Катя Абель - Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа

***

– Из вас получится прекрасная пара! – говорит мне Яна по телефону, – Ты, когда на него злишься, убираешь из спальни его картинку, для тебя нарисованную. Он, когда ты его обижаешь – отворачивает лицо подаренного тобой ангела. Вы стоите друг друга, ребята!

***

Значит, я тоже сделала тебе больно. Значит, этот игнор, так сильно по мне ударивший, это не равнодушие, не пофигизм, не бесчувственность, это твоя уязвимость, самозащита, твоё истеричное «всё!», брошенное от обиды в мой адрес. Отсюда и «sorry», отсюда и «неадекват». Конечно, неадекват. Твоя фантастическая реакция на два не отвеченных мною сообщения, когда ты ждал меня в свой выходной, а я, не зная об этом, кутила где-то на другом конце города, говорит о том, насколько я важна для тебя.

Так обидеть – по пустяшному поводу – может только горячо любимый человек.

Да, милый, я важна для тебя и горячо тобой любима.

Я осторожно перевешиваю ангела обратно. Пусть снова смотрит на тебя.

Мы не говорим о том, что расстаёмся.

Заканчиваются наши минуты, тебе надо собираться в театр.

Водитель ждет тебя у подъезда.

Мы не говорим о том, что расстаёмся.

Мы одеваемся, ты наскоро собираешь сумку, укладываешь в неё очки, книжку, пьесу…

На мне новое платье, купленное специально для тебя. Под ним – новое бельё, купленное специально для тебя. Не уверена, что ты его сегодня заметил… На ногах – тончайшие чулки, купленные специально… Мужчины так любят чулки.

Я, уже одетая, стою перед тобой:

– Красивое у меня платье?

– На такую куколку всё что угодно одень, будет красиво, – говоришь ты мне.

Каждое твое ласковое слово – в копилку. Каждый любящий взгляд – на память.

Мы выходим из квартиры, закрываем двери, заходим в лифт.

В лифте ты целуешь меня. Прижимаешься губами к моему лицу, я закрываю глаза.

Время куда-то падает. Мы стоим так долго, замерев, пока не открываются двери.

Я остаюсь в подъезде, водителю не стоит видеть нас вместе. Водитель знает, кто я такая. Ты идёшь один.

– Пока! – говорю я тебе легко.

– Пока, котя! – отвечаешь мне ты и выходишь в свой вечер.

***

«Забыла сказать, на всякий случай: я с режиссером Андреем не спала. Мало ли он тебе наболтал чего. Для меня важно».

«??? В каком плане?»

«Да? Ну, значит, хвала ему, не болтун) мы просто в последнюю пьянку по городу гуляли, но домой я к нему не пошла, мы даже поругались из-за этого».

«А… КОТЯ, А Я Ж НЕ ИНТЕРЕСУЮСЬ – ТОЛЬКО ЕСЛИ НАСИЛЬНО ЗАСТАВЯТ ВЫСЛУШАТЬ АЛЬ НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ СРАБОТАЕТ…»

«Ну, я же не знаю, как вы там барышень обсуждаете))) за моей спиной обычно много дряни ходит».

«Да?.. КТО Ж ЗНАЛ-ТО!.)) ДАК ВЫ МЕССАЛИНА СЕВ. ПАЛЬМИРЫ???))»

«Не то слово))))»

«Но хороша, шельма…»

«Шельма))) Удачи тебе на премьере!»

«SINCERITY YOURS, MDM!»

***Любимый мой, спасибо тебе, что ты меня выбрал. Что ты меня, несмотря ни на что, добивался и получил. Ты – самое большое моё счастье.

Существую сама по себе. Вольная такая. Без оглядки на то, что ты скажешь, что обо мне подумаешь, понравится ли тебе это. Иногда забываю про то, что ты был.

Враньё.

Никогда не забываю про то, что ты был.

Научусь забывать со временем.

Ты снишься мне иногда, и я – во сне – молю – остановись мгновение – дай я на него еще немного посмотрю.

Загадываю на журналах. Если увижу его фотографию сегодня, значит, он меня любит. Фотографии не попадаются.

Ком стоит у горла, и сопливится нос. Что-то я слишком сильно по тебе скучаю.

Ничего, переживу. Ты у меня, знаешь ли, не первый такой, женатый, я научусь, в конце-то концов, с вами справляться.

Я не пущу вас больше в свою жизнь, ни единого. И мне не будет больше так больно.

Я очень в это верю.

Мир за окном живёт в том же ритме что и вчера. По улицам ходят люди, спешат по своим делам, выгуливают детей, говорят на ходу по телефону. Через полчаса я пойду к ним, буду торопиться и по дороге к метро позвоню подружке Аньке.

Ничего не поменялось. Кроме того, что теперь у меня нет любимого. Мой роман закончен.

Я не в первый раз падаю в эту яму. Я подстраховалась заранее, я подготовилась к этому моменту, я позаботилась о том, чтобы перебить себя, заглушить и запрятать. У меня новый проект, забирающий все мои силы и мысли. Я работаю сутками. День переходит в ночь. Я вижу, как утро зарождается на небе первыми лучами. На сон есть несколько часов.

Если бы директор не платил мне зарплату, я могла бы сама ему доплачивать, только бы работать на износ, только бы занимать своё время, выплескивать себя до донышка, только бы не думать о своей беде.

Вокруг меня – новые люди, новые темы, новые дела и заботы. Я заполнена ими до горла. Но когда – минутами – начинается вдруг отлив, я остаюсь наедине с собой.

Дыра, вырезанная у меня внутри, безжалостно зияет своей пустотой.

Его больше нет в моей жизни.

Я научусь с этим жить, со временем. Я поставлю заплатку, пришью ее аккуратными стежками, прихлопну, притяну, заглажу. Постепенно швы зарубцуются, будут менее заметны. И когда-нибудь этот насильно вставленный кусок срастется с основной материей, запустит в неё свои нити, заживет общей плотью.

И, глядя на его лицо, смотрящее на меня с афиши, я буду проходить мимо, снисходительно улыбаясь себе: «Неужели у меня был с ним роман? Какая я всё-таки удивительная дура…»

А пока я работаю сутками на новом проекте. И кидаю короткие взгляды на молчащий телефон: напиши, напиши, напиши мне что-нибудь…

***

«Я тут подумала: а приезжай ко мне как-нибудь в гости?»

«Обязательно! Как-нибудь!»

***

Я смотрю на красивых, остроумных, обаятельных мужчин, окружающих меня. Новая работа имеет сплошные плюсы. Помимо выматывания моих физических и моральных сил она окружает меня ещё и значительным количеством интересных людей, большинство из которых – мужчины. Я нахожусь на старте нового романа. Он необходим мне как воздух. Чтобы выбросить все глупости из головы. Чтобы засыпать и просыпаться рядом со своим мужчиной. Чтобы вдвоём ходить по улицам, вместе ездить на море, чтобы больше не ужинать одной.

Вариантов много. Варианты стреляют по мне глазами. Можно выбрать этого, можно того.

Я представляю, с кем из них я могла бы заняться любовью. Как мы, не расцепляя объятий, упадём на кровать. Как я буду его раздевать. Как он будет меня целовать.

И вдруг понимаю, что так как целует меня Любимый, меня не будет целовать никто.

И столбенею от этой мысли, она для меня совершенно неожиданна.

Сколько было в моей жизни этих торопливых движений, этой путаницы ног и рук в темноте, прерывистого дыхания, сумбурного шёпота, жарких поцелуев. Вся эта кутерьма и неразбериха спешила к главному моменту. К тому самому, ради чего затевался процесс. Самостоятельной ценности все эти движения, поцелуи и шёпоты не несли. Иногда мне казалось, что они вообще не имеют ко мне отношения.

Мой любимый целует меня медленно, осторожно, как драгоценность. Лоб. Глаза. Шею. Ключицу. Плечи. Позвонки. Каждый поцелуй – мне. Каждый поцелуй – благодарность. Каждый поцелуй – отношение.

Никто меня так никогда не целовал кроме него.

Я смотрю на красивых, остроумных, обаятельных мужчин, окружающих меня. Я не хочу падать с ними на кровать, не расцепляя объятий.

Я хочу, чтобы меня целовал Любимый.

Я хочу к нему.

***

Мои руки по тебе соскучились, губы по тебе соскучились, и я вся по тебе соскучилась.

Напиши мне.

Нет письма.

Мне очень нравится говорить о нём с людьми. С теми, кто его знает. С теми, кто его хвалит. По правде сказать, я не слышала ещё о нём ни одного плохого слова. Это странно, учитывая его трудный характер. Мой любимый не сахар, это очевидно всем, кто с ним сталкивается… Но никто при мне никогда не говорил о нём плохо. Я даже не знаю, как бы я отреагировала, случись такое. Стала бы защищать? Отошла бы в сторону? Слушала бы молча? Непредсказуемо.

Зато я таю, когда о нём говорят хорошо. О том, что он – талант. О том, что играть с ним на сцене или в кадре – большое удовольствие. О том, что он мужик настоящий.

Я проникаюсь глубокой симпатией к говорящему, у меня начинают блестеть глаза, я чувствую себя абсолютно счастливой: «Правда? А почему вы так думаете?»

Мне хочется, чтобы мне рассказали о нём подробно, о том, какой он хороший, какой прекрасный, в деталях описали, какой замечательный, чтобы хвалили его снова и снова, и эта положительная энергия нашла его в мировом пространстве.

Укрыла его и защитила.

Мне кажется в эти моменты, что он рядом. И я снова глажу его по рукаву пальто.

Собственно, что ещё сказать? Ты сделал выбор, перед которым тебя никто не ставил. Ты отказался от меня. Отпустил: живи, как хочешь.

Я попытаюсь о тебе забыть, ищи себе новых подружек.

Я не в обиде за то, что не стала для тебя тем, кем ты стал для меня. Разве можно на это обижаться? Мне просто очень не хватает твоих рук. Вот и всё.

***

Спать вместе, есть вместе, быть вместе, жить вместе… Я не знаю, как это, жить вместе. Я живу одна, всю жизнь живу сама по себе, с редкими вспышками чувства единения с другим человеком. Это не мой выбор. Если бы меня спросили, я сказала бы заранее, что я так не хочу. Обособленность во всём, с самого детства. Со временем это превращается в социофобию, в избегание ненужных для души контактов, нетерпимость их, раздражение и внутреннюю панику. Осознание, что девяносто шесть процентов ведущихся разговоров – пустые, а потому молчание – осознанный выбор, барьер, стена, попытка защититься от разоряющей сердце бессмыслицы.

Неприятие чужой мелочности, трудно скрываемая досада.

С годами выносить меня людям становится всё труднее. Еще лет пять одиночества, и на мне, как на социально полезном члене общества, можно будет ставить крест.

***

Когда-нибудь я умру, и кто-то Главный там, куда я попаду, спросит меня:

– А что ты сделала в своей жизни?

Я отвечу Ему:

– Я любила.

Он скажет:

– Я дал тебе ум, красоту и талант. Тысячи людей готовы полжизни отдать за каждый из этих подарков. Ты получила все три. Как ты ими воспользовалась? Что создала?

Я отвечу Ему:

– Я любила.

– Люди, которых ты любила, не взяли тебя в свою жизнь, не пустили даже на порог. О какой любви ты говоришь?

Я отвечу Ему:

– Я любила.

***

А через пять месяцев я переехала в Москву. Но это – уже другая история.