При виде огромных недружелюбно настроенных животных пробрала дрожь. Показалось, что даже укушенное плечо заныло сильнее. Инга невольно поёжилась, но тут же постаралась изобразить живой интерес.

— Ух ты, какие! И кто-то же ещё рискнул их обучать! Не представляю…

— Учили, когда они ещё были щенками, — снисходительно объяснил охранник и нетерпеливо прикрикнул на псов, чей лай заглушал голоса. — Ну, тихо! Все свои.

Собаки послушно умолкли, хотя продолжили прыгать на сетку и скалиться.

— Слушай, это правда, что ты знала про собак, когда ночью высунулась? — полюбопытствовал охранник.

— Правда, — лаконично ответила Инга, не видя причин скрывать ситуацию.

Было похоже, что сопровождающий ждал другого ответа, хоть и был наслышан о произошедшем. По крайней мере, изумился он совершенно искренне.

— Зачем тогда?!

— Ну… Потому что… — Инга замялась, подбирая подходящий ответ. Что-то подсказывало, что жаловаться на судьбу смысла нет. Она уже успела убедиться, что позиция жертвы не помогает завоёвывать симпатии. Поэтому сейчас постаралась перевести всё в шутку, беззаботно проскандировав фразу из старого мультфильма: — Сво-бо-ду по-пу-га-ям!

В устремлённом на неё взгляде читалось восхищение напополам с уверенностью, что у пленницы не всё в порядке с головой.

— Ну ты даёшь! — присвистнул охранник. — Не дай бог такой характер. Смертница, блин! А что ты вообще натворила? Ну, чего тебя Ветров здесь держит?

— Я натворила?! — взвилась Инга, мгновенно забыв о притворстве.

Слишком несправедливой, возмутительной и, главное, неожиданной была убеждённость собеседника в том, что виноватой в своём теперешнем положении могла быть только она сама. Он уже показался ей почти нормальным человеком, и убедиться в том, что единственный, с кем удалось завязать более-менее приятельскую беседу, в своих суждениях и взглядах ничем не отличается от остальных обитателей дома, было более чем неприятно.

Пожалуй, она бы не сдержалась и хоть кому-то наконец высказала всё, что думает об этом слепом подчинении хозяину дома и убеждённости в его неизменной правоте, но к счастью помешал окрик, раздавшийся со стороны дома:

— Эй, вы что там делаете?! Ты головой думаешь или как?! Убери её от клеток!

Инга закатила глаза, услышав возмущение второго охранника. Тот явно не был склонен ей доверять.

— Ну конечно, а то вдруг я убью этих беззащитных крошек своим ядовитым взглядом, — не удержавшись, пробормотала она себе под нос.

К её радости, сопровождающий явно не разделил волнения напарника. Даже досадливо отмахнулся, но потом всё же распорядился:

— Пошли. Погуляешь где-нибудь в другом месте.

Инга улыбнулась, уже взяв себя в руки.

— Конечно. С параноиками лучше не спорить, — умышленная фраза, которая ставила их по одну сторону баррикад.

Охранник повеселел. Наверное, ему было не совсем приятно прогонять её от вольеров после того, как сам разрешил ходить где угодно, и замечание Инги пришлось как нельзя кстати.

— Вы что, ждёте гостей? — невинно поинтересовалась она, решив воспользоваться моментом взаимопонимания.

— С чего взяла? — удивился провожатый.

— А зачем ещё убирать меня со двора? Не думает же он, что я могу за пару минут приручить ваших собак или как-то им навредить?

— Вообще-то, они реально умные. Если приказать кого-то не трогать, запомнят. А гостей тут не бывает. Шеф не любит случайных людей в доме. Продукты по утрам привозят, и всё.

Инга подавила улыбку. Он явно хотел произвести впечатление и продемонстрировать свою значимость, поэтому беззаботно сыпал сведениями, даже не думая, что пленница может их как-то использовать.

За оставшееся время прогулки ей удалось выяснить, что охранники дежурят по двое. Если не считать пересменки в девять утра и девять вечера, в доме постоянно находятся только дежурные и домработница.

Сопровождающий, которого, как выяснилось, звали Артёмом, принял её интерес на свой счёт и продолжил охотно отвечать на расспросы, сразу принявшись подсчитывать, когда в следующий раз сможет составить ей компанию на прогулке. Инга не стала его разочаровывать и поддержала флирт, радуясь установившемуся контакту.

Конечно, на сознательную помощь охранника нечего было рассчитывать ни при каких обстоятельствах, и вступая в игру, Инга отдавала себе в этом отчёт. Оказалось, что тому тоже есть за что быть благодарным Ветрову.

— Он мою мелкую на работу не взял, — со смехом выложил Артём историю своего трудоустройства. — У меня же две сестры и мать на инвалидности. Её денег только на таблетки хватает, а я раньше разнорабочим был в супермаркете — тоже, знаешь, не денежный вариант. Мелкая всё время говорила, что школу закончит и тоже пойдёт работать, надоело ей в нищете сидеть. Я, в принципе, не возражал — учиться и на заочном можно, а помощь реально не лишняя. Думал, она официанткой устроится или там продавщицей куда, а она придумала, что будет хвостом вертеть по клубам! — даже сейчас в голосе парня прорезалось негодование. Было видно, что судьба сестёр для него крайне важна. — Повезло, что к Ветрову занесло устраиваться. Он мужик с понятием, видит, где шалава, а где просто дура малолетняя. Выставил её вон, ещё и домой позвонил — досье на неё уже успели собрать. Короче, пообщались, и вот я при работе. Мелкие учатся, младшая вот в этом году поступила. Я тоже на заочное пошёл…

Услышав в голосе собеседника гордость, Инга с готовностью выразила одобрение. Пусть он тоже предан Ветрову всей душой, использовать его для получения информации было возможно. А это намного лучше, чем ничего.

Рассказанная охранником история оставила странное впечатление. Ветров выглядел в этой ситуации слишком человечным, даже великодушным. Таким, каким он не мог быть по определению.

Инга понимала, что он вполне умышленно старается выглядеть в глазах подчинённых благодетелем, чтобы заручиться их преданностью. Но всё же сложно было объяснить ситуацию только этим. Сколько на свете бедных семей, сколько молодых девушек, жаждущих быстрых денег. Ветров не мог знать заранее, что Артём так дорожит родными и правильно воспримет его готовность не портить девушке жизнь. Другие и сами охотно отправляют родственниц на подобный заработок.

Нет, вряд ли он с самого начала рассчитывал на благодарность. Да и не нужен ему такой длинный путь, чтобы подыскать обычного охранника. Людей с проблемами на свете, опять же, много. Тогда зачем было возиться?

Девушку он, скорее всего, отшил только потому, что у той не было задатков стриптизёрши экстра-класса. Именно так и никакого великодушия. Но потом… Вот зачем было сообщать родственникам о её намерениях? Это уже очень походило на заботу о подвернувшейся на его пути глупышке. Такого, конечно, быть не могло, но и другого объяснения не находилось. Ингу это обескураживало.

«Чудовище и убийца, — напомнила она себе, осознав, что снова близка к тому, чтобы заподозрить во враге какие-то светлые черты. — Люди, которые с такой лёгкостью топчутся по чужим жизням, не способны на добро».

Охранник продолжал разглагольствовать, но поскольку он давно свернул с заданной темы и переключился на самого себя, Ингу уже мало интересовало то, что она слышала. Она с увлечённым видом кивала и подавала реплики в нужные моменты, но думала о своём.

Продукты привозили с утра. Ей не удалось узнать, во сколько именно, но если бы дело было ближе к обеду, Артём бы так и сказал. Завтракает Ветров поздно, в половине одиннадцатого, и скорее всего, завтрак готовят уже их свежих продуктов. Значит, доставка приезжает где-то в промежутке между пересменкой охраны и завтраком. Даже не так, завтрак ведь надо ещё приготовить. Между девятью и десятью. Ветров в это время ещё дома, что большой минус. Но такую возможность упускать нельзя.


Инга не думала, что сможет убежать с помощью курьера. У неё точно не будет времени, чтобы обрисовать ситуацию и попросить о помощи. А если бы и было, вряд ли кто-то сумеет незаметно провезти человека мимо охраны. Она собиралась подбросить в машину записку. Ту обнаружат уже за пределами территории, и в худшем случае её призыв о помощи просто останется без ответа. А если повезёт, записку отнесут в прокуратуру — она, конечно, упомянет о продажном следователе и о том, что в полицию обращаться не стоит.

Оставалось только придумать, как выбраться из дома без сопровождения. Конечно, её всё равно заметят, когда она приблизится к курьерской машине, но решат, что она снова пытается удрать. Никто не заподозрит настоящего положения дел.

Инга нахмурилась, вспомнив, что Ветров обещал за следующую попытку бегства посадить её на цепь. У неё не было никакой уверенности, что он не выполнит угрозу. Но, наверное, ради свободы и восстановления справедливости стоит рискнуть. И даже пострадать, если придётся. Если сидеть сложа руки, ничего хорошего её уж наверняка не ждёт.

Посчитав, что пробыла в обществе охранника уже достаточно времени, чтобы тот, вспоминая позже эту прогулку, не заподозрил в её интересе никакой корыстной цели, Инга объявила, что замёрзла и не прочь вернуться в дом. Становящиеся всё более двусмысленными шутки разошедшегося спутника уже начали её утомлять.

Всё ещё продолжая изображать удовольствие от общения и заливисто смеясь над очередной репликой собеседника, Инга свернула за угол дома и невольно остановилась, увидев на подъездной дорожке машину и выходящего из неё Ветрова. Охранник тоже сбавил шаг. Было похоже, что ему сейчас хотелось попасться на глаза хозяину ничуть не больше, чем ей.

Однако Ветров уже заметил гуляющих, видимо, привлечённый её смехом. Устремлённый в их сторону взгляд не предвещал ничего хорошего.

Глава 14

Дома продолжались сюрпризы. Не успел Феликс выйти из машины, как взгляд притянула поразительная в своей наглости картина. Зеленцова вышагивала под ручку с дежурным охранником и беззаботно хохотала. То ли она оказалась не такой уж плохой актрисой, то ли ей действительно было хорошо в такой компании. Последнее предположение почему-то вызвало волну гнева, хотя оба варианта сулили одинаковые сложности.

Завидев его, девчонка поспешила скрыться в доме. Что ж, хоть и освоилась лучше, чем следовало бы, всё же окончательно страх не потеряла. Уже что-то. Он, конечно, сам виноват, дал ей чересчур много воли. Видел ведь, что с такой нельзя по-хорошему, а всё равно размяк. Понадеялся, что после пережитого кошмара с нападением собаки у неё хватит благоразумия не слишком выёживаться.

А теперь и назад не отмотаешь без того, чтобы не выглядеть самодуром в глазах персонала — формально ведь Зеленцова ничего непозволительного не сделала. Общаться с охраной ей не запрещалось, смеяться тоже. Гулять он ей сам разрешил, приказом о сопровождении только создав благоприятные условия для таких вот ситуаций.

Переоценил охрану, полагая, что девчонка при любых обстоятельствах останется для них лишь объектом работы. Пожалуй, для более опытных сотрудников всё так и есть, но юнца маленькая проныра явно уболтала. Интересно, до какой степени?

И Виктор, напарник, тоже хорош. Уж он-то должен знать цену девчонке, а отправил присматривать за ней молодого коллегу, у которого ещё кровь кипит и гормоны работают вперёд мозга. По-хорошему, сослать бы обоих подальше от дома. Артёма так точно. Но назначать замену сейчас совсем не время. В преданности этих людей он уверен. Тот же Артём — повёл себя как дурак, конечно, но сознательно на предательство не пойдёт. От других ещё неизвестно, чего можно ожидать.

Кроме узкого круга проверенных-перепроверенных лиц, доверять сейчас никому нельзя. Иногда на предательство оказываются способны даже годами служащие люди, прежде не дававшие никаких поводов для подозрений. Как тот же Зеленцов.

Феликс вошёл в дом, по пути сухо отчитав провинившегося за неуместную вольность в отношении девчонки, которую, напомнил он, было приказано сторожить, а не развлекать. Охранник выслушивал с самым что ни на есть виноватым видом, что взбесило ещё больше. Получается, понимал ведь, что делает что-то не то. И всё равно…

Интересно, неужели Инга всерьёз могла им увлечься? Нет, парень не плохой. Старательный. Преданный. Обучаемый. Но ни особым умом, ни характером не блещет. Не дотягивает до Зеленцовой. Она, провинившись, никогда не стояла бы с видом воплощённого раскаяния. Да и в целом, поменяйся она местами с охранником, то не попала бы в такую ситуацию. Не из-за послушания, а потому что проворачивала бы свои дела осторожно.

Ему казалось, у девчонки должен быть вкус повзыскательней. Нет, скорее всего, она просто рассчитывала использовать парня. Вынашивала какой-нибудь хитроумный с её точки зрения план по спасению из плена. И морочила бедняге голову не из-за внезапно проснувшейся симпатии, а для пользы дела… Вообще, ему-то что до вкуса девчонки и её планов? Это безобразие необходимо пресечь в любом случае. Чтобы она и думать не могла, что сможет кого-то здесь под себя подмять.