Наталья Нестерова - Зефир в шоколаде

Брат сказал по телефону, что заедет к нам, требуется помощь. Юре тридцать шесть лет, инженер, зарабатывает хорошо. Но, как все холостяки, в тратах неумерен, периодически оказывается на мели.

— Денег занять? — с порога спросила я. — Сколько нужно?

— Нисколько, — отказался Юра, переобуваясь в тапочки. — У меня сурьёзный разговор. Привет, Серега! — поздоровался он с моим мужем. — Как мои племянники?

— Плавают, — ответил Сергей.

— В математике? — уточнил Юра.

— В бассейне.

У них давняя игра в многозначность слов. Например, Юра говорил: «Моя начальница — женщина полная». Сергей спрашивал: «Полная задора и огня?»

Когда уселись в комнате, Юра заявил:

— Ребята! У меня проблема, я влюбился.

— Тогда это не твоя проблема, — ответил Сергей.

— Хватит словами в пинг-понг играть! — Я слегка повысила голос. — Братик, очень за тебя рада. Ты влюбился, наконец, с серьезными намерениями?

— Серьезнее не бывает.

— Прекрасно! — От радости я даже в ладоши захлопала.

Юре давно следовало жениться. Мы с мамой терзались затаенными страхами (о которых постоянно говорили Юре в лицо), что он останется бобылем, до старости будет случайными связями опутан, греться у чужого (читай — моего) очага.

— Но есть проблема, — напомнил Сергей. — Девушка немного замужем?

— Нет.

— Она тебя не оценила? — насторожилась я.

— Вполне оценила.

— На «удовлетворительно»? — поинтересовался Сергей.

Я показала мужу кулак.

— На пять с плюсом! Но, ребята! У нее есть сестра.

— И тебя печальная доля не миновала, — напомнил Сергей.

— Тамарку (то есть меня) и Алису и близко сравнить нельзя!

— Алиса твоя невеста? — спросила я.

— Нет! Какие вы бестолковые! Алиса — это младшая сестра моей невесты.

— А старшей по рождению не забыли имя дать? — веселился Сергей.

— Не забыли! Вера! Ее зовут Вера. Еще вопросы есть?

— До Веры, — предположила я, — ты крутил роман с Алисой?

— Ничего я с ней не крутил! — возмутился Юра. — Стоп! Молчите! Никаких вопросов! Слушайте меня. Историческая справка.

Их две сестры, родители погибли, утонули в реке. Вере тогда было пятнадцать лет, младшей Алисе — десять. Вера очень боялась, что Алису заберут в детдом, не позволят старенькой бабушке опекунство оформить. Но из дома девочек не вырвали, вскоре бабушка умерла. Вера перешла в вечернюю школу и устроилась ученицей мотальщицы на прядильный комбинат. Далее она не училась, так и осталась в рабочем классе. Да и какая учеба, если весь дом, хозяйство, ребенок на ней. Вера в драных чулках ходила, копейки берегла, но старалась дать Алисе все возможное и одевать, как куколку. Дополнительные занятия по английскому, кружок при доме пионеров, секция фигурного катания и так далее.

Алиса в институт поступила, три месяца проучилась и привела жить парня — свою пламенную любовь. У Веры, таким образом, два нахлебника-студента на шее оказались. Через год Алиса родила сына и распрощалась с мужем — не сошлись характерами. Вера перешла работать в ночную смену, чтобы днем с малышом сидеть, дать сестричке спокойно доучиться.

— На данный момент, — подвел итог Юра, — обстановка следующая. Алиса институт закончила, работает на полставки корректором в газете. Вера племянника воспитывает. В садик, из садика, к врачам, на прививки — все Вера. А у младшей сестры — талант и вдохновение. Она стихи пишет! Дрыхнет каждый день до обеда, на два часа в редакцию заглянет, вечером к ней такие же поэты с вином приходят и всю ночь гудят.

— Твое отношение к Алисе понятно, — кивнула я.

— Избалованный трутень! — в сердцах обозвал будущую родственницу Юра. — На первый взгляд — зефир в шоколаде, но попробуй укусить — внутри камень. Голосок писклявенький, но чуть не по ее, включает ультразвуковой визг. Чтобы у меня на ночь остаться, Вера каждый раз у сестры отпрашивается! А та еще кочевряжится. — Юра стал передразнивать Алису: — Не знаю, если ты утром не задержишься, ведь надо Вадика в сад отвести. Представляете? Ни свет, ни заря Вера выскакивает из моей хаты и мчится к племяннику. Начинаю говорить, что, мол, у ребенка родная мать есть. Вера тут же замыкается, в скорлупку прячется, не достучишься. Для нее Алиса — священная корова. Скотина! Задушил бы ее!

— Нашими руками? — уточнил Сергей.

— В самом деле, братик, — вступила я, — в чем наша помощь должна заключаться?

— Во-первых, вам пора знакомиться с Верой. Во-вторых, у меня есть отличный план. В-третьих, вы посмотрите на ситуацию объективно. Может, я действительно на бедную девочку Алису напраслину возвожу? Или, как Вера говорит, слишком строг к малютке?

— Уф! — Сергей театрально смахнул пот со лба и повернулся к мне: — Пронесло! Думал, он заставит мать-одиночку отстреливать.

— Это я тебя отстрелю! — стукнула кулаком мужа по коленке. — Все хиханьки да хаханьки! Серьезное дело, у моего брата судьба решается, а ты юродствуешь!

— Я не виноват, что у тебя брат умственно отсталый, — скривился как бы от боли Сергей, поглаживая коленку. — Потому что только дебил может делать врагов из родственников будущей жены.

— Объясни нам, душевно скорбным, — попросил Юра.

— С кем ты сражаешься? — усмехнулся Сергей. — С кем войну затеял? Родственники жены, правильно, — священные коровы. У меня их, например, целое стадо. Сколько лет терплю, что ты, когда у нас ночуешь, утром моим бритвенным станком пользуешься. Хоть бы раз потом помыл!

— Не отвлекайся на мелочи! — потребовала я.

— Для кого мелочи, — ответил Сергей, — а для кого плевок в душу, то есть в лицо посредством грязных безопасных лезвий.

— Ты прав по сути, — задумчиво сказал Юра. — Лезвий, так и быть, подарю на пятилетку вперед, одноразовых. Верина сестра присосалась к ней, как пиявка, кровь и соки тянет.

— Тебе, что ли, мало остается? — хмыкнула я. — Вера не жалуется? Значит, положение дел ее устраивает.

— Начнешь резать пуповину между ними, — поддержал меня Сергей, — много крови прольется. И неизвестно, кто выживет. Вдруг не ты?

— Ребята! — покачал головой Юра. — Вы говорите как теоретики, приличные люди в окружении себе подобных. Вы последнюю рубашку для другого снимете, но в то же время знаете, что и для вас донорская почка всегда найдется. Там ситуация иная. Ладно! — махнул он рукой. — Разберемся и прорвемся! Кстати, в этом доме ужином кормят? Я на свидание с любимой девушкой опаздываю. И не мешало бы мне, — Юра провел по щеке, — побриться. Сереженька, ты как считаешь?

Хотя мы были настроены на мирное сосуществование, познакомившись с Верой и Алисой, полностью стали на сторону Юры.

Вера нам очень понравилась. Добрая, тихая, уютная, она напоминала ласковую кошку. Бывает так: придешь в гости, возьмешь хозяйскую кошку на руки, кошка испуганно замрет, но не царапается, не вырывается, терпит и молчаливо просит, чтобы ее отпустили. Потом в середине вечера прыгнет тебе эта кошка на колени, свернется клубочком, и, уходя из гостей, очень хочется забрать теплую кошку с собой. Так и Вера. Вначале она держалась скованно, робела. Но потом освоилась, ловко и незлобиво шутила, а чувство юмора в нашей семье всегда было камертоном душевного здоровья.

Алиса — совершенно иная статья, как от других родителей. Сигарету изо рта не вынимает. Нам, некурящим, находиться в табачном дыму, мягко говоря, неприятно. Это ладно. Вера тоже не курит, а привыкла вдыхать то, что выдыхает ее сестричка. Но перенести отношение Алисы к себе, как к пупу земли, мог не всякий.

Она смотрела на окружающих, будто на челядь — слуг, которые обязаны ее обслуживать и прихоти удовлетворять. «Сергей, у вас машина? Отвезете меня в субботу к приятелю на дачу! Тамара, кажется, вы — портниха? Я вам принесу юбку, ее нужно подшить».

Выходной день насмарку — на дачу Алису отвезли, с дачи забрали вечером, сильно нетрезвую. С моим мужем она обращалась точно миллионерша с личным водителем. Я — не портниха, а заведующая ателье. Ладно! Юбку Алисе подшили, джинсы укоротили — все бесплатно. Ну скажи ты людям элементарное «спасибо!» Поблагодари хоть взглядом! Нет! Как должное!

И уж совсем я возмутилась, когда однажды услышала разговор двух сестер. Специально не подслушивала, но у нашего телефона такая громкость, что можно к уху не подносить. Вера сестре звонила, отпрашивалась у Юры заночевать.

— Что ты в нем нашла? — презрительно удивлялась Алиса. — Серый, скучный тип. Да и все их семейство! Пошлые обыватели. Дальше Некрасова они в своем развитии не продвинулись.

И Некрасов ей не угодил! Прекрасный поэт, между прочим. А то, что продвинутая Алиса вымучивает, на больной бред похоже, недаром ее творения ни один журнал не берет.

— Что я говорил? — спросил Юра, когда через некоторое время пришел к нам обсуждать свой план. — Как вам сиамские сестрички? Можно ли пуповину резать?

— Оно — не пуповина, — признал Сергей, — оно — раковая опухоль. Удалять решительно!

— Мне иногда кажется, — заметила я, — что Алиса — какой-то уникум, инопланетянка. Никогда не встречала подобного оголтелого эгоизма. Бывает, человек на словах всех любит, а на деле — никого. Но Алиска даже на слова или улыбку не расщедрится! Откровенно никого не любит: ни сына, ни сестру, ни собачку, ни цветочек. Только себя! Безудержно!

— Зато взаимно, — хмыкнул Сергей.

— Это нельзя воспитать, — продолжила я мысль. — Нельзя, немыслимо так разбаловать человека! Вера не виновата, Алиса от природы сдвинутая.

— И вряд ли мы задвинем ее обратно! — кивнул Сергей.

— Пиявка сорок шестого размера, рост метр семьдесят! Вурдалачка! Присосалась к Вере, — кипятилась я. — Вампирша!

Наболело, честное слово! Вообще, я к людям отношусь очень терпимо. Считаю, у всех есть недостатки, что принципиально — неисправимые недостатки. Надо с ними смириться и жить, опираясь на достоинства человека. Но у Алиски недостатки (при абсолютном, на мой взгляд, отсутствии достоинств) были гигантских размеров, мало кто выдержит. Вот только Вера и выдерживала.

— Сестричка! Ты уже готова Веру по всем пунктам защищать! — рассмеялся Юра.

— А что ты против Веры имеешь? Она чу́дная! Подарок Божий! Хотя, если по справедливости доброту и самоотверженность распределять, от старшей сестры надо отнять, а младшей прибавить. Боженька просчитался.

— Ничего подобного! — возразил брат. — Все — мое, и в хозяйстве пригодится.

— У кого-то был план, — напомнила я.

— У меня! — Юра, как на уроке, поднял согнутую в локте руку. — План прост и гениален. Первое. Используя тайное оружие и некоторые домашние заготовки, я подбиваю Веру подать заявление в ЗАГС и отправиться в отпуск на две недели. На теплоходе от Москвы по Волге, путевки уже куплены, билеты до Москвы — тоже.

— Волга протекает через Москву? — спросил Сергей.

— Не перебивай! — оборвала я очередную попытку пикировки. — У разных людей Волга по-разному протекает.

— Далее, — продолжил Юра, — пока мы плывем по Москве-реке, — кивок в сторону Сергея, — каналам и притокам, вы заявляетесь к Алисе и объявляете ей, что сестричка вышла замуж. И более проживать по старому адресу не будет, так как переезжает к мужу в его отдельную квартиру. В ходе отпуска я применяю секретное оружие… Ребята, последнее секретное! И, сойдя по трапу с теплохода, в смысле в родном городе из вагона поезда, мы прямиком движемся в ЗАГС, где вы нас ждете с цветами и поцелуями. Столик в ресторане не забудьте заказать!

— Почему нельзя сначала расписаться, — пожал плечами Сергей, — а потом уплывать?

— Нет! — поддержала я брата. — Алиса не даст просто так Вере выйти замуж. Я достаточно общалась с этой примой-балериной, чтобы понять: за здорово живешь младшенькая Веру не отпустит. Кто будет за Алиской пепельницы выносить и кофе ей в постель подавать?

Юра, пародируя Алису, надсадным голосом запищал:

— Верочка! Твое счастье мне дороже собственного! Этот человек недостоин тебя! — и продолжил нормальным голосом: — Если ты выйдешь замуж за Юрия, я заберу сына, мы уедем. Пусть мы погибнем, только бы не видеть твоих страданий. Что-нибудь в подобном стиле.

— Бред! — развел руками Сергей. — И все-таки… Знаем мы ваше секретное оружие, сами секретчики… Сначала женись, потом отдыхай, а не наоборот.

— Тоже правильно! — согласилась я.

— Сестричка! — воскликнул Юра. — Не пойму! Вернее, я тебе поражаюсь все годы твоего кошмарного замужества. Как ты умудряешься, ни с кем не соглашаясь, всех поддерживать? В данном конкретном случае: ты за кого?

— За Веру! — быстро ответила я. — Все очень просто, мальчики! Ты, Юрчик, молодец, что женишься. Ты, Сереженька, прав, что надо расписаться до, а не после. Заведующая ЗАГСом в нашем ателье подгоняет костюмы. У нее фигура! Как если самосвал на попа поставить.