– Обойдешься, – презрительно бросила Марта.

В комнате было довольно тепло, поэтому она не стала растапливать камин. Интерьер был превосходно подобран, можно даже сказать роскошно. Кровать с белым балдахином, шкуры животных на полу, стены обшиты деревом, серебряные подсвечники на столе. Пара топоров и щит над камином, которые так и манили к себе. Марта не смогла устоять и сняла один топор, чтобы оценить его. К ее восторгу оружие было первоклассно сбалансировано, сталь звенела, рассекая воздух. В памяти всплыли изнурительные тренировки под контролем братьев из оружейной. Сутками напролет, превозмогая боль и усталость, Марта училась убивать без жалости и сожаления.

– Охотник не знает пощады. Не знает гнева. Не знает прощения. Эмоции есть слабость. Раз проявив слабость в бою, никогда не станешь охотником, – звучали в голове наставления братьев.

Ее испытывали огнем и водой, морили голодом, жаждой. Каждый охотник проходит через это, но она была не такая, как все. Все шрамы на ней затягивались, она могла не спать сутками, не есть, не пить. Монахи испытывали, насколько много она может вынести. Обычный человек давно бы сошел с ума или умер от боли. Но Марта только молилась о смерти, которая так и не пришла. А потом все внезапно закончилось. Ее приняли в братство, начали уважать, как мужчину. Никто не смел оскорбить или унизить. А ее именем пугали детей. Так рождаются легенды. Марта-охотница, беспощадная убийца вампиров, незаметный призрак в темных переулках.

В дверях мелькнула тень, в следующий миг на нее кто-то набросился. Тень вцепилась ей в волосы и повалила на пол, но уже через секунду Марта прижимала рукоять топора к горлу нападавшего.

– Лизетта, – подытожила Марта, смотря на оскалившуюся колдунью.

– Не смей приближаться к нему! Он мой! – прошипела вампирша.

– Да что ты? А тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы мне указывать? – с нескрываемым презрением спросила Марта, восседая сверху. Лизетта готова была воспламениться от ревности гнева, пожирающего ее изнутри.

– Я разорву тебя за него.

– Боже, да он мне даром не сдался. Держи его на коротком поводке, твоя собачонка доставляет мне много хлопот. Почему все решили, что он мне нужен? – проворчала девушка.

– Потому что ты нужна ему, – в дверях возник Диего. Вид у него был не самый приятный: длинные волосы растрепались, одежда была испачкана кровью, рубаха разорвана на груди. Марта замерла, ожидая дурных вестей. – В моем доме не прольется ничья кровь, Марта. Слезь с нее и убери оружие.

Девушка подчинилась, проворно вернув топор на стену. Лизетта села на полу, потирая шею.

– Как он? – спросила Марта.

– Поправится, – вампир начал оседать на пол, держась за стену.

– Диего! – Лизетта кинулась к нему, но Марта уже подхватила мужчину.

– Да что ж сегодня все валятся? Ой, уйди, – отмахнулась она от Лизетты. – Стереги свою собачку. А то опять пойдет по бабам.

Диего усмехнулся.

– Лизетта, останься здесь.

Колдунья раскраснелась от злости, но присела в реверансе:

– Как скажете, господин.

Марта приобняла вампира и вывела из комнаты, в которой стало слишком много ненависти, закрыв за собой дверь.

– Ну, куда тебя отвести? Вас, – поправила она.

– Думаю, что теперь уже можно «тебя», – с вымученной улыбкой сказал Диего. – Ты мне должна.

Марта вдруг покраснела и отвела взгляд.

– Ну так куда?

– Идем домой.

– А разве это не дом? – спросила она.

– Нет. Это гостевая. Здесь я принимаю членов своего клана. И друзей.

– Какая дверь?

Диего улыбнулся:

– Любая, какая тебе понравится. Просто подумай о доме.

Марта колебалась.

– Но я…

– Дом, Марта.

Она вздохнула. Там, где спокойно. Там, где тепло и уютно. Там, где не больно. Не страшно. Дом. Поддерживая одной рукой Диего, девушка распахнула дверь.

Закатное солнце осветило деревянный пол. Марта никогда не была в этом месте, но почему-то оно показалось ей смутно знакомым. Девушка осмотрелась.

– Это… дом?

– Да.

– А где кровать?

– Ну, дорогая моя, кровать нам может и не понадобиться, – с лукавой улыбкой произнес Диего. Марта скорчила гримасу.

– Ты отвратителен. Идем, – она повела его дальше. Дверь, куда они вошли, привела их в кухню. В раковине лежали белые тарелки, сквозь оранжевые в горошек занавески пробивались последние лучи закатного солнца. Пахло корицей и яблочным пирогом. Живот снова заворчал. Большой деревянный стол с красной скатертью посреди кухни был накрыт на двоих. Марта прошла мимо, решив сначала уложить ослабевшего вампира на кровать. В следующей комнате был камин, огромный книжный шкаф и большой диван. Наверх вела лестница, скорее всего в спальни, но диван тоже подойдет. Доведя вампира, она уложила его. И присела рядом. Сама не зная, почему. Они молча смотрели друг на друга. Марта задумчиво, Диего с улыбкой. Комната утопала в полумраке, в камине потрескивал огонь. Кто зажег его?

– Тебе не мешало бы помыться, – произнесла она, наконец.

– А тебе – поесть.

– Почему ты так на меня смотришь?

– А почему ты смотришь на меня?

– Я не знаю.

– Ты не помнишь.

Марта осмотрелась. Она действительно не могла вспомнить это место.

– Я была здесь раньше?

– Честно говоря нет. Тебя не было ни здесь, ни в моем поместье. Но здесь был я. Этого достаточно, чтобы ты смогла открыть дверь, – чуть помолчав, откровенно признался Диего.– Мы с тобой связаны. Просто ты пока не можешь вспомнить.

Девушка посмотрела на Диего. Ей хотелось смотреть на него. Прикасаться к лицу, гладить эти волосы. Шептать слова… он коснулся ее руки, и тело пронзила волна тепла и страсти. Она увидела себя в объятиях того самого молодого Диего с полотен поместья. Его губы такие горячие, так хочется раствориться в нем полностью, навсегда… Марта вскочила, шумно дыша.

– Нет! – вспыхнула она. Диего все так же улыбался.

– Да.

– Но как? Как это возможно? Почему я не помню? Что ты знаешь? Это все твои вампирские штучки! Я знаю, на что вы способны! – она не могла поверить в то, что видела.

– Ты знаешь, что на тебя мои чары не действуют. Охотники не поддаются вампирскому гипнозу, – он сел, скрестив ноги. – Тем более что ты не человек.

– Я не верю тебе.

– А кому ты веришь? Инквизитору? Своим «братьям»?

Марта нервно зашагала по комнате, остановилась у камина и подкинула дров. Она и вампир. Она. И вампир.

– Но ведь, на картинах, там не я, – сказала девушка, обернувшись. – Постой, то есть ты изменял ей?

– Что ты несешь, конечно, нет! – вспылил Диего.

– Тогда я решительно ничего не понимаю. Я обрела бессмертие совсем недавно, ведь будь я такой, меня бы не кусали вампиры, от чего меня и спас отец Иаков. Значит, я была человеком. Господи боже, я ничего не помню! – крикнула девушка и схватилась за голову. – Эмоции разрушат наш разум, несут слабость и смерть. Только отказавшись от…

– Брось, эти бредни оставь для своих братьев. Сейчас тебе ничто не угрожает, – он попытался поймать ее руку, но она отскочила в ужасе. – Не бойся меня, прошу. Это причиняет мне боль.

Марту обожгло чудовищное чувство вины, словно она предала кого-то. Мысли носились в голове с воплями, сталкивались друг с другом, падали, снова вставали и снова носились.

– Я потерял тебя дважды. Не отвергай меня сейчас, это невыносимо, – попросил Диего, ища ее взгляда. Он был так уязвим в этот момент, так прекрасен. Все это было слишком похоже на те истории, о которых она читала в обители.

– Почему я ничего не помню? – чуть слышно спросила Марта, чувствуя, как слезы катятся по щекам. – Что случилось со мной?

Диего встал и медленно приблизится, шаг за шагом, как будто боясь спугнуть. Марта смотрела на него своими большими желтыми глазами, похожая на испуганную кошку.

– Прости меня. Это все моя вина. Позволишь мне обнять тебя? Обещаю больше никаких воспоминаний. Только не уходи, прошу.

Она шагнула к нему, пряча лицо на груди. Плечи ее сотрясались от беззвучных рыданий. Диего крепко обнял ее и прижал к себе, нежно поглаживая эти тяжелые рыжие косы.

– Я не понимаю, что происходит. Мне страшно. Я хочу знать правду о себе и своем прошлом, но мне так страшно. Что мне делать? Я не знаю, куда мне теперь идти.

– Моя маленькая Бэль, все хорошо. Теперь я не отпущу тебя. Ни за что. Никто не отнимет тебя у меня, – успокаивал ее Диего. Ее тепло и этот дивный запах возвращали его к реальности. Только этот миг был реален, все остальное – страшный сон.

– У меня нет имени. Нет прошлого. Нет семьи. Только Малькольм. И братья в обители. А теперь мне приходится бежать от всего, что у меня было, – она дрожала. Сама не понимая, почему она все это рассказывает, почему верит этому вампиру.

– Останься со мной, здесь тебя никто не найдет. И мы сможем жить счастливо. Как мы мечтали, – тихо произнес Диего. Его голос окутал Марту нежным покрывалом.

Она посмотрела ему в глаза.

– Расскажи мне. Как я могла так потеряться во времени. Сколько мне лет? Откуда я? Есть ли у меня семья? Как меня зовут? Почему я не такая, как на картине? И почему ты думаешь, что это именно я? – вопросы полились рекой.

– Una vez que el fuego de mi vida, (*только ты огонь моей жизни) – тихо сказал Диего.

– Que siempre me guia. (*который вечно будет направлять меня) – автоматически ответила Марта и с ужасом закрыла рот руками. Диего коснулся прохладными губами ее горячего лба.

– Я не мог ошибиться. Только не дважды. Это ты.

25

Солнце совсем село. Небо за окном усыпало звездами. Камин уютно потрескивал, доносились песни ночных птиц. Марта чувствовала спокойствие в объятиях Диего, ей совсем не хотелось уйти. Мысли впервые за последние четыре года пришли в порядок. Это было странно. Все вокруг потеряло смысл, и только сейчас и здесь существовал мир. Живот снова протяжно заурчал. Диего усмехнулся:

– Кажется, кто-то очень голоден.

– Ну, да, немного, – призналась Марта. Мужчина посмотрел на нее с улыбкой.

– Ты выше ростом, – сказал он.

– Ну, простите, – проворчала она. – Не забывай, что я все еще ничего не понимаю. Самое время объяснить.

– Сначала я покормлю тебя. Идем, – он взял ее за руку и повел на кухню. Аромат пирога стал еще более притягательным. Диего усадил ее за стол. – Здесь ничего не изменилось. Лизетта хорошо поработала.

Марта провела пальцем по серебряной вилке на столе.

– Что ты с ним сделал? – спросила она, подняв глаза после недолгого молчания. Вампир хозяйничал у плиты, разрезая свежеиспеченный пирог. Его широкая спина играла мышцами под облегающей рубашкой.

– С кем? – беззаботно спросил он.– Постой, – Диего обернулся, – ты все еще любишь яблочные пироги?

– Я… ну, да. А что ты…

– Чудно, – перебил он ее и продолжил резать ароматный пирог. – А я давно не ощущаю вкуса еды.

– О. Это… грустно, – сказала Марта. Она все еще пыталась вспомнить хоть что-то, но безрезультатно. Эти белоснежные тарелки с волшебной цветочной росписью, серебряные приборы, высокие бокалы, стоящие на алой скатерти – все это было ей абсолютно не знакомо. Девушка прикоснулась к волшебному рисунку на тарелке.

– Нравится? – спросил Диего, ставя рядом блюдо с пирогом.

– Да, это… прекрасно, – рассеянно сказала Марта.

– Это ты сделала. Кстати, пирог тоже ты пекла, – он потянулся к ее руке, но девушка встала из-за стола, словно испугавшись. – В чем дело?

Марта смотрела на свои руки. Затем перевела взгляд на вампира. Он смотрел на нее с тревогой и недоумением.

– Слушай. Диего, – начала охотница. – Я допускаю небольшую возможность, что я могла сделать все это когда-то. Но очень небольшую. Это все слишком… слишком…

– Сложно. Я понимаю.

– Возможно когда-то давно, очень давно, я была твоей… – она замешкалась, подбирая слова, – твоей девушкой.

– Ты была моей женой, Бэль.

– Не называй меня так! Это не мое имя! – вспылила Марта. Диего молча сделал глубокий вдох. Выглядело это довольно устрашающе. Девушка быстро прикинула пути отхода в случае драки, вспомнила, в каком сапоге был Клинок. Вампир выдвинул один из высоких стульев и сел, закинув ногу на ногу и сложив изящные сильные руки на груди. На безымянном пальце блеснуло кольцо с внушительным красным камнем – похоже, он действительно был женат. Но с чего он вообще взял, что был женат именно на ней?! Она сделала шаг назад.

– Ты никуда не пойдешь, – сказал Диего тоном, не терпящим возражений. Марта почувствовала незримую петлю, которая начала сдавливать горло.

– Я должна проведать своего брата, – сказала девушка.

– Он в порядке.

– Что ты с ним сделал? Почему он так кричал? Я не верю тебе.

Диего едва заметно дернулся, словно от удара. Червячок вины с новой силой впился в сердце. Хотелось броситься на колени, обнять его ноги, целовать руки и слезно просить прощения. Странное чувство, Марта поспешила отмахнуться от него.