Ныне ей предстояло осуществить два замысла. Первый, и самый важный, состоял в том, чтобы покорить короля, а кроме того, она мечтала отомстить беззаботному герцогу, который заставил ее пережить так много тревожных часов.

Но будучи прирожденной шпионкой, холодной и расчетливой по натуре, она теперь устремилась к дальней цели, которая вдруг овладела всеми ее помыслами и была ничем другим, как замужеством с королем Англии. Потому что если он готов жениться на Франсис Стюарт, почему бы ему не жениться на Луие де Керуаль?


В Уайтхоллском дворце Луиза встретилась с королем. Прежде чем она опустилась перед ним на колени, он заключил ее в объятия, и в глазах его стояли слезы.

– Добро пожаловать, – сказал он, – дважды добро пожаловать, моя дорогая мадемуазель де Керуаль. Я от души рад видеть вас в Уайтхолле. Не могу забыть нашу последнюю встречу, тогда я глубоко растрогался, вспомнив ту, которая была тогда с нами.

Луиза отвернулась, как бы стараясь не показать своих слез. Их не было, конечно же, их не было – как могла она сожалеть о смерти Генриетты, если именно ее смерть дала ей возможность достичь такого высокого положения, о котором даже ее родители не мечтали.

Но вот уже король с улыбкой глядел на нее, и глаза его светились от восхищения. Она была необыкновенно нарядно одета, но украшений надела гораздо меньше, чем позволила бы себе надеть по такому случаю Каслмейн. Луиза выглядела королевой, и Карлу вспомнилась Франсис Стюарт, воспитанная во Франции.

Эта французская девушка возбуждала его, и он решил сделать ее своей любовницей как можно скорее. Он сказал:

– Королева примет вас к себе фрейлиной.

Луиза вполголоса произнесла слова благодарности: она, конечно же, знала, что Барбара Каслмейн была фрейлиной его жены. И Луиза была намерена не повторять, путь Барбары.

Она встретилась с королевой, встретилась с придворными, встретилась с герцогом Бекингемским и даже жестом не выдала, что хоть сколько-нибудь сердита на него за его выходку. Никто из наблюдавших за ней не поверил бы, что гнев так охватил ее, что она боялась, что задохнется от него, если в тот момент попытается заговорить.

Она могла позволить себе подождать. Первой задачей было покорить короля, затем она займется уничтожением герцога.

На банкете, устроенном в ее честь, король усадил ее рядом с собой, он говорил о своем дорогом брате Людовике и французском королевском дворе. А вокруг них все толковали о том, что вот эта дама будет новой любовницей короля.

Сам король тоже верил в это. Но Луиза, очаровательно улыбавшаяся и выглядевшая такой юной и невинной, вынашивала другие планы. Перед ней был блестящий пример Франсис Стюарт, девушки, так измучившей короля отказами сдаться, что, если бы он мог, он бы непременно женился на ней. Она видела королеву – и Луизе показалось, что королева не блещет здоровьем.

Король обманулся, если решил, что Луизу де Керуаль он может так же легко сделать любовницей, как актрису из своего театра.

Он сказал ей:

– Я с таким нетерпением ждал вашего приезда, что позволил себе удовольствие приготовить для вас апартаменты.

Она улыбалась, глядя в его обворожительное лицо и прекрасно сознавая, что его слова о нетерпении относительно ее приезда были неискренними. Он, несомненно, так развлекался со своими актрисами – и, возможно, мадам Каслмейн тоже не получила столь полной отставки, в которой ее уверяли, – что не удосужился спросить милорда Бекингема, когда тот приехал в Англию, куда он подевал даму, которую должен был сопровождать.

– Ваше Величество чрезвычайно добры ко мне, – ответила она с улыбкой.

Он придвинулся ближе, его глаза задержались на ее полной груди, он ласково поглаживал ее руку выше запястья.

– Я готов быть очень добрым, – тихо проговорил он. – Я велел отвести вам апартаменты рядом со своими.

– Вы необыкновенно добры, Ваше Величество.

– Их окна выходят в мой сад. Я очень горжусь своим садом. Надеюсь, он вам понравится. Вы сможете сверху разглядывать все шестнадцать зеленых участков и статуи. Это совершенно изумительный вид, уверяю вас. Мне не терпится показать вам эти апартаменты. Я велел украсить их французскими гобеленами, потому что мне бы хотелось, чтобы вы чувствовали себя как дома. Совсем не скучали по дому, понимаете ли.

– Я вижу, Ваше Величество намерены не оставить меня без внимания.

– Не хотели бы вы, чтобы я отпустил присутствующих, чтобы вы могли побыть одни и… отдохнуть?

– Ваше Величество так добры ко мне, что я прошу об одолжении.

– Моя дорогая мадемуазель де Керуаль, вы наградили меня своим присутствием здесь. Что бы вы ни просили, все будет мелочью в сравнении с тем, что вы дали мне. О чем бы ни шла речь, я, без сомнения, удовлетворю вашу просьбу.

– Я долго была в дороге, – сказала Луиза.

– И вы устали. С моей стороны было неразумно устраивать этот банкет так быстро. Но мне хотелось уверить вас, что мы рады вашему приезду.

– Я очень признательна за честь, которую вы мне оказываете, но лорд и леди Арлингтон, проявившие доброту ко мне, отвели мне покои в своем доме.

– Я рад, что милорд Арлингтон и его супруга так гостеприимны, – ответил Карл с легкой усмешкой.

– Я очень утомлена и боюсь, что в теперешнем моем состоянии подчиняться придворному этикету будет выше моих сил, – сказала Луиза.

Во взгляде Карла появилась ирония. Он понял. Луиза хотела сохранить свое достоинство. За ней нельзя послать, как за какой-нибудь актрисой. Ее надо добиваться.

В душе он был недоволен. Но ответил с таким обаянием, на какое только был способен:

– Вполне понимаю вас. Поезжайте к Арлингтонам. Его супруга создаст вам все условия для отдыха. И, я полагаю, вскоре вы согласитесь переселиться из дома лорда Арлингтона в мой Уайтхоллский дворец.

Луиза с довольным видом поблагодарила его. Она была уверена, что выиграла первый тур игры. Король желал ее, но он осознал, что за такой знатной дамой, как Луиза де Керуаль, следует ухаживать, чтобы покорить ее.


Луиза жила у Арлингтонов. Король регулярно ее навещал; но его любовницей она не стала. Карл часто раздражался из-за этого, однако Луиза привлекала его своими безукоризненными манерами и детской миловидностью. В ее поведении сквозило какое-то обещание того, что, соблюдая определенные формальности, он в дальнейшем не пожалеет о затянувшемся ожидании ее милостей. Луиза вспоминала других дам из прошлых времен, которые умелыми приемами добились для себя высокого положения. Елизавета Вудвилл и ее уловки в отношении Эдварда Четвертого. Анна Болейн и Генрих Восьмой. Последний пример не из счастливых, но Луиза не повторит безумств этой королевы, да и Карл ни в чем не похож на того короля из династии Тюдоров. Нищета Луизы в юности, постоянное сознание того, что она сама должна устроить свою судьбу, развили в ней непомерное честолюбие, поэтому как только она приближалась к одной цели, то сразу же начинала целиться в следующую. Стать королевской любовницей было первой целью. Это стало ей доступно в любой момент. Теперь она сосредоточилась на другой – стать женой короля. Это желание могло показаться фантастическим и безумным. Но был пример Франсис Стюарт. Кроме того, королева нездорова и не может родить наследника. Точно такие же обстоятельства помогли Анне Болейн взойти на трон. У Анны хватило здравого смысла уклоняться от настойчивости любвеобильного монарха, но после замужества она утратила его. Луиза же своего не упустит.

Итак, она упиралась. Она то и дело намекала на свое знатное происхождение; давала понять, что ее влечет к нему, но так как она была не только знатной, но и добродетельной дамой, то его положение женатого человека не позволяло ей пойти навстречу его желаниям.

Карл скрывал свое все нарастающее нетерпение обаятельными манерами. Он принял ее правила игры, так как знал, что она в конце концов уступит ему. Иначе для чего же она приехала в Англию? А пока он ждал и забавлялся с другими. Время от времени он навещал Барбару, Молл и Нелл; а Чэффинч продолжал приводить некоторых дам в его апартаменты с черного хода по личной лестнице. Таким образом, он мог наслаждаться игрой в ожидание, которую вел с Луизой.

Во дворце Уайтхолл для нее были готовы покои; прекрасные французские гобелены украшали стены, мебель была заново инкрустирована, роскошные ковры устилали полы, комнаты были полны японскими шкатулками, фарфоровыми и серебряными вазами, столами с мраморными столешницами, новыми часами с маятниками, серебряными канделябрами и другой диковинной роскошью.

Луиза поселилась в этих покоях, но дала понять королю, что такая благородная и добродетельная дама, как она, может принимать его только один раз в день. В девять часов утра.

Кольбер де Круасси, французский посол, с беспокойством наблюдал за всем этим. Он даже увещевал ее. Он очень боялся, что она переусердствует, испытывая терпение короля подобным образом.

Но Луиза была непреклонна.

Он была намерена не только послужить интересам Франции, но и осуществить свои собственные честолюбивые замыслы.


Три женщины, три бывшие любовницы короля, наблюдали за новоприбывшей. Они отдавали себе отчет, что нынешним проявлением внимания к ним со стороны короля обязаны упорству француженки. Они понимали, что, как только она решится уступить, интерес короля к ним угаснет. А каков будет результат этого угасания? Барбара сознавала, что она быстро утрачивает влияние на короля. Ее красота потеряла блеск и очарование, но вспышки ярости не исчезли вместе с красотой. У нее было так много любовников, что она приобрела из-за этого дурную славу. Ее приключения с Карлом Хартом и канатоходцем по имени Джекоб Холл вызвали грандиознейший скандал, потому что, как говорили, она выбрала их в любовники в отместку за связь короля с Молл Дэвис и Нелл Гвин. Барбара все еще цеплялась за утрачиваемое ею влияние на короля, сознавая, что он по-прежнему готов идти кое в чем ей навстречу – если не из любви к ней, то из любви к спокойной жизни.

Молл Дэвис теперь редко видела Карла. Она получила прекрасный дом и пенсию, но королю наскучила ее безмятежность. Она оставалась его любовницей только из-за его привычки «не сбрасывать».

Что касается Нелл, то у нее много времени отнимал младенец, но, занимаясь крошкой-сыном, она часто думала о его отце. Нельзя надоесть королю. Пора расстаться с присущим ей прежде легкомыслием. Надо подумать о сыне.

– Я добьюсь того, что ты получишь славный титул, маленький, – часто шептала она ребенку. – Ты станешь герцогом, не меньше. – И она принималась смеяться, глядя в крошечное лицо с большими, удивленными глазами, пристально глядящими на нее. – Ты… Герцог… Отпрыск девчонки Нелл… Герцог королевской крови… Кто бы мог поверить?

Но герцогства давались нелегко.

Королю нравился малыш. Дни, когда он навещал Нелл и брал мальчика на руки, бывали очень приятны.

– Нет сомнения, – воскликнула однажды Нелл, склоняясь к нему, как это делает любая гордящаяся жена и мать, – что этот мальчик – Стюарт. Посмотрите на этот нос! На эти глаза!

– В таком случае, храни его Господь! – сказал король.

– Ну же, мой маленький, – проговорила Нелл. – Улыбнись папе.

Ребенок серьезно смотрел на короля.

– Рановато, а, сэр? – улыбнулся король. – Сперва подождем, да поглядим, что это за человек, который приходится нам отцом.

– Самый лучший в мире, – непринужденно сказала Нелл. Король повернулся и посмотрел на нее.

– Черт побери! – воскликнул он. – Нелл, ты в этом убеждена?

– Более того! – ответила Нелл, смутившись от переполнявшего ее чувства. – Я сею первые семена, из которых вырастет герцогство для нашего мальчика.

– И соответствующие выгоды для тебя! О, Нелл, ты ничем не отличаешься от других!..

Нелл выхватила ребенка из рук отца и начала кружиться по комнате.

– Чего я желаю тебе, сынок? Корону, славный титул, все то, что по праву принадлежит королевскому отпрыску. Уже сейчас, сынок, у тебя королевский нос, королевские глаза и королевское имя. Клянусь! Я уверена, Его Величество не думает, что этого достаточно, чтобы преуспеть в этом мире.

После этого она положила его в колыбель, наклонилась и поцеловала его. Король подошел и обнял ее за плечи.

В этот момент он подумал, что, хотя Луиза де Керуаль и занимает все его помыслы, он ни за что не захочет расстаться с крошкой Нелл.

* * *

Роза пришла навестить Нелл в ее новом доме. Это был небольшой домик в восточной части Пелл Мелл, вблизи великолепного дома на Суффолк-стрит, в котором жила другая королевская любовница – Молл Дэвис.

Домик Нелл уступал дому Молл. Молл нравилось проезжать мимо домика Нелл в своей карете и выглядывать из нее, чтобы разглядеть его получше; проезжая мимо, она удовлетворенно улыбалась. На ее пальце посверкивало кольцо стоимостью в семьсот фунтов.