Анна Годберзен - Зависть

– Это прискорбно, – чопорно ответила она. – Хотя не совсем неожиданно. Я виню Уилла так же, как и тебя. – Миссис Холланд глубоко вдохнула и убрала вязальные принадлежности с коленей на пол. – Я говорила тебе, что не стану принуждать тебя к ещё одной несчастливой помолвке, Элизабет, но, боюсь, твое признание всё меняет. Ты же знаешь, наша репутация погибнет, если кто-нибудь об этом узнает. Да?

Элизабет грустно кивнула, и её светлые волосы качнулись вместе с ней.

– Тебе придется выйти замуж сейчас же, но если ты не сможешь, нам придется решить это затруднение иным путем. Я знаю дом, где совершаются такие вещи.

Теперь дрожь пробрала миссис Холланд, хотя и так мимолетно, что если бы Элизабет моргнула, то ничего бы не заметила. Девушка была рада, что успела это увидеть, поскольку в тот миг поняла, как её мать на самом деле относится к своему предложению, даже если и находит его необходимостью.

– Я поговорю с друзьями, с теми, кто у меня ещё остался, и посмотрю, есть ли среди них подходящие кандидаты на твою руку. Возможно, все удастся сделать быстро и тихо. Но я боюсь, что придется последовать второму пути, и мне очень жаль, дитя моё, если так произойдет. – Она положила высохшую ладонь на голову дочери и вздохнула. – Иди. Отдохни. Утром мы сделаем всё, что нужно.

Элизабет снова кивнула, чувствуя себя ребенком сродни тому, что сейчас рос внутри неё. Она не могла заставить себя вновь посмотреть на мать и вместе этого медленно встала и повернулась к двери. Она подумала обо всём, что хотела сказать – как ей жаль, какое разочарование она принесла, как она собиралась жить дальше и почему её замыслы потерпели крушение – но поняла, что у неё нет ни сил, ни желания объясняться. Она вышла в слабо освещенный коридор и затем осторожными шажками спустилась на второй этаж к своей спальне, где не горел огонь, но было достаточно места, чтобы побыть наедине со своей тайной.

Элизабет легла на кровать красного дерева с покрывалом из ткани с выпуклым узором и накрыла лицо рукой. Она ждала, что дыхание выровняется, но всё равно дышала с трудом. На секунду она вспомнила, как хорошо ей было с Уиллом – как безопасно и спокойно они жили, потому что он всегда знал, как правильно поступить. Но эту драгоценность у неё отняли. Теперь она была одна, и даже если правильное решение существовало, Элизабет его не видела. Месяц назад ей казалось возможным вести добропорядочную жизнь. Семья сильно нуждалась в ней, и Элизабет намеревалась сделать для них всё. Она позволила Диане отправиться вслед за Генри Шунмейкером и этим только причинила сестре больше боли, а сама отрешилась от всего. После возвращения из Флориды она едва обменялась с младшей сестрой парой слов; она была чересчур поглощена собственными страхами, чтобы узнать, как держится Диана. И мать -невыносимо думать, что Элизабет растоптала все надежды, которые та на неё возлагала.

Она положила руку на лоб и равнодушно посмотрела в окно. Среди ночи снег прекратился, и теперь в небе виднелся чёткий полумесяц луны. Элизабет задумалась, видит ли её сейчас Уилл, и вновь почувствовала себя виноватой не только перед семьей, но и перед ним за веселые и счастливые деньки во Флориде. От воспоминаний она скривилась и подумала, а не является ли происходящее с ней наказанием? Что, если она расплачивается своим нынешним состоянием за то, что на мгновение окунулась в привычные радости жизни, для которой была рождена – мягкой, вежливой и полной косых взглядов? Но затем её дыхание начало успокаиваться, и Элизабет моргнула в темноте, распоротой лишь белым лунным светом. Она снова вспомнила о Тедди, и мысли о нём заставили Элизабет на миг задуматься, что её положение, возможно, не такое уж удручающее и безвыходное.

Нынче в Нью-Йорке только и слышно, что о новых дамах, достойных внимания. Последней из них стала миссис Портия Тилт, чей муж сколотил состояние на угле или чём-то подобном, и которая устраивает множество званых вечеров. Дорогой читатель, вы знаете, что я всегда был скептиком, и буду следить за происходящим своим скептическим взглядом.

Из колонки светских новостей «Нью-Йорк Империал», среда, 28 февраля 1900 года.

Каролина знала, что ей суждено вновь встретиться с Лиландом, хоть ей и трудно было представить, как вообще судьба снова сведёт их вместе. К счастью, мысли о человеке, в её воображении едва не сделавшем ей предложение во Флориде, она держала при себе, и нужды объясняться перед кем-либо не было. Также она старалась не слишком заострять внимание на своём нынешнем положении, кардинально изменившемся за неделю. Она снова носила простое черное платье, но украшенное высоким воротником-стойкой и небольшой вышивкой на груди. Несколько дней Каролина прожила в одной из разваливающихся гостиниц в старом городе, но теперь имела отдельную комнату в шикарном доме одной женщины, расположенном недалеко от рабочих кварталов. Хотя теперь Каролина ничуть не чувствовала себя шикарной.

– Мисс Брод!

– Да? – Каролина невинно взмахнула ресницами, зная, что изобразила то услужливое кроткое выражение лица, с которым частенько ходила в дни, когда служила горничной у леди. Её голос внезапно снова стал девичьим голоском женщины, ещё не научившейся требовать того, что желает получить. – Что случилось, миссис Тилт?

– Мисс Брод, не бойтесь меня так! – Портия Тилт была уже немного пьяна, и это не шло на пользу её кричаще накрашенному лицу. Она милостиво улыбалась Каролине лишь потому, что теперь чувствовала себя более могущественной. Очевидно, что переселенке с Запада, которой Каролина ни минуты не уделила во время случайной встречи в «Шерриз», весьма по вкусу отдавать распоряжения той, чьё имя упоминалось во всех газетах. – Я всего лишь хотела сказать, что вы можете поиграть с гостями в бридж, если пожелаете. Вам придется занять денег под будущее жалованье, если вы захотите сделать ставку, но, возможно, вы хороший игрок и сорвете куш.

Каролина моргнула широко посаженными болотно-зелеными глазами. Она слегка растерянно кивнула и отвела взгляд, чтобы посмотреть, что творится за дверью из атласного дерева. За антикварными французскими карточными столиками сидели люди, лишь недавно бывшие ей ровней. Они разоделись в лучшие наряды, придя на встречу к этой дамочке Тилт, так же, как и прежде, когда знакомились с наследницей Брод. Каролина сразу же узнала высокий дребезжащий смех миссис Карр, хотя заранее знала о присутствии этой дамы в городском особняке Тилтов, поскольку сама писала ей приглашение. Миссис Карр никогда не отказывалась от приглашений, и это стало одной из причин, по которым Каролина в своей новой роли личного секретаря миссис Тилт порекомендовала её в качестве гостьи. Неизвестная в обществе женщина должна искать друзей во всех возможных местах, тактично посоветовала хозяйке Каролина, хотя слишком близкое общение с разведенными женщинами не пойдет миссис Тилт на пользу по мере роста её репутации. Необходимость делиться жизненным опытом причиняла Каролине боль, но она больше ничего не могла предложить взамен.

– Нет, спасибо, – спокойно отказалась она. – Пожалуй, не в этот раз.

Миссис Тилт пожала плечами, лишь подчеркнув своё безразличие к страданиям Каролины покачиванием объемных красных атласных лент, прикрепленных к кружевным рукавам платья. Над её ничем не примечательным лицом вились желтоватые кудряшки, в которых играл свет свечей. Личный секретарь миссис Тилт занимала свое место всего третий день и уже ненавидела всё связанное с работой. На самом деле она питала отвращение к тому, чем занималась, и опасалась, что остальные почувствуют её пренебрежение. Это и являлось истинной причиной того, что она предпочла не играть в бридж сегодня, хотя и предложение занять деньги в счёт жалованья само по себе было унизительным. Лонгхорн обучил её этой игре, и она была по-настоящему ловким игроком, но сама мысль о жалости Люси Карр казалась Каролине невыносимой. Поэтому она осталась стоять за дверью, когда миссис Тилт вошла в гостиную и заняла место рядом с Тристаном. Он мельком взглянул на Каролину, отчего та попятилась назад в коридор, где могла остаться незаметной, одновременно украдкой наблюдая за происходящим в карточной комнате на втором этаже. Именно Тристан предложил Каролине занять место личного секретаря, и он же заразил этой мыслью миссис Тилт. В эту секунду хозяйка повернулась к продавцу и, оставив красный отпечаток губной помады на его щеке, опустилась на соседний стул с высокой спинкой, обитой новым жаккардом цвета свежей травы. Этим жестом миссис Тилт отметила свою территорию, поняла Каролина, совершенно не возражая, хотя сама и позволила Тристану дважды себя поцеловать. Теперь она видела, что Тристан вел себя как иллюзионист, способный очаровывать женщин одним движением руки, и эта магия перестала действовать на Каролину, едва лишь она узнала его секрет. Она приняла его поцелуи только наедине с ним, повторила про себя Каролина, и Лиланд вряд ли когда-нибудь об этом узнает.

В подсвечниках – размером поменьше, чем в особняке Лиланда, – горели свечи, освещая собравшихся мерцающим светом, а сладковатый запах сигаретного дыма разливался в воздухе. Каролина закрыла глаза, и на неё нахлынули воспоминания о том, как она принимала достойное участие в обществе этих же людей в точно так же пахнущих комнатах. Кожа Каролины запылала под воротником от того, что ей приходится прятаться в коридоре в подобном доме, расположенном слишком к западу от центра, чтобы иметь какое-то значение в обществе. Более того, в доме женщины, смело прикасавшейся к любовнику низкого происхождения, совершенно не задумываясь о последствиях, в доме, купленном на миллионы богатого мужа. Подобное поведение уместно разве что где-нибудь на ранчо в Неваде.

Мимо прошёл слуга, несущий в карточную комнату графин белого вина, и Каролина потянулась, чтобы коснуться его руки.

– Уэбстер Янгхэм предпочитает красное. – Она заметила, как этот лакей ранее случайно налил великому архитектору белого вина, и знала, что тот не примет следующего приглашения, если его вкусам не угодят. Янгхэм был облеченным многими званиями джентльменом, и все они были заслуженными – по крайней мере, так всегда говорила миссис Карр. Слуга кивнул и удалился. Минуту спустя он вернулся с бутылкой красного вина.

– Наливайте с правой стороны, – добавила Каролина, пока человек ещё не зашёл в карточную комнату. Слова вырвались у неё почти механически, и она немедленно разозлилась на себя, а также на Тристана и Портию Тилт за то, что они вынудили её оказаться в таком положении, что она должна столь раболепно относиться к чужим пожеланиям. Каролина горько вздохнула и поспешила прочь от раздражающего зрелища. Миссис Тилт она в ближайшее время не понадобится, а в комнате грустить можно не хуже, чем в коридоре. Жалость к себе, которую сейчас чувствовала Каролина, клокотала и переполняла её изнутри, и если бы какая-то птичка сейчас прочирикала, что теперешняя жизнь Каролины более удобна, нежели была у Холландов, или что она вообще могла оказаться на улице, девушка пристрелила бы её.

Она шла вперед по деревянному полу, не заботясь о том, чтобы ступать легко в своих туфельках на высоких каблуках. Она слишком хороша, чтобы прятаться от кого-то, вести себя тихо или следить за неприкаянными слугами, не получившими должных указаний. Каролина почти произносила эти слова вслух, когда услышала своё имя, произнесенное с интонацией, которую прежде считала знаком почтительности и уважения.

– Мисс Брод, – поприветствовал её Лиланд Бушар.

– О. – Каролина остановилась, и её лицо погрустнело. Она полностью сознавала, как просто уложены её волосы – расчесаны на прямой пробор и скреплены на затылке в пучок – и как выглядит платье, которое её новая хозяйка сочла более подходящим для секретаря, чем одно из купленных Лонгхорном именно для Каролины. Она слегка присела в реверансе и попыталась поздороваться.

Наверное, она казалась странной – Каролина очень хорошо понимала, что выглядит потрясенной и ужасно некрасивой – но по взгляду Лиланда об этом было совершенно невозможно догадаться. Он широко улыбался, и если бы Каролина не была столь несчастлива от того, что Лиланд застал её в стесненных обстоятельствах, то ей бы пришло в голову, что он рад встрече.

– Мы не виделись с самой Флориды. Вы от меня скрывались?

– Вы имеете в виду, что не читали газет? – беспомощно прошептала Каролина.

Лиланд рассмеялся:

– Я никогда не читаю газет.

– О. – Каролина кивнула. Конечно же, не читал, подумала она и от этого прониклась к нему ещё большей симпатией. – Дело в том, что я была не расположена появляться в обществе, – солгала она.

– Нет, я думаю, дело не в этом. Вы бледны и выглядите усталой. Вы больны? Вам следует отдохнуть. Телу нужен отдых, вы же знаете. Вы, дамы, чересчур перетруждаетесь. – Крупные мужественные черты его лица внезапно обеспокоенно смягчились. – Поездка была долгой, – добродушно добавил он.