Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Мы будем спать вме-е-есте, – пропел он. – Ты и я. Только ты и я.

– Если ты продолжишь петь, то я умру от кровоизлияния в мозг раньше, чем наступит ночь.

– Только ты и я… ВМЕ-Е-ЕСТЕ!

– Заткнись! – я зашвырнула в него подушкой, которая угодила прямо в голову.

Он уже успел натянуть джинсы, и неожиданно для себя я ощутила легкий укол грусти.

– Так что там сказал Фрэнк?

– На Западном фронте без перемен.

– Да ладно?

– Ага. Наверное, мне пора бронировать билет в Даллас.

Я встала с кровати и подошла к огромному окну, которое открывало панорамный вид на Ванкувер. Я сделала глубокий вдох, когда мой взгляд упал на знакомые достопримечательности, которые до этого я видела только в кино или на картинках: утопающий в зелени Стэнли Парк, обзорная Башня Харбор-центр, Гора Граус… В этом мире так много мест, где мне хотелось бы побывать! Я не хотела жить, как мои родители, для которых самое радостное мероприятие в году – это сельскохозяйственная ярмарка.

– Хейли, – руки Эйдена скользнули по моей талии, и он притянул меня к себе. – Я не отпущу тебя в Техас.

Я почувствовала, как губы сами собой изгибаются в улыбке несмотря на то, что в глазах застыли непрошенные слезы. Эйден скользнул пальцами под край моей футболки, а затем наклонился и оставил горячий поцелуй на ключице. Откинув голову назад, я закусила нижнюю губу. Его нежные прикосновения опьяняли. Он развернул меня лицом к себе, и, когда мы встретились взглядом, в глубине синих глаз я потеряла себя. Сердце бешено заколотилось в груди. Я зарылась пальцами в его влажные русые волосы и слегка потянула их на себя. Когда его рот оказался в паре дюймов от моих губ, он прошептал:

– Останови меня.

– Не могу, – услышала я свой хриплый голос.

С неуверенным выражением на красивом лице Эйден отстранился от меня, а затем словно принял какое-то решение, подхватил меня на руки и понес в сторону кровати.

Эйден положил меня на кровать и лег сверху, удерживая на локтях вес своего тела. Его нетерпеливые поцелуи соскользнули с моих губ и сместились на шею, отчего сердце забилось еще быстрее. Мои руки принялись жадно исследовать его обнаженную спину, задерживаясь на каждом изгибе мускулистого тела. Глаза Эйдена потемнели, и вблизи, на фоне загорелой кожи, я впервые заметила, насколько длинными были его светлые ресницы.

– Такая сладкая, – выдохнул он мне в губы, а затем слегка отстранился, разглядывая меня. – И очень красивая.

– Ты тоже, – не сдержалась я.

Он беззвучно засмеялся и покачал головой.

– Черт, я не заслуживаю тебя.

– Это не тебе решать.

Теплая улыбка на его лице сменилась жарким взглядом. Я почувствовала, как эмоции пульсируют под его кожей и отражаются в глазах, которые были устремлены на меня. Они светились желанием и чем-то еще… Может, нежностью? Я никогда не была так близка ни к кому на свете, и поэтому точно не знала, как отличить во взгляде грязную похоть от чистых чувств.

Эйден наклонился ко мне и мягко поцеловал, внимательно наблюдая за моей реакцией. Наверное, он хотел получить разрешение на продолжение, и я, черт возьми, его дала, притягивая Бакли за шею как можно ближе.

Ох, проклятье…

Знаете, у меня и раньше случались горячие поцелуи, но то, что Эйден вытворял своими дерзкими губами заставляло меня забыть обо всех до единого!

Он приподнялся, опираясь коленями по обеим сторонам моих бедер, и притянул меня к себе. Я села и подняла руки. Эйден снял с меня футболку и отбросил ее в сторону. На мне был белый атласный лифчик с треугольными чашечками, в которых гулял ветер. Мне захотелось зажмурится от смущения, но в то же время я должна была видеть то, как он смотрит на меня. Его глаза вспыхнули.

– Ты прекрасна, Хейли.

Эти три слова запустили праздничный фейерверк в моей душе.

Его руки скользнули по моей спине и с легкостью расстегнули крючок. Мой пульс ускорился, когда я начала осознавать, как далеко мы сейчас зайдем…

Неожиданно раздался звонок гостиничного телефона, который стоял на прикроватной тумбочке, и Эйден разразился проклятиями. Он скатился с меня и встал с кровати, хватая по пути трубку. Холодный воздух ударил по мне противным чувством стыда. Я застегнула лифчик и потянулась за футболкой, которая лежала возле кровати. Только когда я была полностью одета, паника потихоньку начала отступать, а мысли – проясняться.

– Это тебя, – пожал плечами Эйден, протягивая мне трубку.

Мои глаза округлились.

– Алло, – неуверенно произнесла я, все еще пытаясь восстановить дыхание.

– Мисс Спенсер, на ваше имя доставили букет цветов, – сообщил радостный женский голос менеджера отеля.

– Розы? – с ужасом спросила я. На розы у меня была жуткая аллергия. Это не было тайной, и каждый, кто был хоть немножко знаком с моей биографией, знал об этом.

– Эм… Нет. Кажется, это хризантемы и альстромерии.

– Тогда ничего не имею против.

Через несколько минут я уже держала в руках огромный букет и улыбалась как душевнобольная.

– От кого? – Эйден оперся на дверной косяк и скрестил руки на груди.

Стараясь не встречаться с ним глазами из-за внезапно возникшей между нами неловкости, я пробурчала под нос: «сейчас посмотрим», и вытащила из букета визитку.

«Ты нежная, как эти белые хризантемы, яркая и непосредственная, как эти красочные альстромерии. Был рад нашему знакомству. С нетерпением жду вечера. Бен», – прочитала я вслух.

Эйден сорвался с места и отправился в ванную. Я обняла букет, с наслаждением вдыхая прекрасный аромат свежих цветов. В последний раз мне дарили цветы на девятнадцатый день рождения. Это был маленький горшочек с крокусами, который так и остался на ранчо у родителей.

Я обернулась на шум, возникший в ванной комнате. Из нее выскочил Эйден, сжимающий в руке корзину для мусора, и выхватил букет из моих рук.

– Поставлю в вазу, – рявкнул он, бросая цветы в мусорное ведро.

– Да ты что себе позволяешь, придурок! – заорала я, задыхаясь от гнева.

Я потянулась за цветами, но он завел корзину себе за спину.

– Даже не думай об этом.

– Ты полоумный!

– Пусть так, но я не позволю, чтобы тебя обхаживал какой-то бородатый хрен. Ты такая нежная, как эти хризантемы – передразнил он. – И тебе нравятся все эти сопливые клише?

– Да, нравятся! Представь себе.

– Я тебе не верю, – натянуто рассмеялся он.

– Это твои проблемы, Бакли! – фыркнула я, доставая из чемодана расческу, чтобы привести в порядок растрепанные волосы.

Он выругался и зашвырнул ведро с цветами в ванную комнату. Затем натянул на себя красную футболку, обулся, схватил с тумбочки телефон и, не говоря ни слова, вышел из номера.

– Проклятое торнадо! – крикнула я ему вслед.

Я легла на кровать, сложила руки на животе и уставилась в потолок, не моргая. Поверить не могу, что всего пару минут назад я была готова подарить Эйдену Бакли свою девственность.

Глупая.

Глупая.

Глупая.

Сейчас я должна сосредоточиться на работе, а не на гостеприимной ширинке голливудского бабника, который ведет странные переписки со своими неадекватными бывшими подружками. Кстати, о переписках… Что-то я совсем ничего не поняла из того, что успела прочесть… О чьем отце шла речь? Об отце Эйдена?

– А-р-р-р-р, – я похлопала себя по щекам. – Работа, Хейли! Думай только о ней и о сценарии Рут.

Черт, сценарий!

Я спрыгнула с кровати и схватила листочек с планом. Святые небеса! Через полтора часа у нас интервью на радио. Куда ушел Эйден? Он ведь не мог бросить меня в такой день, правда?

Или мог?!

Засунув в задницу свою гордость, я набрала канадский номер Эйдена. После второго гудка зазвучал равнодушный голос автоответчика: «Привет, вы позвонили Эйдену Бакли. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала…».

Я пропала.

– Хейли, машина уже ждет тебя внизу, – Зои пыталась говорить спокойно, но кажется, уже теряла терпение.

– Я никуда не поеду.

– Поедешь.

– Зои, Эйден бросил меня! Он просто взял и ушел…

– Ради всего святого, остановись! Я уже слышала эту слезливую историю. Трижды! Ты надела то фиолетовое короткое платье с неприлично глубоким вырезом?

– Да, но…

– Сливовая помада?

– Уже на губах.

– Волосы собрала наверх?

– Да, как ты и сказала.

– Украшения?

– Серебряные сережки-кольца от Тиффани.

– На ногах черные босоножки «Miu Miu»? Те, что с бархатными бантиками.

– Ага.

– Значит, ты готова! – раздался в трубке победный возглас Зои, едва не лишив меня слуха. – Хватай сумочку и тащи свою депрессивную задницу в машину.

– Но что я скажу на радио? Почему я приехала одна?

– Скажи, что у Бакли диарея, – прыснула Зои.

– Не смешно!

– Ну придумай что-нибудь поправдоподобнее. Ты же актриса, а значит, умеешь профессионально лгать.

Я недовольно поджала губы и сбросила вызов.

Радиостанция находилась всего в пяти минут езды от Башни Трампа, но это не помешало мне опоздать. Возле утопающего в неоновых огнях стеклянного здания топталось всего несколько журналистов, вероятно, остальным уже дали отбой. Водитель, он же охранник, остановил машину прямо у входа, не дожидаясь разрешения, я выскочила из нее и рванула к входным дверям, стараясь как можно быстрее пробежать мимо журналистов. На секунду мой взгляд задержался на плакате, который висел над входом в здание радиостанции, и я невольно улыбнулась. На нем были изображены наши с Бакли обнимашки. Снимок был сделан в Лос-Анджелесе, и я искренне удивилась, увидев его здесь.

Ослепленная вспышками камер, я вошла в прохладное помещение и поздоровалась с девушкой, которая встречала меня у дверей. Одетая во все белое, с пушистым облаком из тоненьких белоснежных волос, которое парило над ее головой, она была похожа на французскую болонку.

– Наконец-то! – воскликнула она, складывая руки как при молитве. – Мы уже думали, что ты не придешь.

Судя по ее хорошо поставленному звонкому голосу, не сложно было догадаться, что она работала здесь диктором или ведущей.

– Миша Фишер, – представилась она, комично махая рукой. – А ты Хейли Спенсер. Ага, представь себе, я в курсе событий. Нам на второй этаж.

– Эфир будет несмотря ни на что? – осторожно спросила я, следуя за ней.

– Гм? – Миша повернулась ко мне и озадаченно сдвинула брови. – Эфир уже идет, Хейли. Поэтому прости, но времени на подготовку у тебя уже нет. Как только я надену на тебя наушники, и ты услышишь, что песня заканчивается, знай – ты уже в эфире, и перед тобой стоит включенный микрофон. Ты что, впервые на радио?

– Эм, нет… Пару лет назад я давала интервью одной радиостанции в Далласе.

– Отлично! Значит, ты в теме, – облегченно выдохнула Миша, открывая перед нами очередную дверь. – Мы пришли.

Это было маленькое полутемное помещение с двумя работающими мониторами и большим микшерным пультом, за которым сидел молодой парень в красных наушниках и ритмично покачивал головой.

– Это наш звукорежиссер Тони, – шепнула мне на ухо Миша.

Я кивнула ему, когда он к нам повернулся, и перевела взгляд на стеклянную перегородку, за которой находился сама студия. Мое сердце забилось быстрее.

Спиной к нам стоял Эйден.

На нем тоже были здоровенные черные наушники, и он, размахивая руками, пританцовывал в такт музыке, которая лилась в его уши. В жизни этого клоуна вообще бывают пасмурные дни? Несмотря на то, что злость на его хамское поведение еще не прошла, я все равно была рада тому, что он меня не бросил. Быть в отношениях с Бакли все равно, что сидеть задницей на действующем вулкане в ожидании очередного извержения.

– Давно он здесь? – прошептала я.

– Полчаса, – пожала плечами Миша. – Может, немного больше. Отключила звук на телефоне?

Я кивнула, и она провела нас в студию, показывая руками какие-то знаки другому ведущему, который сидел за деревянным квадратным столом и, улыбаясь, пялился на нас. На вид ему было около пятидесяти. Блестящие седые волосы были модно подстрижены, стильная спортивная футболка отдавала молодостью, а дерзкий взгляд говорил: «девчонки, я все еще в седле».

– Это Рон Уинсли, – представила его Миша.

– Не путать с Уизли, – пошутил Рон. – Привет!

– И эту шутку я слышу каждый проклятый день, – закатила глаза Миша. – Садитесь и надевайте наушники. Перед вами список вопросов, быстренько просмотрите его. Стартуем через две минуты.