— Кстати, насчет детей, Росс.

— Каких детей?

— Наших. Кажется, ближе к концу года в поголовье у нас будет прибавление!

— Что? — его безмятежный сон как рукой сняло. — Как это? Ты уверена?

— Нет. Но у меня в этом месяце была задержка, а ты знаешь, что я точна, как часы. В прошлый раз ты был недоволен, что я не сказала тебе сразу, так что я подумала, теперь лучше предупредить тебя заранее.

— Боже мой, — сказал Росс. — Вообще-то я такого не ожидал.

— Ну, — ответила Демельза, — было бы несколько удивительно, если бы и я не ожидала. С самого Рождества ведь мы только этим и занимались.

— А ты хотела бы заниматься чем-то другим?

— Нет, благодарю. Но было бы удивительно, если бы чего-то такого не произошло.

— Да. Полагаю, ты права.

Повисло молчание.

— Ты расстроен? — спросила она.

— Не расстроен. Но и не то чтобы слишком счастлив. О нет, причины совсем не те, что в прошлый раз — я был бы счастлив иметь много детей. Просто меня беспокоят опасности, которые подстерегают тебя и ребенка. Наш мир постоянно угрожает столькими бедами, что сейчас, хоть ненадолго, мне хотелось пожить спокойно годик или два и не быть заложниками судьбы. Ведь мы только-только избавились от бремени нищеты и риска банкротства.

— Мы все заложники судьбы просто потому, что живем на этом свете.

— Разумеется. Я веду себя, как трус. Но я боюсь не столько за себя, сколько за тех, кто мне не безразличен.

Демельза чуть отодвинулась.

— Может, это окажется ложной тревогой. Но в любом случае, не беспокойся за меня. До этого оба раза всё было хорошо.

— Когда это произойдет?

— Думаю, где-то в ноябре.

— Помнишь бурю, разразившуюся при рождении Джулии? Это была самая свирепая буря, какую я только видел. Когда я пошел за старым Чоуком, то едва мог устоять на ногах.

— И от него не было никакого толку, когда он пришел. Миссис Заки сделала всё сама. Теперь уж лучше я доверюсь ей.

— Мне сказали, у Элизабет был этот новый доктор — Бенна из Труро. Кажется, он недавно приехал из Лондона, у него хорошие рекомендации.

Последовало короткое молчание — так было всегда, когда упоминалось имя Элизабет. Никто из них этого не хотел, но, казалось, разговор увядал сам по себе.

— Если мне будет нужен доктор, я предпочту Дуайта. Он должен вернуться к ноябрю.

— Я бы не надеялся на это. Войне пока конца-края не видно.

— В самом ближайшем времени мне нужно навестить Кэролайн. Нам следовало бы как-то получше отблагодарить ее за то, что она для нас сделала.

— Я думал об этом сегодня, когда возвращался с шахты. Но не хочу, чтобы ты сейчас носилась как угорелая туда-сюда. Это очень дальняя дорога.

— Черт, я могу носиться еще несколько месяцев, Росс, безо всякого вреда! Если она не хочет покидать дядю, один из нас или мы оба должны съездить и навестить ее. Наверное, ей очень трудно даже не иметь возможности поговорить с ним о том, как она волнуется за Дуайта.

— Десять минут назад, — сказал Росс, — я погружался в приятный сон. Сейчас сна ни в одном глазу, весь этот уютный кокон, который я накручивал вокруг себя, разорван в клочья одним единственным известием. Но это не потому, что мне недостает счастья из-за твоих слов. Мне не хватает только одного — простого чувства самоуспокоения, чтобы заснуть.

— Тебе нужно поспать? — спросила Демельза.

— Нет. Пока нет.

Он наклонил голову, и их лица соприкоснулись. Несколько секунд они неподвижно лежали рядом.

— Надеюсь, это девочка, — сказал он. — Но не такая, как ты. Тебя одной такой более чем достаточно.


Глава третья


К двери Киллуоррена подъехал высокий мужчина лет сорока с узким благородным лицом. Спешившись, он позвонил в колокольчик. На нем был пошитый у дорогого портного коричневый нанковый костюм для верховой езды, начищенные до блеска сапоги темно-коричневого, почти черного цвета, и черный шелковый галстук. Уголки воротничка торчали вверх по обеим сторонам лица. Он был гладко выбрит и не носил парика — у него были темные волосы с проседью на висках.

Завидев слугу, он попросил встречи с мистером Рэем Пенвененом.

— Хозяин очень плох, сэр, — ответил слуга. — Будьте добры, сэр, сюда, пожалуйста. Как о вас доложить?

— Мистер Анвин Тревонанс.

Его провели в большую гостиную на первом этаже, где взору предстали блеклые шторы из плюшевого бархата, солидная, но обветшалая мебель и потертые турецкие ковры. Последний раз он был здесь около четырех лет назад, и с тех пор всё стало только хуже. Уголок зеркала, висевшего над камином, покрылся грибком. Кусок тяжелых обоев с пестрым рисунком спиралью свисал со стены. Он сморщил нос от отвращения и, проведя рукой по каминной полке, внимательно осмотрел пыльный палец. Анвин решил не садиться.

Примерно через пять минут вошла Кэролайн Пенвенен. К его большой досаде, на руках она держала своего маленького мопса, чье короткое рычанье переросло в лай, когда пес учуял знакомого.

— Анвин! — воскликнула Кэролайн. — Вот это сюрприз! Смотрите, и Гораций вас не забыл! Не беспокойся, милый, я не допущу, чтобы этот большой человек тебя съел. Я видела вас у Уорлегганов на крестинах, но нам так и не удалось побеседовать.

— Именно так, — Анвин склонил свою большую голову над ее рукой, протянутой недостаточно далеко из-за собаки. — Не увидев там вашего дяди, я поспрашивал и узнал о его недомогании. Я подумал, что, возможно, мне будет дозволено зайти, чтобы навестить его. Надеюсь, ему лучше.

— Боюсь, это совсем не так. Но благодарю за ваше любезное беспокойство. Я передам ему, что вы заходили.

— А нельзя ли с ним увидеться?

Она покачала головой.

— Доктор запретил. И, откровенно говоря, я думаю, он может слишком сильно переутомиться от такого напряжения.

— Кто ваш доктор?

— Доктор Сильвейн из Блэкуотера.

— Не слышал о таком. Хотя я ведь нечасто бываю в Корнуолле. Он достаточно компетентный?

— Какое длинное слово. Даже не знаю, что ответить, Анвин. Дяде Рэю становится день ото дня хуже, но, возможно, его болезнь не сможет излечить ни один доктор, каким бы компетентным он ни был.

Анвин выглянул в окно. Капли дождя стучали по стеклу.

— Льет как из ведра. Апрельский дождь. Я вынужден просить позволения переждать его под вашей крышей.

— Конечно, мы с радостью вас примем. Хотите освежиться? Есть немного хорошего французского бренди из последней поставки. Эль? Канарское?

— Благодарю. Бренди, если вас не слишком затруднит.

Кэролайн позвонила в колокольчик и отдала приказ вошедшему слуге. Анвин разглядывал ее, не скрывая любопытства. Он пришел к выводу, что она ничуть не похорошела с тех пор, как он впервые увидел ее — высокую и своенравную рыжеволосую красотку восемнадцати лет в доме ее дяди Уильяма в Оксфордшире.

Красавица, которая к тому же была наследницей двух богатых пожилых и скупых холостяков. Что могло быть лучше? Он поехал за ней в Корнуолл и после восемнадцати месяцев периодических ухаживаний был уверен, что окончательно завоевал ее; но вместо этого она вдруг отстранилась и отказалась иметь с ним что-либо общее. С тех пор ходили слухи о ее помолвке с лордом Конистоном, но и это ничем не кончилось.

Анвин полагал, что знает причину такого поведения. Отчасти именно из-за этого он и приехал сюда. Но Кэролайн уже не была такой привлекательной, как раньше. Высокая стройная фигура стала угловатой, а кожа уже не выглядела такой свежей. В свои двадцать два она по-прежнему была красива; и всюду, где бы ни оказалась, выделялась ростом, цветом глаз, волос и кожи; но всё же Анвину было приятно увидеть признаки увядания ее красоты. Возможно, в конечном итоге она превратится в ничтожество, уже не такое своенравное и упрямое.

Когда принесли бренди, Анвин сделал небольшой глоток и принялся звучно жевать печенье.

— М-м. Очень вкусно. Так значит, война не помешала «торговле» через Ла-Манш.

— Нет. Всё говорит о том, что она скорее поспособствовала оной.

— Меньше людей для охраны побережья, да? Но торговля с врагом — дело серьезное. Такое сотрудничество открывает все возможности для шпионажа, продажи информации, помощи в ослаблении блокады. О таком должен узнать Питт.

Она отпустила Горация с колен, и пес неуклюже скатился на пол. Тяжело дыша, он прилег и уставился на Анвина подозрительными, налитыми кровью глазками со сверкающими белками.

— Надеюсь, ваша карьера пошла в гору?

— Разумеется. В этом году за мной, наконец, подтвердили место в парламенте, а моего соперника сместили. Теперь в скором времени мне обещают должность заместителя госсекретаря. Я хотел бы заняться финансами, и, думаю, так оно и будет. Найти деньги, чтобы вести эту войну — одна из первостепенных задач, с которыми нам приходится иметь дело.

— Сражаться — дело не менее важное, как мне кажется, — ответила Кэролайн.

— Этим, возможно, я тоже буду заниматься. Нам очень не хватает людей. Интересно, почему Росс Полдарк не думает возвращаться в 62-й полк.

— Вам следует спросить у него.

Он снова посмотрел в окно.

— Скажите мне, Кэролайн. Ваш дядя. Хотя вряд ли вы скажете — не предвещает ли этот доктор неминуемую кончину?

— Доктор Сильвейн никогда такого не скажет, если пациент еще дышит или хоть чуток шевелит пальцем. Но должна признать, я настроена на худшее.

— Если или когда это произойдет, что вы будете делать? Вернетесь в Лондон? Вряд ли вы сможете остаться здесь одна.

— Почему бы и нет? Не знаю. Я предпочитаю жить одним днем.

— Разумеется... Я часто задаюсь вопросом, что бы произошло, если бы мы не поссорились тем майским вечером два года назад.

Кэролайн улыбнулась.

— Что ж, в таком случае, я, скорее всего, была бы вашей супругой, Анвин. Это нетрудно представить. Но из меня вряд ли вышла бы хорошая жена для вас.

— Позвольте остаться при своем мнении на этот счет. Я даже осмеливаюсь полагать, что это могло бы сделать вас счастливее. Ведь я не чудовище какое-нибудь. Многие считают меня достаточно привлекательным. И моя роль в этом мире довольно значительна. У вас могла бы быть насыщенная жизнь, необыкновенно интересная. Даже если бы вы не любили меня, я уверен, это был бы прекрасный союз. Намного лучше той жизни, что вы ведете сейчас — одна, вдалеке от своих лондонских и оксфордширских друзей...

— И ухаживая за больным стариком, — закончила его фразу Кэролайн. — Да, конечно, у меня было бы все совершенно по-другому. И у вас тоже. Это правило справедливо для разных аспектов жизни. К примеру, если я завтра решу прокатиться верхом, то не смогу одновременно с этим остаться дома и расположиться возле камина. Если бы вы сегодня утром не решили навестить дядюшку Рея, то не промокли бы насквозь по дороге домой. Мы сами делаем выбор. Не об этом ли нам твердят священники, рассказывая о существовании свободы воли?

Анвин выпятил нижнюю губу. Он не одобрял подобного легкомыслия.

— Да, дорогая, все верно, но есть вопросы, решения по которым вполне можно и пересмотреть. Если вы чувствуете, что можете передумать, то право выбора остается за вами.

Гораций, покрутившись немного возле ног хозяйки, тявкнул разок и свернулся калачиком. После чего воцарилась тишина, слышно было только, как дождь стучит в окно и вода потоками льется с крыши.

— Выйти замуж за вас, Анвин? С чего вы решили, что я могла передумать?

— Ничего я не решил, просто мы оба повзрослели. Все то, что мы в запале высказали друг другу два года назад, еще не означает, что между нами все кончено. К тому же вы пока не замужем, я тоже не женат. У нас есть шанс.

Кэролайн разгладила манжеты, украшенные мехельнским кружевом, ее взгляд на мгновение затуманился, и Анвин решил, что она почти сдалась. Но вдруг она решительно мотнула головой.

— Благодарю вас, Анвин, но нет. У нас нет шансов. Я этого не хочу. В тот майский вечер, после приема у вашего брата, когда мы расстались, возможно, мое поведение не делало мне чести. Быть может, вы станете оправдывать его особенностями моего характера и делать скидку на юный возраст. Но мое решение остается неизменным. Я не могу выйти за вас замуж. Мне очень жаль. Но благодарю, что доставили мне удовольствие, попросив об этом снова.

Отхлебнув бренди, Анвин вытянул длинные ноги и уставился на капли грязи, застывшие на начищенных до блеска сапогах. Положив в рот остатки печенья, он произнес:

— Ну что ж, дело ваше. Я не стану настаивать или спорить. Но, возможно, вы согласитесь, что покуда один из нас не узаконит с кем-нибудь отношения, нам рано еще закрывать двери на засов. И если вдруг вы передумаете и случится так, что в этот момент меня не будет в Корнуолле, Джон знает, где меня найти.