– Дайте ему снотворное, пока инквизитор не прибудет. Снова бить его, тем более в обители я не стану.

Брат Грегори молча протянул Малькольму чашку с какой-то резко пахнущей жидкостью. Охотник с подозрением посмотрел на нее.

– Пей. Если не хочешь быть как она.

– Она не виновата, что стала такой! – вспылил Малькольм.

– На все воля божья, – ответил лекарь и вернулся к Марте.

Настоятель выглядел очень уставшим. Плечи его поникли. Казалось, он хочет что-то сказать, но не решается.

– Сядь, Малькольм. Мне не достать до тебя, – сказал он. Мужчина послушно сел, позволив старичку промыть его раны. Царапины были очень глубокими. Местами белели кости. Руки нещадно болели, но Малькольм не мог думать о своей боли. Он думал о той нелегкой жизни, которую вела Марта. Знала ли она сама, чем являлась? Каково ей было? Как она рвалась и скулила в его руках. Он читал о ликанах – оборотнях, чьи тела каждое полнолуние превращались в волчьи. Марта же не была волчицей. Она была слишком маленькой, для волка. Но когти у нее были куда опаснее собачьих. Что еще они скрывают?

– Вы знали, – просто сказал он. Старик вздохнул:

– Знал.

Малькольм молчал. Он ждал истории. Настоятель понимал, что настало время. Но никак не мог взять это бремя на себя. В конце концов, он сел и спрятал лицо в ладонях.

– Это все моя вина.

– Расскажите мне. Я должен знать.

Настоятель поднял свои уставшие глаза, посмотрел в пустоту перед собой.

– Ты помнишь тот день, когда я нашел ее. В тот год весна пришла поздно, очень долго стояли холода. Она очень сильно замерзла. Когда я нашел ее, сознание уже начало покидать нашу Марту. Она носит грязные отметины. Вампиры кусали ее очень много раз, дитя чудом спаслось. Скверна уже плотно укоренилась в ее ослабевшем теле. Я не мог позволить ей умереть, понимаешь? Просто не мог! Она мучилась, сильно мучилась. Вампирская отрава выедала ее изнутри, а лекарства брата Грегори уже не могли помочь. Мы держали в стенах обители вампира, понимаешь? Что я мог сделать? Убить ее? Она приползла к нам за помощью, я оказался слишком… слишком…

– Что вы с ней сделали? – тихо спросил Малькольм. Настоятель снова спрятал лицо в ладонях. Тяжело вздохнул.

– Мы заразили ее ликантропией.

В лазарете повисла гробовая тишина. Тяжесть вины с новой силой обрушилась на плечи отца Иакова. Он поник. Брат Грегори невозмутимо перевязывал разбитую голову Виктора. Марта часто дышала, собачье тело начинало принимать человеческий облик. Малькольм встал и подтянул одеяло ей до подбородка, скрывая грудь от посторонних глаз. Ремень, стягивающий пасть с острыми клыками, ей был уже не нужен. Он аккуратно положил его на стол рядом с кроватью. Марта. Милая, слабая, сильная Марта. Он ласково погладил ее по горячей голове.

– В рукописях братства сказано, что смешение кровей смертельно для носителя. Многие годы братство вело переговоры с ликанами, пытаясь использовать их для охоты. Лунная кровь выжигала вампирскую отраву, обрекая носителя на медленную смерть. Но она поправилась. И выжила. И спасла немало людей, – тихо сказал Малькольм, не сводя с ее лица глаз.

– Я не дал ей умереть. Не смог. Теперь все ее страдания легли на мои плечи. И я буду их нести, – отец Иаков поднял глаза. – Она потеряла память от всех страданий, которые перенесла. Мы даже не знали, как ее зовут. Поэтому я дал ей имя Марта. Она повторяла его, когда бредила. Кто она, откуда, что с ней приключилось, мы не знаем. И, возможно, никогда не узнаем.

– Вы не сказали ей.

– Я надеялся, что у нас получится держать это в секрете. Мы давали ей лекарство с едой, но она мало ест. В последнее время она вообще перестала есть. И лекарство не принимала. Вот что из этого вышло. Мне просто нужно было быть смелее, и все ей рассказать. Я слабак и трус. Горе мне! – отец Иаков тихо заплакал. Малькольм сел на кровать рядом с Мартой.

Тусклый свет свечей и треск камина наполнил комнату. Запах тающего воска смешался со всевозможными ароматами трав и зелий брата Грегори, но запаха крови все равно не перебивал. Охотник хмурил брови и не знал, куда деть руки. Все встало на свои места. Она не была человеком. Но и вампиром не была. Не полностью. На треть ликан, на треть человек, на последнюю треть – вампир. Отсюда ее злоба и раздражительность – тяжело жить, не зная, кто ты, откуда, кто твоя семья. И нечеловеческая сила. И красота. От каждой сущности она взяла самое хорошее, оставшись человеком в душе.

Изменения подходили к концу, ее кости принимали человеческую форму. Марта начала стонать от боли. Брат Грегори влил ей в приоткрытый рот какого-то снадобья, и девушка притихла.

– Что вы ей дали? – спросил Малькольм.

– Снотворное. Она проспит до завтрашнего вечера.

– Иди спать, Малькольм. Завтра придешь навестить ее.

– Я собираюсь отнести Марту в ее келью. Не хочу, чтобы она спала в одной комнате с этим, – он кивнул в сторону Виктора. Настоятель вздохнул.

– Когда обращение закончится, сможешь это сделать. Нужно будет проследить, чтобы она приняла лекарство, когда проснется. Теперь скрывать уже не получится, – горько заметил он.

– В наших силах защитить ее от остального мира. Никто не должен знать.

– Да. Мы защитим ее. Кроме нас у нее никого нет.

* * *

Марта открыла глаза. В комнате стояла жуткая духота, словно камин топили, не переставая ни на минуту, пару дней к ряду. А еще пахло мылом. Отвратительным приторным мылом. Малькольм. Она хотела было нагрубить ему и послать вон, но события прошедшей ночи бурей накрыли ее, заставив вздрогнуть. Еще никогда Марта не ощущала себя настолько не человеком, как сейчас. Что это было? Ликантропия? Что там говорил отец Иаков? А инквизитор знает? Ей вдруг стало очень страшно, по телу пробежала дрожь, не смотря на то, что в комнате было жарко.

– Малькольм, – позвала она пересохшими губами.

Мужчина тут же оказался рядом. Положил ладонь ей на лоб.

– Как ты? – только спросил он. Охотник был как всегда в одних бриджах. Его массивные руки были в кровавых повязках по самые плечи. Девушка закусила губу.

– Это я сделала? – спросила она тихо.

– У тебя лихорадка, – ушел он от ответа. – Вот, выпей. Это лекарство. И даже не думай противиться. Я сделаю все, что потребуется, чтобы ты это выпила.

Марта подняла руку, чтобы взять стакан, но тут же уронила ее на покрывала. Как же она ослабела.

– Не могу.

– Я помогу, – он придержал ее голову, пока она пила. Напиток был ужасен на вкус. Девушка закашлялась.

– Какая гадость!

– Пей все до дна, – строго сказал мужчина. Девушка хотела было съязвить, но взглянув на его перевязанные руки, молча допила все.

Он уложил ее обратно, поправил покрывало. На его щеках играл румянец. Марта заподозрила неладное.

– Эй, ты что, покраснел? Что ты мне дал? Что там? Снотворное? Хочешь меня отра… я что, голая?!

Малькольм отвел глаза.

– Я не смотрел на тебя, клянусь. Там… твое платье, оно… ты… в общем… а переодевать тебя я не стал, я еще жить хочу. Вот, – сбивчиво объяснил мужчина.

– Давно я сплю?

– Сутки. Брат Грегори напоил тебя снотворным, чтобы ты не страдала.

Марта молчала, кутаясь в простыню. Быть немного вампиром не так страшно, как страдать от лунных изменений. А еще страшнее, когда луна вообще не влияет на эти трансформации.

– Я чудовище, – подвела она итог своим размышлениям.

– Не говори так. И не вини никого. Они спасли тебе жизнь.

– Тебе легко говорить. Ты человек. Мужчина. А кто я? Я никто! Ни человек, ни вампир, ни оборотень. Жалкое ничтожное существо. Орудие убийства. Инквизитор в первую очередь закинет меня в священный костер, обвинив во всех мирских грехах, стоит мне лишь раз оступиться!

– Боже, Марта. Он уже давно никого не сжигает. Это запрещено.

– Да, как же! Я знаю, как он пытает несчастных в подвалах своего замка! Лучше бы сжигал, чем мучить. Маньяк. Ты его руки видел? Мерзкие, как слизняки, – он поежилась.

Малькольм сидел рядом с ней на кровати. И смотрел, как она горячо возмущается. Какая она все-таки необычная. Только что была в отчаянии, не в силах держать стакан с лекарственным отваром, а теперь вот сидит, ругается. И волосы рассыпались по плечам, кое-где еще остались завядшие белые цветочки, он аккуратно начал их вытаскивать, не замечая, как она возмущается. Изящные кудри свалялись и висели сосульками, Малькольм даже подумал, что нужно бы их расчесать. А как восхитительно пахли ее локоны! Словно цветочный луг весной.

– Ты не видел, как он на меня смотрит! А еще служитель церкви! Он меня глазами раздевает каждый… Эй, ты что делаешь? – она отклонилась в сторону, прищурившись.

– Пытаюсь вернуть тебе надлежащий вид. Выглядишь ужасно, – он вспомнил, как ударил ее в облике собаки. Мельком глянул на лицо, ища синяк. Ее щека припухла или это просто свет так упал? – Как ты, Марта?

– Выгляжу ужасно, сам же сказал, – проворчала она. В слабом теплом свете камина и свечей его стальные мышцы играли очень привлекательно. Марта как завороженная следила за тем, как вздымается его обнаженная грудь. Его сердце стучало ровно, жилка на шее так притягательно манила прижаться к ней губами. Девушке вдруг показалось, что он пахнет как медовый пирог. Она не любила мед, но этот запах так звал, так притягивал. Марта посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляд. «Да, ты тоже этого хочешь. Давай сделаем это. Ты и я. Никто не узнает». Она приблизилась к нему медленно, время словно перестало существовать.

– Марта… – начал было он, но она прижала палец к его губам. «Тихо. Не надо говорить. Ты все испортишь. Смотри на меня. В мои глаза. Я твоя сейчас». Девушка вдохнула его запах полной грудью. Горло зажгло, хотелось кашлять, но он все равно так невероятно сладко пах. Этот запах. Что это?

– Иди ко мне, – одними губами сказала она, не сводя с него глаз. Малькольм не мог противиться, ее глаза выглядели такими бездонными. Янтарного оттенка, они были просто волшебными. Почему он раньше не замечал этого? Он провел ладонью по ее мягким бедрам, шелковистая кожа горела огнем. Еще пару мгновений назад она была холодна как лед, мужчина сжег в камине месячный запас дров, чтобы хоть каплю ее согреть. Марта подалась вперед, распахивая объятия. «Ты принадлежишь мне. Ты мой. Иди же ко мне, дай мне отведать тебя». Сердце его забилось чаще, он напрягся, когда девушка сильно сдавила его раненные плечи. Слишком сильно. Она слабо застонала, касаясь губами его шеи. Еще немного, еще чуть-чуть. Как же приятно пахнет. Ее горячий язык коснулся его кожи. Малькольм вздрогнул, словно от удара. В узких кожаных бриджах ему стало невыносимо тесно. Ее ногти больно впились в его кожу.

– Малькольм, – прошипела она. – Ты так сладко пахнешь.

Мужчина остро осознал, что они делают что-то плохое. В душе расцвела тревога, овладевая разумом. Инстинкты охотника подсказывали, что нужно бежать. Ее хватка стала невыносимой.

– Марта… МАРТА! – что было сил, он оттолкнул ее и вскочил. На кровати сидела она. С горящими желтыми глазами, не заботясь о том, что простыня давно свалилась на пол. Абсолютно голая. И голодная. Она зашипела, оскалившись острыми клыками, прижимаясь к кровати грудью, словно готовилась к прыжку. Ее глаза потеряли все человеческое, что в них было. Это был хищник. А Малькольм – ее добычей. Доля секунды, показавшаяся вечностью. Марта прыгнула, ее когти царапнули грудь охотника, когда он уворачивался. Бить ее он не хотел. Кровь бешено стучала в висках.

– Марта, именем Господа, остановись! Прекрати! Марта! Ты человек!

Она снова зашипела и кинулась. Малькольм повалил ее на пол, прижав руки коленями.

– Прекрати, во имя всего святого, или я сейчас ударю тебя!

Девушка обхватила его ногами за шею с невероятной силой и сбросила с себя. Малькольм ударился головой о каменный пол, в глазах потемнело от боли, но он не позволил себе сдаться. Через секунду Марта уже восседала сверху, перехватив обе его руки своей маленькой ручкой над его головой. Огненные локоны девушки растрепались, она нависла над ним с тихим урчанием.

– Малькольм, – промурлыкала она нараспев.

– Марта, не надо. Прошу тебя, – в глазах темнело, а силуэт рыжеволосой охотницы расплывался.

– Ты так отменно пахнешь, – она шумно вдохнула запах его крови, разливавшейся по ковру из разбитой головы.

– Марта, – жалобно произнес мужчина. Она была прекрасна сейчас, янтарные глаза горели огнем, волосы касались пола, когда она наклонялась, чтобы вдохнуть его запах. Малькольм ждал, когда она укусит его, и тихо молился, не в силах отвести от нее взгляд. Ее стройное белоснежное тело было усыпано грязными отметинами. У нее и правда не было шансов на спасение. Отец Иаков сотворил чудо, вернув ее к жизни. Хоть и такой дорогой ценой. – Ты убиваешь меня.

Девушка уже прижалась острыми клыками к его горячей шее, как вдруг отпрянула в диком ужасе.