Не в силах говорить, она молча потрясла головой.

– Прекрасно, у меня тоже. Значит, вам остается только ответить на мой вопрос. Вы согласны стать моей женой?

Мередит смотрела на него и боялась дышать. В его взгляде она читала нежность и восхищение, любовь и страсть. Все, о чем она мечтала и на что раньше не смела надеяться. Она чувствовала, как невероятное счастье медленно заполняет ее, переливается через край. Еще не веря себе, Мередит поднялась на цыпочки и взяла лицо Филиппа в свои ладони:

– Я люблю вас, Филипп. Люблю всем сердцем. Да, я выйду за вас замуж. И я обещаю, что буду вам хорошей и достойной женой.

Она ощущала, как напряжение уходит из его тела. Прижавшись к ней лбом, Филипп прошептал:

– Слава Богу! Я так боялся, что вы скажете «нет».

– Вы были очень убедительны.

– Потому что я вас очень люблю.

Он осторожно прикоснулся к ее губам, и поцелуй, который вначале был полон нежных обещаний, скоро превратился в страстный и глубокий. Мередит обхватила Филиппа за шею и прижималась к нему так тесно, словно хотела навеки слиться с ним.

Вначале Филипп еще пытался обуздать свою страсть, но сдержанность скоро оставила его. Как можно устоять против ее сладкого, чарующего запаха? Против мягкого и податливого тела? Против радости оттого, что она отвечает на его любовь? Оттого, что она станет его женой и он может теперь сколько угодно прикасаться к ней и целовать ее? Оттого что они будут любить друг друга вечно?

– Мередит, если мы не остановимся сейчас, я боюсь, мы уже никогда не сможем остановиться.

Он замер, встретившись с ее взглядом.

– А разве я просила вас останавливаться?

Глава 18

Кровь Филиппа закипела, когда он услышал эти тихие слова.

– Вы говорили, что едва не потеряли меня сегодня. – Мередит смотрела ему в глаза открыто и серьезно. – Но и я тоже едва не потеряла вас. Вы говорили, что никто не знает, что ждет нас в будущем, что каждая минута – это подарок и ею надо дорожить. Я-больше не хочу тратить зря ни одной секунды, Филипп.

Не колеблясь больше ни мгновения, он наклонился и подхватил ее на руки, прижал к груди и быстро направился к двери.

– Не помню, говорил ли я вам о том, как меня восхищает ваша память и умение почти дословно повторить каждую мою блестящую мысль?

– Нет, – улыбнулась Мередит, – кажется, вы об этом не упоминали.

– А надо было! Но меня многое восхищает в вас, чтобы перечислить все, потребуется масса времени. И к тому же каждый день я обнаруживаю что-то новое.

Выйдя из кабинета, Филипп быстро шел по коридору, с трудом уговаривая себя не бежать. Проходя мимо прихожей, они встретили Джеймса.

– С мисс Чилтон-Гриздейл все в порядке, милорд? Филипп повернулся к нему, сияя улыбкой:

– С ней все просто прекрасно, Джеймс. И хочу сообщить вам, что очень скоро она перестанет быть мисс Чилтон-Гриздейл, а станет виконтессой Грейборн. Потому что минуту назад она приняла мое предложение, и вы первым можете поздравить нас.

– Это... это большая честь, милорд. – Джеймс явно был ошеломлен неожиданной возможностью узнать столь важную новость из первых рук. – Я желаю вам всяческого счастья.

– Спасибо.

Филипп быстро поднялся по лестнице, перескакивая через ступеньки, и поспешил по коридору к своей спальне. Щеки Мередит горели от смущения.

– Господи, что подумал этот молодой человек, увидев, как вы тащите меня наверх?

– Он подумал, что вы собираетесь воспользоваться ванной, установленной в спальне, что вы и сделаете в действительности. И еще он подумал, что мне здорово повезло, и это тоже правда.

– Объявление о нашей помолвке его явно шокировало. Обычно о таких событиях сначала рассказывают членам семьи, а только потом – слугам. И уж конечно, о них не объявляют, держа невесту на руках. Тем более – неся ее в спальню, в которой приготовлена ванна. – Мередит театрально вздохнула. – Ну как мне научить вас с уважением относиться к требованиям общества?

– Могу с ходу подсказать вам десяток способов. А вы действительно считаете, что Джеймс был шокирован? Странно. Мне показалось, что он мне позавидовал. И как же мне повезло, что моя невеста так хорошо разбирается в требованиях этикета, которые я подзабыл.

Войдя в спальню, Филипп приблизился к большой медной ванне, установленной перед камином, и осторожно поставил Мередит на ковер. Потом он вернулся к двери и запер ее, звякнув ключом.

Вернувшись к Мередит, он поднес к губам ее руки и медленно поцеловал теплые ладони. Соблазнительный запах свежеиспеченных булочек смешивался с горячим паром, поднимающимся от ванны.

Одну задругой он начал вынимать из ее волос шпильки, и они неслышно падали на ковер. Иссиня-черные локоны рассыпались по его рукам и по плечам Мередит. Пальцами он осторожно распутывал сбившиеся пряди и стряхивал с них пыль, пока они все не стали гладкими и блестящими.

Не спеши. Нельзя спешить. Но как, черт возьми, не спешить, когда она смотрит на него глазами, в которых смешались любовь, желание и робость?

– Ты боишься? – спросил Филипп, едва справившись с дрожащими губами.

– Да, – коротко выдохнула Мередит.

– Я знаю, что еще ребенком ты видела много такого, чего тебе не следовало видеть. И могу только догадываться, как напугало это тебя.

? Да.

Филипп бережно заправил непослушный завиток ей за ухо:

– Ты же знаешь, что я никогда не обижу тебя.

? Да.

– Нам будет очень хорошо вместе, Мередит.

– Я знаю, Филипп. Я больше не боюсь.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Так и мне спокойнее. Потому что я тоже боюсь.

– Но ведь не по той же причине, что и я? – спросила Мередит недоверчиво.

Филипп покраснел:

– Нет. Не совсем, потому что я, конечно, не девственник. Но весь мой опыт не мог подготовить меня к этому. К близости с женщиной, которую я люблю. Которую я желаю так сильно, что у меня путаются мысли. Для которой я готов сделать все. А если прибавить к этому, что уж несколько месяцев у меня не было... В общем, достаточно сказать, что я тоже нервничаю.

Филипп почувствовал, что Мередит немного успокоилась.

– В таком случае, – несмело попробовала она улыбнуться, – я обещаю, что буду очень ласкова с тобой.

– Милая Мередит, – улыбнулся он в ответ, – ты не представляешь, как не терпится мне в этом убедиться.

Не сводя с нее взгляда, Филипп расстегнул корсаж и медленно спустил платье с ее плеч, открывая тонкие ключицы и фарфоровую, порозовевшую кожу.

– Когда я в первый раз целовал тебя в Воксхолле, я жалел о том, что там так темно. Мне надо было видеть тебя. Твою кожу. Твое тело. Твои глаза. Твою реакцию. А сейчас здесь много света... – Он спускал платье все ниже – с рук, с талии, с бедер, пока наконец оно не растеклось светло-зеленой лужицей по полу вокруг ее ног.

Мередит коротко, испуганно вздохнула, и весь ее испуг опять вернулся, когда она поняла, что стоит перед мужчиной в одном белье. Взяв ее за руку, Филипп помог ей перешагнуть через упавшее платье, а потом поднял его и перебросил через спинку кресла. Вернувшись к Мередит, он опустился на колени:

– Держись за мои плечи.

Она послушалась, и он осторожно снял с нее сначала одну, потом другую туфельку, провел руками по лодыжкам и икрам, легко погладил бедра, заставляя Мередит вздрогнуть от удовольствия. Прикоснувшись к подвязкам, Филипп поднял на нее глаза:

– Во время нашей первой встречи, после того как ты упала в обморок в соборе Святого Павла...

– Я бы сказала – «после того как у меня неожиданно закружилась голова».

– Не сомневаюсь, что ты так бы и сказала. После того как ты упала в обморок, я сказал, что никогда не осмелился бы прикоснуться к твоим подвязкам без твоего особого на то разрешения.

– Да, кажется, что-то подобное ты говорил. Я тогда решила, что ты ужасно неотесан.

– Так и есть.

– И еще я помню, что заверила тебя, что ты никогда не получишь такого разрешения.

– Вот именно. Так могу я прикоснуться к твоим подвязкам, Мередит?

– Да, – прошептала она, – пожалуйста.

Филипп развязал ленты и осторожно снял с нее чулки. Босые пальцы Мередит утонули в теплом ворсе ковра.

Затем он встал на ноги и, приподняв пальцами лямки сорочки, спустил их с ее плеч. Взгляд Филиппа медленно скользнул вниз, зажигая кровь Мередит. Ее соски напряглись, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Филипп взял ее за руки, и их пальцы переплелись.

– Мередит... – прошептал он чуть слышно, – как же ты прекрасна...

Он поднес ее руки к своим губам и нежно поцеловал кожу на внутренней стороне запястий. Сладостная дрожь пробежала по ее телу, словно расплавленный огонь разлился по всем членам, а потом сосредоточился в самом низу живота. Мередит не могла поверить, что, стоя перед Филиппом обнаженной, не чувствует ни стыда, ни неловкости, а лишь радостное возбуждение. Предвкушение! И страстное желание снять с него всю одежду. Разглядывать его. Прикасаться к его коже.

Освободив одну руку, она провела пальцем по планке его рубашки:

– На одном из нас слишком много одежды.

В глазах Филиппа вожделение смешалось с любопытством. Выпустив ее руку, он вытащил рубашку из брюк и опустил руки по швам:

– Я в вашем распоряжении, мадам.

Дрожащими руками Мередит начала расстегивать пуговицы. Справившись с последней, она распахнула рубашку и медленно спустила с его сильных плеч. С восхищением рассматривала она мускулистые руки и широкую загорелую грудь, покрытую темно-каштановыми волосами, которые на животе превращались в узкий ручеек, убегающий куда-то вниз, за ремень брюк.

Ободренная неприкрытым желанием, светящимся в глазах Филиппа, Мередит провела ладонью по его груди, впитывая теплоту кожи, задевая пальцами щекотные завитки волос, слыша биение его сердца. Она глубоко вздохнула, наполнив легкие его чистым, упоительным запахом. Филипп тихо застонал, и, радуясь такой реакции, она все смелее прикасалась к его груди и плечам, восхищалась гладкостью и упругостью кожи, игрой мышц под своими ладонями. Но когда ее рука несмело скользнула вниз по его животу, следуя за ручейком темных волос, Филипп с силой втянул воздух и схватил ее за запястье.

– Если ты будешь продолжать в этом духе, я долго не выдержу, а я еще многое хочу сделать. Ванна ждет тебя. Давай я помогу тебе в нее забраться. Теплая вода облегчит боль от ушибов.

– А ты? Ты ведь тоже упал.

– Да, и поэтому я собираюсь присоединиться к тебе. Его слова и многообещающий блеск в глазах смутили Мередит и одновременно возбудили ее. Она отвела взгляд и посмотрела на блестящую медную ванну, впервые заметив ее необычный размер. Она оказалась шире и значительно длиннее всех ванн, которые она видела раньше. И в ней действительно могли поместиться два человека при условии, что они будут сидеть, прижавшись друг к другу.

– Я никогда не видела такой ванны.

– Мне сделали ее в Италии. Я люблю полежать в теплой воде и не желаю при этом складываться, как веер. Поэтому я заказал ванну гораздо более просторную, чем обычные. Уверен, что тебе она понравится.

Держась за его руку, Мередит встала на низкую деревянную скамеечку, а потом, перешагнув через бортик, погрузилась в теплую воду.

Филипп быстро поцеловал ее в губы:

– Закрой глаза и расслабься. Я сейчас вернусь.

– Куда ты?

– Хочу принести свой стригил, – сказал он, проводя долгим взглядом по ее телу.

Мередит с восхищением смотрела на широкие плечи Филиппа, пока он шел к двери, ведущей в гардеробную, и вспоминала, как на складе он рассказывал ей о стригиле и о римлянах, использовавших его в банях, и о том, какие нескромные картины рисовала она себе тогда. Она представляла его обнаженным в ванне и себя рядом с ним и не могла тогда даже мечтать о том, что когда-нибудь эти фантазии сбудутся. Неужели всего час назад она говорила себе, что не должна прикасаться к этому мужчине, потому что он ей не принадлежит? Что нельзя целовать его? А теперь можно было делать все это и многое другое. Он принадлежит ей, и она может любить его. И может выйти за него замуж. И заботиться о нем. И принимать с ним ванну...

Щеки Мередит пылали, и совсем не от горячей воды и теплого пара. Дверь гардеробной опять отворилась, и появился Филипп. Теперь на нем был шелковый темно-синий халат, схваченный на талии таким же поясом. Она заметила его босые ноги и поняла, что под халатом на нем ничего нет. В одной руке он нес толстое сложенное полотенце, в другой – медный стригил, точно такой же, как Мередит видела на складе, только совсем новый и блестящий.

Положив полотенце рядом с тем, которое уже лежало у ванны, он наклонился к Мередит, опустил руку в воду и провел пальцем по ее бедру:

– Тебе нравится?

– Да, приятно и тепло. – Собрав все мужество, она прибавила: – Но одиноко.

Глаза Филиппа блеснули, и, ни слова не говоря, он развязал пояс и скинул халат на пол. Мередит медленно и несмело рассматривала его, опуская взгляд все ниже: от шеи к груди, дальше – к животу и еще ниже, следуя за тонким ручейком волос, который внизу опять расширялся и...