Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

Вдруг позади меня раздался треск сухой ветки, и я от страха закричала во все горло: «ЭЙДЕН!».

Пока я, кусая губы, вглядывалась в темные заросли кустарникового дуба, Бакли успел добежать до забора. Он распахнул одну половину ворот, и на меня удивленно уставились две пары глаз. Одна из них принадлежала Эйдену, а другая, судя по всему, пожилому охраннику.

– Сынок, это ведь не то, что я подумал, правда? – хмурый взгляд старика задержался на моих голых ногах, а затем метнулся к разукрашенному лицу.

Осознавая, что мужчина скорее всего принял меня за проститутку, я густо покраснела и готова была от стыда провалиться сквозь землю.

– Нет, Джон, это моя девушка, – он грубо схватил меня за локоть, и я поморщилась от боли. – Все в порядке.

Охранник кивнул и побрел в сторону маленького деревянного домика. Я попыталась выдернуть свою руку из крепкого захвата, но Эйден еще сильнее ее сдавил.

– Отпусти! Ты делаешь мне больно, – его пальцы тут же ослабли.

– Какого дьявола ты здесь делаешь, Хейли? – он посмотрел мне куда-то за спину. – Где Этьен? Это же он тебя сюда привез?

– Я приехала на такси.

Он прожег меня насквозь своими синими глазами и неожиданно махнул рукой в сторону трейлеров:

– Ну что ж, добро пожаловать в мир Эйдена Бакли…

– Всегда мечтала в нем побывать.

– Боюсь, что твои ожидания не оправдаются, – грустно усмехнулся Эйден и взял меня за руку. – Пойдем, покажу тебе свой дом.

– Почему ты здесь живешь? – осторожно спросила я, с любопытством разглядывая небольшой, кое-где покрытый пятнами ржавчины, белый трейлер.

Дом на колесах стоял на больших бетонных блоках, посреди серых высохших сорняков и выглядел так, словно в нем давно никто не жил. Если бы не свет в окнах, который пробивался сквозь опущенные жалюзи, я бы подумала, что Бакли водит меня за нос.

Но нет, похоже, он реально жил в этой штуке, и, судя по влажным волосам, в доме даже был душ или что-то подобное. Интересно, откуда здесь берется вода, а главное – куда потом девается? Никогда раньше об этом не задумывалась.

– Наш семейный дом в Бейтсвилле отец проиграл в карты, – Эйден с презрением взглянул на трейлер и сжал челюсть. – Здесь мы живем около восьми лет.

– Восемь лет? – ахнула я. – Но… я думала, что ты неплохо зарабатываешь.

– К своим двадцати трем годам я заработал уже на пять приличных домов, Хейли, но не один так и не смог купить. Это сложно объяснить…

Он подошел к машине и распахнул переднюю пассажирскую дверь.

– Садись. Раз уж ты приехала в Инглвуд, то я просто обязан накормить тебя самыми знаменитыми в мире пончиками Рэнди.

Желудок сразу же откликнулся на заманчивое предложение, но я все еще нерешительно топталась на месте. Мне не хотелось, чтобы Бакли расценил мой приезд, как полную капитуляцию, и подумал, что между нами все улажено.

– Хочу, чтобы ты понимал, что я приехала сюда не потому, что хочу помириться или что-то в этом духе…

– А зачем тогда? – Бакли сдвинул брови.

– За правдой.

– Окей, – уголок его губы дернулся. – По крайней мере ты со мной уже разговариваешь.

– Временное перемирие.

– Хейли, я не спал с Кейт, – Эйден приблизился ко мне и заглянул в глаза. Его рука потянулась к моему лицу, но, когда я вздрогнула, он ее опустил. – Если бы ты сегодня со мной не заговорила, то завтра я бы снес твою чертову дверь и вытащил тебя из долбанного панциря, в котором ты от меня спряталась.

Бабочки в моем животе моментально оживились, но я тут же пригрозила им дихлофосом. Его прямой взгляд, полный нежности и теплоты как по щелчку пальца разрушил толстую стену между нами, которую я так старательно воздвигала все эти дни.

– Если ты еще хоть раз мне солжешь, то я уже больше никогда тебе не поверю, Эйден. Разочарование – убийца чувств.

– Идет. Только сначала пончики поедим, – сверкнул он белозубой улыбкой. – Ты слишком раздражительная, когда голодная.

– Бакли!

– Что? Ты же просила говорить только правду.

Я закатила глаза и пошла к машине.

– Постой!

Он поднялся по ступенькам, зашел в трейлер и вышел из него спустя минуту, сжимая в руке черную худи на молнии.

– Обвяжи как-нибудь эту хрень вокруг талии.

– Зачем? – изумленно спросила я.

– Чтобы я наконец прекратил представлять, как эти прекрасные ноги будут смотреться на моих плечах! О чем ты вообще думала, когда надевала этот кусочек ткани?

– О том, как буду гулять в нем вечером по пирсу Санта-Моники и завязывать интересные знакомства, – я мечтательно прикусила нижнюю губу, наблюдая из-под опущенных ресниц за реакцией Эйдена. – Ну, а потом можно и в мотель…

– Я же сказал, что ничего не было, – процедил сквозь зубы Бакли.

– Заткнись, – я ткнула пальцем ему в грудь, – и вези меня к пончикам.

– Да это же тот самый пончик, на котором сидел Железный Человек! – воскликнула я.

– Он самый, – усмехнулся Бакли.

– Пончики Рэнди… Черт, точно! Не знала, что самая знаменитая пончиковая пекарня находится именно здесь, в Инглвуде.

Я с улыбкой разглядывала гигантское светящиеся сооружение в виде пончика, которое находилось на крыше небольшой пекарни, выполненной в стиле двадцатых-тридцатых годов. Эта штука снималась в кино гораздо чаще, чем я!

– Честно говоря, я думал, что ты посетила это местечко сразу же, как прилетела в Лос-Анджелес. Мы ведь находимся всего в пяти минутах езды до международного аэропорта.

– Если бы я только знала!

– Какие пончики тебе взять? – Эйден обогнул машину и подошел ко мне.

– Можно шоколадный? – я волнительно облизала губы. – С ореховой крошкой! А еще с клубничной глазурью… или с банановой? И конечно же тот, что с маршмеллоу!

Эйден рассмеялся.

– В общем, попрошу завернуть все, что у них есть, а ты пока сядь в машину и подними стекло. Это очень опасный район.

Я выполнила все пункты и прилипла к окну, наблюдая за тем, как Эйден фотографируется с компанией молодых ребят, стоящих с ним в очереди. Да-да, несмотря на позднее время, здесь и в самом деле была очередь.

Спустя четверть часа, сжимая в зубах три бумажных пакета, а в руке –картонный поднос с двумя стаканчиками кофе, Бакли плюхнулся на водительское сидение. Я выхватила пакеты, развернула первый попавшийся и жадно вдохнула восхитительный аромат свежей выпечки.

– Святые небеса!

– Потерпишь пятнадцать минут, Техас? – спросил Эйден, заводя машину.

– Ого… – я прижала к себе тепленькие пакеты. – Не уверена. А куда мы поедем?

– На пляж Венис-Бич. Он всего в девяти милях отсюда.

Я расстегнула босоножки и забралась с ногами на сиденье.

– Только при одном условии.

Эйден с любопытством посмотрел на меня.

– И каком же?

– Всю дорогу ты будешь честно отвечать на любые мои вопросы. По рукам?

– По рукам, – Бакли послал вымученную улыбку и пожал мне руку. – Валяй.

– Та-а-ак…

Дьявол!

Мысли в голове моментально превратились в месиво. Словно кто-то погрузил мою голову в блендер. Мне хотелось задать столько вопросов, что я не знала, с какого лучше начать!

Эйден увидел замешательство на моем лице и усмехнулся.

– Дорога займет у нас не больше пятнадцати минут, так что я бы на твоем месте поторопился.

– У нас впереди целая ночь.

– Ты же не думаешь, что я потрачу ее на какую-то болтовню? – не отрывая взгляд от дороги, он положил руку на мое колено, а затем медленно сместился к внутренней стороне бедра.

Я отбросила его руку и крепко сжала ноги, стараясь дышать равномерно. Черт возьми, он не прикасался ко мне несколько дней, не считая уроки танцев, и я только сейчас осознала, как мне этого не хватало.

– Итак, первый вопрос… Кто твой отец?

– Шейн Бакли – республиканец, пьяница и картежник, – спокойно ответил Эйден.

Удивительно, но в его тоне не было ни намека на злость к отцу. Почему же тогда Бакли скрывает его ото всех? Этот вопрос я и решила задать следующим.

– На этом настоял мой публицист, – а вот и появилась злость. Эйден с силой сжал руль и продолжил: – Мне было четырнадцать. В то время мы с отцом жили в богом забытой дыре – Голдсборо, Северная Каролина. Моя мать бросила нас, когда мне было пять, и с тех пор отец начал прикладываться к бутылке. В двенадцать лет мне пришлось забить на школу и отправиться мыть машины, когда отец в очередной раз укатил в Вегас и не объявлялся целую неделю.

Мое сердце сжалось.

– Не понимаю, куда смотрели социальные службы? Директор школы обязан был им сообщить о том, что ты не посещаешь занятия.

– Директор школы – старый приятель отца. Он заботился обо мне по мере возможности и в конце концов даже помог получить аттестат об окончании школы. Я умолял его никуда не сообщать. Знаешь, как бы там ни было, я люблю своего отца. В отличии от матери, которая с легкостью променяла нас на роскошную жизнь в большом городе, отец меня не бросил и никуда не сдал.

– Как тебе удавалось все это время скрывать его?

– Это было чертовски сложно, – признался Эйден. – Когда мы перебрались в Лос-Анджелес, мне было четырнадцать. Рут поселила нас в той железной будке, в трейлерном парке, и подписала с владельцем парка бумаги о неразглашении. До моего совершеннолетия она повсюду таскалась со мной. Ну а потом стало проще… Каждый раз, когда я по дороге домой замечал на хвосте журналистов, то сворачивал в другую сторону и ночевал в мотелях. Отец выдвинул два условия, при которых он не станет общаться с репортерами и орать на каждом шагу, что известный голливудский актер Эйден Бакли – его кровный сон. Первое – я буду жить с ним, второе – отдавать ему четвертую часть своего гонорара.

– Пф-ф-ф… – я откинулась на спинку сиденья. – Это несправедливо!

– Несправедливо, – фыркнул Эйден. – Рут по сей день забирает половину.

Мои глаза округлились.

– Половину гонорара? Это же… Ну, так нельзя!

– Бумаги подписаны, – пожал он плечами. – Контракт на десять лет. Срок нашего договора истечет, когда мне стукнет двадцать восемь, то есть через пять лет. Мы приехали.

Машина остановилась между двумя пальмами, и Эйден выключил фары.

– Подожди, но Шейн ведь нарушил ваше соглашение, когда пришел на съемочную площадку.

– Я первым его нарушил, съехав от отца в Твин-Палмс. – Эйден развернулся ко мне. – Когда он узнал об этом, то приехал ко мне в квартиру, рассчитывая там и остаться.

– Это тогда я с ним и познакомилась?

Бакли кивнул и нахмурился.

– Я испугался, что вы снова можете встретиться и выставил его в тот же день. Думаю, это отца и разозлило. Шейн ненавидит одиночество. Пожалуй, больше всего на свете он боится остаться один.

Наконец, пазлы в моей голове начали складываться в общую картину, но все равно не хватало многих деталей.

– Почему ты боялся, что я снова могу увидеть твоего отца? Ты его стыдишься?

– Нет.

Эйден замолчал и уставился в лобовое стекло.

– Просто я не хотел вываливать на тебя все это, – тихо сказал он.

– Хрень собачья!

Он удивленно вскинул брови и посмотрел на меня.

– Прости?

– Ты просто не доверяешь мне, вот и все. Скажи правду, Эйден!

– Окей, ты права, – сдался он, хватая меня за руку. Я попыталась ее выдернуть, но ничего не вышло. – Я доверял тебе, но не полностью… Черт, знаю, звучит дерьмово, но это так.

Эйден поднес мою руку к губам и нежно поцеловал. В моих глазах стояли слезы.

– Я бы никогда тебя не предала, – произнесла я надломленным голосом.

– Знаю, – на его лице отразилась боль. – Только не плачь, енотик.

Он наклонился и большим пальцем смахнул слезу с моей щеки.

– Знаешь, с каждым годом хранить эту тайну было все сложнее. Она адским грузом давила на сердце, и мне до смерти хотелось его на кого-нибудь сбросить. Однажды я так и сделал… Каким же я был идиотом!

– Ты рассказал Кейт об отце, – догадалась я.

Эйден коротко кивнул и сжал челюсть.

– И что произошло? Подожди… Она что, теперь шантажирует тебя этим?

Молчание.

– Вот сука, – выплюнула я. – Какая же тварь! И что ей нужно? Деньги?

Молчание.

– Эйден?

Он медленно повернул голову и взглянул на меня. Я прочитала в его глазах ответ раньше, чем он его озвучил.

– Ей нужен я.

Пляж был почти безлюден. Бледная, как розовый кварц, луна медленно плыла по небу, освещая нам путь. Наши босые ноги бесшумно погружались в мягкий влажный песок и тут же омывались прохладными водами сонного океана. Его величие действовало на меня, как успокоительное. На фоне этой громадины все проблемы казались такими ничтожными…