой-то куртизанкой! Девушка вскочила и метнулась к кровати, чтобы отвесить нахалу пощечину, и уже замахнулась, как раздался тихий храп. Виктор либо спал, либо притворялся, но Марта не решилась растолкать его, чтобы проверить. Вместо этого она нагло отодвинула его на край кровати и тоже легла, предварительно расстелив его пальто на кровати. И пусть только попробует сказать какую-то пошлость. Не досчитается зубов. К счастью, он оказался благоразумен и себя не выдал.

* * *

– Доброго утра, мадемуазель!

Девушка села. Оказывается, она заснула. В голове сразу же начали роиться тревожные мысли, вдруг это страшный знак, вдруг она обращается в одно из чудовищ, которыми частично являлась? Но ведь девушка не спала уже очень давно, усталость и чудовищ сваливает. Стоило ли из-за этого так волноваться? Виктор стоял перед кроватью с новым платьем на руках. Марта рассеянно взирала на него, не до конца понимая, что происходит.

– А говорили, что не спите ночами, – с улыбкой заметил он. – Ну, обычно я лишаю дам сна, с вами как-то наоборот получилось. Даже не уверен, хорошо это или плохо. – Девушка не ответила обычной колкостью, так что Виктор просто встряхнул платье и спросил: – Как вам? Насколько я понял, это ваш размер.

– Что это? – задала девушка глупый вопрос, о котором тут же пожалела.

– Это святая дева Мария и ее сын Иосиф. Хотя постойте… как же там было? А, не важно! Платье, что же еще!

– Опять? – с досадой спросила Марта. Последнее платье она разорвала, раздеваясь.

– Ничего не поделаешь, дорогая моя. В штанах тебя за милю видно. Нет, ты, конечно, в них очень хороша, но давай отложим эти игры на потом, хорошо, милая? – не успела она возразить, как он положил платье на кровать рядом с ней и выскочил из комнаты.

– Вот хам.

Потянувшись, девушка соскользнула с постели. Виктор принес наряд прислуги: простенькое платье, передник и чепец. Предусмотрительно с его стороны. Когда он вернулся с едой, Марта уже оделась. Пыхтя и вертясь, она пыталась завязать шнурки ненавистного корсета. Оставив поднос на столе, Виктор поспешил на помощь.

– Успокойся. Мы не в тех отношениях, чтобы я каждый день покупал тебе платья, – мужчина осторожно убрал ее руки, каждую секунду ожидая вспышки ярости. Но, к удивлению, ее не последовало.

– Ненавижу платья, – проворчала девушка, пряча вспыхнувшие щеки. За окнами уже светало, но из-за грязи свет почти не проникал в эту халупу, поэтому она понадеялась, что Виктор не заметит. Его руки такие теплые, нежные. Как аккуратно он взял ее ладонь, словно боясь сделать больно. А она позволила.

– Я могу только посочувствовать. Сегодня мы пойдем к моим друзьям. И там ты сможешь расхаживать по дому хоть голышом. Главное успеть.

– В публичный дом? – с насмешкой спросила Марта.

– Нууууу … – протянул он так, что девушка занервничала. Резво развернувшись, она выдернула шнурки из его рук.

– Я не хочу туда идти. Иди без меня. Я поеду в деревню на окраине, – порывисто проговорила она.

Виктор улыбнулся. Испуганное лицо и большие глаза девушки делали ее похожей на куклу. Рискуя быть разорванным на клочки, мужчина все же взял ее за руки и заговорил, не отводя взгляда:

– Марта, я убил человека, который пытался тебя обидеть. Неужели ты думаешь, что я позволю кому-либо тронуть тебя хоть пальцем? Теперь мы в одной упряжке, переждем шторм у моих друзей, а потом сразу же махнем на юг. Ты, – он заколебался, – ты же не будешь против сменить холодные морские волны на песчаные пляжи?

Она молчала. Этот голос. Он лился словно мед, прямо в мозг, застилая разум покоем и необъяснимой радостью. Как зачарованная Марта ловила каждое слово, мысли разом притихли, рефлексы обострились. Только в глубине души что-то яростно брыкалось, словно дикая лошадь. Как будто он ее оскорблял этими словами. Далекое чувство, словно укол совести или слепая ревность мешали думать ясно.

– Но… что мы будем делать? – спросила они тихо. Уехать с ним неизвестно куда. Слушать его сейчас? Идти в публичный дом за ним? Можно ли ему доверять?

– Отдыхать, веселиться, сидеть у камина, познакомимся поближе, почитаем книги. Боже, да все, что угодно! Я все объясню, когда прибудем на место. Верь мне.