– Я все это понимаю, Никита Сергеевич, но у нас нет хорошего зерна для весеннего посева, а, если плохие семена будут в землю брошены, то не будет надежды на хороший урожай в новом году.

– Это ты правильно сказал, что посеешь, то пожнешь. Хорошо, я подниму вопрос о выделении Казахстану хороших семян из госрезерва на Президиуме ЦК КПСС. Я немного прищемил хвост Молотову тем, что он больше всех запятнан сталинскими репрессиями, ибо был его первым заместителем, так что он будет сговорчивей, ну, а остальные не будут особо голос подымать против такого предложения. Но ты, Леонид Ильич, помни, что это будет последний твой шанс, да и мой тоже. Если и этот год будет такой неурожайный, то не сносить нам головы, ведь такие средства вложены в целину, вся новая техника практически туда идет.

– Думаю, что не должна повториться такая засуха, старики говорят, что они раз в десять лет бывают.

– Будем надеяться. Хотя должен сказать, что не придется тебе участвовать в целинные эпопеи.

– Почему это? – Брежнев сделал большие глаза, неужели он в чем-то сделал промашку, неужели плохо он работал, не оправдал доверие Первого секретаря.

– Не волнуйся, Леонид Ильич, работой я твоей доволен, но мне здесь нужны надежные люди, чтобы противостоять старикам из Президиума. Пока только на Шепилова могу рассчитывать на все сто, надо новых людей вводить в ЦК. На двадцатом съезде я предложу твою кандидатуру в секретари ЦК КПСС, будешь заниматься оборонной промышленностью. Так что готовься к переезду в Москву.

Москва, Москва, как много смысла и счастья в этом слове, от них закружилась голова у Брежнева, даже слеза сентиментальная набежала.

– Спасибо, Никита Сергеевич, я никогда не забуду, что ты для меня сделал, расчувствовался он.

– Рано благодарить, еще узнаешь, как я с тебя шкуру буду снимать, то тогда еще разочаруешься в этом назначении.

– Никогда не разочаруюсь. Ты же знаешь, Никита Сергеевич, что я от работ никогда не бегал.

– Знаю, Леонид Ильич, потому и выдвигаю на столь ответственный пост. А кого оставишь вместо себя в Казахстане?

– Второго секретаря Яковлева Ивана Дмитриевича.

– А справится он с такой задачей?

– Думаю, что справится, он мужик деловой, с сельским хозяйством знаком не понаслышке.

– Хорошо, так будем и планировать. Только об этом пока никому не говори, это государственная тайна.

– Я умею держать тайны, – заключил Леонид Ильич, в его душе был триумф, его мечты сбывались, хорошо начинается Новый год.


Во время сдачи зачета по органической химии с Наташей стало плохо. Закружилась внезапно голова, стало тошнить. чтобы не упасть Наташа присела на стул. Её состояние заметили однокурсники, стали расспрашивать что случилось, чем ей помочь, некоторые предлагали вызвать скорую помощь. Но Наташа возразила, мол, это она переволновалась перед зачетом, ночь плохо спала и сейчас все пройдет. Прибежала Лена из читального зала, взяла под руку подругу и вывела её из здания института на свежий воздух. С другой стороны, Наташу взял под руку Димка.

После приезда с целины Наташа так и не возобновила с ним прежних отношений, они остались просто приятелями, с которым можно было сходить в кино или посидеть в кафе с чашечкой кофе или мороженым.

– Что это с тобой? – допытывал Дима сначала Наташу, а затем спросил Лену. – Что это с ней?

– Она беременна, – выдала Лена, – неужели не видно.

Эта новость ошарашила парня, словно, удар обуха по голове.

– Как это беременна? – удивился он, – она же не замужем.

– Для этого не обязательно выходить замуж, – заметила Лена.

Они вышли во двор и несмотря на холодную погоду усадили Наташу на лавочку. Лена стала заботливо укутывать подругу в новое зимнее пальто с лисьим воротником, надела кожаные перчатки, своим шарфом закутала горло Наташи. Дима никак не мог понять, как же могла Наташа со своими принципами, моральной устойчивостью, ведь ему она не позволяла даже поцеловать в губы, могла очутится в таком положении. Он мог подумать такое на любую девушку из своей группы, даже вот на Ленку Голикову, но на Наташку никогда не мог подумать. Что же с ней случилось? Неужели у неё возникла роковая страсть, и она потеряла контроль над собой, думал он, но тотчас отгонял эту мысль. Её сложно было завоевать, она не простушка какая-то, которая растает от пары комплиментов. Тогда ему пришла мысль в голову, что с Наташей случился неприятный эпизод, её изнасиловали, возможно, даже на целине ведь там разные люди обитают.

– А кто ж её муж? – спросил Дима у Лены.

– Какое это имеет значение? – отмахнулась та от назойливости парня.

– Как это не имеет значение? – удивился Романенко, – он же должен женится на Наташе, раз у неё будет ребенок.

Наташа ничего не говорила по этому поводу, за неё ответила Лена.

– Не надо нам такой муж.

– Но, как же ребенок будет жить без отца? – не унимался парень.

– Ничего, вырастим и без отца. После войны вон сколько детей росли без отцов и ничего выросли, стали людьми, закончили школы, институты.

– Так то же была война, а сейчас мирное время. Не годится ребенку без отца быть.

– Но, если так получилось, то что тут сделаешь, – ответила Лена.

– Слушай, Наташа, а давай я стану твоим мужем, – бросился парень на колени перед девушкой и взял её руку в свою руку.

Наташа посмотрела на Димку прямо в глаза, в них она увидела, что парень совсем не шутит, и стоит ей дать согласие, чтобы он исполнил свое обещание, но девушка просто покачала отрицательно головой.

– Наташа, ну почему ты не хочешь дать согласие. Я буду примерным мужем для тебя и хорошим отцом для твоего сына. Никто не будет даже знать, что это не мой сын. Я клянусь тебе. – В парня море чувств бушевало внутри, которое он желал передать девушке, чтобы согреть её отчаянное одиночество, но Наташа только сказала ему.

– Спасибо, Димка, ты хороший парень, но мне ничего не надо, – сказала девушка, встала со скамейки и пошла снова в институт, сдавать зачет по органической химии. Лена и Дима пошли следом за ней, а Голикова безнадежно махнула рукой, мол, вот такая сумасбродная у неё подруга, невозможно её уговорить, ведь письма шлет из целины Петр Власенко, она показывает их подруге, но та напрочь отказывается мириться.

После случая, который произошел с Наташей на зачете по химии, с ней произошла некоторая перемена. Она поняла вдруг, что она не одна на этой земле сейчас, а в ней зародилась и живет новая жизнь. Совсем скоро на свет появится новый очень дорогой ей человек. И как же встретит планета нового своего жителя? Все ли она сделала и делает для того, чтобы мир встретил его с распростертыми объятиями? На этот счет у неё появились большие сомнения, после того, как поняла, что не может принять предложение Димы стать для нее мужем, а для её ребенка отцом. Если предложение стать мужем еще можно принять, как от Димы, так и от любого другого мужчины, который завоюет её сердце, то вот, кто может заменить ребенку родного отца. Никто. Это Наташа понимала со всей категоричностью своего характера. Значит, ее дитя придя в этот мир будет лишено отцовской ласки, сурового, но справедливого мужского воспитания. Что же он тогда скажет маме, когда станет большим, почему же у него нет любящего отца, с которым бы он ходил на рыбалку, играл бы в футбол или хоккей, учил бы его быть справедливым и честным?

Конечно, Петр Власенко поступил с ней подло, воспользовался её доверием, и она должна его за это ненавидеть. Но, почему это её чувство должно нарушать нормальную жизнь ребенка, почему он должен страдать из-за их неожиданного проступка. Может, он будет хорошим отцом, а из-за её каприза, это никак иначе не назовешь, ребенок будет безотцовщиной, ибо никто не может заменить родного отца. Даже, можно предположить, что он будет хороший отец, ибо Петр человек очень ответственный, он хорошо проявил себя в коллективе, его там очень уважают, добился того, что стал начальником кирпичного завода, который он сам практически создавал. Да, у него много положительных качеств, которые были мгновенно, забыты после того насилия на прощальном вечере в Казахстане. В том, что случилось, возможно, есть и доля её вины, что она давала повод парню надежду на ответные чувства. Зачем она затевала ту переписку с незнакомым сельским парнем, который ехал добровольцем на целину? Зачем она сама приехала на целину, в совхоз, где работал Петр? Разве это был не флирт с её стороны? Затем столько раз она пользовалась расположением Пети, чтобы добыть место в общежитии, чтобы занять хорошее рабочее место, а сколько раз он помогал ей просто из дружеских чувств, хотя не обязанный был этого делать? Все эти мысли в последнее время все чаще и чаще посещали Наталью, и она не могла дать однозначный ответ.

В конце января Петра Власенко вызвал в свой кабинет директор МТС Сергей Дубченко.

– До конца января мы должны выполнить план, задержка с ремонтом техники получилась из-за задержки с запчастями, – поспешил доложить парень своему начальнику.

– Это хорошо, что вы выполните план, но я тебя вызвал по-другому делу.

– По какому это делу? – заинтересовался парень, но в голосе звучали нотки тревоги – от начальства можно ждать только неприятных новостей.

– Не волнуйся, на этот раз новость для тебя хорошая. Вот почитай, пришла телефонограмма.

Петя взял в правую руку телефонограмму и стал читать её, но смысл до него как-то не доходил, поэтому он еще раз перечитал документ, который производил у него некоторое смятение. С таким чувством он и передал телефонограмму Сергею Николаевичу.

– Что-то я ничего не понимаю, о чем в ней речь.

– Что ж тут непонятного. Завтра ты едешь в Алма-Ату, а оттуда вместе с другими целинниками едешь в Москву на собрание передовиков производства.

– А почему это я должен ехать в Москву? – высказал искреннее удивление парень.

– Как это почему? – искренне удивился Дубченко. – Кому тогда ехать, как не тебе. Ведь ты самая известная личность в нашем районе, столько хороших дел ты сделал, что это не может быть не замеченным. Взять, к примеру, хотя бы последнюю твою поездку на склад, где удалось тебе вырвать такие необходимые для ремонта поршневые блоки.

– Ничего сложного тут не было, у меня ж там есть свои люди. Зашел к нему, поговорил по душам, маленькую благодарность сделал, и наряд уже был подписан.

– Перед этим наш Егор Павлович две недели ездил на склад и ничего не мог получить.

Для этого надо знать волшебные слова, подумал Петя, но не стал выдавать свою тайну – под каким прикрытием он работает, ибо все знают в районном центре и даже выше, что он является земляком самого Брежнева и пользуется его протекцией.

– А командировочные мне выпишут, а то у меня денег маловато – это же столица, нельзя ударить лицом в грязь.

– Командировочные тебе выпишут в Алма-Ате, и билеты на поезд там выдадут. Так что завтра в парадной форме одежды приходи к управлению, отсюда моя машина повезет тебя в Алма-Ату.

– До завтра, – сказал Петя и радостный побежал в общежитие, чтобы собраться в дорогу. Москва, Москва, как много смысла в этом звуке.


– Ты знаешь, кто мне позвонил? – спросила Марья Васильевна свою дочь, которая сидела у окна и наблюдала за тем, что происходило за окном. Наташа просто посмотрела на маму, мол, какое это отношение имеет ко мне.

– Наташа, но не будь ты такой безразличной к тому, что происходит в твоей жизни. Не надо сосредотачиваться на своем горе. Жизнь ведь продолжается.

– Мама, зачем все эти предисловия. Ты хотела сообщить мне какую-то новость, то говори, если она меня касается. А, если она ко мне не имеет никакого отношения, то можешь не говорить. Только не томи меня, я не расположена к различным таинствам.

– Хорошо. Я тебе скажу. Звонил Петр из Москвы. Я только не поняла, что он там делает.

– Какой еще Петр? – недовольно произнесла дочь.

– Как будь то у тебя много знакомых мужчин, которых зовут Петр.

– Ах, это тот Петр.

– Да, именно тот Петр.

– Почему он тебе позвонил?

– Я ж тебе сказала, что он сейчас в Москве?

– Ну, и прекрасно. Он давно мечтал попасть туда. Но ко мне это какое имеет отношение?

– Он хочет приехать в Днепропетровск. Хочет видеть тебя.

– Зачем? – голос у Наташи звучал раздраженно. – Я ему уже все сказала, и видеть я его не желаю. Что тут не понятного.

– Наташа, он отец ребенка, которого ты носишь в себе. Он правильный мужчина, он чувствует ответственность за своего ребенка, и хочет по закону установить свое отцовство.

– Не надо нам такое отцовство. Обойдемся без официальных церемоний.

– Наташа, не надо размышлять так безответственно. Ты можешь решать свою судьбу, но распоряжаться судьбой своего ребенка ты не можешь.

– Мама, сколько можно говорить об этом. Не надо пытаться изменить мое решение.

– Глупое решение.

– Почему?

– Потому что не надо ребенка лишать своего отца. Ты вот жила без отца, вспомни. как ты жаловалась мне на то, что нет у тебя отца, что не было у тебя настоящего защитника, что не было в доме мужчины, который был бы для тебя авторитетом.