Время тянулось медленно. Но в конце концов Джек появился, вскочил на коня и поехал к саду Енота. Джон Остин осторожно прошел вдоль стены и юркнул в прохладу веранды. Прислушиваясь к шуму, производимому на кухне Терезой, он незаметно проскользнул в дом, прокрался по коридору к комнате Слейтера и заглянул туда через приоткрытую дверь.

Слейтер лежал на кровати в одних кальсонах, забинтованный от груди до талии. Бинты покрывали также его левое плечо, а руки до локтей были обмотаны чем-то более плотным. Правая ладонь безжизненно лежала на лице. Джон Остин невольно замер при виде этого печального зрелища. Слейтер не был сейчас похож на человека, который может помочь даже себе самому, а тем более Саммер. И все-таки мальчик решил, что должен хотя бы поговорить с ним.

Войдя в комнату, он сел на стул рядом с раненым, а когда поднял глаза, убедился, что Слейтер наблюдает за ним, сдвинув ладонь на лоб. Выглядел хозяин ранчо Кип ужасно. Щеки ввалились, и перерезающий правую щеку шрам был виден даже сквозь черную щетину, которой успел обрасти Слейтер, не бреясь уже несколько дней. Но даже не это испугало Джона Остина и заставило пожалеть о своем решении прийти сюда. Слейтер выглядел как человек, которому было глубоко безразлично все, что происходило вокруг него.

— Чего тебе надо?

Слейтер говорил так, будто за что-то сердился на него. Джон Остин лихорадочно стал придумывать подходящий повод для объяснения своего визита, ни на мгновение не забывая, однако, о необходимости помочь Саммер.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он, чтобы выиграть время.

— Нет. Мне чертовски плохо. А ты чего ожидал?

— Я хотел, чтобы ты поправился.

— Ну это твое желание не сбылось. А еще чего ты хочешь? Новую книгу?

Холодный тон обидел мальчика, но он справился с собой и решительно посмотрел на Слейтера.

— Я пришел поговорить о Саммер. Ты же любишь ее? Ты сам об этом говорил.

Слейтер вновь прикрыл глаза ладонью и замер, ничего не говоря. Пауза длилась слишком долго. Джон Остин начал побаиваться, что Слейтер не хочет разговаривать с ним.

— Что мы можем обсудить? — наконец хрипловато спросил Слейтер. — То, что она уехала с Джессом на похороны Эллен? И так ясно, что она посчитала это более важным для себя, чем остаться здесь со мной.

— Не думаю, что это так, — серьезно произнес мальчик и, вздохнув, выпалил свой главный довод: — Думаю даже, что она вовсе не любила миссис Маклин. Иначе бы Саммер никогда не сказала бы ей: «Заткнись».

Слейтер какое-то мгновение лежал неподвижно, потом сдвинул руку и посмотрел в обеспокоенное лицо Джона Остина.

— Когда это было?

— В тот день, когда Саммер приехала и сообщила, что ты начинаешь поправляться. Она была такая радостная, улыбалась. Но после разговора с миссис Маклин улыбки на ее лице уже не было. Она плакала, обнимая Сэди. А Сэди сразу сказала, чтобы мы с Мэри шли наверх. Миссис Маклин тоже ушла и осталась на крыльце. Это было как раз перед тем, как ее застрелил Трэвис.

Джон Остин замолчал, стараясь понять по реакции Слейтера, интересен ли тому его рассказ.

— Продолжай, продолжай, — подбодрил его Слейтер.

— Ну а еще я думаю, зачем Саммер взяла свой дорожный сундук и обещала писать мне письма, если она поехала на похороны? Я видел, что ей хочется заплакать, когда она подошла к моей кровати, чтобы попрощаться. То, что она старалась улыбаться, ничего не значит. Я знаю, когда она сдерживает слезы. Я видел это много раз после смерти мамы.

Слейтер лежал молча, но Джон Остин был уверен, что на этот раз хозяин Кип думает о том же, о чем и он сам.

— А что говорит Сэди? — спросил Слейтер, и тон его не оставлял сомнений в том, что он больше не сердится на мальчика.

— Она вообще ничего не говорит об этом. Я пытался спрашивать. Но она лишь твердит, что я, если люблю свою сестру, должен сидеть тихо и читать книги. Но Сэди тоже не по себе. Она чего-то боится. Она ведет себя так же, как тогда, когда приезжал Трэвис. Я знаю, что она боялась его. Я видел, какие большие становились у нее глаза и как она старалась не смотреть на него. И после встреч с ним она никогда с нами не играла. Не знаю, почему она его боялась. Мне он нравился.

Под пристальным взглядом Слейтера лицо мальчика дрогнуло, губы задрожали.

— Я скучаю по Саммер! — выпалил он. — Я хочу, чтобы она вернулась! Она… она в беде!

Джон Остин отвернулся и заморгал, чтобы не заплакать. Но когда он увидел, как медленно приподнялся Слейтер и, встав на колени, закрыл свое лицо простыней, как задергались плечи этого сильного мужчины, слезы хлынули из его глаз. Слейтер обнял плечи мальчика. Они плакали оба! Но лишь только у Джона Остина хватило сил, чтобы поднять голову, он начал оправдывать свою слабость.

— Саммер говорила, что мужчины тоже могут иногда плакать. Она сказала, что у мальчиков и мужчин тоже есть чувства. Она говорила…

— Все нормально, Джон. Не надо оправдываться. Саммер права. У мужчин тоже есть чувства.

— Ты привезешь ее назад?

— Сначала мы должны выяснить, почему она уехала. Иди и приведи Сэди. Скажи, что я хочу видеть ее прямо сейчас.

— Она страшно рассердится на меня, Слейтер.

— Хорошо. Тогда найди Джека и позови его ко мне. А потом пойди к Терезе и попроси у нее пудинга, который она приготовила. Да поторопись, а то Пудинг съест все без остатка.

У Джона Остина было ощущение, что с плеч его свалилась гора. Он был почему-то уверен, что теперь все будет хорошо. Надо было раньше обо всем рассказать Слейтеру. Зачем он тянул чуть ли не целых три дня? Он быстро пошел к выходу, а оказавшись на дворе, и вовсе побежал.

Когда Джек вышел из комнаты Слейтера, Джон Остин сидел на кухне. Там же он оставался и тогда, когда Джек вернулся с Сэди и Мэри. Тереза посадила девочку за стол и поставила перед ней целое блюдо с пудингом. Джек и Сэди прошли к Слейтеру. До мальчика доносились громкие рассерженные голоса. Слейтер ругался, Джек говорил спокойно, а Сэди плакала. Джону Остину очень хотелось услышать, о чем они говорят, но мешала болтовня Мэри. В конце концов, воспользовавшись тем, что Тереза отвлеклась, он выскочил из кухни и подошел к двери в комнату хозяина ранчо.

— Мне кажется чертовски странным, что Саммер уехала, ничего мне не сказав, — сердито говорил Слейтер негромким, но холодным и полным сарказма голосом.

— Мне известно только то, что она сказала мне, мистер Маклин.

— Помилуй Бог, с чего это я вдруг стал для тебя мистером Маклином, после того как уже несколько недель был просто Слейтером? — Последовала непродолжительная пауза. — Как вышло, что она вдруг решила ехать на похороны? Джесс ее уговорил? Сказал, что она обязана сделать это? Он захотел устроить достойное прощание с Эллен… — Слейтер сделал ударение на ее имени, — пригласив всех попавшихся под руку?

— Я… я не знаю, — всхлипывая, произнесла Сэди. — Но он ничего плохого не сделал! Он не виноват…

— Ладно. Тогда объясни, Сэди, почему Саммер еще не вернулась. Чего же ты молчишь? Прошло уже три дня. Эллен должны были похоронить позавчера, иначе бы даже до нас донесся запах ее разлагающегося трупа, — с жестокой иронией проговорил Слейтер. — Уехать без Джона Остина Саммер могла лишь в двух случаях: либо она была уверена, что скоро вернется… либо решила, что ей будет лучше с Джессом, чем со мной! Я убью этого сукина сына, если он хоть пальцем к ней притронется.

— Он не тронет ее! Он просто обещал подвезти ее… Потому что она хотела после похорон… ехать в поселение мормонов и… и заказать там стулья и еще какие-то вещи.

— Ты лжешь! — закричал Слейтер так громко, что Джон Остин, испугавшись, невольно прижался к стене.

В комнате наступила гробовая тишина, ужасная своей напряженностью.

— Вы хотите… — прервала ее наконец Сэди, — чтобы я уехала?

— Нет, черт побери, я вовсе не хочу, чтобы ты уехала! Но ты обманываешь меня! Ты лжешь, стараясь выгородить их обоих! О Боже! Если бы у меня были сейчас силы сесть на коня… Если бы я только… — Слейтер был разъярен по-настоящему, и Джон Остин про себя поблагодарил судьбу, что гнев обращен не на него. — Джек, бери Лютера и всех, кого посчитаешь нужным еще, и езжай за ней, — отдал он распоряжение. И вдруг отрывистый, командный тон сменился на какой-то раздраженно-жалобный… — Она спит не рядом со мной, Джек! Я потерял ее! Мне необходимо знать, решила ли она уехать навсегда, изменив свое отношение ко мне.

— Мы поедем, как только рассветет, Слейтер. Мы ее непременно разыщем и привезем назад. Пусть она сама все расскажет. Можешь не сомневаться, мы ее найдем. Какова во всем этом роль Джесса, мне, конечно, неизвестно, но я знаю этого парня уже достаточно долго. Готов поставить свои последние башмаки на то, что он не из тех, кто так быстро решится связать свою судьбу с женщиной.

— Лучше бы он был из тех! О Боже, тогда во всем была бы хоть какая-то логика! — Голос Слейтера стал вовсе хриплым, будто он задыхался. — Если с ней что-нибудь случится, Сэди, одно упоминание названия Кип будет вызывать в тебе ужас.

— Тебе не станет легче от того, что ты так разговариваешь с Сэди, Слейтер, — произнес Джек твердо и даже немного враждебно. — В конце концов Саммер сделала то, что хотела она сама, а не кто-то другой.

— Убирайтесь к черту! И ты, и Сэди!

Джек и Сэди вышли. Женщина, проходя мимо Джона Остина, намеренно отвернула от него свое заплаканное лицо. Войдя на кухню, она поблагодарила Терезу, забрала Мэри и ушла из дома, так и не взглянув на мальчика.

Джон Остин остался стоять с понуро опущенной головой. Ему меньше всего хотелось сейчас рассердить кого бы то ни было. Но если это поможет возвращению Саммер, то он готов и не такое пережить! Главное, чтобы вернулась сестра.


Когда прискакал Бульдог, было уже темно. Конь его был весь в мыле, а сам он едва держался на ногах от усталости. Он не помнил, чтобы когда-нибудь еще так сильно уставал. И было от чего. Старый ковбой беспрестанно скакал с самого утра и преодолел не менее шестидесяти миль. Но многолетняя привычка заставила расседлать коня, а уже затем отправиться на общую кухню, чтобы подкрепиться.

— Бог мой, Бульдог! — воскликнул вместо приветствия повар. — Здесь произошло столько всего, сколько не происходило с самого моего появления на свет, а ты все прозевал! Как нарочно, лишь ты уехал, происшествия посыпались одно за другим.

— Где Джек?

— Не знаю. Где-то здесь. — Повар поставил перед ковбоем большую тарелку с тушеным мясом. — Ты выглядишь так, будто тебя завязали в узел, а потом еще выжали. Ха-ха! Кто же это за тобой гнался?

Бульдог бросил в ответ сердитый взгляд и начал есть.

— Честное слово, никогда столько не наваливалось сразу… с тех самых пор, как свиньи сожрали моего братишку, — заискивающе поглядывая на ковбоя, попытался задобрить его грубой шуткой повар.

— О, а я и не знал, что ты вернулся! — раздался возглас вошедшего на кухню Пудинга.

При этом паренек не преминул запустить руку в глиняный кувшин и выхватил целую горсть сушеных персиков.

— Ну так теперь знаешь. Где Джек?

— Не знаю. Где-то здесь.

— Не знаю да не знаю! Заладили одно и то же, — раздраженно выпалил Бульдог. — Неужто это все, что здесь мне могут сказать? Подними-ка свою задницу и найди его.

Через полчаса они с Джеком сидели на дворе, подальше от любопытных ушей, жаждущих узнать подробности недавних происшествий. Говорил в основном Джек. Он рассказал обо всем, что случилось здесь с того момента, как Слейтер отправился в горы, и до ухода армейского отряда с захваченными пленными в форт. Естественно, поведал он и о том, что Трэвис застрелил Эллен, и о том, что именно Трэвис мучил Слейтера, а привезли последнего домой апачи. Утомленному ковбою было нелегко вникать во все эти подробности, а тем более связать их с тем, что Саммер оказалась в гостинице Гамильтона, а привез ее туда Джесс Фарстон. Он терпеливо дождался конца рассказа, который Джек завершил тем, как расстроен Слейтер неожиданным отъездом Саммер вроде бы в Рокин-Эс на похороны Эллен. Лишь после этого Бульдог рассказал, почему он сам проделал столь длинный путь, чуть не загнав лошадь до смерти.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил Джек, глубоко затягиваясь сигаретой.

— Ничего не понимаю.

— Слейтер и так на взводе. Не уверен, что, если он узнает твою новость, мы сумеем удержать его от попытки самому отправиться в город. — Джек на минуту задумался. — Но зато ясно, что в Рокин-Эс нам теперь скакать совершенно не к чему.

— Почему же, черт побери, она затеяла все это? Уехать с Джессом?.. Слейтера оставить как на горячих углях?.. Никогда бы не подумал, что она способна на такое. Готов был поклясться, что она серьезная девушка…

— Как бы там ни было, она сделала то, что сделала. И мы не сможем долго скрывать это от Слейтера. Похоже, что у нас нет времени ждать, пока его ребра срастутся. Он придет в ярость, когда узнает, что мы скрыли от него. А ты знаешь, каков он в гневе.