В лицо я ему не смотрела, таращилась на его живот, а Антон придержал мою руку у пряжки своего ремня. Переспросил с намёком:

— Насколько благодарна?

От его тона я невольно закатила глаза, а руку свою в возмущении освободила.

— Антон, ты можешь быть серьёзным?

— А я серьёзен, — тут же заявил он. Волос моих коснулся, потом серёжки в ухе. — И как твоя мама отреагирует на меня? — спросил он.

— Если ты будешь серьёзен и корректен, то, думаю, её это успокоит.

— Правда? — в его тоне мне послышался намёк, и я подняла глаза к его лицу, пытаясь понять, что у него на уме.

— А ты намекаешь на что-то конкретное?

— Ну… — Он многозначительно качнул головой. — Некоторые люди реагируют на меня с удивлением.

— Да? А ты никогда не думал, что они реагируют на твоё поведение и выражение самодовольства на твоём лице?

Он глаза на меня вытаращил и рассмеялся.

— Вот так значит? Ты права, я об этом не думал. Особенно, о моём самодовольстве.

— Зря, — ответственно заявила его, и затормошила его. — Так что? Ты познакомишься с моей семьёй?

— Конечно. Если ты этого хочешь.

Я с облегчением улыбнулась.

— Замечательно.

— Давай познакомимся с родственниками, — продолжил он. — И поженимся.

Улыбка медленно стёрлась с моего лица. Поторопилась уточнить:

— Мы?

Антон кивнул. Внимательно смотрел мне в глаза, не выглядел задорным или насмешливым, он выглядел хитрым, как лис. И я заподозрила издёвку, даже рассмеялась коротко. А он сказал:

— Я серьёзно, Лера. Нам надо пожениться.

— Ты с ума сошёл?

— А ты не хочешь замуж?

Я инстинктивно отодвинулась от него и свалилась с диванного подлокотника, слишком отклонившись назад. Забарахталась на диване, а Антон мне руку протянул. А сам сказал:

— Не надо так на меня смотреть. Я тоже думал весь день, кстати, о том самом опровержении. И ты права, Снежинка, опровергать нам нечего, только воду больше мутить, чтобы круги расходились. — Антон диван обошёл и сел рядом со мной. Я уже не возилась, сидела, сложив руки на коленях, и таращилась на него, а он повернулся ко мне, устроив локоть на спинке. Посмотрел мне в глаза и выглядел в этот момент настолько проникновенно, что осталось лишь поаплодировать его умению подстраиваться под любую ситуацию. Даже под такую. — Подумай, если мы поженимся, это очень многое объяснит окружающим. И твоим родственникам, и моим… наверное. По крайней мере, успокоит и слухи стихнут. Ты снова станешь порядочной девушкой, которая целуется только с мужчиной, за которого замуж собирается.

Видимо, последней фразой он пошутить пытался. Я не рассмеялась. Я пребывала в шоковом состоянии, всё ещё не понимая, что на него нашло. Я понимаю, придумать что-нибудь, если честно, я и ждала от Антона идеи, решения, но не такого же… кардинального! И я была ошеломлена, изумлена, но в то же время, как и любая женщина на моём месте, я в этом уверена, на подсознательном уровне принялась размышлять. Присмотрелась к Антону, представила себя в свадебном платье, его рядом, в костюме, вокруг родственники и друзья, цветы и поздравления… Уже в следующую секунду я головой мотнула, пытаясь избавиться от наваждения, но сделать это было не так просто. У меня заколотилось сердце и стало жарко, кажется, на щеках даже румянец проступил. Я пыталась дышать, размышлять трезво, напоминала себе, что мы знакомы с ним без года неделю, и выходить замуж после нескольких дней, что мы провели вместе в постели, попросту глупо и недальновидно. Да и не предлагает Антон мне брак по любви, потому что любви-то нет, она при всём желании созреть и родиться не могла. Значит, не брак, значит, сделка. Или что-то вроде того.

— Фиктивный брак? — спросила я.

Антон немного замешкался, а продолжил осторожно, подбирая слова.

— Что означает «фиктивный брак»? — задал он мне встречный вопрос. — Когда люди друг другу чужие, но их объединяет общий интерес. Так? Но разве мы чужие? — Антон коснулся моего плеча, затем поднял руку к моему лицу. — Малыш, конечно, всё это глупо, поспешно и, наверное, не к месту. Но мы сейчас в такой ситуации находимся, причём вместе, что нам неплохо бы задуматься об этом всерьёз. Лера, это на самом деле решение. Мы успокоим общественность, подадим опровержение в виде объявления о свадьбе, успокоим твою маму, — с нажимом проговорил он и в этот момент улыбнулся. — И мою, кстати, потому что она уже несколько лет пребывает в отчаянии по поводу моего нежелания обзаводиться собственной семьёй. — Он снова меня погладил. — А ты ей понравишься.

— Антон, это всё слова.

— Понимаю. Но у нас всё очень интересно складывается, разве нет? Мы не расстанемся завтра, и думаю, что даже через неделю не расстанемся. По крайней мере, я надеюсь. Так почему бы нам не прожить наши отношения со штампом в паспорте? Кого это касается кроме нас с тобой? А потом решим.

Я внимательно его слушала, и в душе у меня царила полная сумятица. Я была растеряна и не знала, как реагировать. Точнее, понятия не имела, что ему отвечу в следующую минуту.

— Решим, когда разводиться? — Никак не могла заставить себя улыбнуться. Даже лёгкого тона не получалось, наоборот, я боялась, что голос дрогнет, и Антон поймёт, насколько я взволнована.

Антон тут же меня упрекнул.

— Ты опять ищешь негатив. Зачем думать о плохом? Тебе со мной плохо?

Я его руку от своего лица оттолкнула.

— Прекрати со мной сюсюкать. Думаешь, я не понимаю, для чего тебе это нужно?

Он глаза на меня вытаращил, получилось у него весьма искренне, даже возмущение во взгляде проскользнуло.

— Для чего?

— Антон, я не дура!

Он выдохнул.

— Ты опять меня подозреваешь, — посетовал он. — А я, между прочим, только о твоём благополучии забочусь. Тебя эта ситуация заботит куда больше, чем меня. К тому же, я мужчина, мне репутацию беречь не надо.

— У тебя нет репутации. Ты хозяин «Чёртового колеса».

— Это тоже верно. Но мы подпишем брачный контракт, и всё о чём мы с тобой говорили — про деньги и наследство, пропишем чётко и ясно, чтобы ты не беспокоилась.

— Я не об этом беспокоюсь, Антон. Но брак… Люди так не женятся!

— Как? Без любви? — Я молчала, но весьма выразительно. И тогда он спросил: — А ты меня не любишь? Совсем?

Я кусала губу, разглядывала его, не в силах выдавить из себя ответ, и так и не смогла этого сделать. Вместо этого с лёгким ехидством спросила:

— А ты меня?

Несколько секунд, что мы в молчании смотрели друг на друга, показались мне вечностью. В какой-то момент стало совсем невыносимо, я отвернулась, а Антон придвинулся ко мне. Объятия раскрыл, и я его обняла. Он рукой по моим волосам провёл, прижался щекой к моей щеке.

— Ты мне очень нравишься, Снежинка. Ты особенная. Ты красивая, чудесная девочка. И умная. Ты же сама понимаешь, что говорить о любви сейчас, преждевременно. Но нам хорошо вместе, и я считаю, что для брака этого достаточно. А дальше видно будет. — Его рука спустилась на мою спину, потом ещё ниже, на мои ягодицы, и Антон при этом так вздохнул, что я стукнула его кулаком между лопаток. Он портил момент. Предложение делает, о браке говорит, о будущем, хоть и неизвестно, насколько долгом совместном будущем, а думает о том, что находится, куда ниже души и сердца. Правильно моя тётя говорит, что у всех мужиков мозги в штанах, и чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь. Грустно.

Я отодвинулась от Антона, волосы пригладила. Антон смотрел на меня пристально и с ожиданием, и в его взгляде не было и намёка на желание немедленно сочетаться браком. Хотя, думаю, в моих глазах тоже было больше сомнений. Что совсем не мешало мне именно в этот момент продумывать фасон свадебного платья и новый виток объяснений с мамой.

— Так что ты мне скажешь? — спросил Антон через минуту.

— Зависит от того, что ты хочешь от меня услышать.

— Я тебя замуж позвал.

Я смотрела на окно.

— Не помню такого.

Антон негромко хмыкнул, после чего спросил:

— Снежинка, ты станешь моей женой?

Секунда, в которую я мысленно назвала себя дурой, потом другая, когда я окинула взглядом гостиную его дома, и третья, когда я едва заметно кивнула и сказала:

— Да.

9

Я замуж выхожу! Через две недели. От обрушившихся на меня дел, забот и, что скрывать, перспектив, я совершенно растерялась. Антону все мои женские выдумки, как он это называл, были неинтересны. Зато интересны моим сёстрам, подругам, и они, не зная о деталях моего замужества, ахали, поздравляли, любопытничали и давали кучу советов. Моя сестра Алёна вышла замуж в прошлом году, и свадьба была феерической. Конечно, не по столичным меркам, где она мужа нашла, но меня очень впечатлила. Хороший ресторан, белые голуби в небе, розовые лилии в вазах, банты из тафты на спинке каждого стула и даже фейерверк в конце торжества. Не скажу, что мне хотелось фейерверка и белых голубей, в моём случае, это на самом деле станет излишним, к тому же, мы с Антоном пришли к выводу, что шумная свадьба не в наших интересах. Из гостей только близкие и необходимые, чтобы избежать лишних слухов и сплетен. И я самой себе сказала: надо быть скромнее. Поэтому сосредоточилась на платье и опять же объяснениях родным и близким, в надежде оправдать столь поспешную свадьбу.

Сначала пришлось успокаивать маму и бабушку. И если бабушка только руками всплеснула и посетовала, что на свадьбу мы совсем ничего не отложили, то мама от волнения приложила руку к груди. И взгляд переводила с меня на Антона, который в этот момент вышел из машины, аккуратно припарковав её у палисадника полного цветов. Я настояла, чтобы он надел костюм, не смотря на жаркий день, а он сам догадался купить цветы, и теперь, глядя на него со стороны и пытаясь поставить себя на место мамы, я решила, что выглядит он женихом, счастливым и торжественным.

— Лера, кто это? — спросила меня мама шёпотом.

Я сделала глубокий вдох.

— Это Антон, мама. Он тебе понравится. Только дай ему шанс. — И заулыбалась, когда Антон поднялся по ступеням крылечка. Надо отдать ему должное, глазами по сторонам он не зыркал, смотрел в лицо моей маме, а я мысленно подтолкнула его: улыбнись, улыбнись. И он улыбнулся, той самой зазывной, ослепительной улыбкой, которая сбила моё дыхание на пару недель вперёд при первой нашей встрече. И сейчас я обратила взгляд к маме, пытаясь разгадать: она станет жертвой обаяния Антона с той же лёгкостью, как и я, или мне её выдержки не досталось. На ногах мама устояла, и даже улыбаться в ответ Антону не спешила, но я заметила, что немного оттаяла. А уж когда Антон протянул ей руку и очень вежливо проговорил:

— Ольга Анатольевна, очень рад познакомиться. Меня зовут Антон, — моя мама осторожно кивнула ему в ответ, Антона разглядывала, и подала ему руку в ответ. А Антон ещё и добавил:

— Я влюблён в вашу дочь.

Я одарила его предостерегающим взглядом, прося не напирать. Он внял и протянул моей маме цветы, кроваво-красные привозные пионы, я знала, что это мою маму тронет, пионы она обожала, а до их цветения в нашей полосе оставалось ещё несколько недель. А тут аккуратные округлые пушистые бутоны, как близнецы, один к одному.

Бабушка принялась ахать, отругала меня за то, что я не предупредила о приезде жениха, а сама всё жениха разглядывала, и я замечала, как она время от времени в удивлении качает головой. Но затем решила испечь к столу быстрый пирог с капустой, и поспешила на кухню. А вот мама на диван присела и стала на нас смотреть. Я улыбалась и смущалась, Антон рассказывал про себя, потом плавно перешёл на мою персону, и я в какой-то момент всерьёз поразилась тому, как складно он излагает, рассказывая о нашем знакомстве и стремительно развившихся отношениях. Он настоящий хитрец, пришло мне в голову, кстати, не первый раз, но, сколько я ни пыталась себя убедить в том, что это опасный признак и даже недостаток, никак не получалось. Антон казался мне хитрецом, но чертовски обаятельным.

— Так неожиданно, так неожиданно, — причитала бабушка, подкладывая Антону в тарелку большой кусок пирога. — Антон, а вы откуда?

Я попыталась спрятать улыбку, глядя, как Антон с аппетитом жуёт, а после бабушкиного вопроса он легко отмахнулся, ничуть не смутившись.

— Отсюда. Я местный.

— Правда? — Бабушка искренне ахнула, подумала и отрезала ему ещё кусок. — А родители ваши?..

— Анна Макаровна, вы ко мне на «ты» обращайтесь, — посоветовал он между делом, — я почти родственник. А родители у меня в Горинках живут. Точнее, мама с отчимом. У них там хозяйство.

— Большое?

Мама в этот момент дёрнула меня за руку и шепнула:

— Лера.