Он налил чашку кофе, которая провалилась словно кислота в его желудок, но зарядила энергией. Мэйсон стянул фольгу со вчерашнего ужина и откусил кусок, проигнорировав зелёный салат в керамической миске рядом с пирогом. Пирог был потрясающий. Он управился с ним за три лёгких укуса и посмотрел в пустую тарелку. Без сомнений, мужчина будет скучать по её стряпне. Он не смаковал то, что съел сегодня, даже если завтра, это будут замороженные полуфабрикаты и прекрасный «Джек Дэниэлс».

Мэйсон проверил почту и нашёл там счастливое известие от Такахаши, который был безумно доволен покупкой дома в Караманделе. Он направил все документы своим адвокатам, чтобы те подписали, и добавил, что его жена в восторге. Мужчина опустился за свой стол и посмотрел на рабочее место Билли. Стэнли вошёл в комнату и встал около стола Сорок второй, пока смотрел туда-сюда.

— Она скоро приедет повидать тебя, старичок.

Он взглянул на часы и решил не выходить из дома на выматывающие утренние пробежки, в ближайшие несколько дней. Он так устал, что казалось, будто его мозг проделывал тяжёлую работу, когда связывал две мысли воедино. Компьютер ушёл на режим заставки, и на экране появились фотографии, которые смотрела Билли.

Бл*дь.

Он вздрогнул и попытался заблокировать образ спящей без задних ног Моники, и Руби лежащей на её животе. У малышки был тяжёлый период из-за коликов, и он обнаружил их в полночь на полу. Мэйсон поднял испуганную дочь на руки, которая была готова завопить. Но потом она прижалась к его плечу, и он отнёс ее в кроватку, подоткнув под неё одеяло. Следующей мужчина перенес Монику, которая свернулась у него на руках и бормотала имя дочери. Он улыбнулся этому воспоминанию. Он не смог остановиться и продолжил, смотрел на их фотографии, пока что-то мягкое словно прижималось к его горлу. Он захлопнул крышку ноутбука.

Не от воспоминаний ему было больно, и почему-то Мэйсона это удивило.

Он поднял рамку, которую оставила на его столе Билли.

Бл*дь, хорошие воспоминания.

Мужчина посмотрел вниз.

Воспоминания.

Это они были хорошими воспоминаниями.

— Да, — сказал он в пустоту, вспомнив то, какой была эта комната до того, как Билли сделала её уютной. Полностью белые стены были завешаны теперь картинами с местными видами. Мягкие белые занавески вздымались над французскими дверями. Ветки заполняли терракотовые урны, стоящие за белыми кустами и красными растениями. Медные горшки свисали с потолка на кухне. В углу огромной печи стояли льняные корзины, заполненные шишками, которые распространяли по огромной комнате свой аромат.

Он повернулся на звук стеклянной музыкальной подвески, которая танцевала от ветра. Тоже Билли. Стэнли смотрел на него большими грустными глазами. В доме стояла тишина. Мёртвая тишина.

Она сделала всё, что нужно было сделать. Это не был уединенный уголок, и никогда бы не смог им стать. Это был дом.

Мэйсон положил рамку с фотографией Моники и Руби и уставился в окно.

Жалеть себя, так бы Билли называла это. Но это не было жалостью к себе, это было замок, который он не мог увидеть раньше. Она хотела, чтобы он радовался, когда смотрел на фотографию Руби? Смотрел на её прекрасное личико и не чувствовал боль? Этого не произошло через три года, и он сомневался, что будет танцевать от счастья, когда посмотрит на её лицо вновь. Более вероятно, что он почувствует, как его душа снова будет разорвана в клочья.

Мэйсон даже не мог упрекнуть её за то, что она обратилась в Совет из-за «Акта наследия». У неё были добрые намерения. Всё было не так, словно Билли выдала государственную тайну. Правда бы всё равно всплыла на поверхность, в конечном счете. Вероятно, после того, как Такахаши был бы оглашён собственником вместо Мэйсона, и тогда весь ад вырвался бы наружу. Но Такахаши был счастлив, и его жена, которая по всей видимости, пребывала в полном восторге.

Даже Моника с её мечтательными глазами пристально смотрела на него, словно хотела сказать: «Никакого вреда, никакого обмана, и кстати, ты — идиот».

Единственный человек, который когда-либо любил Кристиана настолько, чтобы воззвать к его дерьму… и он всё испоганил. Мужчина потёр лицо рукой. Гнев Мэйсона обрушился на Билли. Но она заслуживала значительно больше того, что он мог ей предложить. Эта девушка не заслужила занимать вторые позиции. Она заслуживала быть любимой, абсолютно и безоговорочно.

День плавно перетёк в ночь. Мужчина пытался сконцентрироваться, но у него не получать думать о чём-либо. Он открыл таблицы, посмотрел на них, а потом свернул их на мониторе. Единственный раз, когда его сердце подступило к горлу, наступил за пятнадцать минут до десяти утра, когда Мэйсон понял, что скоро приедет Билли, чтобы увидеть свою собаку. Он сделал так, как обещал — ушёл. Единственным доказательство того, что девушка была здесь, был её удивительный аромат, который тянулся через кухню, а также перевёрнутый стакан на стойке с отпечатком розового блеска для губ.

Спустя три дня он всё ещё чувствовал себя хреново. Сердце мужчины еле билось, когда он смотрел на фотографию двух самых прекрасных созданий, что когда-либо были у него за всю его жизнь.

Он должен был сделать что-то. Казалось, будто из него вытекла вся энергия. Мужчина попытался зарядиться с помощью мистера «Дэниэлса», но тот лишь наградил его жестокой головной болью. Кристиан бегал до тех пор, пока его мышцы не свело. Мэйсон не хотел есть. Сон стал далёким воспоминанием. И если ему и доводилось перехватить несколько минут этой пытки, то это были карие глаза Билли, смотревшие на него. Он был потерян. Чёрт возьми, он потерял хватку.

Мэйсон открыл поисковик и стал исследовать окрестности. Он должен был сделать хоть что-то или вовсе бы лишился последних остатков здравомыслия, как и репутации.

Мужчина схватил телефон и сделал самый трудный звонок в своей жизни.

* * *

Прошло три дня, и рингтон «Айс, айс, бэби» известил о том, что звонил её бывший босс. Билли пыталась нащупать выключатель в спальне Сары и моргнула, когда свет резанул по глазам. Она с трудом выбралась из кровати и схватила телефон с туалетного столика. Если он звонил в такое время, это могло означать лишь одно: что-то случилось со Стэнли. Она провела пальцем по экрану и приложила телефон к уху.

— Мэйсон, что такое? — каждое слово она произносила на выдохе, пока прижимала мобильный еще крепче к уху. — Что-то со Стэнли?

— Мне нужно, чтобы ты кое-что напечатала для меня.

— Что? — она, должно быть, ослышалась. Через пару часов начнётся фестиваль варенья, и она всё ещё не приняла решение, идти ли ей туда или нет. Увидеть Мэйсона после того, как он выпроводил девушку из своей жизни, было бы подобно вкручиванию штопора в её сердце.

— Согласно контракту, ты должна мне ещё час.

— Что?

— У тебя же не было раньше проблем со слухом. Мне нужно, чтобы ты пришла и напечатала кое-что для меня. Согласно нашему контракту.

Так, если она подумала, что он, возможно, смягчился за прошедшую неделю, то она ошиблась.

— У тебя есть, по крайней мере, два пальца. Напечатай сам, — сказала девушка, всё ещё сидя на краю кровати.

— Ты приедешь?

— Ты слышал меня, Влад. Контракт выполнен, я больше не твоя Сорок вторая, — она выпрямилась, проигнорировав странное сжимающее движение, которое сделало её сердце. Довольно этого. — В городе есть отличное агентство по временному трудоустройству, и я уверена, они смогут быстро подыскать тебе Сорок третью.

— Это важно. Это то, над чем мы работали.

Она не ответила.

— Я не сделаю этого для тебя, — прошептала она. — Закончим на этом. Я приеду сегодня, чтобы проведать Стэнли. Он будет жить там, пока я не улажу вопрос с жильём, — её сердце было словно проткнуто шипом. Приезжать туда каждый день было пыткой, но слышать голос Мэйсона было подобно снятию повязки, и посыпанию раны солью.

— Пожалуйста, Билли, — сказал он нежным голосом. — Это важно.

Она сидела молча, уставившись на свои ноги.

— Во сколько?

— Думал, что ты будешь здесь зажигать чаны для варенья через пару часов.

До неё донёсся аромат готовящегося кофе. Видимо, таймер на кофемашине включился, а это означало, что Сара встанет через несколько минут и будет готовиться к большому дню.

Билли вздохнула.

— Я приду, когда смогу, — она повесила трубку.

Обхватив себя руками, девушка смотрела к окно, пока на небе не забрезжил розовый рассвет, и солнце не стало прогонять ночь. В её жизни начиналась новая глава. Кулинарный колледж. Возвращение туда, где она была до Мэйсона. Билли должна была чувствовать себя прекрасно, продвинувшись вперёд, но не ощущала ничего подобного. Она вернёт себе своё сердце. Рано или поздно. Билли напялит на себя все доспехи, чтобы не показать своей реакции, когда увидит его сегодня. Она напечатает ему письмо, навестит Стэнли, и уберется оттуда до того, как её фасад даст трещину.

Вильгельмина сможет это сделать.

Она должна это сделать.

В десять часов она припарковала своего «СБ», погладила его крышу и пошла вдоль пыльной сельской дороги в сторону усадьбы Мэйсона. Точнее, заставила свои ноги передвигаться. Она нацепила на лицо маску, которая она надеялась, выглядела как улыбка а-ля «рада тебя видеть», и прошла вдоль ряда из припаркованных машин.

Билли обошла дом с торца и не смогла сдержать улыбки от сцены, которая предстала перед ней. Семьи смеялись и общались, пока гигантские чаны наполнялись грунтовой водой на печных ямах. Воздух шипел от звука кипящей воды, и одна за другой банки подставлялись к огромной кастрюле для стерилизации. Одна из женщин радостно махнула рукой и начала устанавливать ещё больше складных столов, на которых к подаче чая и кофе подготавливались гигантские самовары. Детские крики и смех, и чуть-чуть плача прибавляли утру больше азарта.

Наступил день фестиваля варенья, и сюда пришло в массовом порядке всё население залива Футстепс. Билли подняла руку поприветствовать Сару, которая качала ребёнка на деревянных качелях, свисающих с яблони. Девушка вдохнула, наполнив лёгкие запахом спелых фруктов, лившимся из уставленных вдоль стены дома корзин и вёдер.

Она огляделась вокруг, и на ее лице расплылась улыбка. Но потом она напряглась, а её разум отключился.

Сексуальнее, чем ему было дозволено выглядеть, там стоял Мэйсон. Белая футболка прилегала к телу, подчеркнув идеальные пропорции мышц груди и бицепсов, накаченных тренажёрами. Плечи вздымались под тонкой материей. Также на нём были летние шорты до колен. Он опять выглядел, как чудо-мужчина.

Её взгляд переместился на женщину рядом с ним, и Билли схватилась за угол дома. Блондинка, улыбка которой даже в профиль была ей знакома. И она дарила её Мэйсону. Билли не нужно было, чтобы женщина повернулась, она и так знала, что у неё мечтательные зелёные глаза. Она положила свою руку на руку Мэйсона, и он наклонил голову, когда что-то прошептала ему на ухо.

У девушки поплыло перед глазами. Она втянула воздух, наполненный колючей проволокой, а потом отвернулась. Без сомнений, это была та женщина, которую Мэйсон считал совершенством, а она рассматривала с завистью и грустью, когда вставляла фотографию в рамку.

Боль ударила под ребра, так остро, что девушка задохнулась. Билли с трудом удалось устоять на ногах и опустить взгляд в пол, пока она собирала мысли воедино и останавливала жжение в глазах. Внезапно Стэнли оказался у её ног с почти счастливым выражением на морде.

— Эй, привет, — она опустилась на колени и уткнулась лицом в его шею, ухватившись за него. — Помоги мне, Стэн. Мне нужно выбраться отсюда, — она крепче обняла его и оттолкнула волну эмоций, грозившую накрыть её с головой. Единственное, чего она точно не допустила бы, так это позволить Мэйсону увидеть, насколько больно ей находиться рядом с ним, особенно когда он был с женщиной, которую называл своим идеалом.

Она всё ещё смотрела в пол, когда поняла, что Мэйсон встал возле них.

— У тебя всё хорошо там внизу? — спросил мужчина, и она могла ощутить улыбку в его голосе. Ну да, конечно, этот человек был счастлив. Он только что воссоединился с любовью всей своей жизни.

— Прекрасно. Спасибо, — она глубоко вдохнула и встала, ухватившись одной рукой за ошейник Стэнли, а другую спрятала за спиной. Ногти врезались в мягкую плоть до тех пор, пока эта боль не заглушила боль в её сердце.

Этот мужчина выглядел восхитительно.

Пришло время устроить шоу напоследок.

— Мои поздравления, — сказала она, указав на Монику резким движением головы, а её пальцы сильнее сдавливали ошейник Стэнли.

Он улыбнулся ей, и это была одна из тех невероятных, милых улыбок, которую даже реклама зубной пасты не смогла бы затмить. В этот раз это была открытая, свободная улыбка, подобная тем, с его старых фотографий. Конечно.