Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Почему Кейт до сих пор не рассказала прессе о Шейне? Ведь, если верить твоим словам, то между вами давно ничего нет и ты не играешь по ее правилам.

– Даже не знаю, – задумчиво произнес Эйден. – История с отцом – последняя ниточка, которая нас связывает. Сука это понимает.

Я нервно пожевала нижнюю губу, решаясь задать главный вопрос, но Эйден опередил меня.

– В тот день, в мотеле, между нами ничего не было. Я позвал ее, чтобы предложить откуп, который, конечно же, ее даже не заинтересовал.

– И выбрал для этого самое подходящее место, – пробурчала я.

– Хейли, это место – слепая зона, – Бакли запустил руку в волосы. – Там нас точно бы не увидели, а подслеповатая пожилая хозяйка понятия не имеет, кто я такой.

– То есть вы не впервые там встретились?

– Нет, – честно признался он.

– Окей…

Ревность больно кольнула меня прямо в сердце. Эйден будто почувствовав это, остановился и притянул меня к себе. Я обвила руками его талию, прижимаясь как можно ближе.

«Прошлое в прошлом», – подумала я про себя. – «Мы вместе и только это важно».

– Я расскажу всем об отце, – неожиданно заявил Эйден.

Я удивленно подняла на него глаза.

– Рут тебя убьет.

– Плевать.

– Рекламщики тебя убьют.

– Плевать.

– Слушай, верблюд, ты не можешь просто взять и вывалить эту информацию без определенной подготовки. Это может тебе навредить!

– Как ты сейчас меня назвала? – прищурился он.

– Не помню, – солгала я, растягивая губы в улыбке.

– Там было что-то на «в»…

– Великолепный?

Эйден задумчиво почесал подбородок.

– Нет, не так. То есть это конечно же так, но ты назвала меня как-то по-другому. Кажется, это было слово «верблюд».

С этими словами он подхватил меня на руки, закинул на плечо и побежал к океану. Я не успела опомниться, как уже находилась в воде, которая была похожа на охлажденную газировку. Пенистые волны разбивались о наши тела на тысячи малюсеньких шипящих пузырьков.

– Только не бросай, – завизжала я, обхватывая шею Эйдена двумя руками.

– Прости, не понимаю человеческий язык, – сверкнул зубами Бакли и погрузился вместе со мной под воду.

Когда мы вынырнули на поверхность, я смеялась и кашляла одновременно. Намокшая тушь обжигала глаза, и мне пришлось наспех умыться водой Тихого океана. На мне было столько грима, что экологические организации приговорили бы меня сейчас к смертной казни.

– Сейчас ты нравишься мне гораздо больше, – склонив голову набок, улыбнулся Эйден.

– Конечно, я ведь снова похожа на енота!

– На самого очаровательного енота!

Бакли обхватил меня за талию и привлек к себе. Тело, несмотря на холодную мокрую одежду, немедленно вспыхнуло. Он смотрел на мое лицо несколько секунд, показавшихся вечностью, а затем наши губы слились в жарком поцелуе. Я обхватила его ногами, прижимаясь к широкой груди, и мне было наплевать, что коротенькое платье уже болтается где-то на поясе. Эйден опустил руки на мои бедра и стиснул их, со всей силы вжимая меня в свое тело.

В следующее мгновение на нас рухнула тяжелая соленая волна, остужая разгоряченные тела. Мы засмеялись и смеялись долго, не в силах остановится, а затем нехотя поплыли к берегу.

– В багажнике есть сухие футболки.

Эйден стащил с себя мокрые штаны и футболку, а затем потянулся к боксерам, с хитрым интересом наблюдая за моей реакцией.

– Даже не думай! – пригрозила я, расправляя мокрое платье дрожащими от холода руками.

Он с разочарованным видом хлопнул резинкой, и мы направились в сторону автомобиля. Теплый встречный ветер немного согрел меня, но этого было недостаточно, чтобы зубы прекратили стучать.

Эйден вытащил из багажника две белые футболки и протянул одну из них мне.

– Только для начала сними мокрое платье, – усмехнулся он.

– Отвернись.

Бакли закатил глаза, но все равно выполнил требование. Я поспешно переоделась в сухую одежду, а мокрую выкрутила и бросила ему в багажник. Затем несколько секунд полюбовалась накачанными ягодицами обаятельного мерзавца и забралась в машину. Спустя секунду Эйден приземлился рядом.

– Сейчас заедем в парк, чтобы я мог переодеться в нормальную одежду, а потом я отвезу тебя домой.

– Звучит, как план. Ты можешь остаться у меня, – краснея, предложила я. – Ну, чтобы хоть немного поспать перед тренировкой.

– Тебе уже не терпится затащить меня в постель, – Эйден наклонился и провел языком по моей щеке. – М-м-м ты на вкус, как русалочка.

Я оттолкнула его и покачала головой.

– Поехали, Эйден.

Когда мы подъехали к трейлерному парку, у деревянного забора нас уже поджидал человек, которого я никак не ожидала здесь увидеть. Рут нервно меряла шагами небольшую территорию и не отрывала глаз от мобильного телефона. Услышав, как хлопают дверцы машины, она подняла голову и облегченно выдохнула.

– Слава богу, вы вернулись сюда. Я уже собиралась ехать в Твин-Палмс.

– Что ты здесь делаешь?

Настроение Эйдена моментально испортилось, как происходило всякий раз, когда на горизонте появлялся его публицист.

– У нас большие проблемы.

Она развернула к нам экран своего телефона, и мы с Эйденом одновременно наклонились к нему, читая крупный заголовок: «Пьяный отец Эйдена Бакли сорвал съемки рекламы». Я провела пальцем вверх по экрану и увидела фотографию Шейна, которого держали под руки два охранника.

– Когда они успели сделать эту фотографию? – удивленно пробормотала я, глядя на Эйдена.

Его лицо посерело и превратилось в восковую маску. Он медленно отвел глаза от экрана и равнодушно посмотрел на Рут.

– Ты должен скрыться на какое-то время, пока я все здесь не улажу.

– Как это скрыться? – ахнула я. – У нас вот-вот начнутся съемки! Мы должны практически каждый день заниматься танцами и хореографией. Иначе ничего не выйдет!

– Это всего на несколько дней, Хейли, – ответила Рут. – Может на неделю. Так будет лучше для него.

– Я не собираюсь прятаться! – прорычал Эйден.

– Не будь ребенком, – покачала головой Рут.

– А ты не строй из себя заботливую мамашу. Ты всегда дерьмово справлялась с этой ролью.

Повисла звенящая тишина, и я, разинув рот от удивления, посмотрела на Эйдена. Тот поджал губы и кивнул.

– Познакомься, Рут Форстер – моя биологическая мать.

– Какого дьявола, Эйден? Ты подписал бумаги о неразглашении!

Рут скрестила руки на груди, чтобы придать себе уверенный вид, но я на это не купилась. Тревога, мелькнувшая в ее глазах, не прошла мимо моего внимания. Эйден раскрыл ее главный секрет, и теперь стерва боялась, что я начну трепать языком.

– Ну, теперь можешь подтереть ими свой эгоистичный зад, – равнодушно бросил Бакли. – Хейли, подожди в машине, я переоденусь и поедем.

Эйден потянулся к кнопке на заборе, но не успел ее нажать, Рут схватила его за локоть и раздраженным тоном произнесла:

– Я не закончила.

Бакли остановился и удивленно вскинул бровь.

– Руку убери.

– Эйден, ты не понимаешь, насколько все серьезно. Лицо твоего отца через пару часов будет на каждой первой полосе. Мы должны увезти его как можно дальше отсюда, пока журналисты не добрались до трейлерного парка.

– Мой отец не мешок с компостом, который можно перевозить когда и куда вздумается, – рявкнул Эйден.

– Знаешь, по-моему, ты сейчас дал Шейну очень точное определение.

– Серьезно?! Интересное, а какое определение ты дашь себе?

– Эйден, сейчас не время…

Я переводила взгляд с одной на другого так быстро, словно смотрела чемпионат мира по пинг-понгу. Мне не верилось, что я вижу перед собой мать и сына. Так не бывает… Я выросла в любящей семье, где единственными бумагами, которые мы подписывали друг для друга – были открытки из «Холмарк» и родители никогда не отнимали у меня заработанные мною деньги. Черт, даже когда у моего отца сломался старенький пикап, который был незаменимым помощником для работы на ранчо, и я предложила купить ему новый, отец разозлился и сказал, что не возьмет с меня ни цента. Да, Оливия и Хью Спенсеры не были идеальными, но не было ни дня, когда бы я не чувствовала их родительскую любовь и поддержку.

Глядя сейчас на Эйдена, я испытывала невероятное чувство гордости за этого мужчину. Он рос в настоящем аду и в какой-то степени даже сейчас продолжал в нем гореть, но тем не менее не сломался. Любой другой человек на его месте уже давно бы превратился в тлеющий уголек, а Эйден даже не озлобился. Теплом улыбки этого парня можно топить ледники, а его заразительным смехом – лечить любую форму депрессии. Какой же бездушной сукой нужно быть, чтобы не любить такого потрясающего сына?

– Эйден, давай заберем твоего отца в Твин Палмс. Там работают отличные профессионалы, которые умеют держать язык за зубами, – предложила я.

– Послушай Хейли, – взмолилась Рут, – а вечером организуем для тебя небольшую пресс-конференцию, на которой ты выступишь с заявлением.

– Скажешь, что на съемки заявился какой-нибудь чокнутый фанат…

– Хейли, ты сейчас о моем отце говоришь, – угрожающий тон Эйдена заставил меня вздрогнуть.

– Прости…

– Нет. Никаких фанатов, – задумчиво покачала головой Рут. – Пару месяцев назад это бы прокатило, но не сейчас, когда Эйден находится на пике своей популярности благодаря новой роли и вашей яркой любовной истории. Скажем им правду.

– Правду? – Эйден, казалось, даже слегка опешил от такого неожиданного предложения.

– Частично, – Рут сморщила нос. – Увези отца в Твин Палмс прямо сейчас. Я приеду к тебе днем, и мы обсудим детали. До тех пор не давай никаких комментариев, договорились?

Эйден нехотя кивнул, поджимая губы, и Рут, попрощавшись с нами, пошла к своей машине. Интересно, как давно она не встречалась с Шейном? И какого это вообще смотреть в глаза мужчине, которого предала? Или в глаза родному сыну, которого бросила ради денег, сомнительной славы и жизни в мегаполисе?

– Дай мне десять минут, окей? – попросил Бакли. – Жди нас в машине, заблокируй двери и не опускай стекла.

– Слушаюсь, папочка, – закатила я глаза.

– Фу, – Эйден поморщился. – Не называй меня так. Чувствую себя героем дешевой порнушки.

Я рассмеялась, забираясь в машину, и помахала ему рукой.

Иисусе, это официально самый сумасшедший день в моей жизни.

Теперь я понимала, почему Эйден всегда уклонялся от вопросов о его семье. И как только Кейт посмела шантажировать его этим?!

ЭТИМ!

Эйден доверился ей, впервые в жизни открылся, а сучка всадила нож ему в спину. Представляю, что он чувствовал… У меня бы тоже после этого возникли проблемы с доверием.

Если до этого дня я просто побаивалась эту чокнутую, то теперь испытывала к ней самую настоящую огненную ненависть. Это чувство было для меня новым, но, как бы странно это не звучало, оно придавало мне сил. Пришло время поставить Кейт на место, и, клянусь Богом, я это сделаю!

Спустя пятнадцать минут показался Эйден. Он держал в руках два больших клетчатых чемодана и постоянно поглядывал назад, в сторону своего отца, который, опустив голову, плелся следом за ним.

Закинув чемоданы в багажник, Эйден терпеливо дождался, пока Шейн заберется в машину, и только после этого сел за руль.

– Это Хейли – моя девушка, – представил меня Эйден, заводя мотор.

Я развернулась и протянула мужчине руку.

– Приятно познакомиться.

Шейн уперся в меня мутным взглядом и задумчиво потер щетину на подбородке. От него исходил приятный древесный аромат, да и одежда была чистенькая и свежая. Видимо, Эйден постарался.

– А она ничего, – пробормотал он низким сонным голосом, а затем надвинул красную бейсболку на глаза. – Разбудите, когда приедем.

Я убрала руку, которую мужчина так и не пожал мне, и неловко улыбнулась Эйдену.

– Уверена, мы поладим.

– Не сомневаюсь в этом, – улыбнулся Эйден и произнес одними губами: – Спасибо.

Мы с Эйденом лежали на диване как два утопленника, которых вынесло на берег. Нам даже не хватило сил добраться до кровати. Денек выдался по-настоящему сумасшедшим, и все бы ничего, но бессонная ночь сделала его для нас просто невыносимым.

Журналисты целый день ходили за нами по пятам, умоляя Эйдена хоть как-нибудь прокомментировать ситуацию с отцом, лицо которого, как и предполагала Рут, этим утром украсило каждую первую полосу. С каждым разом их вопросы становились все жестче, и я молила Бога, чтобы Бакли не сорвался и не затолкал долбанный микрофон в задницу очередному нахальному стервятнику. Но, к счастью, Эйден сегодня был само терпение. Впрочем, возможно, все дело было в смертельной усталости.