Герцог принял повод своего жеребца Мале у парнишки, который держал его под уздцы, и взлетел в седло прежде, чем виконт Котантен успел дочитать письмо сенешаля до конца. Конь загарцевал под Вильгельмом, торопясь сорваться в галоп.

– Вот теперь я узна́ю, кто из вас готов! – провозгласил герцог. – Теперь увижу, кто готов последовать за мной! В Арк, мессиры! – Он отпустил поводья Мале, и черный боевой скакун рванулся вперед. Люди бросились врассыпную из-под его копыт; еще через мгновение герцога и след простыл.

Вслед за ним устремилось около пятидесяти всадников; в конце кошмарного путешествия их осталось не более шести. Когда они выехали из Валони и достигли Байе, их оказалось еще меньше. В Байе герцог устроил недолгий совет со своим младшим сводным братом, епископом, и через час вновь выступил в путь. Его рыцари упорно следовали за ним, зная, что подобная спешка отнюдь не напрасна. Прямо сейчас к графу Арку могли подойти подкрепления, а если на помощь ему, по слухам, ускоренным маршем шел сам король Франции, то единственная надежда герцога избежать кровопролитной кампании заключалась в том, что следовало достичь Арка первым.

Они миновали Кан и двинулись в сторону Понт-Одеме. Здесь под Жильбером Дюфаи рухнула загнанная лошадь.

– Эй, Жильбер, ты как? – окликнул друга Рауль.

– Чертова кляча, все, она готова, – отозвался Жильбер. – Кто еще остался рядом с Вильгельмом?

– Неель и двое его людей; де Монфорт тоже старается не отставать, как и виконт Авраншен; я сам и, пожалуй, еще пара человек, может, больше. Но в случае даже недолгого промедления я уже не догоню Вильгельма по эту сторону Сены.

– Тогда скачи. Если я сумею раздобыть себе лошадь, то последую за вами. – Жильбер, помахав Раулю рукой, принялся растирать затекшие руки и ноги.

В Кодбеке конь под юношей пал. Герцог остановил свой маленький отряд на берегу реки, где узнал последние новости от лазутчика, высланного отрядом в триста верных ему рыцарей, выступивших против графа Арка раньше. Рауля отправили в столицу с письмом для Фитц-Осберна, и Сен-Совер решил немного проводить его, пустив своего коня шагом.

– Ступайте с Богом, – улыбнувшись, сказал юноша. – Дайте мне хоть раз сыграть роль Хранителя, как бы вам ни было это неприятно.

В ответ Рауль, покачав головой, признался:

– Нет, у меня больше не осталось сил. Я так устал, что через час все равно бы свалился замертво. Не оставляйте его одного, Главный Сокол, потому что он не остановится, даже если вы все до единого падете на дороге.

– Не волнуйтесь за меня, – пообещал виконт и поехал обратно к Вильгельму.

Переправившись через реку, герцог со всей возможной быстротой устремился к Баон-ле-Комту, а уже оттуда поспешил к Арку, пройдя по разоренным землям.

Примерно в лиге от Арка он встретил тот самый отряд, что выступил на защиту его интересов. Их предводитель был настолько потрясен видом своего сюзерена, который, как он полагал, все еще находится в Котантене, что не сразу обрел дар речи.

– Ну же, любезный! – нетерпеливо бросил ему герцог. – Не смотрите на меня так, словно узрели перед собой привидение! Какие у вас новости о моем дяде Арке?

К верному Герлуину Бондвиллю наконец вернулась способность говорить, равно как и его хорошие манеры.

– Прошу прощения, милорд! Я никак не думал так скоро узреть вас здесь.

– Очень может быть, – согласился герцог, – но теперь вы видите меня перед собой, и я жажду услышать от вас новости, клянусь распятием!

Наконец-то уяснив, что от него требуется, Герлуин принялся подробно живописать трагические события в Таллу. Его лазутчики донесли: граф укрепился настолько сильно, что он решил – будет несусветной глупостью атаковать его всего лишь с тремя сотнями своих людей. К Арку присоединились многие лорды; их поступки выглядят просто омерзительно.

– Монсеньор, – откровенно заявил Герлуин, – умоляю вас отступить обратно к Руану, чтобы собрать под своей рукой сильную армию, и тогда уже выступить против мятежников. Нас здесь всего лишь горстка, и нас изрубят на куски.

– Вы так думаете? – осведомился герцог. – Если позволите, дорогой Герлуин, я возглавлю ваших людей и попробую разбить своих мятежников.

– Милорд, милорд, я не дам вам совершить самоубийство! – в смятении вскричал Герлуин.

– Вы полагаете, вам удастся остановить меня? Почему-то я уверен, что лучше вам даже и не пытаться. – Герцог хлопнул Герлуина по плечу. – Неужели вы настолько слабы духом? Говорю вам, как только мятежники узрят меня перед собой, они не осмелятся противостать мне.

– Милорд, нам известно о появлении в окрестностях большого отряда, от которого мы стараемся держаться подальше, поскольку нас очень мало.

– Ха, наконец-то отличные новости! – провозгласил герцог и спрыгнул наземь с измученного коня. – Подайте мне лошадь! – Взгляд его остановился на гнедой кобыле, которая явно приглянулась ему, и он похлопал всадника по колену своим хлыстом. – Слезайте, мой друг! – приятным голосом скомандовал Вильгельм, и тот, несомненно, повиновался, спрашивая себя, как он будет сражаться пешим.

Но герцог не стал забивать себе голову подобными вещами. Сев верхом на чужого коня, он с ходу внес некоторые коррективы в диспозицию своей маленькой армии. Шесть человек, прискакавших верхом вместе с ним из самой Валони, окружили Вильгельма живым щитом, став его личной охраной, и отряд быстрым шагом двинулся вперед, выйдя вскоре на болотистую равнину, протянувшуюся между берегом моря и холмами, на которых и располагался Арк.

Над этими равнинами, близ слияния рек Ольн и Варенн, господствовала узкая земляная коса, где словно птичье гнездо торчал замок. Слева протянулись меловые скалы, охранявшие подступы к морю; справа, вдалеке, густой лес будто карабкался на холмы Арка.

Замок высился на отвесной скале, а глубокий ров у ее основания служил ему дополнительной защитой. Подняться вверх можно было по одной-единственной узкой тропе, да и та обрывалась у второго рва, выкопанного уже под стенами самого замка.

Когда на место прибыл герцог, сторонники графа Гийома возвращались домой после дневных грабежей. Их отряд, ощетинившийся копьями, выглядел весьма внушительно; Ричард, виконт Авраншен, породнившийся с герцогом после женитьбы на его сводной сестре, обменялся унылым взглядом с Неелем и пробормотал герцогу что-то насчет необходимости соблюдать осторожность.

Вместо ответа Вильгельм, подозвав к себе оруженосца, взял у него собственное копье.

– Братец Ричард, – сказал он, – я прекрасно знаю, что мне делать. Когда эти люди увидят, что я прибыл сюда собственной персоной, весь их мятеж очень скоро закончится. – Вильгельм прокричал приказ идти в атаку, и его войско устремилось вниз, на равнину, к подножию скалы, на которой высился замок.

Люди графа Гийома оказались захваченными врасплох; к тому же им мешала награбленная добыча, но они все-таки сумели выстроиться в боевой порядок. Неель де Сен-Совер первым выкрикнул боевой клич «Герцог! Герцог!», подхваченный многими голосами, и воины Герлуина с громовым ревом обрушились на врага.

Лидеры мятежников услышали крик Нееля, а мгновением позже узрели и самого герцога во главе атакующего отряда. Встревоженный гул прокатился по их рядам; люди увидели, как солнечные лучи отражаются от шлема, увенчанного золотым обручем, и после этого мятежников охватила паника. Если уж герцог, которому полагалось в то время находиться на другом конце Нормандии, пересек всю страну, чтобы лично разобраться с Арком, значит, дела их плохи. Мятежники вмиг растеряли весь боевой дух. И лидеры оказались бессильны сплотить этих воинов перед лицом столь страшного противника: все они прекрасно знали, каков Вильгельм в бою. Ужас, охвативший их при виде нового врага, оказался столь силен, что они попятились, а еще через несколько минут, бросая награбленное, обратились в позорное бегство, изо всех сил спеша подняться по узкой тропе и укрыться за стенами замка.

Герцог преследовал их вплоть до самых ворот донжона. Здесь завязалась отчаянная схватка, и одно время даже казалось, что Вильгельм вот-вот ворвется внутрь. Но подоспевшие изнутри подкрепления оттеснили его, и осажденные успели поднять подъемный мост. Со стен полетели дротики; Неель де Сен-Совер схватил коня герцога под уздцы и оттащил его в сторону, вне пределов их досягаемости.

– Господи милосердный, монсеньор! – изумленно выдохнул Герлуин, глядя на Вильгельма округлившимися от восторга глазами, – они бежали, словно олень от стаи гончих!

– Послушайте, мой друг, – заметил герцог, – все-таки я – военачальник, что, похоже, изрядно вас удивляет.

– Монсеньор, мне все ясно, – заявил Герлуин и поехал рядом с Вильгельмом вниз с холма.

Вскоре к герцогу присоединилась армия, которую возглавлял Вальтер Жиффар из Лонгевилля, и мятежники со стен Арка с растущей тревогой наблюдали за начавшимися приготовлениями к осаде. Граф Арк закусил губу, но, заметив, что его командиры дрогнули и пали духом, хрипло рассмеялся, пообещав, что скоро под стены замка придет король Франции и тогда они вместе разобьют герцога.

Король Генрих действительно предпринял попытку снять осаду, но он рассчитывал объединить усилия с графом Гийомом еще до появления герцога. Его Величество перешел границу, прихватив с собой тестя Арка, графа Понтье, захватил приграничный замок Мулен в Иемуа и передал в руки графа Ги Жоффруа Гасконского. Не встречая сопротивления, он ускоренным маршем направился к Арку и, узнав о том, что там произошло, приказал усилить дозоры, чтобы ненароком не напороться на герцога Вильгельма. Король и не подозревал, что его вассал решил поступить по-иному, сдерживая тех союзников, которые с радостью присоединились бы к графу Гийому.

– Пусть Генрих нанесет первый удар, – заявил герцог. – Я ведь еще не отказался от вассальной клятвы, которую принес ему.

А король продвигался вперед, ободренный тем, что от Вильгельма не было ни слуху ни духу. Зато ему донесли – осаду Арка возглавляет Вальтер Жиффар, а вовсе не герцог, и он обрадованно потирал руки, предвкушая скорый конец кампании. Действительно конец оказался скорым, хотя и совсем не таким, на какой рассчитывал король Генрих. К несчастью, Его Величество попал в засаду, устроенную ему у Сент-Обена, и, хотя сам он уцелел, но потерял там бо́льшую часть своей армии, включая незадачливого графа Понтье, коего зарубили прямо у него на глазах. Король почел за благо отступить и вернуться во Францию, тогда как герцог Вильгельм, прослышав о падении Мулена, вернулся к осаде. Король Генрих с запоздалым раздражением сообразил, что столь поспешным захватом собственности герцога освободил того от вассальной клятвы, которую Вильгельм свято соблюдал до последнего. Итак, король Генрих вернулся домой, строя планы покорения Нормандии, а граф Арк, прекрасно знавший собственного племянника, объявил о своем согласии капитулировать, но на определенных условиях.

Кое-кто из его сторонников возражал, утверждая, что замок вполне способен выдержать многомесячную осаду, на что граф с усталым отчаянием ответил:

– Мы позволили Вильгельму отрезать нас от Франции, и наша последняя надежда умерла вместе с позорным отступлением короля. Неужели вы до сих пор не узнали Вильгельма? – Граф, злясь на себя, яростно хлопнул в ладоши. – Кровь Христова, когда он еще лежал в колыбельке, я в шутку сказал Роберту, его отцу: «Нам придется быть осторожными, когда он подрастет». Мои слова оказались поистине пророческими! Лучше бы я задушил его еще тогда, потому что с тех пор герцог чинит мне препятствия на каждом шагу! Все, со мной покончено. – Закрыв лицо полой плаща, он сел и погрузился в мрачные размышления.

– Мы все еще можем разбить его, – с мужеством отчаяния заявил один из друзей Арка. – Почему вы так легко пали духом, граф?

Тот поднял голову и с горечью ответил:

– О, глупец, я знаю, когда надо лезть на рожон, а когда – играть ретираду[31]. Я рассчитывал застать Вильгельма врасплох, но не преуспел в этом. Я проиграл, и нет смысла ждать, когда вокруг меня люди начнут умирать с голоду, чтобы признать это. Нанес удар, но Вильгельм легко отразил его, а возможности нанести второй он мне не даст. – Граф уныло покачал головой, однако затем, взяв себя в руки, сказал: – Думаю, договорюсь с ним на своих условиях. Он не отличается мстительностью. – Уронив голову на руки, Арк в отчаянии прошептал: – Проклятье! Каким же дураком я оказался, поверив французскому королю! Надо было добиваться победы иным путем!

Он отправил к Вильгельму герольда с посланием, составленным в смиренных выражениях, прося того лишь о сохранении жизни для себя и своих людей. Это был политически умный, расчетливый шаг, пусть даже и вызвавший недовольство друзей графа. Гийом безошибочно оценил характер герцога: Вильгельм постарался бы любыми способами добиться капитуляции дяди, но, стоило ему достигнуть своей цели, а врагу – признать поражение, как всякая безжалостность тут же покидала его. Те, кто поносили герцога, называя тираном, глубоко заблуждались; за исключением случаев, когда удавалось пробудить дьявола в Нормандце, он никогда не унижался до мести побежденному противнику. Вильгельм сразу же дал согласие на предложенные ему условия и, когда перед ним распахнулись ворота Арка, вступил в замок в окружении своих рыцарей, а дядю пригласил для приватной беседы.