– Дашка! – позвала Вера сестренку. – Дашка, уходи оттуда!

Встревоженный голос Веры насторожил Дашу, но она не понимала причины. Здесь же никого нет. Она обернулась на голос. Заметила и приближающуюся толпу, не ускользнула от взгляда и черная тень от тучи. Как в плохом ужастике. Мелькнула мысль.

Даша поспешила к сестре.

Скины были в нескольких десятках метров. Они показывали пальцем на девушек, выкрикивали разные слова в их адрес.

– Чё они нам сделают? – храбрилась Даша. – Сейчас день.

– И никого вокруг, – произнесла Вера. – Одни могилы. Нужно сваливать.

– Бежать надо было раньше, – заметила Даша.

– Еще не поздно, – настаивала Вера. – Это же отморозки! От нас только рожки да ножки останутся!..

Не дожидаясь Дашиного ответа, Вера схватила сестренку за руку и рванула прочь со всех ног, только ветер в ушах засвистел. До спасительных ворот – почти километр расстояния. И еще не факт, что за ними – спасение. Никто не захочет связываться с фашиствующей группировкой. Это в кино и в книжках все герои. А в реальной жизни отвернутся и пройдут мимо, даже если тебя будут на куски кромсать. Сколько их, тех, что сзади? Человек двадцать-двадцать пять? Да когда они выбегут за ворота в таком количестве, прохожие поспешат на другую сторону перейти, засунув собственные глаза и глотки в одно место, чтобы и им не перепало не дай Бог!

С другой стороны, зачем побежали? Скины же только над черномазыми издеваются!..

– Куда бежите, дуры? – догоняли сестер крики с угрозами. – Догоним, хуже будет!.. Эмо, куда разогналась? Это же дом твой родной! Мы поможем тебе в него вернуться!.. А для начала ты отсосешь у нас всех!.. Эй, коза, догоню, всажу во все дыры!..

– Вер, это чё, с нами? – не верила ни глазам, ни ушам своим Даша. Она бежала на одном уровне с сестрой, но та явно уже с трудом переставляла ноги. А бежать еще до ворот и бежать…

– Беги, не останавливайся! – тяжело дыша, прохрипела Вера. – Как окажешься за воротами, вызывай ментов!..

– А ты? – испуганно спросила Даша, но ее вопрос затерялся в воздухе. Вера споткнулась и растянулась на земле, несколько раз перевернувшись через себя. Об нее споткнулся самый быстрый скинхед и тоже кубарем навернулся.

– Вера! – с ужасом закричала Даша, обернувшись. Она остановилась, а прямо на нее летел высокий лысый парень в кожанке, с перекошенным злобой лицом. Что она ему сделала? За что именно он ее ненавидел и хотел причинить боль?… Разбираться не было времени. Даша едва успела увернуться от удара ногой. Подобралась и побежала снова. Хорошо хоть, что бегала быстро. Она мысленно представила Николая Михайловича, который, как мультяшный Черный плащ, всегда спешил на помощь, стала звать его во весь голос. Он обязательно услышит и спасет ее и Верку, по крайней мере, так хотелось в это верить…

И вдруг Даша реально увидела Николая Михайловича, который входил в ворота. Он не мог быть миражом, а она не могла сойти с ума от страха, хоть скины, которые бежали за ней, не отставали. Что там с Веркой творилось, даже представить невозможно.

– Николай Михайлович! – заорала, что было мочи, Даша и врезалась в него, словно машина в столб, не в состоянии откорректировать собственные движения. Николай Михайлович поймал девушку, удержал, чтобы она не расшиблась. В нескольких метрах притормозили скины в количестве девяти особей.

Николай Михайлович спрятал Дашу себе за спину, сделал шаг навстречу бритоголовым.

– Они Верку поймали! – крикнула из-за его спины Даша.

– Чё делать будем, дядя? – спросил один из. Остальные набычились в позах памятников самим себе.

– А есть варианты? – широко улыбнулся Николай Михайлович очень нехорошей улыбкой, которую оценили все и несмело переглянулись друг с другом.

– Есть, – не так уверенно, но твердо ответил тот же представитель фашистов.

– И какие же? – не сходила улыбка с лица Николая Михайловича, словно приклеенная.

– А ты чё, герой? – явно занервничали скинхеды.

– Типа того, – кивнул Николай Михайлович. – Фашизм ненавижу.

– Бывает.

– Бывает, – согласился Николай Михайлович. – Так какие варианты? – спросил. – Хотя, позволю себе заметить, тут без вариантов, – улыбался Николай Михайлович. – Все в курсе, что с фашистами делают?…

Как в крутом боевике, наподобие «Матрицы», Николай Михайлович разбросал «истинных арийцев» за несколько секунд, обезвредив их на пару-тройку недель. Кому ногу сломал, кому руку, кому челюсть выбил. У одного обнаружил заряженный пистолет, забрал себе.

Взяв Дашу за руку, пошел навстречу остальным, которые не могли не наблюдать картины вывода из строя личного состава.

Николай Михайлович расстрелял всю обойму, целясь в колено тем, кто оказывался мишенью. Остальные разбежались, бросив Веру.

Даша подскочила к Верке, помогла подняться, обняла.

– Вы как джинн из бутылки, – сказала Вера Николаю Михайловичу, – всегда появляетесь в нужный момент.

– Это плохо? – спросил Николай Михайлович.

– Это, как минимум, странно, – ответила Вера. – И страшно, – добавила. – Напрашиваюся разные нехорошие мысли.

– А вы не думайте, – посоветовал Николай Михайлович.

– И все же, – не отставала Вера, – каким образом вы здесь оказались?

– Я могу вам задать точно такой же вопрос, – сказал Николай Михайлович.

– Я первая спросила, – парировала Вера.

– Вер, прекрати, – с укором посмотрела на сестру Даша.

– Я шел на могилу к своей жене, – произнес все же Николай Михайлович. – Каждые выходные я приезжаю на это кладбище.

– А мы от могилы вашей жены возвращались, так сказать, – рассекретилась Вера.

– Зачем? – не понял Николай Михайлович.

– Это Дашкина идея, – перевела стрелки.

Николай Михайлович переключился на Дашу, но та выглядела такой испуганной, так быстро моргали ее глазки, что Николай Михайлович решил расспросить Дашу потом.

Они втроем, не спеша, покидали кладбище. Николай Михайлович обеими руками поддерживал сестер, шагая посередине. Управляющая кладбищем вызвала милицию. Ждать представителей власти, а тем более объясняться с ними, Николай Михайлович наотрез отказался.

ЭПИЗОД 44

Майор милиции Эдуард Томильчик неторопливо вышел из машины. Сняв фуражку, вытер носовым платком лысину, чуть прикрытую безжизненными соломенными пучками. Когда-то его называли «Чубатым». Сейчас все больше кличут Лукой из-за усов и лысины. Уж очень похож, говорят, майор Томильчик на белорусского Президента. Пускай брешут. Опровергать слухи майор Томильчик не стремился. Они даже на руку. Доверия народа больше. А это-то и главное. Управляющая кладбищем затараторила что-то о произошедшем, но вникать в ее тарабарщину, она могла посоревноваться в скорости произношения слов с Тиной Канделаки, у майора Томильчика не возникло никакого желания. Он и без нее знал о том, что случилось на кладбище. Ну а ей не обязательно знать то, что знает он. Недооценил майор Томильчик гражданина, на которого охотился, а придурков из фашистского ордена переоценил. Пусть теперь сами на себя пеняют. Нечего было самодеятельность устраивать. Баб им мало, мать их! Инструктировал же, что по-тихому берем мужика, который появится на заданном участке… Нет, понапивались, скоты, секса им захотелось! А получат, вместо удовольствия, тюремную больничку, и еще дешево отделаются, арийцы сраные.

Кто мог предугадать, что в день операции первыми окажутся на месте предпологаемого захвата эти две писюхи? К тому же, как выяснилось, близко знакомые с разрабатываемым объектом? Установили точно, что каждую субботу объект приходит на кладбище в одно и то же время, назначили и распланировали план операции захвата объекта, зачистили территорию предпологаемого захвата и… тут поднасрали эти девахи. Взяли все и испортили. Не сами, конечно, вкупе с отморозками бритоголовыми.

Майор Томильчик приказал раненых грузить в подоспевшие машины бригад «скорой помощи», остальных скинхедов подозвал к себе, велел следовать за ним.

Они пришли к могиле Анны, погибшей жены Николая Михайловича. Могилы ребенка не было. Ее и быть не могло. Разве что то, что осталось от девочки, положили в гроб к мамаше. Майор Томильчик лично размозжил ребенку голову. Схватил за ноги, как куклу, и с размаху шваркнул несколько раз о стену, только ноги в руках и остались. Озверел тогда майор Томильчик не по-детски на так называемый цветок жизни. Эта девочка, будто капканом, вцепилась зубами в его голень, да с такой силой!.. Казалось, откуда такие силенки-то в тщедушном тельце? А боль адская пронзила все нутро майора Томильчика. Ну, хорошо, что мамка ее этого не видела, как и его лица. Может быть, поэтому майор Томильчик и жив до сих пор. А значит ему первому необходимо нанести удар по предпологаемому противнику. Все равно рано или поздно он узнает о майоре Томильчике. Лучше бы узнал перед смертью собственной и в бессильной злобе захлебнулся кровью, как захлебнулся брат майора Томильчика в ванне от руки объекта. Майор Томильчик никогда не простит смерти брата. Этот урод еще умолять будет, вылизывая ботинки майора Томильчика, скорее прикончить его, а майор Томильчик с удовольствием будет продливать агонию жизни в муках для него.

А эта шалава, ты смотри, как жизнерадостно улыбается с памятника?! Что, не узнаешь, сука? Где тебе? Ты же не видела лица майора Томильчика. А майор Томильчик все предусмотрел… Надо же, какие тебе почести после смерти возвели! Какой памятник, ограда, могила ухоженная!..

– Ты, – подозвал майор Томильчик того скинхеда, с кем заранее договаривался и кому платил деньги. – Сравнять все здесь с землей! – приказал. – Чтобы и следа не осталось от захоронения!

– А останки? – спросил тот.

– Труп в багажник и ко мне на дачу, – проинструктировал майор Томильчик и пошел к машине. Управляющей он распорядился выплатить тут же компенсацию за беспокойство.

Это его район. Он здесь Бог и господин. Поэтому нечего разлеживаться на его кладбище разным шлюхам, тем более мертвым, а улыбаться, как живым. Майор Томильчик устроит им «встречу на Эльбе», этой сдохнувшей лярве и ее драгоценному и живому пока супругу…

ЭПИЗОД 45

Папа спал. Хорошо, что в своей комнате, а не за столом на кухне. Распростер руки на кровати, точно распятый Христос, свистел открытым ртом. Пустые бутылки валялись повсюду, их пришлось собрать и выбросить. Потом вымыть пол на кухне и скучно уставиться в монитор компа, чьи возможности уже не радовали, а раздражали.

Даше нечего было делать дома и нечем заняться. Она чувстовала себя чужой здесь и одинокой. Без конца вспоминала дорогу назад, из Минска, в которой Николай Михайлович не отпускал ее от себя ни на шаг и ни на секунду. Верка даже обзавидовалась такому вниманию к сестренке. Ее-то Тимурчик какие-то тайные дела решает…

Они быстро справились с шоком, полученным от кладбищенской истории. Вероятно, время такое наступило, когда ничему не удивляешься и относишься к вещам, подобным тем, какие пришлось пережить сестрам, как вполне нормальным. А это очень плохо. Современное цивилизованное общество не должно позволять преступности и террору плодиться, как кроликам, и возводить их в норму. К сожалению, государственная власть сама олицетворение преступности, поэтому чего от других ждать? Пример же заразителен. Жаль, что Николай Михайлович не повидался с Анной. Но как он был хорош! Просто Рэмбо! Верка, не переставая, восхищалась будущим родственником, в чем не сомневалась, напропалую, вводя Дашу в краску. Над этим надо еще работать. Николай Михайлович лишь улыбался, щурясь от удовольствия. Все-таки силовые какие-то действия – его стихия. Они раскрывали его и делали прекрасным, потому что он оказывался на своем месте. Режиссура, как не крути, увлечение, хотя Николай Михайлович с упорством профессионала стремился добиться и в ней высоких результатов.

Он усадил девушек в машину. Оказывается, у Николая Михайловича тачка имелась? Откуда? Почему никогда не говорил про авто? Хотя о прошлом он же старался не распространяться… Словно услышав немые Дашины вопросы, Николай Михайлович объяснил, что машину одолжил друг, поскольку по Минску Николай Михайлович ненавидит ходить пешком, тем более пользоваться общественным транспортом. Такой вот фобией обзавелся.

Верку в салоне вдруг прошиб нервный озноб. Остаточное явление, послевкусие, так сказать, проявилось. Она стучала зубами и то и дело безостановочно вздрагивала плечами. Но не плакала, глаза оставались сухими.

Верку забросили в общагу. Николай Михайлович успокоил ее, что ей нечего бояться. Никто искать ее не будет. Лучше Верке забыть вообще обо всем, что она видела и пережила, и не обращаться в милицию. Никто из сотрудников правопорядка и пальцем не пошевелит, чтобы ей помочь. Николай Михайлович сам разберется. И Тимуру не стоит ничего говорить. Вера сказала, что поняла.

Николай Михайлович оставил машину на платной парковке и вместе с Дашей, поймав такси, отправился на Восточный автовокзал, чтобы междугородним автобусом вернуться домой.