Через две недели в воскресенье Шон не смог отправиться со мной ужинать к родителям, поэтому я нехотя поехала одна. Мы вместе с ними сидели за обеденным столом и обсуждали, насколько улучшилось состояние Леонарда благодаря диете, когда в дверь позвонили. Мама встала, чтобы открыть. Мы с отцом обсуждали количественное содержание жира в тунце, когда услышали пронзительный крик матери. У меня сердце ушло в пятки, и я почувствовала, как что — то неприятно кольнуло в области живота. Отец мгновенно вскочил, но я опередила его. Мы вбежали в холл в ожидании чего — то ужасного, но обнаружили там маму в объятиях Ноэля и Шона, который стоял и улыбался рядом с ними. Отец обнял сына и маму. Эта картина чем — то напоминала сцену из фильма «Семья Уолтонов».

— Эй, хм… — произнес Ноэль, улыбаясь из-за отцовского плеча. — Вы по мне скучали?

Родители разомкнули объятия, и я крепко обняла брата. Отец отступил назад, наблюдая за своими детьми со слезами на глазах. Ноэль освободился из моих рук и подошел к отцу. Они долго обнимались, и отец плакал. В награду за то, что привез Ноэля домой, Шон получил сразу три десерта от моей матери, которые он с аппетитом поглощал, пока брат рассказывал нам о своих путешествиях, показывал фотографии экзотических мест, где успел побывать, и раздавал разные безделушки, привезенные со всех концов земного шара. Он расслабился, и когда смеялся, у него потекли слезы. Вдруг родители, утомившиеся от эмоций и впечатлений, отправились спать, оставив меня, Шона и Ноэля одних. Троих друзей, чьи жизни волею судьбы пересеклись.

Ноэль был в шоке оттого, что мы с Шоном наконец-то нашли друг друга. (Его слова.) В ответ я назвала его занудой. Ноэль сказал, что я жутко упрямая, с чем охотно согласился Шон. В этот момент я не могла не вспомнить Джона, какими они с Ноэлем были хорошими друзьями. Эта мысль, несмотря на то, что и оказалась мимолетной, заставила меня улыбнуться. Заметив улыбку на моем лице, Шон крепко сжал мне руку, тем самым вернув меня в реальность.

Как выяснилось, Шон уже давно признался Ноэлю в своих чувствах ко мне.

— Ты не одна, кому пришлось совершить великое признание, хм… — сказал Ноэль.

Шон засмеялся, вспоминая о том, как он один раз чуть отошел во время одной из таких доверительных бесед, чтобы прикурить сигарету. А Ноэль почувствовал запах дыма и решил, что загорелась церковь.

Мы проболтали почти всю ночь об африканской культуре, азиатской технологии и о том, что за забавные существа эти слоны. Эта была первая ночь Ноэля дома, и никто из нас не поинтересовался его планами на будущее. Мы не хотели, чтобы он раскрывал свои карты.

* * *

Кло навестила меня в следующую субботу. Я была занята стиркой. Она вся сияла.

— Что случилось? — поинтересовалась я.

— Том предложил мне выйти за него замуж, — ответила она.

Я уронила корзину с бельем.

Кло засмеялась и начала от радости пританцовывать.

— Я согласилась.

Я споткнулась о корзину, но умудрилась обнять подругу, ничего больше не задев. Как оказалось, они просто сидели дома и смотрели телевизор, рассуждая о том, является ли Майлз сексуальной или она типичная зануда, когда Том и предложил Кло выйти за него замуж. Так просто. Днем они собирались ехать за кольцами. Мы вместе сидели и болтали на кухне.

— Забавно все в жизни происходит, не правда ли? — заметила она.

— Я тоже так думаю, — сказала я, понимая, что она имеет в виду.

— Я так долго думала, что следующей свадьбой будет ваша с Джоном.

Я улыбнулась ей.

— Я тоже так считала, — согласилась я.

— Как ты думаешь, ему бы понравился Том?

Я кивнула в знак согласия.

— Определенно.

Кло улыбнулась в ответ.

— Да. Тому бы он тоже пришелся по душе.

Она спросила меня, скучаю ли я все еще по Джону. Я ответила, что да.

— Но сейчас бы ты уже ничего в жизни не стала менять? — спросила она.

Я ответила, что у меня уже нет сил ничего менять и что я впервые понимала, почему не хотела перемен. Ведь даже если бы я могла управлять жизнью и смертью, я, скорее всего, ничего не стала бы предпринимать. — Мир похож на шахматную доску, а мы лишь простые пешки, — заявила я с умным видом.

Кло с безразличием посмотрела на меня.

— Мы должны просто стараться получать удовольствие от игры, — поторопилась я пояснить ход своих мыслей.

— Заткнись же, — буркнула Кло, тем самым ставя меня на место.

Я засмеялась.

— Хорошо, но ты все же поняла, что я имею в виду?

— Никто не понимает тебя, когда ты начинаешь философствовать, — с улыбкой произнесла она. Чуть позже она добавила: — Я рада видеть тебя счастливой.

— А я тебя, — ответила я с улыбкой.

Казалось, что все должно было наладиться, хотя бы ненадолго, и я смогла бы свыкнуться со всем, что случилось. Шон явился моим будущим. Я была влюблена, и, вероятно, какая — то часть моего существа уже давно любила его, с тех пор как мы с ним познакомились. А когда — то я определенно считала его занудой. Я улыбнулась своим воспоминаниям. Кло поинтересовалась, чему я улыбаюсь, и я ответила ей.

Она согласилась с тем, что Шон — зануда.

— Жизнь такая забавная штука, — печально произнесла она.

— Да, — подтвердила я, но ничего не могло уже расстроить меня в тот день, когда моя лучшая подруга объявила о том, что выходит замуж.

— Том тоже зануда, — заметила она.

— О боже, да я знаю, — согласилась я в свою очередь.

Вскоре пришла Дориан и принесла с собой пачку печенья. Она присоединилась к нам.

— Вы мне просто не поверите, чем он сейчас занимается, — сказала она, и мы обе поняли, что речь идет о ее муже.

Кло засмеялась и поставила чайник.

Дориан продолжала рассказывать нам о том, что ее муж сейчас участвует в марше протеста против вырубки и продажи лесов. Кло заметила, что это не лишено смысла. Она где — то читала, что деревья очень важны для нас. Дориан пояснила, что речь шла о рождественских деревьях.

Кло любила рождественские елки. На какое — то время она задумалась.

— О, да какое кому до этого дело? Я выхожу замуж!

Дориан поставила свою чашку на стол.

— Ты его любишь? — спросила она.

— Даже больше, чем туфли.

Дориан покончила со своими расспросами, поинтересовавшись, не связан ли он как-нибудь с движением зеленых.

— Насколько я знаю, нет.

— Тогда все отлично. Желаю тебе, дорогая, побольше удачи.

Мне вдруг стало любопытно, какой была Дориан в нашем возрасте. Мне стало интересно, будем ли мы с Кло в шестьдесят лет сидеть вместе и рассуждать о делах наших мужей. О том, что наши сыновья слишком неблагодарные, и давать советы молодым соседям, проживающим в соседних квартирах, между тем, не забывая печь пироги, за которыми можно приятно обсудить любую проблему.

Кло и Дориан ушли вместе: Кло поехала встречаться со своим женихом, чтобы выбрать кольца, а Дорин отправилась снимать мужа с дерева. Я вернулась в прачечную и уже собиралась начать гладить, когда приехал Ноэль.

— Ты постригся, — подметила я без особого восторга. Мне уже начинали нравиться его растрепанные волосы. Он лишь улыбнулся.

— Я завтра встречаюсь с епископом.

— Ты мог бы просто надеть шляпу, — посоветовала я, на что он только улыбнулся.

— Не для этого, — произнес он с ухмылкой.

Брат выглядел немного старше, но счастливее. Морщины, появившиеся вокруг его глаз за последний год, лишь подчеркивали блеск его глаз.

— И что ты мне сейчас расскажешь? — спросил я его, скрестив пальцы.

— Я священник, Эмма, — сказал он таким тоном, будто ожидал от меня безоговорочного одобрения.

Я не побоюсь сказать, что в тот момент у меня кольнул в груди. Я попыталась скрыть свое разочарование, безразлично протирая стол. Я этого, честно, не ожидала. Мне казалось, что путешествия вокруг света отрицали его принадлежность к церкви. Но ведь мы с Ноэлем был абсолютно разные люди.

— А как насчет того, что ты никогда не сможешь завести семью, любить или даже заниматься сексом? Как насчет того, чтобы наблюдать за тем, как живут другие и не иметь возможности самому ничего попробовать? А как тебе нравится одиночество? — Я задавала ему эти вопросы, безумно расстроенная его признанием.

Он взял меня за руку.

— За прошлый год я многое попробовал в жизни. Некоторые мои открытия оказались замечательны. Я сделал вызов судьбе, и многое, что встречалось мне на пути, было мной ранее не познано, но я увидел все то, что хоте увидеть. Даже то, что лучше бы людям никогда не знать.

Ноэль рассказал мне о своем путешествии в Судан, в особенности о крошечном четырехлетнем мальчике, который умирал от голода. Его тело было измученным, кости выпирали через тонкую кожу, все мышцы скручены, а живот раздулся. Он оказался слепым, и этот его недуг был врожденным. Это маленькое существо было совсем одиноким. Мать ребенка умерла за месяц до того, как мой брат нашел его умирающим на грязной кровати лагеря. Пока Ноэль держал его за руку, слезы текли по изможденному лицу ребенка. Он вцепился в брата, боясь, что его снова оставят одного. Ему было лишь четыре года, а он уже знал, что умирает. Мой брат спел ему песенку. Он гладил его по голове, а когда у того отказали почки, он лежал, обняв ребенка, громко молясь за него и целуя его в мокрую щеку. Этот маленький человечек никогда не знал той жизни, которая нам представлялась чем — то само собой разумеющимся. Он никогда не узнал, что жизнь может доставлять радость. Он же испытал лишь потерю и боль. Почему?

Эта история глубоко задела меня за живое. Я сразу вспомнила, сколько всего хорошего происходит в нашей жизни. Даже когда мы что — то теряем, мы обязательно что — то находим. А этот ребенок? Когда же он что — то обретет? Ноэль просидел с ним два дня. Он произвел последний обряд, и ребенок умер у него на руках. Но Ноэль мог поклясться, что мальчик улыбался. Казалось, что эта улыбка была вызвана присутствием брата. Мальчика звали Басса, и он хотел стать врачом, когда вырастет. Ноэль прервал свое повествование, потому что слезы струились по его лицу. Я не могла вымолвить ни слова и чувствовала, как горят мои щеки.

— Он член моей семьи, Эмма.

Я сидела, задыхаясь от жалости к мальчику, которого я никогда не знала, и к брату, который присутствовал при его смерти.

— Ты возвращаешься.

Мое сердце начинало разрываться на части.

— Я уезжаю, — кивнул он в ответ.

— Ты мог бы быть членом благотворительной организации.

— Я священник.

Мы оба заплакали, но в то же время и я, и он понимали, что он принял верное решение, и хотя я чувствовала боль в сердце и слезы струились из глаз, я была горда тем, что он мой брат. Я крепко обняла его.

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, Эмма.

Так закончился наш разговор.

* * *

Через неделю мы с Кло ходили по магазинам и искали наряд для ее помолвки. — Я слишком толстая в этом платье? — спросила у меня Кло, кажется, в четырнадцатый раз.

— Да у тебя десятый размер. Нет такой одежды, в которой ты бы плохо выглядела, — ответила я ей в четырнадцатый раз.

У меня жутко болели ноги, и я не была настроена больше гулять по магазинам. Тут она нашла черное платье, которое очень напоминало те предыдущие восемь черных платьев, которые уже имелись у нее в гардеробе. Я ей напомнила об этом, но мои слова не возымели действия.

— Эмма, ты ничего не понимаешь, — сказала она по пути к прилавку.

Я оказалась слишком голодна, чтобы с ней спорить. Мы уже купили туфли и приготовились перекусить. Я еле шла, а Кло была раздражена. Мы только успели сделать заказ, когда зазвонил ее телефон. Высветился рабочий номер Тома. Она ответила, но ей звонил не Том. Я видела, как ее лицо побледнело. Том почувствовал себя плохо, и его отвезли на скорой помощи в больницу. Мы молча вышли из ресторана. Сев в машину, мы лишь перекинулись несколькими словами.

— С ним все будет хорошо, — сказала я, ужаснувшись от мысли, что могла заблуждаться.

— Я знаю, — безучастно произнесла Кло.

Никто из нас в это не верил. Она безумно мчалась по дороге, а я даже не возмущалась. Мы вбежали в госпиталь, чуть не сбив информационный стенд. Отец Кло умер от сердечного приступа, и, стоя около стенда, я знала, что она тайно винит себя в том, что с Томом может произойти то же самое. Ее трясло, она размахивала руками, а когда попыталась заговорить с медсестрой, то у нее пропал голос. Я стойко держалась, а она в ужасе ждала удара. Тут Кло откашлялась и спросила про состояние здоровья своего жениха. Женщина улыбнулась и заглянула в компьютер. Кло закрыла глаза, я же пристально смотрела на женщину и на ее компьютер. Но та все еще улыбалась нам.