Анна Мак–Партлин - Заверните мне луну

— Круги вокруг сосков! — сказала она. — Я сразу поняла. Эх ты, недотепа!

Правильно подметила. Она смеялась.

«Ну я и тупица».

* * *

Шон вернулся домой лишь в восьмом часу. Я лежала на диване и смотрела «Знакомство вслепую», болея за второй номер. Он плюхнулся рядом, радуясь тому, что я поправилась и в состоянии переживать за девицу в наряде тигровой расцветки, которая выбирала себе кавалера в парке Скарборо. Я немного нервничала, но не так, как должна была. Он схватил пульт и переключил канал.

— Ты поел? спросила я просто так.

— Я перехватил кое-что по дороге домой.

Я сосредоточилась на телевизоре. Мадонна пела о сексе.

Он встал.

— Хочешь пива?

— Нет, улыбнулась я.

Шон ушел на кухню, а я стала думать, когда рассказать ему. Трудно объяснить, но эмоции, которых я от себя ожидала, испарились. Мне было все равно, как он отреагирует. Но в глубине души я знала, что по этому поводу можно не переживать. Мое поведение никак не укладывалось в рамки обычного, и уже одно это должно было встревожить меня. Однако я находилась взаперти в каком — то странном райском месте. Он вернулся с пивом и присел рядом, положив мои ноги на свои колени. Он подмигнул мне, и я улыбнулась. — Я сегодня сделала тест.

— Да? — спросил он, глядя в телевизор.

Молоденькая белокурая ведущая живо рассказывала о хитпараде.

— Да, — сказала я, любуясь ее туфлями.

— Какой тест? — спросил он, скорее всего любуясь ее грюдью.

— Тест на беременность.

Шон поперхнулся пивом. Из его рта пошла пена, которая быстро достигла подбородка. Он резко повернулся ко мне.

— Последнее время я паршиво себя чувствовала.

— Я знаю, и?.. — продолжил он. Он не казался встревоженным или даже чересчур шокированным. Скорее, его одолевало простое любопытство, а это уже был неплохой знак.

— Дориан сказала, что мне следует сделать тест.

Шон даже не вздрогнул.

— И?.. — Он явно был не из тех, кто ходил вокруг да около.

— И она оказалась права.

— Она оказалась права? — переспросил он, и я увидела в его глазах искорку.

— Я беременна, — подтвердила я, не удержавшись от улыбки, потому как видела, что он счастлив.

Шон поставил пиво и повернулся ко мне.

— Ты абсолютно уверена? — спросил он. И страх в его голосе был хорошим знаком.

— Голубая линия, — сказала я, и внезапно я заплакала. И это были слезы счастья. Шон взял мое лицо в руки. — У нас будет ребенок? — спросил он, и я подумала, что за ним нужно записывать.

— Ну, надеюсь, не двое, — рассмеялась я.

— Я стану отцом, — сказал Шон и заплакал. Мы обнялись. — Я буду папой, — повторил он.

«Смешно, ведь это у меня в животе находилось дитя».

Позже мы поднялись наверх и на всякий случай сделали еще один тест, чтобы окончательно убедиться. Мы сидели вместе на полу в ванной и смотрели на голубую линию, раздумывая о ее значении. В ту ночь мы лежали в объятиях друг друга и строили планы. Нам определенно необходимо было взять ипотечный кредит, и с этим проблем не было. У нас имелся стабильный заработок, и мы успели даже кое-что отложить. Мы решили никому ничего не рассказывать, по крайней мере пока. Кроме того, Кло выходила замуж, и мы не желали отвлекать от нее всеобщее внимание. Дориан можно было доверять до тех пор, пока она не видела наших знакомых. У многих случались выкидыши на ранних сроках, и мы боялись сглазить. Мы оба хотели ребенка. Мы осознавали, что дети — это лучшее в жизни. Радость наполнила мое когда — то ставшее ослабленным сердце и вылечила его.

Конечно же мы подумали о Джоне — разве мы могли о нем забыть? Я рассказала Шону о тесте, который сделала в день его смерти, и впервые за все время призналась себе и ему в том, как мне было тогда плохо. Но на этот раз все случилось иначе. Мы стали старше и мудрее. Мы были лучше подготовлены, и в нас жила сила. Это не означало, что я не любила Джона. Просто тогда я была не готова. Мне не нравились воспоминания, но Шон сжал мою руку, и чувства вины как не бывало.

— Я люблю тебя, — сказала я.

— Я тоже люблю тебя, мамочка, — ухмыльнулся он.

— Так, не называй меня мамочкой, — обиделась я. — Я предпочитаю мама, мамка, мамуля или даже ма.

«О, Боже, я так взволнована, что мне надо пописать».

День свадьбы Кло. На часах половина десятого утра. Я стояла на коленях в ванной, изрыгая содержимое своего желудка. Я вытерла рот, проклиная Шона и его сперму. Я была подружкой невесты, но это доставляло мне мало удовольствия, потому что в последний раз я ходила на примерку две недели назад, а платье с трудом влезало уже тогда. Мой прежний бюстгальтер, который больше не был мне нужен, лежал в ящике с нижним бельем, и я подумала, может, большие панталоны помогут мне. К сожалению, платье я собиралась надевать не самостоятельно, а это значило, что я не могла позволить себе быть в панталонах, какого бы размера они ни были. Я сделала прическу, немного подкрасилась и вразвалочку направилась на кухню, где Шон готовил завтрак. В костюме он выглядел сногсшибательно.

«Подонок». Я сдержала слово и никому не сказала о беременности, что давалось мне тяжелее, чем я могла себе представить. Особенно ввиду того, что всем моим знакомым казалось, что я просто толстею. Я не была похожа на беременную — я просто выглядела полноватой. Кло вернула платья подружек невесты, опасаясь того, что Энн продолжит морить себя голодом, стараясь одержать победу в конкурсе «кто влезет в свое платье». Она выбрала ткань и наняла портного, который не преминул обратить внимание на мой постоянно меняющийся размер. Примерка напоминала страшный суд. В то время как я увеличивалась в размерах, Энн таяла на глазах. А бедная Кло, да на пару со своим исполнительным портным тихо приходили в отчаяние. Платье было шелковым — настоящий кошмар для быстро увеличивающихся бедер. На какое — то мгновение я задумалась о том, чтобы бросить все к чертовой матери. Но потом быстро пришла в себя и настроилась на выполнение обязательств, какими бы болезненными они ни были.

Я беспокоилась, что после обеда мне станет тяжело дышать, но притворилась, что улыбаюсь.

Шон рассмеялся.

— Ты выглядишь великолепно.

— Заткнись, — простонала я. — Я похожа на свинью.

— Мне всегда нравился бекон. — Он сделал вид, будто вдыхает аппетитный аромат, и хотя он вел себя по детски, я не могла удержаться от смеха. Неожиданно я почувствовала голод. Шон так и манил к себе. Мне неистово захотелось раздеть его, запрыгнуть и повалить на пол. Учитывая обстоятельства, мои мысли были несколько странными, подумала я.

* * *

Свадебная церемония прошла великолепно. Кло выглядела потрясающе: белый шелк и загорелая кожа, длинная фата и улыбка, не сходящая с губ. Том, которого сначала тошнило, увидел ее и успокоился. Клятвы были произнесены — без сучка, без задоринки. Зажгли свечи и даже не устроили в церкви пожара. Затем, как и полагалось, запела певица, и, надо сказать, прекрасно. Все шло замечательно. Я стояла у алтаря рядом с невестой. Было жарко, и платье стало душить меня. Ноги болели, голова кружилась. Мне необходимо было присесть, но священник оказался еще тот болтун. «Только продержись еще пять минут. Не упади в обморок. Не упади в обморок. Пожалуйста, не падай в обморок».

Я обливалась потом и не понимала слов священника. Но он, видимо, говорил что — то хорошее, потому что толпа аплодировала. Кло с Томом стали спускаться по ступенькам. За ними проследовала и процессия. Фотограф снимал счастливую пару.

«Просто спустись вниз», — говорила я себе.

К сожалению, силы все-таки покинули меня. Как раз когда фотограф выкрикнул: «Сыр!» — я рухнула. Очнувшись, я обнаружила, что лежу на спине и смотрю вверх на священника, невесту с женихом и Шона. — Простите, — пробормотала я, пытаясь встать на ноги. — В церкви жарко.

Шон помог мне встать и прикрыл, увидев, что платье разошлось сзади по швам. Толпа молчала, когда меня выводили в боковую дверь. На моей талии висел пиджак. Воздух помог мне прийти в себя, но уже ничего не могло помочь. Кло и Том засуетились, но я умоляла их вернуться к гостям.

— Со мной все хорошо, клянусь. Простите.

Кло улыбнулась:

— Ты просто умеешь привлечь все внимание к себе, Эм.

Я рассмеялась, искренне добавив, что сегодня ничто не сможет отвести внимание от нее. Кло и вправду выглядела восхитительно, все шло великолепно, я являлась всего лишь помехой, которую нужно было игнорировать. Она высмеяла мое смущение и согласилась с Томом, что мне лучше отправляться прямиком в отель. Оказавшись в номере и сняв то, что осталось от платья, я почувствовала себя лучше. Я взглянула в зеркало, и все части моего тела показались мне еще большими, чем были утром.

Я бы не стала утверждать, что, то явилось игрой моего воображения. Шон лежал на кровати, ожидая меня. — Тебе нужно прилечь, — повторял он.

— По мне видно, что я тяжелая? — спросила я.

— Нет, — почти фыркнул он. — Я же сказал, ты выглядишь отлично.

Я вздохнула.

Он насупился.

— В этом все и дело? Ты сидишь на какой — то глупой диете? Знаешь, нельзя этого делать при беременности.

Я прилегла с ним на кровать.

— Нет. Конечно нет. Если бы я сидела на диете, я бы не съела вчера вечером полведра курицы, большую порцию картошки и луковые кольца. Ведь так?

Шон подумал и согласился. Затем он снял рубашку.

В комнате было тепло, его кожа казалась горячей. Мое самочувствие вдруг улучшилось. Я поцеловала его, он улыбнулся, я снова поцеловала его и расстегнула брюки. Его улыбка становилась все шире, и когда я оказалась на спине то почувствовала, что грудь уже не болит. Он остановился чтобы надеть презерватив, и мне стало интересно, зачем он это делал. Но потом поняла, что он был рабом привычки, и мне вовсе не хотелось портить момент. Мы переместились когда открылась дверь и в номер вошли Энн и Ричард. Мы даже не заметили их, пока не услышали крик Энн. Ричард деликатно извинился и вытолкнул ее за дверь. Слава богу, Шон прикрывал меня. Я бы умерла, если бы Ричард увидел мои нынешние телеса. Мы услышали, как закрывается дверь, посмотрели друг на друга и рассмеялись. Шон сначала заволновался, ведь Энн увидела его сзади голым, но я напомнила, что это созерцали все, когда Ирландия одержала победу над Италией в Кубке мира в девяносто четвертом году. И он успокоился. Мы оделись.

Он снова был в костюме, а я натянула черное трикотажное платье, в котором почувствовала себя намного уютнее. Мы встретились Энн и Ричардом в холле.

— Лучше себя чувствуешь? — спросила Энн.

— Да, спасибо, — поблагодарила я, краснея.

Ричард и Шон ухмыльнулись друг другу и отправились в бар. Я заказала воды. Энн что — то покрепче.

Жених с невестой прибыли немногим позже. Меня не было на фотографиях, сделанных на улице у церкви, но Кло не обиделась. Я извинилась за платье, но ей было более чем все равно. Она пребывала в эйфории и сияла, как Джей Ло. Она просто радовалась, что мне стало лучше. Энн молчала. За это я была ей очень признательна. Фотограф подал нам знак рукой, и мы улыбнулись в объектив. Мы менялись местами с родней и друзьями со стороны жениха и невесты до тех пор, пока наши обязанности в этой части не были завершены, и настала пора есть. Я обрадовалась, потому что сильно проголодалась и была готова съесть целую лошадь. Блюда приносили и уносили. Речи произносились эмоционально. Брат Тома Руперт все-таки оказался приятным, даже немного смешным. И я решила, что, возможно, в больнице составила о нем неверное мнение. Ведь в конце концов он всего лишь переживал за брата, которого оперировали. Руперт пошутил насчет того, что у женщин отсутствуют мозги, и я поняла, что интуиция не обманула меня. Мать Кло и ее отчим гордо улыбались и смеялись над историями, которые рассказывали об их дочери.

После трапезы Энн, Кло и я отправились в люкс невесты. Кло подправляла макияж, Энн — платье, а я обнимала белого друга. Я включила краны, чтобы ничего не было слышно. Но краны оказались с рассеивателями, а соответственно тихими. Меня рвало снова и снова. Я слышала голоса подруг. Потом я громко рыгнула, и рвота прекратилась.

— Эм?

Кло звала меня.

— Да? — отозвалась я как можно более жизнерадостным тоном.

— У тебя все хорошо?

Я начала произносить «отлично», но успела произнести первый слог, и меня снова вырвало.

Энн встала у двери.

— Впусти нас! — эффектно завопила она.

— Открыто, — сказала я, в то время как моя голова торчала в унитазе.

Когда они зашли, лица у них были озабоченными.