Бренда Джойс - Завоеватель

Когда Фельдрик вернулся из леса с вязанкой хвороста, Кейдре сразу рассказала ему о том, что ей от него нужно.

— Нет, это дело не по мне, — проворчал он.

— Ох, но ты должен мне помочь, я тебя умоляю! Ради Энни. — На этот раз она даже не постеснялась прибегнуть к памяти матери.

— Нечестно так говорить. — Фельдрик в замешательстве почесал затылок.

— А разве то, что случилось с моими братьями, честно? — не отставала от него Кейдре. — Фельдрик, мы должны предупредить их о том, что норманны пронюхали об их планах! Должны — понимаешь? И не говори, будто не знаешь, где их искать! Послушай, я бы сама пошла, но этот урод не отходит от меня ни днем, ни ночью. А вот тебя хватятся не сразу. Ты же сакс! Послушай, их часовые сами проведут тебя в лагерь. Ну пожалуйста!

— Ладно, так уж и быть, — тяжко вздохнул Фельдрик. — Сделаю что смогу. Но учти: если я не найду их сразу, то вернусь обратно — и дело с концом!

— Спасибо! — со слезами на глазах воскликнула Кейдре. — Спасибо тебе!

В ту же ночь Фельдрик пешком отправился в пустоши, не зная, что следом за ним неслышный, как тень, скользил Бельтайн.

С самого утра Кейдре не давало покоя какое-то странное предчувствие, смешанное с тревогой и гордостью оттого, что ей наконец-то удалось помочь братьям. Она сама отправила к ним гонца с важной и срочной вестью и теперь упивалась сознанием сопричастности к борьбе с проклятыми норманнами. Ну, теперь он у них попляшет!

Когда пришло время обеда и де Варенн снова принялся внимательно разглядывать ее, Кейдре вдруг почувствовала себя виноватой, но тут же ее настроение изменилось. Его никто не звал в эти края, а она просто помогает восстановить справедливость!

Откуда ни возьмись появилась Бет и чуть не опрокинула ей на колени поднос с грязной посудой, пока шептала в самое ухо, что хочет кое-что сказать и будет ждать в поварне. Кейдре удивилась: неужели Эдвин не мог найти более подходящего гонца? Однако выбирать не приходилось, и как только все встали из-за стола, девушка поспешила в поварню — как всегда, в сопровождении соглядатая. Слава Богу, он держался на расстоянии и не мог подслушать, как Бет, то и дело прерывая свою речь дурацкими ужимками и подмигиваниями, призналась, что недавно видела Моркара.

У Кейдре замерло сердце. Так вот в чем дело! Моркар частенько лазил к Бет под юбку, и она явно была неравнодушна к его чарам!

— Где?

— У вашей бабули!

Кейдре не поверила своим ушам. Какая беспечность! Она кинулась было в деревню, но вовремя вспомнила про соглядатая.

— Черт бы его побрал! — прошипела она.

— Я его задержу! — предложила Бет. — Ох, Кейдре, хоть бы они наподдали как следует этому норманну!

Кейдре оставалось лишь дивиться столь трогательной преданности служанки старому хозяину. Не тратя времени даром, она выскочила из поварни, а Бет занялась солдатом. Подступив с более чем откровенным предложением и запустив руку к нему в штаны, она выяснила, что этого типа звали Роджером; он охал и кряхтел от удовольствия, и последнее, что успела заметить Кейдре, была Бет, склонившая голову над его победно вздыбившимся членом.

То и дело тревожно оглядываясь, Кейдре заставляла себя идти спокойно, хотя ей хотелось бежать вприпрыжку и верещать от радости… и злости. Какой же глупый этот Моркар: снова сунул голову в самое пекло! Только такой сорвиголова, как ее брат, мог явиться чуть ли не в гости к самому де Варенну!

Услышав чей-то громкий спор, Кейдре поспешила отворить дверь в хижину своей бабки. Оказывается, старуха принимала у себя не одного, а двух гостей!

Кейдре плотно прикрыла дверь, не спуская глаз с мужчин, сидевших за столом.

Поднявшись с лавки, Эдвин неуверенно улыбнулся.

При виде этого родного пригожего лица Кейдре чуть не расплакалась от умиления. Он распахнул объятия, и она, всхлипывая, кинулась к нему на грудь. С тех пор как не стало их отца, его место занял Эдвин — он по праву мог считаться копией старого Эльфгара и по внешности, и по характеру.

— Господи, как же вы решились пробраться в деревню?

— Тс-с, тише! — Он ласково прижал палец к ее губам. — Ты что, не рада своим неукротимым братьям?

Кейдре, не скрывая счастливой улыбки, поспешила обнять Моркара.

— Ты в порядке? — тревожно спросил он. — Это правда?

Я слышал, что…

Эдвин жестом заставил его замолчать.

— Всему свое время! — Он снова обратился к Кейдре: — Честно говоря, я не собирался подбираться так близко, но когда мы увидели, что норманн забрал половину своих людей и покинул замок, устоять было невозможно.

— Он поехал на охоту и вернется только к вечеру, а то и ночью.

— А как твои дела? — Эдвин внимательно всматривался в лицо сестры. — Ты в порядке?

— Да. — Только тут она вспомнила о последних событиях. — Эдвин, я вчера отправила Фельдрика тебя искать! — И она наспех пересказала ему содержание письма, доставленного королевским гонцом.

— Наверное, это был Джон! — воскликнул Моркар, тогда как Эдвин в задумчивости стал ходить по комнате. — От него давно ни слуху ни духу!

— Может быть, мне следовало бы знать, где расположен ваш лагерь? — предположила Кейдре. — Тогда я могла бы без помех…

— Нет. — Возглас Эдвина был подобен удару бича. — Ты все сделала правильно. Верный нам сакс всегда найдет способ нас найти — в отличие от норманна. Пусть Фельдрик потратит больше времени, но зато ему не раз придется доказать свою преданность на деле. Я не хочу подвергать тебя опасности.

Кейдре кивнула, думая об угрозе Рольфа выдать ее замуж.

— Значит, теперь вы отложите исполнение своего замысла?

Эдвин мрачно взглянул на нее и покачал головой.

— Ох, Эд, ну зачем же так рисковать?

— Нас не запугаешь! — с презрением бросил Моркар.

— Мы выбрали правильное время, — прибавил Эдвин, — можешь мне поверить. Ты ведь верила отцу?

— Да, конечно, — грустно улыбнулась Кейдре.

— Послушай, с тобой ничего не случилось после того, как я сбежал? — Как всегда, Моркару не терпелось скорее все узнать самому. — Это правда, что норманн положил на тебя глаз?

— Со мной все в порядке, — зардевшись, ответила Кейдре.

— И больше ты ничего нам не хочешь сообщить? — возмутился Эдвин. Кейдре не могла солгать. Она никогда не лгала братьям.

— Он приказал меня выдрать. Но сейчас уже все зажило.

— Черт бы его побрал! — взорвался Моркар. — Убью мерзавца!

— Ты вела себя очень храбро, правда? — ласково спросил Эдвин.

— Можешь мной гордиться, — со слезами на глазах заверила девушка. — Я не просила пощады и не кричала от боли.

— Я горжусь тобой! — Эдвин улыбнулся. — Ты поможешь мне, Кейдре, не побоишься снова рискнуть?

— Конечно, помогу!

— Вот и хорошо! Продолжай следить за всем, что творится в замке. Но теперь, когда мы собираемся снова поднять мятеж, нам нужно собрать как можно больше сведений, и у меня нет времени выжидать, пока они сами придут к нам в руки.

Кейдре молча ждала.

— Он приставал к тебе?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы уяснить, о ком именно идет речь. Потом она покраснела и потупилась.

— Вижу, что да. — При этих словах Моркар поднялся с места, извергая проклятия, но Эдвин велел ему успокоиться.

— Ты все еще девственна, сестра?

— Да. — Кейдре окончательно смутилась.

— Он относится к тебе не так, как к остальным женщинам в замке. Это правда?

— Правда.

— И конечно, ему не терпится тебя заполучить?

— Думаю, да.

— Он очень красивый.

— Что? — Кейдре широко раскрыла глаза, с ужасом начиная понимать, к чему идет разговор.

— Если ты будешь достаточно осторожна и уверена в себе, то непременно получишь над ним немалую власть! Ту власть, которую женщина может иметь над мужчиной.

Моркар крякнул в своем углу, а Кейдре замерла, не в силах вымолвить ни слова.

— Не думай, что мне легко тебя об этом просить, — слова Эдвина падали тяжело, как камни, — и я пойму тебя, если ты скажешь, что не в силах вынести его близость. Но… разве ради победы в этой войне не жалко потерять девственность?

Кейдре была потрясена; она не знала, что и подумать. Глаза ее затуманились от слез. Он просит ее отдаться норманну, принести себя в жертву на алтарь их общей борьбы. Эдвин, ее брат, ее бог!

— Если ты по своей воле станешь его любовницей и будешь вести себя достаточно разумно, то без труда выведаешь самые сокровенные его тайны.

— Ушам своим не верю! — не выдержал Моркар.

Эдвин ответил ему взглядом, в котором наряду с решимостью отчаяния читалось еще что-то, некая нестерпимая боль, разъедавшая душу.

— Я не приказываю, а прошу. Просьба эта далась мне нелегко, и если бы я мог предложить вместо нее себя… — Его голос предательски дрогнул. — Я ничего не пожалел бы ради Эльфгара!

Итак, она не ослышалась — Эдвин действительно предлагает ей лечь под норманна, стать его любовницей и позволить ему наслаждаться ее телом. Кейдре изо всех сил старалась заглушить в себе обиду и горечь. Собственно, с чего ей так убиваться? Что значит ее целомудрие по сравнению с победой над норманном? Главное — вернуть брату Эльфгар, доставшийся в наследство от отца, и освободить Мерсию из-под власти проклятых захватчиков. Господь свидетель, у нее просто нет выбора!

— Обещаю, Эд.

— Я так и знал, — без улыбки сказал Эдвин.

— Но, Эд, — ее губы дрожали, а по щекам текли слезы, — что, если он меня не захочет?

— Тогда и переживать будет не о чем.

С чего полагается начинать обольщение кровного врага?

Кейдре без сна ворочалась на своей подстилке, не зная, что предпринять. Глотая горькие слезы, она напрасно повторяла, что ведет себя, как глупая гусыня, и ничего не могла с собой поделать. Ее не покидала мысль, что она предала и опозорена собственным братом, и никакие патриотические рассуждения не помогали избавиться от этого мерзкого чувства.

Когда охотники с шумом ввалились в зал, требуя вина, Кейдре заставила себя повернуться и украдкой посмотреть на человека, которому предстояло сделаться мишенью ее женских чар. Как всегда, возле Рольфа увивалась Алис. Он с удовольствием выпил поданное вино и улыбнулся, а потом, словно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся.

Нет, она еще не готова строить ему глазки! Кейдре поспешно отвернулась, терзаясь от обиды и боли.

Право же, она совершенно никудышная кокетка и даже понятия не имеет о том, с чего следует начинать. А что будет, если ей удастся затащить норманна в постель? Вдруг она не выдержит и все ему расскажет?

Постепенно в ее сны стали закрадываться бредовые видения, переплетавшиеся с реальными событиями и страхами.

Вот она, соблазняя его, танцует перед ним на цветущем лугу, и он без ума от нее. Он подходит все ближе, ближе… и начинает смеяться. Кейдре не сразу понимает, что он издевается над ней и вовсе не хочет ее, а она лишь дурачила себя, вообразив бог весть что. Да разве хоть один мужчина захочет такую, как она?

В этот момент откуда-то появляется Алис. Она тоже смеется и кричит:

— Ведьма! Ведьма! Он мой!

Они с хохотом обнимаются, а Кейдре готова умереть от стыда…

— Ведьме полагается порка! — заявляет Рольф.

— Сто ударов! — подвывает Алис.

И тут, к своему ужасу, Кейдре обнаруживает, что не может даже молить о пощаде, потому что у нее пропал голос.

Она то просыпалась, то снова проваливалась в свой кошмар, пока наконец не нашла в себе сил подняться и выйти во двор, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. За ней последовал стражник — совсем молодой солдат по имени Уилфред.

И тут Кейдре осенила идея. Прежде, когда у нее была возможность делать все, что ей заблагорассудится, она частенько ходила купаться к ручью, протекавшему через деревню. С тех пор как замок занял отряд норманнов, ей пришлось отказаться от купаний — она не доверяла бравым воякам. Что, если попросить у Рольфа разрешения сходить к ручью одной, без охраны? Он наверняка воспротивится, и тогда она предложит ему сопровождать ее. Ей останется лишь раздеться перед купанием — и она наверняка окажется в его объятиях.

Вздрагивая от волнения, Кейдре решила, что не следует тянуть с выполнением дерзкого плана. Поспешно вернувшись в замок, она увидела, что норманн уже вскочил на коня и собирается уезжать.

Внезапно он оглянулся, и она не отвела глаз, нарочно продолжая удерживать его взгляд, стараясь не поддаться панике при виде неистового пламени, вспыхнувшего в его синих глазах.

Рыцарь шагом подъехал к ней вплотную, и Кейдре едва подавила желание скорее убежать в дом.

— Такой намек нельзя оставлять без внимания, — промолвил он.

— Это вовсе не намек, — пискнула Кейдре, с запоздалым раскаянием подумав, что ей следует делать все, что угодно, но не пытаться с ним спорить!

— Вот как? — Он улыбнулся и развернул коня так, что задел коленом ее грудь. — Такими взглядами не разбрасываются направо и налево, красавица. То, что происходит между нами, вовсе не игра!