Сильные, крепкие руки Рена легли ей на талию. Эмма подумала, как отчаянно ей хочется обнять его за плечи. Это ведь ничего не будет значить, всего лишь несколько мгновений свободы, несколько мгновений для самой себя. Это все решило.

Эмма скользнула в объятия Рена, с жадностью принимая его поцелуи с привкусом выпитого за ужином вина. Он ловко ласкал ее языком, как уверенный в себе любовник, знающий, что его не отвергнут.

Тело Эммы задвигалось по собственной воле, также стремясь принять участие в поцелуе. Она ощущала исходящее от Рена тепло, крепость его мышц, силу его желания. Его тело выполняло обещания, высказанные словами, показывая, что наслаждение лучше всего делить на двоих. Рен не из тех мужчин, кто стремится получить удовольствие лишь для себя.

Поняв, что минутный эксперимент зашел слишком далеко, Эмма отстранилась, прервав поцелуй.

– Мы должны остановиться, – прерывистым голосом объявила она.

– Почему? – Рен уперся лбом в ее лоб, глядя на нее потемневшими от желания глазами.

Его близость отвлекала, мешала придумать вразумительную отговорку.

– Мы едва знаем друг друга, – негромко произнесла она. Это была ложь. Она уже знала достаточно, чтобы понимать, что общение с ним до добра не доведет.

– А мне кажется, вы не понимаете, как много могут сказать поцелуи о человеке, даже если вы о нем почти ничего не знаете. – В сгущающихся сумерках улыбка Рена показалась Эмме поистине дьявольской. Одной рукой он упирался в стену над ее головой, по-прежнему нависая над ней. – Вот вы, например, очень страстная женщина. Вы целуетесь, и оживают ваши руки, бедра, все ваше тело. – Его вторая рука переместилась ей на талию, и он принялся большим пальцем выписывать круги по ее скрытому тканью платья бедру. – Вы заслуживаете любовника, который будет достоин такой страсти. – Он снова прижался губами к ее шее, не скрывая своих намерений.

– Полагаете, что вы – тот самый любовник?

Эмма пыталась говорить бесстрастно, хотя все ее естество сгорало в огне желания. Никогда еще ее не обольщали так открыто, и откровенность намерений Рена пьянила. Страстная ли она? Да. Легко ли ее завоевать? Нет.

– Я мог бы им стать, Эмма. Вы слишком долго прожили в одиночестве. – Он со значением посмотрел на ее губы. – Я сделал смелое предложение, не более того. Теперь дело за вами, решайте.

С этими словами он ушел, растворился в ночи, и карибский мрак полностью поглотил его, стоило ему выйти из отбрасываемого лампой светового круга.

Эмма молча смотрела ему вслед, и в ее голове бессвязно роились обрывки мыслей. Напористый визит Гридли заставил ее пересмотреть мнение о Рене. Вместо того чтобы видеть в нем второго противника, с которым нужно сражаться, его можно сделать союзником.

Рен встанет между ней и Гридли хотя бы на основании того, что в его руках сосредоточено большинство акций. Сегодня он уже так поступил. Вопрос в том, долго ли это продлится? Что, если Рен решит в будущем продать свои акции и вернуться в Лондон? Как долго ей удастся удерживать его здесь?

Какой причудливый оборот приняла ситуация! Изначально вариант с продажей или отъездом был для Эммы желанным и предпочтительным, так как позволил бы ей сохранить независимость. Но она недооценила Гридли. Раз он признался Рену, что намерен возобновить ухаживания, ее ждут тяжелые времена. Выйдя за него замуж, она не только передаст в его руки управление «Сахарной землей», но и сама окажется в его власти.

То был ее самый большой страх. Однажды побывав в зависимости от мужчины, она совсем не стремилась к повторению опыта. Прикрыв глаза, Эмма попыталась отогнать воспоминания о жестокости Томпсона Ханта. Что бы он ни сделал, Артур Гридли будет еще хуже.

Томпсон Хант был всего лишь эгоистичным мошенником со злобным характером, а Артур Гридли – садист и, по ее мнению, убийца. Стань она его женой, никто не поверит ее обвинениям, если она вообще выживет, чтобы их сделать. Она не сомневалась, что их брак будет быстротечным и закончится, как только он окончательно утвердится в своих правах на «Сахарную землю».

Эмма открыла глаза и выдохнула, заставляя себя вернуться мыслями в настоящее. Нужно заручиться постоянным присутствием Рена на плантации, возможно, в иной роли, кроме главного акционера. Но как этого добиться, если он узнает, что «Сахарная земля» не столь рентабельна, как ему представляется? Осмелится ли она рискнуть с ним тем, чем не хочет рисковать с Гридли? Брак связал бы их самыми крепкими узами, какие только можно придумать.

Но даже в таком случае Рен будет волен бросить ее и уплыть обратно в Лондон, особенно если связь их будет фиктивной. С другой стороны, ей вовсе не обязательно быть фиктивной. Эмма может подарить ему страсть и теплую постель, которую он не сможет покинуть. Их обоих охватила безудержная страсть, когда они целовались, и она поняла, что вполне может всколыхнуть в нем желание, разжечь бушующее пламя. Прошлое научило ее тому, что физическая близость является очень мощным оружием. Эмма и сама пала его жертвой. Она, конечно, никогда не опустится до уровня Томпсона Ханта, но будет сражаться любыми доступными ей способами.

Накручивая на палец выбившуюся из прически прядь волос, Эмма обдумывала идею, которая пришла ей в голову. Как она раньше сказала? «Женщина может сделать все то же, что и мужчина». Испокон веку мужчины соблазняют женщин ради получения богатого приданого. Возможно, и Рен пытается сделать то же самое. Он ведь недвусмысленно дал понять, что его нельзя подвинуть в сторону. А как насчет того, чтобы притянуть его к себе? Эмма задумчиво постукивала пальцем по подбородку. На это потребуется время, ведь придется действовать медленно. Рен ни за что не поверит, если она резко изменит к нему свое отношение. Едва ли он благосклонно отнесется к женщине, которая поведет себя чересчур легкомысленно. Эмма сочла свой план идеальным. Она воспользуется его попыткой соблазнить ее в своих интересах и проделает то же самое с ним. Заманит Рена к себе в постель и, если повезет, заручится его поддержкой.


– Думаю, его можно переманить на нашу сторону, – уверенно объявил Артур Гридли мужчинам, собравшимся за круглым столом у него в библиотеке. Здесь были Майлз Калверт, Элиас Блейкли, Хью Девор и Эмхерст Каннингем. Все англичане и добрые прихожане церкви Святого Михаила, все связаны едиными финансовыми трудностями последних пяти лет и, что самое главное, все сходились во мнении, что смогут переломить ситуацию в свою пользу, если отнимут у Эммы Уорд «Сахарную землю». Помимо этих общих черт, их свели вместе тайные цели. Политика заставляет совершенно несхожих на первый взгляд людей раскрыть друг другу объятия, иногда в буквальном смысле – Гридли знал о подобных связях.

Каннингем медленно кивнул и задумчиво нахмурил брови:

– Но действовать нужно быстро, прежде чем эта лиса запустит в него свои когти.

– Я работаю над этим, – ответил Гридли. – Сегодня нанес Драйдену продолжительный визит.

Оставалось надеяться, что посеянные им семена укоренятся, особенно предупреждение, чтобы Драйден не рассчитывал на благосклонность Эммы. Она будет принадлежать ему, Гридли. Именно он женится на ней и уложит к себе в постель. Он этого заслуживает. Гридли не обрадовало открытие, что Драйден – молодой человек. Он-то рассчитывал, что наследник окажется старым и физически непривлекательным.

– А деньги у Драйдена есть? – поинтересовался Майлз Калверт. Горели только свечи в канделябре в центре стола, и его лицо оставалось в тени.

Гридли царящий в комнате полумрак не беспокоил. Даже не глядя в бегающие глаза Майлза, он знал, что тот при первой удобной возможности попытается продать новичку свою плантацию скромных размеров, которую можно будет объединить с «Сахарной землей». Майлз уже пытался найти покупателя, мечтая выручить деньги и вернуться в Англию.

К счастью, Майлз поделился своими мыслями с Гридли за стаканчиком абсента. До сих пор Гридли удавалось удерживать его от подобного шага, что за отсутствием покупателей было нетрудно сделать. Появление Рена Драйдена все изменило, и теперь Гридли придется следить за Майлзом особенно тщательно, чтобы тот не наделал глупостей.

– Не уверен, – задумчиво протянул он. – Он хорошо одевается и говорит, как образованный человек. Я бы сказал, что он не на мели, но вот какой суммой располагает?.. – Гридли выразительно пожал плечами, показывая тем самым, что не считает Драйдена способным купить плантацию.

В разговор вступил Хью Девор, кивком отмахнувшись от финансовых подсчетов Калверта. Этот дородный мужчина с седеющей копной волос привык говорить командным тоном.

– Не деньги важны, а отношения. Мне интересно, с какими людьми Драйден водит знакомство? Насколько хорошо он знал Мерримора? Были кузены близки или нет? Возможно ли, чтобы Мерримор рассказал ему о нас? Если да, то что именно? Друг нам Драйден или враг?

Последний вопрос прозвучал обвинительно, и Гридли тут же ощетинился. Ему не понравился намек, что, если их раскроют, виноват будет он.

– Я заверил вас несколько месяцев назад и заверяю сейчас, что мы в полной безопасности. Мерримор ничего не заподозрил и никому не рассказал, потому что, по его мнению, и рассказывать было нечего.

Но Хью Девора его слова не убедили.

– С вашей подачи, Гридли, мы пошли на громадный риск и проиграли. Вы ошиблись в своих предположениях. Ничего не случилось так, как вы говорили, а теперь на сцене появился кузен, еще один человек, вставший между нами и нашими целями.

Элиас Блейкли огорченно закивал. Эмхерст Каннингем сосредоточенно рассматривал свои руки и молчал. «Вот, значит, как обстоят дела», – отметил Гридли. Их группа раскололась. Придется всех успокоить, напомнив о том, что у него есть против них. Ради восстановления мира и согласия он и шантажом не погнушается, но прежде нужно их уговорить.

– Что-то не припомню, чтобы вы хоть чем-то рисковали, – обратился он к Девору и Блейкли. – Это я навещал больного Мерримора, так что в этом отношении, джентльмены, ваша совесть чиста.

Не важно, что они дали согласие на совершение злодеяния. Об этом он напомнит им в другой раз. Соучастники преступления виновны в той же степени, что и исполнитель.

Девор откинулся на спинку стула, сложив руки на внушительных размеров животе.

– Как бы то ни было, Эмма Уорд вам отказала, риски оказались напрасными, и «Сахарная земля» до сих пор не наша, ни согласно правовому, ни брачному документу.

Это заявление привлекло всеобщее внимание. Сидящие за столом мужчины как один подались вперед. Полгода назад, видя, что кончина Мерримора неизбежна, они постановили, что женитьба одного из них на Эмме Уорд станет лучшим и наименее болезненным способом отнять у нее плантацию. Гридли оказался самым подходящим кандидатом. Девор и Каннингем уже женаты, Майлз притворяется «убежденным холостяком», а Элиас Блейкли не отличался ни привлекательной внешностью, ни крепким здоровьем.

– Я возобновлю ухаживания, и она поймет, как на самом деле обстоят дела, – ответил Гридли. – Напомню об обещаниях, данных мной Мерримору, сыграю на ее сентиментальности.

– А Драйден?! – проницательно воскликнул Девор. – Не задумал ли он сам на ней жениться?

– Пока не знаю, что у него на уме. Он только прибыл, и мне удалось переговорить с ним всего один раз, – с ноткой осуждения напомнил приятелям Гридли. – Мысли я читать не умею, хотя временами многим из вас так кажется. Полагаю, лучшее, что мы сейчас можем сделать, – это устроить для него званый ужин, чтобы каждый из вас смог составить о нем собственное мнение. Потом разработаем план, как лучше себя вести с ним.

– А пока нужно придумать что-то, – впервые за вечер заговорил Элиас Блейкли, – чтобы подтолкнуть Эмму Уорд в выбранном нами направлении. Время, как вы понимаете, играет против нас, уборочная страда на пороге. Как только урожай будет собран, начнется составление планов на следующий год. Нам тоже придется принимать решения, а мы стеснены в средствах. Если не сможем заполучить «Сахарную землю», некоторым из нас придется пойти на крайние меры. – Сглотнув, он тихо добавил: – Цены на плантации падают. Кто-то может захотеть продать свою долю до наступления полного коллапса.

Гридли пронзил его мрачным взглядом.

– Решившись на такой шаг, можно развалить картель, на создание которой мы положили столько сил. Лишь в случае, если мы выступим единым фронтом, сможем снова поднять цены на сахар. Тогда окажемся при деньгах.

– Только если и «Сахарная земля» будет принадлежать нам, – ввернул Майлз, всегда думающий о практической стороне вопроса. – Если эта плантация и дальше будет стоять особняком, нам никогда не добиться контроля над ценами.

Гридли скованно улыбнулся. Необходимость сплачивать всех этих людей и тащить их за собой начи нала утомлять его, но по-другому нельзя – он в них нуждается. Они успокоятся, если он снова начнет активно ухаживать за Эммой, значит, так и надо поступить. Он даст ей две недели, чтобы оправиться от пожара в курятнике и появления куклы-обеа, после чего развернет против нее новую кампанию. И ужин в честь Драйдена станет отличным поводом возобновить ухаживания за ней.