Бронвин Скотт - Завидная невеста

– Какой приз вы хотите? – спросила Эмма, «выбрасывая» свои первые шашки.

– Пока не скажу, – тихим, загадочным голосом произнес Рен, и Эмма тут же решила, что он попросит о чем-то неподобающем. – Уж лучше тревожьтесь об этом, чем о визите Гридли.

– Визит Гридли меня нисколько не волнует.

– Еще как волнует, – возразил Рен. – Вы весь вечер сама не своя.

– Как я вам уже говорила, Артур Гридли у меня под контролем.

От досады Эмма выбросила комбинацию «два» и «три», которая замедлила ее продвижение к победе. Она протянула руку к доске, чтобы переместить шашки, но Рен крепко схватил ее за запястье в воздухе и, глядя прямо в глаза, с жаром произнес:

– Ничего подобного. О контроле с вашей стороны и речи быть не может. Зато имеется отвергнутый поклонник, который не считает ваш отказ окончательным. Хотел бы я знать, что подпитывает его настойчивость.

Эмма натужно сглотнула, и у нее упало сердце. Значит, Гридли ему рассказал! Одному Богу известно, как именно он преподнес эту историю.

– Это наше личное дело. Ему не следовало вам говорить. – Она вырвала руку из хватки Рена.

– Может, и нет, но я рад, что узнал о его исканиях. Это помогло мне лучше понять происходящее.

В его словах ей послышались обвиняющие нотки. Рен ведь спрашивал, какую роль Гридли играет в ее жизни, но она уклонилась от ответа. А Гридли нет. Он сразу воспользовался подвернувшейся возможностью и преподнес историю своего сватовства так, как было выгодно ему самому.

На следующем ходу Рен снова выбросил «дубль» и сравнялся с Эммой.

– Как я понимаю, мужчина поделился бы этими сведениями с незнакомцем только в одном случае – он все еще уязвлен отказом и не отдает себе отчета в том, что делает. Или у него созрел новый план. А по-вашему, чем руководствовался Гридли?

Рен-весельчак, с которым она говорила несколько мгновений назад, исчез, уступив место его серьезной ипостаси.

Эмма бросила кости. Опять неудача!

– Мне кажется, Гридли переоценил свои силы, – уклончиво ответила она, не желая озвучивать свои соображения о том, чего Гридли на самом деле хочет и что уже сделал, чтобы достичь желаемого. У нее ведь нет никаких доказательств. Кроме того, она не уверена, что Рен Драйден на ее стороне. Сегодняшнее его поведение ему просто выгодно, а признание Гридли могло все изменить.

Рен сделал следующий ход, снова оказавшийся на удивление удачным, и одержал победу. Эмма сокрушенно покачала головой. Она ведь лидировала почти до конца игры!

– Вы играете совсем как Мерри. Вот кто был мастером неожиданных выигрышей. Стоило мне посчитать, что возьму над ним верх, он непременно меня удивлял. Кости никогда ему не изменяли. Если ему требовались «дубли», он их получал.

– Рад слышать, – со смехом откликнулся Рен. – Честно говоря, я плохо знал своего кузена. Он жил здесь, а я в Лондоне. Между нами пролегал океан, как в плане расстояния, так и возраста. Но во время его редких визитов к нам я от души наслаждался его обществом. Последний раз случился десять лет назад, когда я только-только окончил Оксфорд.

Эмма улыбнулась:

– Мерри был хорошим человеком, одним из самых лучших, кого я знала. Он всегда думал о других. – Десять лет казались ей целой жизнью. Ей тогда было всего пятнадцать, отец был еще жив, и они только что приехали на остров.

Поколебавшись мгновение, Эмма решила броситься в омут с головой, пока момент не упущен и они оба настроены доброжелательно. У них есть незаконченное дело, решение которого невозможно дольше оттягивать.

– Надеюсь, Артур Гридли не сказал ничего такого, что омрачило бы светлую память Мерри.

Рен начал собирать свои шашки.

– Если верить Гридли, он и кузен Мерримор были близкими друзьями, особенно незадолго до кончины последнего. Должен признаться, что нахожу эту дружбу странной. Гридли ведь моложе Мерримора на несколько десятков лет. Мне трудно представить, что у них могло быть что-то общее, или на острове друзей выбирать не приходится?

То был вопрос, а не утверждение. Рен пытался нащупать путь, подталкивая Эмму к тому, чтобы подтвердить или опровергнуть заявление Гридли.

Эмма не дала прямого ответа, решив прежде узнать, какого мнения о Гридли сам Рен.

– А вы? Как вы находите нашего соседа? Станет ли он вашим другом?

Они оба словно ходили вокруг да около.

– Полагаю, он может им стать, – туманно ответил Рен, решив тем самым закрыть обсуждение. – Конечно, за одно посещение мне не удалось узнать его как следует. Думаю, в большей мере мое решение будет зависеть от вас. – Рен выдержал паузу, после чего продолжил: – Хотелось бы вам, чтобы он сделался моим другом? Пойдут ли эти отношения на пользу нашей плантации?

Эмма отметила его выбор местоимения. «Нашей» плантации, не «моей». Тем самым он напомнил ей, что намерен играть роль активного участника. Однако ее вопрос остался без ответа: будет ли он с ней сотрудничать или подавлять? Чем в таком случае он отличается от Гридли?

– Боюсь, я разочаровала Гридли, – произнесла Эмма с опаской. – Мой выбор отличен от его выбора, поэтому у нас случился крупный разлад. – Она не сомневалась, что Рен постарается выпытать подробности, ведь ее ответ весьма туманен и поверхностен.

Задумавшись над ее словами, Рен подошел к распахнутым французским окнам и встал к ней спиной. Без сюртука он являл собой соблазнительное зрелище. Вечерние бриджи плотно обтягивали крепкие ягодицы, а покрой жилета выгодно подчеркивал широкие плечи и тонкую талию. Рен был не только красив, но и привык доминировать, он распространял вокруг себя ауру уверенности и внушал доверие. Эмма не могла не признать, что, находясь с ним наедине, легко поддавалась его чарам.

– Подозреваю, что Гридли не из тех, кто готов покорно принять поражение, – наконец произнес Рен.

Эмма тоже подошла к окну, надеясь, что приятный бриз развеет жаркие образы, возникшие у нее в голове. Нужно сосредоточиться на беседе с Реном, а не мечтать раздеть его! Своими вопросами он явно пытается выудить из нее какую-то информацию, которую она может случайно выболтать.

– Верно, – осторожно заметила она. – Гридли любит побеждать.

– А вы любите побеждать, Эмма? – спросил Рен.

– Я люблю защищать то, что принадлежит мне. Думаю, в этом и состоит принципиальное различие между мужчиной и женщиной.

– Вы очень прямолинейны. Это ваше качество нанесло удар по самолюбию Гридли.

Эмма вздохнула. Опять они вернулись к треклятому предложению руки и сердца!

– Как много Гридли вам рассказал?

– Он объяснил, что из уважения к кузену Мерримору счел необходимым действовать быстро, но вы не оценили по достоинству преимуществ его предложения. – Рен устремил на нее взгляд своих голубых глаз. Его тихий голос превратил деловой разговор в интимную беседу. – Гридли дал понять, что намерен снова предложить вам руку и сердце. Дадите ли вы свое согласие теперь, как следует все обдумав и переосмыслив?

– Какой смелый вопрос, – уклонилась от прямого ответа Эмма.

Конечно, она скажет «нет». Ухаживания Гридли никогда не будут приняты благосклонно, но сообщить об этом почти незнакомому Рену Драйдену было бы поспешным решением. Возможно, своим признанием она поощрит его заигрывания. Она ведь не знает, может ли доверять Рену. С кем же ей объединиться и против кого? Ответь она утвердительно, поведет ли Рен себя как джентльмен и отступит ли? А если ее ответ будет отрицательным, не замучает ли он ее своими приставаниями? Можно ли ей воспользоваться им как буфером против Гридли?

– Мой интерес носит исключительно деловой характер, – пояснил Рен. – Ваш выбор спутника жизни в значительной степени затронет и меня. Мне ведь придется работать с человеком, которому отойдут сорок девять процентов моего благополучия.

– Возможно, именно по этой причине я предпочту никогда не связывать себя узами брака, ведь именно мне придется отдать будущему мужу те самые сорок девять процентов.

В какой-то момент их разговора Рен взял Эмму за руку и теперь круговыми движениями поглаживал пальцем тыльную сторону ее ладони. То был очень будничный, но возбуждающий жест.

– Так, значит, Гридли будет отвергнут? – Рен вернул разговор к тому, с чего начал. – И вчера, и сегодня я почувствовал между вами напряжение.

Иного напоминания о том, что Рен без всяких уговоров встал на ее сторону, Эмме не требовалось. Теперь она у него в долгу и должна отплатить, по крайней мере, ответив на его вопрос.

– Да, Гридли всегда будет получать отказ. – Она не потрудилась объяснить причины. Долг оплачен. Остальное Рену придется домысливать самостоятельно.

Рен кивнул:

– Соседи могут не воспринять это благосклонно.

– Знаю, – просто ответила она. Если бы она вышла за Гридли, все только выиграли бы, а ей самой пришлось бы свернуть ремесленную программу. – Ваш приезд на некоторое время их утихомирит. Они ведь хотят, чтобы во главе стоял мужчина, и их желание исполнится – номинально, во всяком случае.

– Не только номинально, – усмехнувшись, возразил Рен. – Уж не пересмотрели ли вы свое мнение обо мне? При недавно открывшихся обстоятельствах, как мне кажется, вам первой нужно радоваться моему появлению. Хотя вчера вы заставили меня думать по-другому. – Своими словами он поддразнивал ее, но тема была серьезной: каков характер их отношений и почему.

Эмма почувствовала себя так, будто вынуждена сражаться на два фронта. С одной стороны, Гридли, характер которого ей хорошо известен, с другой – Рен, способный стать союзником или врагом – тут уж ей решать.

Она действительно в нем нуждается, чтобы защищаться от посягательств Гридли и гасить недовольство соседей, считающих, что мужчина – даже тот, который ничего не смыслит в сахарном тростнике, – все же лучше годится на роль управляющего плантацией, чем сведущая во всех вопросах сельского хозяйствования женщина. Эмма вспомнила все те атаки, что ей пришлось отражать с тех пор, как не стало Мерри. Ей отчаянно хотелось поступать по-своему и доказать всем и вся, что женщина способна руководить «Сахарной землей», потому что с делами может справляться не хуже мужчины. Возможно, в таком случае ее оставят в покое.

Спрятав руки в складках юбки, Эмма незаметно сжала кулаки, с силой впившись ногтями в ладони. Раздражение ее нарастало. До появления Рена Драйдена она прекрасно справлялась одна, а тут Гридли снова вздумал проявить настойчивость, магия обеа угрожает сорвать сбор урожая и становится причиной пожара в курятнике. Как ей убедить Рена, что у нее все под контролем, когда треклятый контроль постоянно норовит ускользнуть, подрывая основы ее независимости?

– Правда в том, Эмма, что я вам нужен.

В его устах эти слова прозвучали как приглашение согрешить, а предшествующий разговор о сахарном тростнике послужил прелюдией. Они стояли почти вплотную друг к другу, глядя на исчезающие в темноте лужайки, но не бок о бок, а лицом к лицу. Рен гладил ее по щеке костяшками пальцев, согревая своим прикосновением.

Неожиданно Эмма уперлась спиной в дверь. Как же ловко Рен загнал ее в ловушку! Теперь ей некуда деваться от его жаркого взгляда. В висках стучало от предвкушения.

– Рен, что вы делаете? – прошептала она, хотя и без того прекрасно знала ответ: он целый день планомерно добивался желаемого, изящно избавляясь от всего, что вставало у него на пути.

Рен прижался губами к ее шее:

– Хочу получить свой приз.

– Уступите же, Эмма! – соблазнительным голосом прошептал Рен, почти касаясь губами ее уха.

Близость его тела пьянила, и Эмма выгнулась ему навстречу, подставив шею. Рен тут же покрыл ее поцелуями, поднимаясь от ключицы к мочке уха, которую принялся нежно покусывать. Она запрещала себе поддаваться соблазну, понимая, как это глупо. Ясно ведь, что происходит. Рен решил добавить флирту с ней новое восхитительное наполнение.

Сегодня Эмма была не в силах сопротивляться. Возможно, не так уж это и плохо. Лучше, как можно скорее оставить позади первый контакт, удовлетворив любопытство и предвкушение, которые обычно подпитывают первые поцелуи. Пожалуй, стоит немножко подыграть Рену. Как иначе она узнает, что он задумал, если не ответит на его призыв? Именно в этом она мысленно пыталась себя убедить, когда Рен накрыл своим ртом ее губы. Эмма разомкнула их, позволяя его языку проникнуть внутрь, стремясь как можно скорее отведать его на вкус.

Вреда не случится, если она ненадолго ослабит оборону. Уж очень давно она сражается, пребывая в постоянном напряжении и выискивая тайные мотивы в поступках других людей. Рен не несет угрозу ее сорока девяти процентам, потому что у него большинство и он точно знает, ради чего играет, и не делает из этого тайны, в отличие от людей, пришедших на похороны Мерри. Те явились в поисках ее изъянов, в попытке оценить, как обратить их себе во благо. Цель Рена ясна, хоть и не по душе Эмме.