– У нас не принято смотреть телевизор во время трапезы! – с обидой дернулась баба Нюра. – Машенька, ты права, этот человек ничего не может воспринимать… Но… Машенька, как же тебе повезло! Ты можешь говорить по телефону сколько вздумается!

Машенька не спешила радоваться по этому поводу. И вообще, она Авдея как предмет воздыхания никак не могла представить. Нет, если откровенно признаться, пару раз пыталась, но… у нее не хватило фантазии дорисовать ему таких черт, от которых дамы теряют рассудок.

– Вот что, маменька, – поднялась Мария Адамовна из-за стола. – Вы тут расправляйтесь с оладьями… я думаю, Авдей быстро это сделает. А мне надо позвонить в гостиницу, все же мы идем в ресторан, а нормальных мужчин у нас вообще нет. Прямо хоть вешайся!

– Не вешайся, Марья, – с полным ртом усмехнулся Авдей. – Чегой-то еще приглашать кого-то собралась? А я? Я там посмотрел… я и один справлюсь. Я ж еще невесту себе не выбрал. Так что… мне там всякие гости из гостиниц тока мешать будут.

Мария Адамовна решила даже не отвечать, она прочно уселась в кресло и взялась за телефон.

Конечно, сначала госпожа Коровина позвонила сыну. Все же надо было узнать, как продвигается подготовка к свадьбе. Сын ее заверил, что про свадьбу никто не забыл, они с Ярославой составили список всего необходимого и теперь с удовольствием занимаются покупками. Свидетелей еще не выбрали, зато купили жениху туфли, носки и даже новый одеколон.

– Ох уж эти молодые… – вздыхала Мария Адамовна, положив трубку себе на колени. – Носки для них важнее свидетелей… И ведь совсем не понимают, какую работу я с этими свидетелями должна провести!

Затем женщина обзвонила все гостиницы, объявила, что в некоем ресторане такого-то числа проходит «День мужской независимости», и даже пообещала забежать в каждый номер, где есть постоялец-мужчина, чтобы занести специальные пригласительные билеты.

В этот момент Коровина облилась холодным потом, потому что у своих молодых она про пригласительные билеты спросить забыла, а те ничего не сказали, значит, никаких пригласительных и не думали покупать. И снова звонила сыну, потом сватье, затем… Одним словом, день начался бурно. И до вечера Мария Адамовна не давала себе даже секундочки для безделья.

Так прошло несколько дней. Мария Адамовна крутилась белкой. В своем клубе за эту неделю она сделала очень многое: завела, наконец, на каждого участника отдельную карточку, отправила в газету объявление в службу знакомств, оббегала весь город, обклеивая подъезды мужских общежитий сообщениями о предстоящем «Дне мужской независимости». Она сильно уставала, ложилась и сразу засыпала. Не оставалось времени даже поговорить с родной свекровью, но зато и некогда было бередить рану мыслями о предательстве мужа.

А между тем у свекрови личная жизнь бурно развивалась. Это Мария Адамовна заметила, когда за день до похода в ресторан обнаружила в своей квартире гостя.

Еще днем ей позвонила Лидочка и сообщила, что вечером непременно обрадует госпожу Коровину визитом.

– Машенька, я забегу… – торопливо говорила она в трубку, захлебываясь словами. – Потому что я, Маша, жутко волнуюсь! Буквально ночей не сплю! Я, Маша, прямо высохла! Даже чувствую, что вот-вот у меня начнется самый настоящий нервный кризис.

– Лидия… ты что, в ресторанах ни разу не была? Чего уж сохнуть-то? – отбивалась Мария Адамовна. – Или… погоди, может, у тебя денег нет и ты по этому поводу переживаешь? Не знаешь, у кого занять?

– Маша! Ну что ты такое говоришь? – возмущалась Лидия. – Есть у меня деньги! У меня… опыта нет. Знаешь, когда немножечко за сорок и ты первый раз идешь в настоящий ресторан, это… волнительно. И грудь жмет, и сердце колотится, и… Маша, я сегодня к тебе прибегу, даже не спорь. Мне нужно показать свой вечерний макияж. И новое платье… Ты во сколько домой приходишь?

На работе среди «счастливчиков» тоже витали флюиды беспокойства. Женщины уже воочию видели потенциального жениха, и в их душах всколыхнулась новая волна доверия к своему руководителю. А ведь Мария Адамовна пообещала целый набор гостей мужского полу из гвардии командированных!

Госпожа Коровина больше не брала с собой на работу Авдея, слишком хлопотно было следить за каждым его словом, своих дам она поддерживала словесно.

– Тонечка, тебе бы надо поменьше эмоциональности, – говорила она взволнованной Абрикосовой и тут же оборачивалась к Татьяне и Ирине. – А вам и вовсе – поскромнее себя вести необходимо. Я не сутенерша. А после того как вы пытались завоевать Авдея… Георгиевича, уже стала в этом дико сомневаться. Анна Никитична… а вы же не сдали деньги, да? Может быть, вам этот поход пропустить? Я сильно волнуюсь, что вы можете нарушить свое здоровье регулярными ресторанными посиделками.

– Мария Адамовна, – немедленно напомнила прилежная Абрикосова. – Я вас прошу учесть, что в прошлый раз Анна Никитична тоже деньги не сдавала, а сама притащилась вместе с мужем. И потом они еще домой со стола забрали все салаты и половину курицы.

– Дык… чевой-то добро-то буит пропадать? Я ж честно спросила: никто больше курятину исть не собирается? Вы головами пошатали, дескать, никто. Ну и… А муж мой… да, он тоже пошел, потому что меня одну не пускает, ревнует.

– Вот! – обрадовалась Мария Адамовна. – Давайте не будем напрасно тревожить вашего супруга. Посидите дома.

– Да? А как же я дочерей-то в замуж спихну? – упрямо не хотела сидеть дома заботливая мать. – И без мужуков-то знашь как тяжко детей ташшить! Старшенькая-то, я уж пригляделась, попивать начала! А все от отчаянья! Без мужука потому что.

– Госспыди… – фыркала Ирина. – Эти две засидевшиеся дочки еще и пьют! И она им в ресторане порядочного выискивает!

– А меня вот другое возмутило! – с пионерской самоотверженностью выступила Тонечка Абрикосова. – Главное, Анну Никитичну муж ревнует! Ха! Марию Адамовну так не ревнует муж. А вот бабушку отчего-то взревновали!

– Ну дык… может, Марию-то Адамовну муж не успел ишо так полюбить! А мой-то… Где ж он ишо таку женсчину найдет!

Анна Никитична говорила откровенную ерунду. У Марии Адамовны от этого даже скулы свело. Но… все же в чем-то она была права: ведь не ревновал Иван-то! Просился каждый раз с ней в ресторан, это да, но не из-за ревности, госпожа Коровина точно знала. Оттого, может быть, на душе стало еще хуже.

– В общем… в ресторан идут те члены, кто уже оплатил столик, – строго заявила Мария Адамовна. – Кстати, Танечка, вы внесли только половину оплаты.

Конечно, она уставала. И сегодня устала не меньше. К тому же сегодня она еще забежала в книжный магазин и минут сорок только выбирала пригласительные билеты на свадьбу сына. Ей очень хотелось прибежать к Андрюше и показать, какое чудо она купила: открыточки были какой-то вычурной формы, с голубями на маленькой пружинке, которые при каждом движении словно бы старались вспорхнуть. Хотелось, но… Андрей ведь непременно спросит, чем занимается отец. А откуда она знает! Да и… боялась Мария Адамовна, что не сумеет сыграть беспечную и счастливую жену. Вот и не забегала она к Андрею. А сам сын сейчас был слишком занят. Эта свадебная подготовка, потом еще на работе у него какие-то важные мероприятия намечаются. Даже важные фотографы приезжали, для какого-то журнала Андрюшеньку фотографировали, и, страшно сказать, вроде бы кто-то даже брал у сына интервью. Так что дома у Коровиных он появлялся ну очень нечасто. Хорошо хоть звонил часто. Почти через день.

Сегодня Мария Адамовна прибежала домой уже в восемь вечера.

– Машенька! – выпорхнула к ней навстречу Элеонора Юрьевна и вдруг смущенно зарделась. – А у нас… гости…

– Кто еще? – недовольно насупилась Мария Адамовна. – А, Лидия… Она мне звонила, говорила, что придет.

– Нет, Машенька, это не Лидия… Да ты проходи скорее!

В гостиной сидел незнакомый мужчина довольно приятной наружности. Ну, то есть очень даже приятной. В темно-синем, почти черном костюме, светлой рубашечке. И лицо… такое… очень интересное…

– Здравствуйте, – улыбнулся гость. – Меня зовут Роман Федорович. Роман Федорович Кадре. Я… смею надеяться, очень близкий друг вашей матушки.

– Да упаси боже, – буркнула Мария Адамовна, однако ж улыбнулась приветливо и заученно спросила: – Не хотите чаю?

– А вы знаете, хочу! – задорно тряхнул прической Роман Федорович.

– Маменька, так напоите же гостя чаем, – продолжая улыбаться, прошла к себе Мария Адамовна.

Да, мужчина был приятен, однако ж… вот сейчас Коровиной было совсем не до приятных мужчин. Хотя… Он у нее вызвал некоторые вопросы… и пожелания тоже. Но все же как-то не хотелось сломя головушку кидаться под его обаяние. Может, и надо было бы, однако… не хотелось. Интересно, это маменька сама для себя отхватила такой экземпляр или ради невестки постаралась?

Мария Адамовна думала, что баба Нюра будет наслаждаться обществом своего нового друга без лишних глаз, но та уже стучала в двери.

– Машенька, ну как он тебе? – лучилась счастьем Элеонора Юрьевна.

– Маменька… он, конечно же, очень приличный товарищ, но… как бы это сказать… Вот что вас в нем привлекает, я могу догадаться, а что он в вас нашел, уж простите, никак не понимаю.

– Мария! – жердем вытянулась баба Нюра. – Мы с ним жутко близки по духу! У нас… духовная связь! И… Машенька, ну пойми же, наконец, мужчина может любить не только… ну я не знаю… лицо, тело, волосы… Мужчина умеет любить весь этот набор целиком, причем не заморачиваясь вопросом, какого года выпуска эти причиндалы! Во мне он нашел то, чего нет теперь уже в нынешних женщинах! Скромность, красоту, элегантность, гордость… И надеется всем этим обладать!

– Ого! – вытаращилась Мария Адамовна. – А он в курсе, что вы не хозяйка этой жилплощади? Так, на всякий случай, надо было бы сообщить, а то вдруг, помимо вашей скромности и элегантности, он еще и квартирой обладать надеется. Надо бы предупредить товарища.

– Девушки, – донесся из-за дверей осторожный голос. – Мне без вас одиноко.

Мария Адамовна сначала вытолкала бабу Нюру, потом и сама вышла. Действительно, некрасиво отсиживаться в спальне, когда в доме гости.

– А я уже на кухне весь чай выпил, – обрадовал женщин гость, пристально приглядываясь к Марии Адамовне.

– Да что ж нам, воды жалко? – обворожительно улыбнулась она, проигрывая этюд «Обольсти незнакомца». – Пейте, вам баба Нюра еще нальет.

– Какая тебе баба Нюра, – зашипела почтенная леди и некрасиво пнула невестку чуть пониже спины, так вышло. – Роман, а не хотите меда? Нет? Ну и славно, а то у нас все равно его нет, в этом доме его ну совершенно никто не употребляет.

Элеонора Юрьевна несла откровенную чушь, но Роман смотрел на нее, впитывая каждое слово.

Мария Адамовна откровенно позавидовала: это ж надо – так мужика заинтересовать! И чем, казалось бы…

– Вы… вы великолепны… – с придыханием выдавил Роман Федорович.

Мария Адамовна хотела сказать, что она бывает и еще более великолепна, особенно когда на последние деньги с пенсии покупает себе дорогущие журналы и бессовестно сочиняет, что ей их просто подарил несчастный почтальон, ему, видите ли, нести их тяжело. Хотела сказать, глядишь, и беседа бы завязалась. Но не успела. В дверь кто-то звонил.

– Авдей, что ли? – повернулась к бабе Нюре Мария Адамовна. – Кстати, где он?

– Обещал быть не скоро, – обиженно поджала губки Элеонора Юрьевна. – Хотел брата навестить, говорил, что до утра задержится, а сам… Вот и верь после этого людям! А если бы мы с Романом Федоровичем были одни?

– Действительно, – фыркнула Мария Адамовна. – Страшно представить. Маменька, а вы откройте двери, пожалуйста. Что же человек уже минут пять в подъезде торчит.

Баба Нюра легко поднялась и выпорхнула в прихожую.

– Простите, Роман… э-э…

– Просто Роман, – мило улыбнулся гость.

– Да, просто Роман… а у вас какая квартира? – сразу бухнула Мария Адамовна. – Вы с женой там живете, с детьми или сам по себе?

– Квартира у меня маленькая, двухкомнатная. И живу я там… зимой с мамой, а летом один – матушка уезжает в деревню, у нее там домишко. А семья… – в этом месте Роман прилежно закручинился, – не буду лгать, я был женат. Дважды. Законным браком и… трижды… помимо загса. У меня есть дети, но… они ни в чем не нуждаются.

– Спасибо, – кивнула Мария Адамовна. – Редкостная честность… А… вы… как бы это сказать… часто заводите себе близких подруг… э-э… в почтенном возрасте?

Роман Федорович не смутился и уже собрался ответить, но в комнату, как всегда не вовремя, влетела Лидочка. Она принеслась с огромными пакетами и по инерции с порога швырнула их прямо на диван, где и восседал Роман Федорович. Заметив, кого она чуть не зашибла своими покупками, Лидия готова была превратиться в мумию от горя.

– О-о-ой… – дрожащим голосом вдохнула она. – Какой экземпля-ар… Машенька, это мне, да? Здрассьте… Ну, Маш, ты профессионал! Не ожидала! Вот это сувенир… блин, сюрприз, я хотела сказать…