Кэрол Мэттьюс - Заветное место

— Сегодня непростая публика, — процедил сквозь зубы Винни. — Им нелегко угодить. Лучше надень на себя что-нибудь стильное и вкусное. Избавься от этого. — Он спереди поддел пальцем ее покрытые блестками трусики и стянул их вниз. Я с ужасом наблюдала.

— Позже. — Она схватила его за руку.

— Мне сегодня не до упрямых коров! Будь хорошей девочкой или вылетишь отсюда, как Келли.

Он отпустил ее и поплыл прочь, заискивающе улыбаясь и ловя взгляды посетителей. Кристалл направила ему в спину средний палец.

— Я же говорила, придурок.

— Почему ты позволяешь ему так с собой разговаривать?

— Это его клуб. Он командует парадом. — Ее лицо потемнело от беспокойства. — Ты тут справишься с ситуацией, если что?

Я в этом была уже не уверена, но признаваться в этом не хотелось.

— Ладно, мне пора. Я попрошу одну из девочек из бара принести тебе напиток. Вернусь к тебе, как только смогу.

Убедившись, что я устроилась как следует, она исчезла.

Я смотрела на девушек на шестах. Они апатично двигались. Их бедра с очевидной скукой тянулись к мужчинам, сидящим перед ними и пожирающим их глазами. Мне казалось, что отсутствующее выражение на лицах девушек и безвольные тела кричали о том, что они хотят оказаться в каком-нибудь другом месте. Как мужчины могут наслаждаться девушками, которые так несчастны?

Кристалл подошла к свободному шесту. Когда она начала танцевать, грязный зал наполнился вибрирующей энергией, которой ему так не хватало. Все взгляды обратились к ней. Музыка стала громче, и Кристалл двигалась вокруг шеста: крутилась так и эдак, переворачивалась вниз головой, и, хотя мне невыносимо на это смотреть, меня захватили ее исключительный атлетизм и сноровка. Она любила танцевать и умела двигаться легко и элегантно. Кристалл осветила это убогое, жуткое место, словно звезда.

— Держи, милая. — Едва одетая женщина поставила на мой столик стакан кока-колы. — От Кристалл.

— Спасибо. — Я жадно сделала глоток. Мне было жарко, подмышки стали влажными от тревожного пота.

Кристалл танцевала на шесте под несколько песен, и когда я уже немного привыкла к этому зрелищу, снова появился управляющий и кивком подозвал ее к себе. Он отправил ее к группе буйных мужчин, сидящих в кабине рядом со мной, а я спряталась за занавеской.

— Эти джентльмены хотят, чтобы ты их развлекла, — сказал управляющий.

Кристалл изобразила широкую улыбку. Она вращалась перед ними и приподнимала руками соблазнительные груди. Они смотрели на нее бесстрастным холодным взглядом, как акулы.

Один из мужчин пересел поближе, и Кристалл поняла, что ему нужно уделить особое внимание. Она подошла к нему вплотную и начала извиваться, поглаживая свое тело, а он съедал ее глазами. Потом она провела грудью по всей длине его тела, пока ее волосы не оказались у него между ног. Как она может так делать? Я напряглась. С незнакомым, чужим человеком? Мужчина гладил, сжимал рукой ее кожу, и она громко хлопнула его по руке. Остальные захлебнулись от смеха.

Казалось, что эти мужчины хотели спустить штаны и запустить в плоть Кристалл пальцы и члены, как в рахат-лукум. Они хотели разорвать ее, сделать ей больно, и мне стало нехорошо от того, что я должна сидеть и смотреть на это, не в силах помочь. Кристалл уже не улыбалась, и мои руки похолодели, когда я увидела, что над ней так издевались.

Полуодетая официантка вернулась с подносом, полным напитков. Кристалл одним движением сняла трусики и наклонилась перед мужчинами, покачивая бедрами. Другая девушка осторожно расставила напитки на ее ягодицах, словно это стол, а не тело человека. Я закрыла глаза руками, потому что не могла видеть, как используют мою подругу.

Если бы они узнали Кристалл, если бы поговорили с ней, то поняли бы, какой она заботливый и добрый человек. Может, они бы не стали так ужасно себя вести с ней, унижать. У них тоже должны быть жены или подруги. Может, некоторые из них — отцы. Понравилось бы им, если бы так обошлись с их любимыми женщинами или дочерьми? Не думаю.

Под громкое одобрение окружающих мужчины по очереди опустошали и ставили на место рюмки. Девушка расставляла все новые напитки, пока не освободился весь поднос. Последний мужчина разлил спиртное по телу Кристалл. Потом крепко сжал ее руками, и пока Кристалл пыталась вырваться, медленно слизал жидкость языком с внутренней стороны ее бедер, под улюлюканье и поощрительный хохот остальных.

Я больше не могла. Желудок сжался, и комок желчи поднялся к горлу. Необходимо было отсюда выбраться, и как можно скорее. Я встала, Кристалл подняла глаза и поймала мой взгляд. Я покачала головой и одними губами прошептала:

— Прости.

Я скрылась за дверью так быстро, как только могла.

Быстрее, вниз, прямо к туалетам, хлопая в спешке дверью. Я упала на пол в одной из кабинок, и меня вырвало в унитаз.

Опустившись на колени на холодной плитке, я положила голову на руку и громко всхлипнула.

Несколько секунд спустя послышался голос Кристалл:

— Аиша? Ты здесь?

— Да, — выдавила я сквозь рыдания.

Она толкнула дверь кабинки и, увидев меня, воскликнула:

— О боже мой.

Она оторвала немного туалетной бумаги и отодвинула меня от унитаза.

— Эй, эй, ты в порядке?

Я слабо кивнула. Она села рядом со мной и обняла меня. Моя голова оказалась на ее голой груди, и я еще сильнее осознала ее наготу. Она меня тихонько покачивала. На заднем плане по-прежнему гремела музыка.

Все кабинки были покрашены в черный и изрисованы граффити. Слабый красноватый свет скрывал, насколько отвратительно это место. Грязный, заваленный бумагой пол, запах хлорки слабо маскировал вонь туалета. Не самое подходящее для откровенного разговора место.

— Они с тобой так ужасно обращаются, — фыркнула я. — Почему ты им позволяешь?

— Это моя работа, — ответила Кристалл с усталым смешком. — Она не так уж плоха.

— Нет, она ужасна. Эти мужчины отвратительны.

— Они платят хорошие деньги.

— Чтобы оскорблять женщин? Чтобы унижать их?

Это хуже, чем все, что со мной когда-либо делал Суреш. Его насилие порождалось яростным гневом. Но откуда взялось это? Почему мужчины считали, что можно так обращаться с женщинами? Что заставляет красивых женщин, вроде Кристалл, так спокойно относиться к этим унижениям? Неужели человеческая душа настолько обесценилась? Интересно, посещал ли такие места мой муж, когда возвращался поздно ночью или вообще не приходил домой? Так он получал удовольствие? Интересно, чем он там без меня занимался и о чем думал.

— Меня никто не заставляет это делать, — холодно сказала она.

— Но это не может нравиться.

— Нет, — откровенно признала она, — мне это точно не нравится.

Я сжала ее руку.

— Ты заслуживаешь гораздо большего. Ты очень умная и неравнодушная.

— Я ничего не умею, — сказала она. — Вообще. Мне нечем похвастаться. Я зарабатываю здесь кучу денег, Аиша, и ты не поверишь, какие у меня долги. Что еще мне делать?

— Не знаю, — призналась я. — Но я ужасно расстраиваюсь, когда вижу тебя в таком виде.

— Пообещай, что не расскажешь Хейдену. — Она сжала мои пальцы. — Он не знает, насколько тут ужасное место.

— Ты должна ему доверять. Он тебе поможет. Я знаю.

— Он и так слишком много для меня делает. Не хочу, чтобы он меня жалел.

— Он не такой. Я знаю.

— Ничего не говори. Прошу. Пообещай.

— Обещаю. — Я осторожно прикоснулась к ее руке. — Но ты такая яркая и интересная. У тебя столько возможностей. Как ты здесь оказалась?

Кристалл опустила голову и вздохнула.

— Не самая приятная история. — Ее голос дрожал. — В юности я сбежала из дома. Хотела развлечений, а родители были очень строгие. Нельзя было краситься, встречаться с мальчиками. Я жила в маленьком городе, где было ужасно скучно. Мне хотелось всего. Хотелось узнать жизнь. Я не могла ждать. И посмотри, до чего я дошла.

— Я не знала.

Она пожала плечами.

— Я поехала на свет лондонских огней, когда мне было семнадцать. Купилась на все эти золотые горы. У меня лежало двадцать фунтов в кармане и не было никакой профессии. В результате я занялась вот этим. Если честно, сначала я не была против. Пыталась убедить себя, что это дарит свободу и придает сил. Какая чепуха! Но девочки были замечательные. Мы были как одна семья. Так я и встретила Рут из «Центра помощи», где ты была. Мы хранили связь все эти годы. Иногда я ей помогаю, если кто-нибудь попадает в беду. Она быстро вышла из игры. Не вынесла психологически. Я думала, что справлюсь. Какая я была дура, — грустно улыбнулась Кристалл. — Я принимала наркотики, когда приходилось особенно тяжело. Так делает большинство. Какое-то время я даже считала, что неплохо живу. Благодаря танцам я оплачивала аренду и была в форме. — Она бросила на меня грустный взгляд. — Казалось, что у меня все хорошо. Когда мы познакомились с Хейденом, я танцевала в приличном клубе. Элитном. Куда ходят знаменитости. Я получала огромные чаевые, и там не было… Того, что ты видела сегодня. Я просто танцевала. Но я старею, Аиша. Я приближаюсь к тридцатилетию совсем не с той стороны. Клубам нужно свежее мясо. Более молодые, упругие тела. В моем возрасте начинают попадать в места все хуже и хуже, где приходится делать все более экстремальные вещи за те же деньги.

Ее глаза наполнились слезами, и она попыталась их смахнуть.

— Ну вот, теперь у меня тушь потечет. Придется вернуться в раздевалку и снова нанести макияж, прежде чем выйти снова.

— Не надо, — умоляла я. — Пожалуйста, не надо. У тебя красивая душа, а это ее погубит.

— Красивая душа? Сомневаюсь, что она у меня вообще осталась. — Слезы тихо лились по ее щекам. — Я занимаюсь этим много лет. Что мне еще делать?

— Не знаю, но мы можем найти что-нибудь вместе.

Она горько засмеялась и пошмыгала носом. Я отмотала и дала ей кусок туалетной бумаги, и она высморкалась.

— Только посмотри на нас, — сказала она. — Сидим на полу в грязном туалете. А я еще и голая. На кого мы похожи?

На мгновение мы обе улыбнулись, но потом снова начали рыдать.

— Что я здесь делаю? — спросила она, обращаясь скорее к себе.

— Не знаю, — ответила я. — Но мне невыносимо видеть тебя такой.

— Мне жаль. — Она крепко прижала меня к себе и погладила по волосам. — Очень жаль.

Снова послышался грохот открывающейся двери.

— Кристалл! Кристалл! — раздался наглый ор управляющего.

Она закатила глаза и ответила:

— Да.

— Какого черта ты тут делаешь? Тащи свою задницу в зал, вытряхивать из клиентов деньги.

Кристалл захотела подняться.

— Нет, — умоляла я шепотом. — Пожалуйста, не ходи.

Она была в замешательстве.

— Не надо, — целовала я ее руки. — Пожалуйста. Такая жизнь тебя уничтожит. Если я смогла измениться, сможешь и ты. Пожалуйста, Кристалл. Пожалуйста.

Дверь кабинки распахнулась, и над нами навис Винни. Я съежилась, но Кристалл поднялась, закрывая меня собой, и уверенно его встретила, выставив грудь вперед.

— Выходи на танцпол, никчемная дрянь, — огрызнулся он.

Голая и разбитая Кристалл нашла в себе силы толкнуть его и посмотреть в глаза. Ответила она спокойно и твердо:

— Ты разговариваешь со мной подобным образом в последний раз. Ты меня понял?

Она швырнула его в сторону и потянула меня за собой.

— Вернись, — пищал он с изумлением и негодованием. — Сука! Ты — моя лучшая девочка, Кристалл. Клиенты тебя любят. Тварь! Ты не можешь так просто уйти!

— Но ухожу, придурок, — бросила она, уходя.

Держась за руки, мы бежали по коридору и смеялись, смеялись, захлебывались от смеха. Кристалл была все еще голая, но ее щеки горели, глаза сверкали, и она нервно хихикала. Теперь она была свободна.

Кристалл забрала свои вещи из раздевалки, надела плащ на голое тело, и мы выбежали из клуба прежде, чем Винни успел нас догнать. Она поймала такси, и когда машина подъехала к тротуару, помахала охранникам у двери, послав им воздушный поцелуй:

— Пока, мальчики! Больше вы меня не увидите.

Мы запрыгнули в салон авто, тяжело дыша и хихикая.

— Куда, дамы? — спросил водитель, и я сказала ему наш домашний адрес.

Когда мы отъехали, наше место у тротуара, резко затормозив, заняла блестящая черная машина. Видимо, новые отвратительные сморчки приехали пожирать глазами недоступных красавиц и сговорчивых наложниц. Швейцар открыл двери машины, и из нее вылезли четверо мужчин в черных кожаных куртках. На них даже смотреть было противно, и я отвернулась.