Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– О чем ты говоришь?

– Я только что с тобой разговаривал!

– Я была в душе, Фрэнк. Ты не мог со мной говорить…

– Ты ответила на хренов звонок, помолчала, послушала меня и сбросила вызов!

Сердце сжалось от тревоги.

– Что ты «мне» сказал?

– Ты там ничего не принимала, детка? Я сказал, что тебе не стоит волноваться, все идет по плану. Давид больше пальцем тебя не тронет. К школе танцев уже подтягиваются журналисты, скоро приедут копы…

Я опустила телефон и тяжело задышала.

– Господи, Эйден… Пожалуйста, только не это!

– Ты пробовала ему звонить? – спросил Этьен, когда я запрыгнула к нему в машину.

По счастливой случайности он подъехал в тот самый момент, когда я выбежала из Твин Палмс, чтобы поймать такси. Этьен в это время должен был везти меня в аэропорт, встречать Бакли.

– Сотню раз, – запыхавшись, ответила я. – Все звонки отправляются на голосую почту. Дави на газ, Этьен! Ты еще можешь его догнать!

– Хейли, если Эйден что-то задумал, то…

– Заткнись и дави на чертов газ, француз! – зарычала я.

Этьен ускорился, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцем. Я принялась снова звонить Бакли, но безрезультатно. Тогда я решила набрать номер Фрэнка.

– Ты уже у школы?

– Застрял в адской пробке на Уилшир, – Фрэнк грязно выругался и кому-то посигналил. – Прости, детка! Я ведь даже не знал, что Бакли прилетел! Ты приняла вызов, ну и я, не задумываясь, вывалил сразу все новости… Знаешь, я тут тоже не прохлаждаюсь! У меня не было времени на всякие сраные «привет-как-дела»!

– Там будет много журналистов?

– Несколько десятков точно. Центральное телевиденье, Fox 11, CBS News, LA36… Там будут все, Хейли.

Боже, помоги нам…

– А как же Кейт? Ее уже задержали?

– С минуты на минуту, – ответил Фрэнк. – Рут держит меня в курсе. Она уже возле ворот дома Кальвино, в Беверли-Хиллз.

– С журналистами?

– Конечно.

– Вижу Ауди Эйдена, – напряженным голосом сообщил Этьен.

Я сбросила звонок и прилипла к лобовому стеклу. Пульс застучал в ушах, когда я увидела его автомобиль.

– Умоляю…

– Забудь об этом, – покачал он головой. – Ничего не выйдет. Здесь нет места для таких маневров.

– Как мы можем его остановить?

– Никак, – устало выдохнул Этьен. – Это тебе не фильм «Форсаж», Хейли. Один поворот, и он около здания школы, мы не срежем его.

Я дотянулась до кнопки звукового сигнала на руле и надавила на нее. Затем еще раз… И еще раз…. И еще раз… Пока Этьен не отбросил мою руку.

– Оглянись вокруг, Спенсер! Мы под прицелами камер!

Черт, он был прав. Телевизионщики, окружившие здание школы танцев, уже направляли свои объективы на машину Эйдена, которая сворачивала на подъездную дорожку. Этьен резко сбросил скорость, а затем заглушил мотор. Мы одновременно выскочили из машины и побежали к школе.

Там уже стоял патрульный автомобиль, возле которого Давид разговаривал с двумя полицейскими, один из них проверял его документы.

– Эйден! – закричала я, но мой крик утонул в океане вопросов, которые тут же обрушились на меня.

Стервятники моментально окружили нас, и Этьен принялся их грубо расталкивать, расчищая путь. Дальше все происходило как в замедленной съемке. Эйден вышел из машины, подлетел к Давиду и ударил его кулаком в лицо.

Прямо. На глазах. У полицейских.

– НЕТ! – заорала я.

Ошарашенные копы стремительно скрутили его, надели наручники и затолкали в патрульный автомобиль. Один из них принялся что-то говорить по рации, пока второй надевал браслеты на Давида. Морейра выглядел ужасно. Нос съехал набок, белая рубашка была вся в крови, а в глазах плескался животный страх.

– Не приближайтесь, мисс! – предостерег меня коп.

– Умоляю! Это чудовищная ошибка!

Полицейский стал передо мной стеной, развел руки и покачал головой. Я заглянула через его плечо в машину и увидела Эйдена. Он не повернул головы. Он смотрел прямо перед собой. В его взгляде не было ни капли раскаяния. Мое зрение размылось из-за слез. Я покусала пересохшие губы и еле слышно повторила:

– Это чудовищная ошибка…

Подъехала еще одна патрульная машина. В нее погрузили Давида, и оба автомобиля уехали.

Все кончено.

Журналисты столпись передо мной, выкрикивая в лицо свои бесконечные вопросы. Но я их не слышала. Из оцепенения меня вырвали чьи-то крепкие мужские руки. Я обернулась и увидела Фрэнка, который, сжимая меня за плечо, повел в сторону Рендж Ровера. Этьен шел впереди нас, не позволяя папарацци приближаться ко мне слишком близко.

– Хейли, почему Бакли ударил Давида Морейра?

– Правда, что Кейт Кальвино из ревности хотела тебя убить?

– Хейли, посмотри сюда!

– Всего пару слов!

– Вы с Эйденом расстались?

– Ты изменила Бакли с тренером по танцам? Он поэтому его ударил?

Я остановилась и повернула голову в сторону, с которой раздался этот вопрос.

– Заткнись и иди в машину, – прошептал мне на ухо Фрэнк.

– Что вы такое несете?! Эйден ударил Давида потому, что узнал, что тот пытался меня покалечить! – выпалила я. – Морейра – преступник! Понятно вам?

Голова взорвалась от нового шквала вопросов.

– Вы с Эйденом по-прежнему вместе?

– Да, – ответила я, игнорируя толчки Фрэнка в спину, – и я очень его люблю.

– Теперь Бакли отстранят от съемок?

Я ждала именно этот вопрос.

– Возможно, – я сделала паузу, собирая все мысли в кучу. – К сожалению, продюсеры картины с ним действительно могут разорвать контракт…

– Заткнись, Хейли. Ради всего святого, – тихо прорычал мой публицист.

– … и тогда мне тоже придется покинуть актерский состав.

По толпе прокатился изумленный шепот. Пальцы Фрэнка впились мне в плечо, и я поморщилась от боли.

– Потому что именно на кастинге будущей экранизации «Наши смелые движения» мы с Эйденом нашли друг друга. Поймите, этот фильм много значит для нас. Я просто не представляю, чтобы кто-то справился с главной мужской ролью лучше, чем Эйден Бакли.

Фрэнк схватил меня за руку и потащил к машине.

Я больше не сопротивлялась.

– Это был очень рискованный ход, Хейли, – покачал головой Фрэнк, выкручивая руль. – Нет, я все понимаю… Я ведь тоже когда-то был молод, влюблен и импульсивен… Но вы с Бакли сегодня просто возглавили рейтинг самых идиотских поступков «во имя любви».

– Это сработает, вот увидишь, – в моем усталом голосе не было ни капли уверенности.

– А если нет? Попрощаешься с карьерой? Знаешь, в Голливуде звезды гаснут так же быстро, как и зажигаются. Потеряешь этот контракт и будешь до конца жизни убирать дерьмо за свиньями на унылом ранчо своих родителей.

– У нас нет свиней.

– Иди на хрен, Спенсер! – взорвался Фрэнк. – Думаешь, удача каждый раз будет выворачивать для тебя свои карманы?

– Удача любит идиотов, – пожала я плечами. – Подожди, не сворачивай!

Фрэнк сбросил скорость и повернулся ко мне.

– Отвези меня туда, где живет Рут. Я хочу встретиться с ней.

– Зачем?

– Фрэнк, пожалуйста, – я сложила руки, как при молитве. – Мне просто нужно с ней поговорить. Это личное…

– Вот как, значит.

– Клянусь, я потом все тебе расскажу! – я незаметно скрестила пальцы на правой руке. – Просто сейчас нет на это времени.

Его карие глаза посмотрели на меня с подозрением.

– Пожалуйста, – произнесла я одними губами.

– Она вряд ли поехала домой после задержания Кальвино, – Фрэнк задумчиво потер щетину. – Скорее всего Рут сейчас находится в полицейском участке и пытается вытащить из клетки твоего дружка.

– Если я туда поеду, то мне все равно не удастся с ней поговорить. Я должна буду дать показания против Кейт и Давида, а значит, проторчу в участке целый день.

– Тебе рано или поздно придется это сделать.

– Знаю, – кивнула я. – Но только не сегодня!

– Ладно, черт с тобой! – сдался Фрэнк. – У Рут есть вилла в Санта-Монике и квартира в центре Лос-Анджелеса. Дам тебе оба адреса и езжай куда хочешь.

У меня отвалилась челюсть. Эйден живет в трейлерном парке и шатается по съемным квартирам в то время, как мать на его же деньги покупает себе виллу на берегу океана. Как эта женщина спит по ночам?

Фрэнк высадил меня на пересечении 9-й улицы и Фигероа-стрит, перед высокомерно торчащим в небо стеклянным небоскребом, в котором проживала Рут, и уехал. Я набрала ее номер и попросила о встрече.

Спустя час мы уже сидели на ее огромной кухне, которая словно сошла со страниц журнала «Wallpaper».

– Чай, кофе? – вежливо поинтересовалась Рут.

Я почему-то была уверена, что она и понятия не имела, где в ее доме находится сахар. Кухня выглядела так, будто здесь вообще никогда не готовили.

– Нет, спасибо. Я по делу.

– Надеюсь, потому что у меня мало времени.

– Эйдена выпустят?

– Утром состоится суд, – равнодушно ответила она. – Но я не собираюсь бегать и искать ему адвоката.

– Что это значит?

Рут оперлась плечом о косяк и скрестила руки на груди. Проклятье, я только сейчас заметила, насколько Бакли на нее похож. Только цвет глаз Эйдена более темный и глубокий, а светлые глаза Рут скорее напоминали гренландские ледники.

– Это значит, что я устала. С меня хватит. Разве ты не видишь, Хейли? Он неуправляемый. Когда я работала со звездами первой величины, даже они себе такого поведения не позволяли и проявляли ко мне гораздо больше уважения.

– Ты сейчас о сыне своем говоришь, – процедила я сквозь зубы, сжимая в руке телефон. – В этом неуправляемом парне течет твоя кровь, забыла?

– Довольно, – Рут побледнела и указала пальцем на дверь. – Выметайся.

– Мы еще не закончили.

– Мне вызвать охрану?

– Лучше журналистов.

В ушах застучал адреналин. Я почувствовала себя так, словно прыгнула в аквариум к акуле, которая вот-вот осознает, что пожаловал ужин.

– У меня есть для них эксклюзивный материал, – продолжила я, внимательно наблюдая за реакцией Рут. – Касающийся матери Эйдена…

Вот он. Страх в глазах. Его ни с чем не спутать.

– Ах ты, маленькая дрянь… – Рут дернулась в мою сторону, но вовремя взяла себя в руки. – Ты блефуешь.

– Серьезно?

– Ты не подставишь Эйдена, – ее голос сочился презрением. – Он подписал бумаги о неразглашении и нарушил условия договора. Откроешь рот, и я засужу его.

Мне захотелось вцепиться этой твари в глотку.

– Думаешь, этих денег хватит тебе до конца жизни? Потому что после обнародования информации о том, как ты бросила маленького ребенка на отца-алкоголика, а спустя какое-то время вернулась, чтобы превратить его в своего раба, работающего за еду, ты потеряешь работу. Твое имя будет растоптано. Ты станешь персоной нон грата в Голливуде.

Эйден неоднократно говорил, что для Рут Фостер нет ничего важнее карьеры. Даже деньги стояли у нее на втором месте после любимой работы. Эйден был ее очередной профессиональной звездочкой. Экспериментом. Интересным проектом. Она гордилась тем, что смогла превратить простого уличного мальчишку в голливудскую знаменитость, и до смерти боялась, что кто-нибудь узнает, кем он на самом деле ей приходится.

– Чего ты хочешь, Спенсер?

– Чтобы продюсеры не разорвали с Эйденом контракт.

– Я не имею на них влияния, – покачала она головой.

– Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Рут. Бери в руки мышку, мобильный телефон и включайся в работу. Сегодня Эйдену как никогда нужны услуги хорошего публициста.

Рут оттолкнулась от стены, медленно подошла и нависла надо мной, как угроза.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном.

У меня внутри все сжалось. Я сидела с расправленными плечами и уверенно смотрела ей в глаза в то время, как умирала от страха. Меня держало на плаву лишь осознание того, что напротив меня стоит чудовище, которое заслуживает и этот тон, и этот разговор.

– Просто сделай свою работу, Рут, – холодно произнесла я. – Если продюсеры завтра разорвут с Эйденом контракт, то ты вместе с ним отправишься на биржу труда.

– Имей в виду, я не буду оплачивать его штраф.

– Об этом я сама позабочусь.

– Хорошо, я выполню твою просьбу…

Я ухмыльнулась на слове «просьба».

– … но хочу, чтобы ты знала: с завтрашнего дня Эйден отправляется в свободное плаванье.

– Что это значит?

– То, что я больше не буду разгребать его дерьмо, – она выдавала кривую улыбку. – Наш договор аннулирован. Его сегодняшний поступок помог мне принять окончательное решение. Эйдену уже давно пора научиться самостоятельно отвечать за свои действия, без моей волшебной палочки.