Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Оу, тогда конечно вы должны лететь, – я мягко сжала ее руку.

– Я не могу оставить тебя в таком состоянии, – замотала она головой. – И я должна разобраться с подонком, который обидел мою единственную дочь!

О нет.

Только не это.

– Скажи, что он сделал? – она внимательно пробежала глазами по моему лицу. – Ударил? Оскорбил? Или… О, Боже, – мама в ужасе прикрыла ладонью рот. – Он тебя бросил?

– Нет, нет и… нет. Просто я погорячилась, когда решила, что наши отношения вышли за рамки контракта. Так что все в порядке, правда. Летите домой.

– Хейли, Эйден смотрит на тебя так, как когда-то смотрел на меня твой отец. Взгляд влюбленного мужчины невозможно ни с чем спутать.

– Ты забыла, кто Бакли по профессии? – нервно рассмеялась я. – Хороший актер может провести кого угодно.

– Только не Оливию Кэролайн Спенсер!

– Ты недооцениваешь его таланты.

– Этот парень влюблен в тебя.

– Этот парень влюблен во всех! – вскрикнула я, хлопая ладонями по кровати.

– Что здесь происходит? – вбежал в спальню перепуганный отец.

– Хейли поссорилась со своим парнем, – поджала губы мама, с укором глядя на меня. Она терпеть не могла, когда кто-то, кроме нее, повышает голос.

– Он никогда не был моим парнем!

– Понятно, – отец закатил глаза и вышел из комнаты.

Класс! Просто класс! Родители вели себя так, словно мальчик моей мечты не пригласил меня на выпускной бал и я развела подростковые страдашки. Они даже не представляют, что я сейчас чувствую!

Ведь мне больно…

Мне чертовски больно!

Я сжала руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы заглушить душевную боль физической, и растянула губы в жалком подобии улыбки.

– Во сколько у вас самолет?

– В шесть утра, – мама пригладила мне волосы. – Ты точно хочешь, чтобы мы уехали?

– Да, – ответила я не задумываясь.

Я безумно любила родителей, но прямо сейчас все, что мне было нужно – это побыть одной. Мне не хотелось откладывать эту боль на потом, я должна пережить ее как можно скорее, чтобы двигаться дальше. Без него.

Утро выдалось поистине сумасшедшим. Родители чуть не опоздали на самолет. Разумеется, по вине мамы, которой приспичило по дороге в аэропорт объездить все сувенирные лавки, чтобы накупить подарков для своих бесчисленных подруг. Хорошо, что пару дней назад Фрэнк немного ослабил охрану и теперь за мной не ходили по пятам головорезы с белыми воротничками и каменными лицами.

Вернувшись из аэропорта, я приняла душ и приготовила себе смузи из яблока, киви, огурца и шпината. Жидкость получилась такого цвета, словно я пропустила через блендер Гринча, но меня так просто не напугать! Я была решительно настроена взять себя в руки. Усилю тренировки, на уроках танцев буду выкладываться на полную, даже несмотря на ненависть к партнеру, а все свободное время посвящу многократному перечитыванию сценария.

Звонок в дверь прервал мой мыслительный урок по самосовершенствованию, и я пошла открывать, обращаясь с молитвой ко всем Святым, чтобы это был не Бакли.

Но, похоже, небеса сегодня были ко мне неблагосклонны.

– Какого черта ты сюда приперся?

Эйден облокотился на косяк и удивленно вскинул брови.

– Зашел, чтобы вместе с тобой пойти в зал. Кто-то сегодня не в духе?

– У тебя есть три секунды чтобы свалить, – процедила я сквозь зубы, крепко сжимая в руке стеклянный стакан.

– Хейли, – Бакли двинулся в мою сторону, и я тут же плеснула зеленую жидкость ему в лицо.

Он несколько раз ошарашенно хлопнул глазами, а затем громко расхохотался, слизывая смузи с перепачканных губ.

– Окей, а теперь мы можем поговорить?

Я выставила перед собой руку, когда он предпринял вторую попытку подойти ко мне.

– Не приближайся.

– Может, объяснишь? – Эйден стащил с себя футболку, вывернул ее и чистой стороной вытер лицо.

Еще позавчера я бы завороженно уставилась на его прекрасное мускулистое тело, умирая от желания прикоснуться к каждому изгибу, но сегодня я видела перед собой лишь бездушную глыбу льда.

– Уходи, – мой отстраненный равнодушный тон стер привычную ухмылочку с его лица.

– Да ни хрена я не уйду, пока мы не поговорим!

– А может, сразу перейдем к делу? – я сделала несколько шагов в сторону Бакли и медленно провела пальцем по его груди. – Как насчет номера в мотеле? Знаю одно неплохое местечко в районе Малкольм-Драйв…

Эйден побледнел и крепко сжал челюсть.

– Это не то…

– …что ты подумала, – закончила я за него, а затем со всей силы пихнула Бакли в грудь, вытолкнув из квартиры, и громко захлопнула дверь.

Три дня мы с Эйденом не разговаривали. Точнее не разговаривала я, а у Бакли, конечно же, рот не закрывался, но я делала все возможное, чтобы мы не оставались с ним наедине, поэтому вешать мне лапшу на уши ему не удавалось. Мы по-прежнему играли влюбленных перед камерами и даже вместе съездили на открытие детского реабилитационного центра, где Бакли умилительно трепал за пухлые щечки смеющихся детишек. От этого зрелища лед в моей души немного тронулся, но, слава богу, я не растеклась перед козлом лужицей и вовремя взяла себя в руки.

– Это платье не слишком короткое? – спросила я у Зои, вертясь перед зеркалом.

– Смотря для чего.

– А для чего – слишком?

– Для прогулок в ветреную погоду, – кокетливо подмигнула она.

Я задумчиво провела рукой по нежно-голубой льняной ткани и пожала плечами:

– Меня на съемках все равно переоденут.

Сегодня нам с Эйденом предстоит сняться в рекламе минеральной воды. Бренд является генеральным спонсором нашего фильма, и Рут как следует подоила этих ребят на переговорах, умудрившись вдвое увеличить сумму нашего гонорара. Женщина была настоящей акулой. Я всегда задавалась вопросом: зачем она возится с Бакли, когда могла бы запросто работать с более знаменитыми актерами Голливуда? Рут непохожа на сентиментального человека, который эмоционально связан со своим работодателем. Черт возьми, да их с Эйденом отношения хуже, чем у кошки с собакой!

Мои размышления прервал сигнал входящего сообщения от Бакли:

«Жду в машине».

– Поедешь с нами?

– Если нужно, – Зои отвела взгляд в сторону, как делала всякий раз, когда не хотела со мной куда-то тащиться.

– Не нужно.

Она обняла меня и прошептала на ухо: «Спасибо». От нее пахло свежей выпечкой, и я чуть не закапала слюной ее черную футболку. За целый день я съела лишь один овощной салатик. Все из-за проклятых съемок! Зато за последние дни мне удалось сбросить несколько фунтов. А если по-честному, то скорее – выплакать. Но это уже другая история…

Передние стекла в белой Ауди Эйдена были опущены, и из салона лилась моя любимая песня «Seven Devils» британской группы Florence + the Machine. И нет, это не было случайностью. Как и билеты на мой любимый фильм, который Бакли позавчера просунул под дверь моей квартиры, или галлон моего любимого мороженого, доставленный вчера курьером. После урока танцев в своей спортивной сумке я обнаружила именной автограф от моего любимого баскетболиста. До сих пор гадаю, как, а главное – когда этот Сатана его заполучил. Наверное, Бакли сделал мою биографию своей стартовой страничкой в браузере и теперь, взяв Гугл в сообщники, целыми днями забрасывал меня всем, что я люблю.

– Переключи эту дрянь, – равнодушно бросила я, усаживаясь на заднее сиденье.

Бакли посмотрел на меня в зеркало заднего вида и ухмыльнулся.

– Лгунья.

Мой средний палец приветливо взмыл вверх.

– Эйден, держи бутылку левой руке! – заорал режиссер.

Я закатила глаза. Мы находились в съемочном павильоне более пяти часов, и я уже на девяносто девять процентов состояла из минеральной воды. На меня напялили идиотский парик с длинными голубыми волосами, под которым ужасно чесалась голова, и велели изображать милую морскую сирену, которая спасает выброшенного на берег красавца-рыбака, предлагая ему бутылку минералки.

Полная хрень, а сценаристы те еще болваны.

Настоящая сирена прикончила бы этого рыбака! И поверьте, эта сцена удалась бы мне с первого дубля.

– Дайте пройти, сукины дети… Там мой сын! – донеслось откуда-то из темноты.

Вся съемочная команда повернула головы назад.

– Не может быть, – прошептал побледневший Эйден.

– Убери от меня свои грязные руки!

Я нахмурилась. Голос показался мне знакомым, а через мгновение перед нами показался его обладатель. Это был тот самый пьяница, которого я обнаружила на пороге съемной квартиры Бакли.

Похоже, мужчина и сейчас был навеселе. Растрепанные волосы торчали во все стороны, а безумные глаза блуждали по павильону, словно искали кого-то. Его держали под руки два крепких охранника и о чем-то тихо переговаривались с подошедшим к ним режиссером.

Неожиданно Эйден сорвался с места и побежал в их сторону.

– Вот он! Это мой сын! – заплетающимся языком закричал пьяница, тыча пальцем в сторону Бакли. – Сынок…

Эйден что-то сказал охранникам, и те тут же отпустили мужчину, Схватив пьянчугу за локоть, он потащил его к выходу.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул режиссер, глядя на меня. – Встречаемся завтра вечером.

Чтобы не терять ни секунды, я схватила сумочку и белый бамбуковый халат, который надевала в перерывах, и бросилась следом за Эйденом. Стук моего сердца отдавался в ушах. Я не понимала, что происходит, но твердо решила во всем разобраться.

Когда я выбежала на улицу, автомобиль Эйдена уже набирал скорость. Не успела…

Дьявол.

Достав из сумочки телефон, я дрожащими пальцами набрала номер Этьена.

– Слушаю.

– Кажется, к нам на съемочную площадку пришел отец Эйдена, – рассеянно пробормотала я, наблюдая за тем, как белоснежная Ауди сливается с потоком машин.

Из трубки донеслись ругательства.

– Он сейчас там?

– Нет. Эйден выволок его на улицу, и они куда-то уехали.

– Кто его видел?

– Кого?

– Отца! – рявкнул Этьен.

Его французский акцент стал заметнее.

– Все… Ну, все, кто был на съемках.

– Его фотографировали или что-то такое?

– Не знаю… Это и в самом деле его отец?

На несколько секунд Этьен замолчал, а потом нехотя ответил:

– Думаю, да. Если он был пьяным, орал матом и распевал государственный гимн США, то, черт побери, да… Это Шейн Бакли.

Ну, все, за исключением гимна, сходилось.

Невероятно…

– Эйден поехал с ним в Твин-Палмс?

– Не думаю. Скорее всего он повез его домой.

– Домой?

Опять молчание.

– Пожалуйста, – взмолилась я.

– Трейлерный парк «Санта-Росалия», в Инглвуде.

– Мисс, вам не стоит ходить по улицам Инглвуда в таком виде одной, особенно в ночное время, – предупредил меня таксист, когда мы проехали табличку города. – Ближе к полуночи это местечко превращается в миниатюрную версию Детройта.

В это было не сложно поверить. На многих окнах маленьких мрачных домиков стояли железные решетки, некоторые уличные фонари были разбиты, а вокруг ни одной живой души. Лишь где-то вдали слышен приглушенный лай собак. Если на городок опустится ночной туман, то я окажусь в самом настоящем Сайлент Хилле.

Я посмотрела на время в телефоне – без четверти одиннадцать, и батарея тут же сообщила мне о том, что умирает. Отлично. Если я не найду здесь Эйдена, то застряну в одном из самых криминальных городов Калифорнии без связи. Представляю, как весело мне будет бродить здесь ночью в поисках мотеля, в коротеньком платье и с макияжем, как на резиновых куклах-трансвеститах. Хорошо, что мне хватило ума вернуться на площадку и сменить халат, в котором я побежала за Эйденом, на нормальную одежду.

– Приехали.

Расплатившись с водителем, я вышла из машины и подошла к старому деревянному забору, через широкие щели которого, мне удалось разглядеть небольшую слабоосвещенную территорию, где располагалось около шести трейлеров. Три с правой стороны и три – с левой. Возле одного из передвижных домов ко мне спиной стоял низенький полноватый мужчина и, подпевая играющей музыке, что-то жарил на гриле. Приглядевшись повнимательнее, я наконец заметила машину Эйдена. Белая Ауди стояла в самом конце маленькой узкой дороги, которая разрезала напополам всю территорию парка.

Из моей груди вырвался судорожный вздох облегчения. Я прислонилась лбом к теплой деревянной доске и зажмурилась, прикидывая, что мне делать дальше. Мои размышления прервал раздавшийся неподалеку шум. Я снова заглянула в щель между досками и увидела возле автомобиля Бакли какое-то движение.