Глава 12

Он ещё не вышел из дома, а день уже не задался. Звонок в деканат прошёл не совсем по плану, хотя Зеленцова старалась. Поначалу он вообще напрягся, решив, что сейчас она уцепится за несговорчивость декана, начнёт мямлить и всячески наводить того на подозрения. И что тогда делать? Выхватывать телефон и обрывать разговор на полуслове? Не самый лучший вариант. На ходу грозить девчонке расправой? Ещё хуже. Расписывать последствия непослушания надо было до звонка, а не когда собеседник на другом конце провода ждёт внятных ответов.

Однако Инга сама оказалась достаточно здравомыслящей, чтобы заключить, что тут ей вряд ли стоит на что-то рассчитывать. Может, сообразила, что если в институте действительно обеспокоятся судьбой студентки, то первым делом свяжутся с её матерью. А подставлять ту под угрозу Зеленцова определённо не хотела.

В любом случае, говорила она убедительно и настойчиво, будто по доброй воле хотела провернуть аферу с отпуском. И всё же одним заявлением не обошлось. Конечно, раздобыть нужную справку для него особого труда не составит — достаточно обратиться к Кравцову, и прикормленный личный врач сам найдёт подходящего профильного специалиста и получит необходимый документ. Но круг лиц, осведомлённых о его специфическом интересе к Зеленцовой, сразу увеличится. Как бы не вышло так, что предложение Глеба использовать её как приманку претворится в жизнь само по себе. Феликсу это не нравилось.

Впрочем, если быть честным, настроение было ни к чёрту и до этого. Во время завтрака пустующий стул напротив то и дело привлекал внимание. Он привык есть один, но в этот раз что-то упорно казалось неправильным. Феликс не сразу сумел понять, что его возмущает, и это злило ещё больше.

Наконец он пришёл к выводу, что дело в выходящей за всякие рамки своевольности девчонки. Вчера он спокойно принял её непрошеный выход к столу, и она, видимо, решила, что теперь может вести себя как заблагорассудится. Безнаказанно нарушать его уединение, когда чего-то захочет, и прятаться по углам, продолжая демонстрировать непримиримость к врагу, когда ей ничего не нужно. Так она скоро совсем перестанет его опасаться и снова начнёт доставлять неприятности. Нет, она должна чувствовать, кто устанавливает порядки в этом доме, и не забывать об этом.

— Гостье больше еду в комнату не носить, — распорядился он, когда домработница заглянула в столовую, чтобы забрать опустевшие тарелки и поставить перед ним заварник с чаем. — Она уже хорошо себя чувствует и будет питаться в столовой.

Сам он пересмотрел недавнее решение и больше не был настроен избегать излишнего общения с Зеленцовой. Вчерашний ужин прошёл на удивление увлекательно. Наблюдать за попытками Инги — иногда вполне успешными — держаться в разговоре на равных было забавно. И за весь вечер его ни разу не побеспокоило мучительное сравнение.

В относительно мирной ситуации Зеленцова почти ничем не напоминала Лару. Та никогда, даже ради собственной выгоды, не стала бы вести с неприятелем светские беседы. Не стала бы хитрить и интриговать, чтобы добиться своего. Она всегда была прямолинейной до одури. И твёрдой, как скала. В Инге подобные черты просыпались только в критические моменты. В другое же время она стремилась не переломить ситуацию, а влиться в неё и по возможности подстроить под себя. Пожалуй, её сила воли и стойкость поражали не меньше, но всё же заключались в другом.

Принятое решение ненадолго вернуло душевное равновесие, но потом его дёрнул чёрт зачем-то зайти в дежурку. Нет, на этот раз никто не манкировал своими обязанностями. Оба охранника сидели, внимательно уставившись в мониторы. Причём один, как и было приказано, не спускал глаз с девчонки. Не спускал в самом буквальном смысле, что уже приказом не оговаривалось.

Ветров, зайдя, успел услышать обрывок одобрительного комментария насчёт ножек пленницы. Бросив взгляд на монитор, понял, что привлекло внимание служащего. Девчонка додумалась усесться на подоконник, согнув колени, и свободный подол платья спадал таким образом, что взгляду наблюдателя открывалось чуть больше, чем следует. И простор для фантазии оставался весьма неплохой.

Реплика охранника и интерес того к девчонке неожиданно взбесили Феликса. Если подумать, ситуация была вполне понятной и естественной. В доме и вокруг всё спокойно, к тому же днём никаких форс-мажоров обычно не бывает — дежурство скучное. А тут ещё не примелькавшееся лицо и, надо признать, довольно симпатичное. В конце концов, не за Джамилей же в её неизменных серых одеяниях почти до пола им подглядывать.

И всё же такая заинтересованность грозила ненужными сложностями. С Зеленцовой станется завести у него под носом интрижку, чтобы получить шанс на побег. В принципе, Феликс доверял сотрудникам, допущенным непосредственно в дом. И не думал всерьёз, что кто-то из них способен на предательство. Но несмотря на это, нервозность не отпускала.

Он даже всерьёз задумался о том, чтобы сообщить Зеленцовой о камерах. Остановило только то, что невозможно было угадать заранее, какие выводы она из этого вынесет. Постарается не привлекать к себе внимание или станет действовать наоборот. Поэтому Феликс ограничился замечанием о неуместности её наряда.

В клуб он приехал, всё ещё погружённый в размышления о домашних делах.

Молотов встретил руководство с нескрываемым неодобрением.

— Скажи честно, тебя вообще интересует, что у тебя здесь происходит? Клиенты разбегаются, скоро и сотрудники начнут, а ты занимаешься чёрт знает чем!

Ветров предпочёл пропустить тон начальника охраны мимо ушей, отдавая себе отчёт, что действительно поступает не самым выгодным для дела образом, и тот на правах давнего приятеля имеет все основания выразить недовольство.

— Что выяснил? — коротко осведомился он.

— Танцовщица умерла от неправильной дозировки сердечного препарата. Поскольку она всегда была здорова, как лошадь, и никаких таблеток не пила, ясно, что ей что-то подмешали. Официантов и бармена опросили, все уверяют, что ничего подозрительного не замечали.

— С полицией всё уладил?

Молотов небрежно махнул рукой, словно вопрос вовсе не стоил внимания.

— Уладил. По официальной версии она умерла у себя дома. Несчастный случай. Ты не о том думаешь. Кто-то под тебя копает, и очень настойчиво. Если мы продолжим только заметать следы, скоро пойдём по миру.

Ветров одарил подчинённого тяжёлым взглядом. Всё было ясно и без дополнительных комментариев, вот только что с этим делать, до сих пор оставалось непонятно. И кто как не начальник охраны должен был во всём разобраться вместо того чтобы сыпать претензиями?

— С работниками клуба всё ясно, — скорее самому себе проговорил он, пытаясь нащупать какую-нибудь зацепку. — Если кто-то причастен, так просто не признается. Допрашивать с пристрастием всех подряд не станешь. Сейчас нет смысла дальше их трясти. Не удалось выяснить, кто обыскивал квартиру Зеленцовых?

Глеб отрицательно покачал головой.

— Зато известно, на что Зеленцов потратил украденные деньги.

Ветров заинтересованно приподнял брови.

— Купил любовнице квартиру в центре и маленький бизнес. Она беременна и иначе грозилась устроить скандал. Говорит, поначалу Зеленцов даже соглашался развестись с супругой и жениться на ней — пока не узнал, что будет девочка. После этого решил, что одной ему хватит и уже выращенная дочь лучше крикливой малявки. Сказал, что ругаться с семьёй не намерен и согласился на затребованные отступные.

Феликс задумчиво побарабанил пальцами по столу. Непонятно к чему мелькнула мысль, что для Инги известие о том, что у её отца была тайная жизнь, наверняка оказалось бы серьёзным ударом. Однако он быстро отбросил сторонние размышления, снова сосредотачиваясь на деле.

Версия, что любовница Зеленцова была с кем-то в сговоре и целенаправленно подтолкнула управляющего к воровству, чтобы потом его шантажировать и заставлять вредить клубу, была заманчивой. Но маловероятной. Слишком замысловатая и ненадёжная схема. К тому же неприятности не закончились со смертью Зеленцова, а начались в другом месте. Вряд ли кто-то стал бы прорабатывать подобную цепочку несколько раз с разными людьми.

— Слежку за ней установили? — всё же поинтересовался он.

— Разумеется. Но, надо полагать, если бы она была причастна, то уже бы не жила. Судя по тому, как вовремя убрали Зеленцова, наши соперники умеют работать со свидетелями.

— Надо установить дополнительные камеры. В приват-комнатах в том числе…

— Если кто-то из посетителей узнает, будет скандал, — возразил Молотов. — Очередной. Хороший подарок нашим тайным неприятелям. И так репутация трещит по швам. Вообще, я не понимаю, почему ты так упёрся против ловли на живца? У тебя в руках хорошая наживка, а мы тыкаемся вслепую и до сих пор не продвинулись ни на шаг.

— Уже обсуждали! — недовольно отрезал Феликс. Желание друга пойти самым лёгким путём было понятным, но абсолютно неуместным.

— У тебя что, Лимский синдром? — нервно хохотнул Глеб. — Проникся судьбой несчастной сиротки? Или мордашка зацепила? Так попробуй уже девочку и успокойся!

— Ты берега не путай, — он проговорил это медленно и слишком спокойно — так, что знающему его человеку сразу становилось ясно: Ветров не на шутку разозлён. — Здесь я принимаю решения. Продолжай слежку за любовницей Зеленцова, установи дополнительные камеры и…

Он замолчал, осенённый новой идеей. Они сразу не придали этому значения, а ведь происшествие в «Золотой стреле» очень отличалось от тех, что случились в «Стране чудес». Там был размах, каждый раз поднимался серьёзный переполох. Тут же — одна жертва и один очевидец. Причём жертва — сотрудница клуба. Такое тоже случилось впервые.

— И посади кого-нибудь на хвост клиенту, который был у погибшей в момент происшествия, — договорил он. — Только чтобы тот не заподозрил слежки.

Глава 13

Больше всего надежд Инга возлагала на горничную. Всё же женщинам, по её мнению, больше свойственны и разговорчивость, и сострадание. Однако она быстро поняла, что в очередной раз промахнулась.

Когда она предложила помощь в готовке, рассчитывая, что это поможет установить контакт, Джамиля лишь разволновалась и расстроилась. Инге пришлось с добрую четверть часа убеждать домработницу, что ей очень понравилось всё, что та до сих пор подавала к столу, и она только хотела тоже быть в чём-то полезной.

Горничная успокоилась, но помощь всё-таки не приняла. Желание Инги пить чай не в столовой или гостиной, а на кухне, она тоже восприняла с неодобрением, но тут уж вслух ничего не возразила.

Впрочем, пользы это не принесло никакой. Женщина ещё была готова поддержать разговор о погоде или начинках для пирожков, но стоило Инге осторожно упомянуть о тоске по дому и несправедливости своего положения, как та сразу поджала губы и замкнулась. Джамиля однажды и навсегда выбрала человека, чью сторону готова была принимать при любых обстоятельствах, и не собиралась вдумываться в ситуации, которые могли выставить того не в лучшем свете.

Поняв, что своими разговорами только смущает горничную, но не продвигается ни на шаг вперёд, Инга с плохо скрытым разочарованием покинула кухню.

Было самое время отправиться на прогулку. Одевшись потеплее, Инга решительно направилась ко входной двери, даже не сомневаясь, что охрана не заставит себя ждать. Она не ошиблась.

Сегодняшний охранник был ей не знаком. Инга порадовалась, что не придётся проводить время в компании того, с кем ей уже доводилось общаться — у неё создалось стойкое впечатление, что разговорить его оказалось бы не легче, чем горничную.

Её сопровождающий был молод — определённо не старше лет двадцати семи-восьми, определила Инга на глаз. За напускной суровостью в его взгляде ясно читалось любопытство, что тоже показалось Инге хорошим знаком.

— И куда мне можно идти? — с самым что ни на есть послушным видом поинтересовалась она, выйдя на крыльцо. Пусть навязанный спутник утвердится в мысли, что от неё нечего ждать хлопот.

Тот не сразу нашёлся с ответом, из чего Инга заключила, что инструкция насчёт её выгула была не очень подробной.

— Да куда хочешь, — наконец отозвался охранник. — В пределах участка.

Ей бы хотелось подойти к воротам и прикинуть, есть ли возможность открыть их вручную, и сколько времени это может занять. Однако это, пожалуй, было бы слишком вызывающе, несмотря на разрешение бродить где вздумается. Подавив неосторожный порыв, Инга неторопливо двинулась вдоль дома.

Скоро внимание привлёк вместительный вольер с собаками, которые заволновались, учуяв чужака. Немного посомневавшись, Инга направилась в их сторону. Она не знала, как быстро псы могут привыкнуть к человеку и перестать видеть в нём чужого, но подумала, что помелькать в сопровождении человека, которого они точно считают «своим», будет не лишним. Может, тогда они в следующий раз не будут так беспокоиться при виде неё и не поднимут лая, если у неё получится оказаться на улице без слежки.