– Именно так ты поступил три года назад, – осуждающе напомнил ему отец.

Они уже обсуждали все это в тот день, когда Филипп вернулся в Лондон, но герцог, очевидно, считал, что их спор еще не закончен, и намеревался продолжить его в соборе, невзирая на присутствие свидетелей.

– Ты страшно разочаровал меня, Филипп. Когда я согласился финансировать твои экспедиции и занятия наукой, я совершил одну большую ошибку – я не договорился с тобой о дате, когда ты должен будешь вернуться и выполнить свой долг перед семьей. Я наивно полагал, что тебе надоест болтаться по чужим странам задолго до твоего тридцатилетия. Я выполнил свои обязательства по договору – ты отказываешься. Что стало с твоей честью?

– Нет ничего бесчестного в том, чтобы спасти жизнь девушки, отец.

Герцог раздраженно отмахнулся:

– Все твои доводы основаны на суеверии, совпадениях и чепухе. Это просто очередной предлог отказаться от женитьбы. Как это ни печально, должен сказать, что такой поворот событий меня нисколько не удивляет. Три года назад ты уже стал причиной скандала, опозорив семью, когда не явился на собственную свадьбу, которую я организовал для тебя.

– Организовал без моего согласия. – Филипп рванул узел проклятого галстука, который душил его как удавка. – На этот раз я ведь вернулся в Англию именно для того, чтобы выполнить твое желание.

– Только потому, что я умираю.

– Нет, потому, что я всегда собирался это сделать. Состояние твоего здоровья просто заставило меня поторопиться.

– Да, и первое, что ты сообщил мне, – что ты не можешь этого сделать из-за какого-то идиотского камня.

Филипп бессильно опустил руки. Краем глаза он видел, что лорд Хедингтон и мисс Чилтон-Гриздейл с широко раскрытыми глазами и нескрываемым интересом следят за их перепалкой. Ну и черт с ними! Пусть и они осуждают его.

– Для меня нет ничего важнее чести. И если бы не она, я бы просто ни о чем не сказал вам. Я бы спокойно женился на леди Саре и после ее безвременной кончины с удовольствием вернулся к своим прерванным занятиям с чистой совестью и с чувством выполненного долга.

Наступившую после этих слов тишину нарушало только тиканье часов на камине. Наконец, откашлявшись, в разговор вступила мисс Чилтон-Гриздейл:

– Вы упомянули о своих попытках найти способ снять проклятие, милорд. Вы действительно думаете, что это возможно?

Филипп повернулся к ней. Зеленоватый оттенок исчез с щек. Она смотрела на него серьезными ярко-синими глазами, и он еще раз восхитился ее спокойной целеустремленностью. Возможно, в ее голосе звучало слишком много властных ноток, на его вкус, но зато у нее не было досадной женской манеры впадать в панику при малейшей неприятности, а мысль ее работала ясно и четко. Неудивительно, что отец рекомендовал ее как хорошего стратега.

– Я не уверен, что он существует для этого проклятия, – признался Филипп, но, как правило, такой способ есть. К несчастью, у меня имеется лишь половина таблички, на которой отсутствует часть текста. Я, однако, надеюсь, что недостающая часть может находиться среди других предметов, прибывших с этим судном или со следующим, которое приходит через несколько дней. Чтобы ее найти, придется распаковать и исследовать содержимое сотен тюков и ящиков.

– Нежели вы не помните, не попадалась ли вам эта недостающая половина? – спросила Мередит.

Филипп огорченно потряс головой.

– Не помню ничего подобного. Однако это не значит, что ее там нет. Я не следил за всем, что укладывают в ящики. Возможно, она прибыла в Англию еще раньше и ожидает меня в Британском музее. Можете быть уверены, что с завтрашнего дня я не буду заниматься ничем, кроме ее поисков. Но сегодня нам надо что-то делать!

– С отсутствием невесты, – прошептала мисс Чилтон-Гриздейл.

– И с твоим отказом вступать в брак, – добавил отец. Филипп обернулся и встретился с его ледяным взглядом:

– Да, по крайней мере до тех пор, пока я не найду способ снять проклятие. Если я найду его, я буду счастлив назвать леди Сару своей женой.

– А если не найдешь? Или если его не существует?

– Тогда я не смогу жениться ни на ком. Никогда.

– Ты дал мне слово!

– Это было до того, как...

– Не важно, ты обещал. Все уже было решено. Мне страшно подумать об общественных и финансовых последствиях, к которым приведет твой отказ жениться наледи Саре.

– Могу вас заверить, что финансовые последствия будут не пустяковыми, – злорадно вклинился в разговор лорд Хедингтон. – Бог мой, если эта дурацкая история о проклятии выплывет наружу, скандал просто погубит нас. Все решат, что вы не в своем уме.

– Ты тоже думаешь, отец, что я свихнулся? – Филипп с болью ожидал ответа.

Кровь прилила к бледным щекам герцога:

– Я, кажется, предпочел бы думать так, а не считать тебя лгуном, в очередной раз увиливающим от выполнения долга.

– Отец, однажды ты сказал мне, что мужчина стоит ровно столько, сколько стоит данное им слово. Я хорошо запомнил эти слова, произнесенные над гробом моей матери. И сейчас я даю тебе слово, что я никогда не собирался и не собираюсь уклоняться от выполнения взятых на себя обязательств.

Отец на минуту зажмурился, а потом посмотрел Филиппу прямо в глаза:

– Хотя я по-прежнему считаю все рассказанное тобой полной чушью, должен признать, что ты, похоже, действительно веришь в реальность этого проклятия. Заклинаю тебя отказаться от ложных идей и попытаться исправить всю эту неразбериху. Ты слишком долго пробыл вдали от цивилизации. Законы древнего мира неприменимы к жизни современного общества.

– Слова, высеченные на камне, не оставляют места для другого толкования.

– Это просто слова, Филипп. Слова, и ничего больше. Судя по всему – ревнивый, малограмотный бред. В них нет никакой силы – кроме той, которую ты сам в них вкладываешь.

? Боюсь, отец, я не могу согласиться с тобой. Но я обязуюсь сделать все возможное, чтобы найти недостающий кусок таблички.

Лорд Хедингтон решил, что пора вмешаться:

– Поскольку я сам еще не решил, верить или не верить этой странной истории о проклятии, я должен согласиться с Грейвенсли в том, что ни слова о ней не должно выйти за пределы этой комнаты. Все согласны с этим?

Он медленно обвел взглядом собравшихся, и все одобрительно кивнули ему в ответ.

– И еще я хочу найти свою дочь.

– Это, несомненно, необходимо сделать, ваша светлость, – согласился Филипп, – но на данный момент наша самая насущная проблема – это сотни гостей, ожидающих начала церемонии в церкви. И поскольку мы согласились не упоминать о проклятии, нам придется немедленно придумать другой предлог, потому что, боюсь, задерживать объявление о том, что свадьба сегодня не состоится, больше нельзя.

С мрачными лицами лорд Хедингтон и герцог направились к двери. Филипп пошел за ними, но остановился, услышав тихий стон, а затем звук упавшего тела. Он обернулся и застыл на месте. Мисс Чилтон-Гриздейл лежала на полу без признаков жизни.

Сознание медленно возвращалось к Мередит. Кто-то массировал ей кисти рук, и это было так приятно, что не хотелось просыпаться. Наконец она все-таки подняла ставшие странно тяжелыми веки и прямо перед собой обнаружила стекла очков, а за ними – встревоженные карие глаза. Мередит несколько раз моргнула, пытаясь понять, кому они принадлежат, потом сообразила, что, должно быть, лорду Грейборну, который был совершенно не похож на пухлого юнца с картины. Его можно было бы причислить к ученым «червям», если бы он не был так высок и мускулист. И пахло от него очень приятно – смесью сандалового дерева и чистого белья. Да, определенно пухлый юнец остался только на портрете.

– Нет, нет, конечно, здесь нет никаких юнцов, мисс Чилтон-Гриздейл, – удивленно сказал Филипп.

Мередит вздрогнула. Неужели она произнесла последние слова вслух? В ушах у нее еще сильно шумело, и она никак не могла отвести глаз от его лица. Надо сказать, он выглядел вполне приличным светским человеком...

И этот приличный человек только что безжалостно разрушил всю ее жизнь.

– Слава Богу, вы наконец пришли в себя, – произнес лорд с облегчением. – Мне казалось, что вы сделаны из более прочного материала, но, очевидно, я заблуждался.

Мередит нахмурилась:

– Пришла в себя? Что вы имеете в виду?

– Вы только что упали в обморок.

– Этого не может быть, – твердо возразила она. – Я никогда не падаю в обморок.

Господи, что с ее языком? Он с трудом помещается во рту. Лорд насмешливо улыбнулся, отчего на правой щеке у него появилась забавная ямочка.

– Для человека, не подверженного обморокам, вы удивительно быстро потеряли форму – как кусок папируса, брошенный в Нил. Как вы думаете, вы уже в состоянии сесть?

Сесть? Мередит наконец с трудом оторвала глаза от его лица и, к своей немалой досаде, обнаружила, что действительно лежит на диване, что лорд Грейборн сидит тут же на краешке, плотно прижавшись к ней бедром, и что он по-прежнему крепко держит ее руку в своих широких ладонях и нежно массирует ее. Жар охватил сначала эту руку, потом лицо и все тело. И причиной этому было не только смущение. Просто он сидел слишком близко, а она была слишком... беспомощна.

Господи, неужели она действительно упала в обморок? Вдруг с пугающей ясностью Мередит вспомнила все предшествовавшие этому события: отмена свадьбы... сбежавшая невеста... проклятие...

Она резко выдернула руку из его ладоней и попыталась сесть но тут же все поплыло у нее перед глазами, и ей опять пришлось откинуться на подушку.

– Попробуйте несколько раз глубоко вздохнуть, – посоветовал лорд Грейборн.

– Вы полагаете, я не знаю, как надо дышать? – Вопрос прозвучал резче, чем ей хотелось бы, но ужасные события и его неожиданная близость совершенно выбили Мередит из колеи.

– Сомневаюсь. Зато я уверен, что вы знаете, как надо падать в обморок, вы только что это продемонстрировали.

Нет, он действительно невыносим. Как можно шутить перед лицом неминуемого позора и скандала? Тем не менее Мередит последовала его совету, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Почувствовав себя лучше, она опять попыталась сесть, но обнаружила, что это невозможно.

– Вы сидите на моем платье, лорд Грейборн.

Он привстал, потом взял ее за плечи и, решительно встряхнув, привел в вертикальное положение.

– Вы, вероятно, удивитесь, милорд, – раздраженно прошипела Мередит, – но перед вами женщина, а не мешок с картошкой.

Она сердито тряхнула головой, и локон, выбившийся из прически, упал ей на глаза. Мередит нетерпеливо заправила его на место и только тут поняла, что на ней больше нет шляпки.

– Я снял ее, – пояснил Филипп, не дожидаясь ее вопроса. – Мне показалось, что лента под подбородком мешает вам дышать. – Он печально потянул узел своего галстука. – Если бы вы знали, как это мешает мне. Наверное, вам стоит привести в порядок и ваше платье. – Кивком он указал на ее шею.

Мередит с ужасом ощупала себя и обнаружила, что кружевная накидка расстегнута, оставляя открытой значительно большую часть груди, чем считается приличным для дневных туалетов. Она метнула на лорда Грейборна разгневанный взгляд, который не произвел на него никакого впечатления.

– Не хватало, чтобы вы погибли от удушья на моих руках, – пояснил он.

Если Мередит и испытывала к нему какую-то благодарность за помощь, то она моментально испарилась.

– У меня просто немного закружилась голова, милорд, и.

– Рад слышать, что вы хоть это признаете.

– И не было никакой необходимости приводить в беспорядок мое платье.

– Ах, в таком случае мне, наверное, не стоило расстегивать ваши подвязки.

Мередит вытаращила глаза от возмущения, а этот неотесанный грубиян еще имел наглость подмигнуть ей.

– Я шучу, мисс Чилтон-Гриздейл. Мне захотелось, чтобы ваши щеки немного порозовели. Я никогда бы не осмелился прикоснуться к вашим подвязкам без особого на то разрешения.

Краска залила ее лицо и шею. Нет, это уж слишком! Он абсолютно невыносим.

– Вы вряд ли могли получить его. И должна добавить, что настоящий джентльмен никогда бы не позволил себе таких неприличных шуток.

– Уверен, что так оно и есть, – лукаво усмехнулся Филипп.

Прежде чем Мередит успела ответить, он поднялся, подошел к стоявшему на столе кувшину и налил из него воды в хрустальный стакан. Она смотрела, как он двигается с уверенной грацией, и думала о том, что он снимал с нее шляпку и развязывал косынку на груди, и о том, что его пальцы трогали ее волосы и прикасались к горлу. И жар, который Мередит чувствовала при этом, был вызван чем-то более сильным, нежели простое смущение.

Он вернулся и протянул ей стакан:

– Выпейте это.

Мередит подавила желание выплеснуть содержимое стакана ему в лицо и послушалась. Начав пить, она удивилась тому, каким сухим оказалось ее горло, и наконец поверила, что, кажется, действительно впервые в жизни упала в обморок. Неудивительно, что лорд обращается с ней, как со слабоумной дурочкой. Откуда ему знать, что за свои двадцать восемь лет она сталкивалась и успешно справлялась с несравненно худшими ситуациями. Хотя и нынешняя представлялась ей в данный момент довольно безнадежной.