Фурцева наклонилась к уху Брежневу и сказала ему тихо: "Они отключили связь с внешним миром, это заговор. Я не могу связаться ни с Серовым, ни с Жуковым даже в горком не могу дозвониться. Надо что-то предпринимать".

У Брежнева холодок пробежал по телу, чего эта баба подсела к нему? Что он крайний? Хрущев натворил делов, а он должен отвечать за это.

– А что я могу сделать? – недовольно ответил он.

– Но ты же мужчина! Должен что-то придумать.

Вот пристала ко мне, чертова баба. Он и раньше не любил эту женщину, хотя женщиной ей можно было с трудом назвать. Она была похлеще самого Хрущева, так могла придавить человека, что тот оказывался с инфарктом в больнице. Когда Хрущев уезжал куда-нибудь с визитом, то Катька руководила всеми партийными делами, настоящая фурия, недаром корень фамилии ее тоже соответствует. Вот сейчас если он откажет, то это ему вспомнится, и прощай всякие мечты о высоких постах в стране. Леонид Ильич судорожно думал, что же ему сделать, чтобы спасти Хрущева или может не стоит этого делать, потому что большинство Президиума настроено против Первого секретаря. А Фурцева все время толкала его в бок, требуя решительных действий.

– Можно мне выйти? – нерешительно спросил Брежнев.

– Что это у вас за недержание, – холодно сказал Молотов, от этого голоса Леонид Ильич весь вспотел

– Да, что-то с желудком.

– Пускай выйдет, – снисходительно заметил председатель собрания Булганин.

Леонид Ильич вышел в коридор, но пошел не к туалету, а в вестибюль, где находился его личный секретарь. Окинув взглядом зал, и не заметив ничего подозрительного, он подозвал своего помощника.

– Слушай меня внимательно, вот эту записку надо передать председателю КГБ Серову лично в руки, кроме того на словах передать ему, чтобы он сообщил содержание записки маршалу Жукову. Ты понял меня.

– Да.

– Учти, от этого зависит, и моя и твоя судьба. Ты уверен в том парне, который должен выполнить это поручение.

– Да, уверен. Он ждет меня на площади.

– Отдашь, ему записку, проинструктируй и возвращайся в вестибюль. Проследи, есть ли за тобой хвост, если заметишь хвост, то ничего не надо передавать, а уничтожь записку и возвращайся назад.

– Понятно.

– Хорошо, иди. – Помощник собрался идти, но тут Брежнев остановил его, – У тебя есть какие-то таблетки?

– Да, должны быть таблетки аспирина.

– Дай мне на всякий случай.

Он вытянул из бокового кармана пакетик таблеток и передал их Леониду Ильичу.

– Спасибо, а теперь можешь идти, – сказал Брежнев помощнику и пошел назад в зале заседаний. Его уже там с нетерпением ждали. Каганович подбежал к нему.

– Что-то долго ты ходил в туалет, Леонид Ильич?

– Да, я вот таблетки взял у своего помощника, пару проглотил, и стало лучше.

– Я вижу, что ты хочешь сидеть на двух стульях. Так этот номер у тебя не пройдет, надо определиться, или ты с нами, или поддерживаешь этого троцкиста, который занимается по заданию империалистов развалом нашей страны, – строго заметил Молотов.

– Я всегда придерживался ленинских принципов построения государства.

– Как всегда юлишь, Леонид Ильич – заметил Ворошилов, – но хватит разбираться с ним. Ставим на голосование постановление Президиума о снятии с поста Первого секретаря ЦК КПСС товарища Хрущева Никиты Сергеевича.

– Но, позвольте, – возмутился Хрущев, – как можно ставить на голосование это решение, когда нет двух членов Президиума товарищей Суслова и Кириченко.

– Решения Президиума имеют силу, когда на заседании присутствует три четверти членов Президиума, а мы имеем даже больше коммунистов с решающим голосом.

– Однако, ведь Хрущева назначал на этот пост Пленум ЦК, поэтому только Пленум ЦК может снять Никиту Сергеевича с поста, – взволнованно заметила Фурцева.

– А вас здесь никто и не спрашивает, кандидаты в члены Президиума не имеют права голосовать, а, если будете мешать заседанию, то мы попросим вас покинуть зал, – строго сказал Маленков, и женщина робко втиснулась в свое кресло.

– Но она ведь права, – воспрянул духом Хрущев, у него все перемешалось в голове, и потому забыл все положения Устава КПСС, Екатерина Фурцева вывела его из оцепенения.

– Но для того, чтобы решать важные партийные дела между Пленумами и выбирается Президиум ЦК, и его решения будут правомочны, – сказал Молотов, но Хрущев не собирался сдаваться.

– Но не такое важное решение, как смещение с поста Первого секретаря, которые накануне избрали его единогласно поднятием руки.

– Я за это решение не голосовал, ибо всегда считал тебя проходимцем и выскочкой, не достойным такого высокого поста – снова вставил свое слово Молотов.

– Это ваше предвзятое решение, и вы мстите мне за то, что сняли вас с должности министра иностранных дел. Это мелочно и не достойно коммуниста.

– Товарищи, не будем оскорблять друг друга. «Надо принципиально разобраться в деятельности Первого секретаря», – сказал Булганин.

– Так ведите заседание. Вы же председатель, – заметил Маленков.

Заседание продолжилось в том же духе, что и ранее. "Антипартийная группа" настаивала на ликвидации поста Первого секретаря, а Хрущев говорил, что Президиум не имеет полномочий делать такие дела. Молотов нервничал, ибо понимал, что, если сегодня они не примут никакого решения, то завтра Хрущев перейдет в нападение, призвав на помощь членов ЦК. Особенно его волновала возможность появления на Президиуме Министра обороны Жукова, находившегося на военных учениях, который не высказывал пока определенного отношения к отставке Хрущева.


Петр Власенко сидел на лавочке в парковой зоне по улице Старая площадь. Его накануне встретил вечером возле общежития Леонид и сказал, что он должен подстраховать его, ибо в кабинетах ЦК КПСС должны произойти какие-то важные события. Пока же ничего необычного не происходило, юноша наблюдал за проходившими мимо людьми. Обычно, это были важные чиновники в дорогих костюмах, несмотря на летнюю жару, с набитыми под завязку портфелями.

Он подумал, что и в этот раз пройдет все спокойно, и он вечером с ребятами из общежития пойдет на футбол. В киоске он купил шоколадное мороженое и с наслаждением смаковал этот деликатес, он не мог понять, как он мог раньше в страшную жару казахстанской степи обходиться без этого продукта. На соседней лавочке сидел солидный мужчина и читал газету "Комсомольскую правду". Петя внимательно следил за входом в административное здание ЦК КПСС, как и рекомендовал ему Леонид. К его замечаниям он относился с большим вниманием, ибо однажды получил он от его строгого выговора за то, что ездил в Днепропетровск, не уведомив его о том.

Вдруг он увидел, как в открытые двери вышел Леонид и быстрыми шагами направился к Власенко, беспокойно, осматриваясь по сторонам, не доходя до лавочки Петра, он приостановился, а потом пошел тротуаром мимо, однако дав знак, чтобы парень пошел за ним на некотором расстоянии. Ранее он давал ему такое указание, ибо он может заметить людей в штатском, которые могут следить за ними. Они прошли так метров двести, потом Леонид скрылся за углом дома, а. когда Власенко свернул за ним, то тот ждал его там.

– Кажется, ошибся, – вздохнул он с облегчением, – а то мне показалось, что тот мужчина с газетой следит за тобой, но он остался сидеть на лавочке. Так, сейчас ты пойдешь на Лубянку, это совсем недалеко, пройдешь дальше по этой улице, а затем выйдешь на улицу Новую площадь и пройдешь по ней метров пятьсот, и ты выйдешь на Лубянскую площадь, там будет в центре стоять большое административное здание – это и есть здание КГБ. Но ты пойдешь не в центральный вход, а обойдешь его и зайдешь сбоку, на проходной ты скажешь, что у тебя важное письмо к Председателю КГБ Ивану Серову от Леонида Брежнева.

Леонид протянул листок бумаги с факсимиле Брежнева.

– Передай ему на словах, чтобы он позвонил Министру обороны Маршалу Жукову о том, что Хрущева снимают с поста Первого секретаря ЦК КПСС. Иди и быстрей, только смотри, чтобы за тобой никто не следил, если тебя кто-то задержит, то эту записку ты должен уничтожить. Понял.

– Понял, – ответил бодро Петя.

– Иди, только учти, что от этого зависит очень много как для страны, так и для тебя.

– Да, все сделаю в лучшем виде, – с некоторой легкомысленностью и бодростью сказал Петя.

Леонид вернулся назад, а Власенко пошел по направлению к Лубянской площади. Сначала дорога у него шла спокойно, он вышел на улицу Новая площадь, как вдруг из-за угла вышел паяный мужчина, который направился прямо на Петра с возгласом.

– О, где ж ты пропал, – обратился он к парню, – мы ж тебя ждем в баре, взяли бутылочку и закуску. Пошли со мной.

– Извините, но я вас не знаю, – Петя захотел обойти мужчину, но тот продолжал перегораживать дорогу.

– Оставьте меня, а то я милицию сейчас позову, – возмутился парень, но вдруг почувствовал сильный удар по голове, и земля поплыла перед глазами.

Петр открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо женщины.


– Что с вами? Вам плохо?

Юноша ничего не мог понять, что с ним случилось, и где он находится.

– Что у вас болит? Может вам скорую помощь вызвать?

– Не надо. У меня все нормально, – Власенко вдруг вспомнил о письме, которое ему вручил Леонид, но его не было в кармане пиджака. Память тотчас возвратилась к нему, он обшарил все карманы пиджака и брюк, но письма нигде не было. Ужас объял его, что теперь будет.

– А вы не видели нигде письма? – обеспокоенно спросил Петр.

– Нет, не видела.

Юноша поднялся на ноги и пошатываясь пошел по направлению к Лубянской площади, пытаясь сообразить, как ему выйти из сложнейшего положения, ибо он не оправдал того доверия, которое ему оказал Брежнев. Что теперь будет с его покровителем, если обнаружится его записка у оппонентов, ведь Леонид говорил, чтобы в случае необходимости он уничтожил записку, а он не сделал этого. И почему он идет сейчас на Лубянку, ведь без письма с факсимиле Леонида Ильича он не сможет попасть в кабинет председателя КГБ Серова. Да и возможно, и там его могут поджидать представители противной стороны. Что же делать? Что же делать? Эта мысль постоянно жгла его мозг. Может надо попасть к министру обороны Жукову, Леонид говорил, что надо и ему сообщить эту тревожную весть. Но как он попадет к нему? Ведь у него нет никаких документов. Положение казалось безысходным, но тут к нему пришла спасительная мысль – надо найти его наставника контроллера Павла Кривошеева, майора Вооруженных Сил в запасе. Конечно, только он может помочь ему встретится с Маршалом Жуковым. Он подошел к телефону-автомату и позвонил в диспетчерскую горсети.

– Слушаю вас, – услышал он знакомый голос диспетчера.

– Здравствуйте, Полина Михайловна, подскажите, пожалуйста, где сейчас находится Павел Семенович. Мне надо с ним посоветоваться по очень важном деле.

– Хорошо, сейчас посмотрю в оперативном журнале, – потянулись томительные секунды ожидания, затем снова послышался голос диспетчера, – Кривошеев сейчас находится с проверкой по улице Маяковского, дом 15.

– Спасибо, Полина Михайловна, – Петя выскочил из телефонной будки и кинулся к такси, которое стояло недалеко. – Шеф, поехали на улицу Маяковского.

Водитель включил счетчик и завел автомобиль.

– Только бы Семенович был на месте. Только бы Семенович проверял этот дом, – беспокойство Власенко было понятно, ибо из практики знал, что не всегда контроллер находился в том месте, которое было записано в журнале. Но опасения были напрасны, Кривошеев проверял счетчики именно в этом доме, и, увидев, взволнованное лицо Пети, понял, что произошло что-то необычное.

– Что случилось? – спросил он у парня.

– Понимаешь, тут такое дело. Давай выйдем из квартиры, и я тебе все расскажу. а ты решишь, что мы должны делать.

– Погоди, я тут сейчас составлю протокол г-на злостного нарушителя.

– Семенович, потом все составишь, пошли со мной, тут решается очень многое.

Кривошеев вышел с Петей на улице, где тот ему обрисовал возникшую ситуацию.

– Понимаешь, там сейчас хотят сделать переворот в стране, и снова начнутся аресты и расстрелы, как в тридцатых годах.

– Но чем я могу помочь? – немного растерянно, спросил контроллер.

– Нам надо попасть в военное министерство, чтобы Жукову сообщить о перевороте. Ты ведь говорил, что у тебя есть там знакомые.

– Я не уверен, что они сейчас там находятся.

– Но нам все равно надо туда ехать. Других вариантов нет.

– Хорошо, поехали.

Они поймали такси и поехали на Фрунзенскую набережную, где находилось Министерство обороны СССР.

Кривошеев с Петей зашел здание Министерство обороны. Дорогу им перекрыл военный в звании капитана.

– Товарищ капитан, я майор Кривошеев в отставке, – представился Семенович дежурному офицеру, – мне надо пройти к полковнику Найденову по личному делу.