Антон вдруг руку через стол протянул и коснулся меня. Я уставилась на его тёмную руку, на фоне моей — чересчур светлой, почти мраморной, с просвечивающими венками, такая уж у меня кожа, почти прозрачная. А его кожа была цвета моего любимого молочного шоколада, ну может немного светлее. И меня это завораживало.

— Лера, ты опьянела, — сказал он, похлопав меня по руке.

Я поторопилась согласиться.

— Да. Стоило поесть.

— И отдохнуть тебе надо. Ты ночью, вообще, спала?

— Наверное. Кажется, мне что-то снилось.

— Поешь, и я тебя спать уложу.

Я глупо рассмеялась.

— Ты меня спать уложишь?

— А что, ты испытываешь на мой счёт какие-то опасения?

У меня от его тона щёки вспыхнули, и я осторожно вытянула руку из-под его ладони. Снова схватила бокал с вином, будто мне мало было путающихся мыслей и шума в голове.

— Отвези меня домой.

— Не выдумывай. Ты пьяна, ты хочешь спать, а предлагаешь мне везти тебя в город в час пик, по всем пробкам. К тому же, я тоже пил. У меня две гостевых спальни, выбирай любую. Откроешь окно, свежий речной воздух, тишина… — Он откровенно меня заманивал.

— Антон, прекрати, — засмеялась я.

— Личная охрана, — закончил он под мой смех, и сам улыбаясь. — А с тебя завтрак, идёт?

Я головой покачала, но меня уже никто не слушал. Спустя минут десять, Антон поднял меня из-за стола и увёл на второй этаж. Я ещё пыталась протестовать, но бойко не получалось, а уж оказавшись на мягкой постели, желание спорить и вовсе пропало. Я прилегла на подушку, вздохнула устало и удовлетворённо одновременно, и ленивым взглядом обвела комнату.

— Я принёс тебе футболку и полотенце, — сказал Антон, вновь появляясь в комнате. Он остановился перед кроватью, смотрел на меня, а я своим пьяным мозгом не сразу поняла, что веду себя несколько провокационно. Поторопилась сесть, пригладить волосы и поблагодарила за беспокойство. Антон в ответ улыбнулся, но несколько вынужденно.

— Отдыхай. Пусть это будет самый плохой день в твоей жизни. — Я странно посмотрела, а он пояснил: — Так моя мама говорит. Спи, Снежинка.

4

Проснулась я в полном непонимании того, где нахожусь. Глаза открыла, в постели повернулась, руки раскинула, и вот тогда поняла, что я не дома. В окно с незнакомыми шторами светило солнце, слышался лёгкий плеск воды и пение птиц. Я моргнула спросонья, ещё раз обвела взглядом комнату, и вот тогда уже всё вспомнила. Сразу пришла неловкость и волнение, по крайней мере, сердце ёкнуло, это при мысли об Антоне, я на локте приподнялась, поискала глазами часы. Голова не болела, но была тяжёлой, а мысли все неповоротливыми и тягучими. Что совсем не помешало мне с кровати вскочить, как только поняла, что проспала. На работу к девяти, сейчас восемь, а я лежу. А воображение уже рисует картину, как я оправдываюсь перед Стасом за своё опоздание, и краснею при мысли о том, где и с кем эту ночь провела.

— Боже, боже, — бормотала я, раскатывая по ноге шёлк чулка и суетливо расправляя резинку. Впопыхах сделала пару затяжек ногтями, и вместо воззвания к Всевышнему у меня вырвались тихие проклятия. В ванной умылась, быстренько почистила губы, а волосы убрала в комель на затылке. Хорошо хоть в сумке нашлась заколка. А потом из спальни выбежала, держа сумку и туфли в руках. В коридоре огляделась, не сразу сообразив в какой стороне лестница.

Услышав мои быстрые шаги на лестнице, Антон вышел навстречу. Пил кофе, из одежды на нём были только шорты, и я при виде него, с последних трёх ступенек едва не свалилась. Но он на мои вытаращенные глаза никак не отреагировал, сам казался удивлённым моей торопливостью.

— Что, что случилось? — спросил он, разглядывая меня так, будто не видел меня вчера в этом же платье. — Почему ты бежишь?

Я спустилась, туфли на пол бросила, и постаралась их побыстрее надеть. Ноги как назло подворачиваться и в туфли влезать не желали.

— Я на работу опаздываю! У меня урок через сорок минут, а я здесь… В смысле, за городом.

Антон на часы посмотрел.

— Выдохни. Успеем. Сейчас я переоденусь, и отвезу.

Пользоваться его добротой было наглостью. Возможно. Но выбора всё равно не было, и поэтому я совету последовала и выдохнула, как он предлагал. А когда выдохнула, взгляд сам собой остановился на Антоне, который в этот момент, к счастью, спиной ко мне повернулся, и я смогла его поразглядывать, не боясь, что он рассмеётся над моим ошеломлённым выражением лица. Он и в костюме производил впечатление мужчины крупного, а увидев его в одних шортах, я оказалась под серьёзным впечатлением. Даже не знаю, чего тут больше — наследственности или регулярных физических нагрузок. Да ещё кожа… его бронзовая кожа, хотелось руку протянуть и коснуться, чтобы просто проверить — настоящий ли он.

— Выпей кофе, — предложил он тем временем. — Хотя, помнится, ты мне завтрак обещала.

— Какой завтрак, Антон? — Я опустилась на стул, старательно отводя от него глаза, а после такого резкого пробуждения, чувствовала себя усталой. А ещё целый рабочий день впереди. — Я, вообще, ничего не помню.

Он пил кофе, не спеша и никуда не торопясь, и это начало раздражать. У меня сердце колотилось, а у Антона, судя по всему, выходной!

— Ты хотел переодеться, — напомнила я.

Антон кивнул.

— Сейчас. — Я выразительно посмотрела, а он улыбнулся. — Успеем, не переживай. Ты выспалась?

— Выспалась. Я напилась вчера?

— Скорее, переволновалась. — Он сделал последний глоток, поставил пустой бокал на стол и сказал: — Я пойду, переоденусь, а ты выпей кофе. И съешь что-нибудь, Лера. В холодильнике был виноград и икра.

— Потрясающий выбор, — пробормотала я, всё-таки кинув ему вслед многозначительный взгляд. Как в кино иностранном, ей-богу. Я в доме на берегу моря (мы же о кино, не о действительности), проснулась в постели мужчины (это кино!), и он потрясающий темнокожий красавец. Эта история точно не про меня. Потому что я здесь оказалась после похорон отца, которого не знала, напилась, а проснулась лохматая, и вот-вот опоздаю на работу, за что точно получу втык. Но зато в холодильнике моего темнокожего красавца банка икры есть. Вместо икры я решила выпить кофе, он оказался тёплым, а не остывшим, но в данной ситуации меня это даже порадовало. Я выпила чашку залпом, надеясь, что кофеин подействует правильно, и я моментально взбодрюсь.

Антон на кухне появился как раз в тот момент, когда я делала последний глоток.

— Имя тебе сегодня — кофемашина, — со смешком проговорил он, а я лишь отмахнулась. И поторопила его, напомнив про урок, который должен был начаться уже через полчаса.

— Мы успеем? — волновалась я.

— Успеем, — заверил он, садясь на водительское место. — А если опоздаем, ученики тебя ещё больше любить будут. — Антон кинул на меня весёлый взгляд. — Знаешь, каких учителей больше всего дети любят?

— Добрых?

— Которые болеют часто. — Глаза вытаращил, встретив мой возмущённый взгляд. — Что? Это чистая правда. — Вдруг прищурился, глядя на меня, я даже заволновалась, коснулась своего лица.

— Что-то не так?

— С этой причёской ты выглядишь, как училка.

— Я и есть училка, Антон. Поехали, пожалуйста.

Он вздохнул.

— Какое трудовое рвение. Завидую твоему начальнику.

После этих слов я кинула на него подозрительный взгляд. Мне почудился намёк, но Антон на меня не смотрел, выезжал за ворота, и казался занятым. И я отвернулась, не понимая, что именно меня царапнуло в его тоне.

К школе он подвёз меня с шиком. Первая перемена, детей во дворе тьма, а тут дорогущий автомобиль подъехал к самому крыльцу, из открытого окна звучит музыка, и естественно в нашу сторону повернулись головы всех учеников, находящихся поблизости. Да ещё я, не одетая с иголочки, как бывало обычно, а во вчерашнем платье, с волосами, убранными наспех, выходящая из этого самого автомобиля. У меня даже щёки защипало.

— Спасибо, что подвёз, — сказала я, пряча от Антона глаза.

— Да не за что.

Он улыбался, и я была уверена, что смеётся надо мной, над моей реакцией. А когда я из машины вышла, уже успевшая для себя решить, что всё закончилось, осталось лишь гордо прошествовать мимо учеников, Антон тоже из машины вышел и меня окликнул. Я обернулась, а он широко улыбнулся.

— За тобой заехать?

Я головой покачала, не желая голос подавать. Антон же глаза закатил, я заметила.

— Ладно, позвони. И поешь, Лера, — попросил он меня, как ребёнка несмышленого. В машину сел, музыка стала громче, и ловко стал разворачиваться. А я зубы сжала, смиряя раздражение. А когда направилась к дверям школы, на меня, конечно же, смотрели все.

— Доброе утро, — поздоровалась я с учениками, привычным строгим голосом.

— Здрасьте.

— Здравствуйте, Валерия Борисовна!

За спиной прозвучала пара девчачьих смешков, но я прошла мимо, сделав вид, что не услышала.

— Ты опаздываешь.

Я вздрогнула. Станислав Витальевич, кажется, караулил меня у дверей, и без сомнения видел, с каким шиком я прибыла на работу, к тому же опозданием. В школе я должна была быть не за пять минут до звонка на урок, а к восьми часам утра. Я стыдилась, прежде я никогда не опаздывала. Разве что в критических ситуациях, но что-то мне подсказывало, что ночёвку в доме малознакомого мужчины, Стас вряд ли сочтёт той самой ситуацией.

— Прости, — проговорила я негромко. — Вчера был трудный день, и я… проспала.

— Проспала?

Захотелось зажмуриться и язык себе откусить, но было поздно. Оставалось только повыше вздёрнуть нос, и не сбавлять шага, делая вид, что сильно спешу. Но я на самом деле спешила.

— Ты не ночевала дома?

Платье заметил. Я всё-таки становилась недалеко от учительской, по сторонам огляделась, детей вокруг не было, они шумели где-то дальше по коридору. Наконец посмотрела на Стаса, посмотрела и призналась:

— Не ночевала. Но это не то, что ты думаешь. Вчера… — Я ещё больше понизила голос, и получалось так, что я вроде бы жалуюсь ему. — Вчера, правда, был очень трудный день, я сильно переволновалась. В итоге, не ела, вечером выпила и уснула. — Осторожно коснулась своих волос. — Я ужасно выгляжу, да?

Стас чуть хмурился, приглядываясь ко мне, но, в конце концов, в его глазах вспыхнуло сочувствие, и он даже сделал попытку улыбнуться.

— Ты выглядишь хорошо. — Посмотрел на моё чёрное платье. — Не получилось переодеться?

— Нет. — Я, не скрываясь, вздохнула. — Пережить этот день, — проговорила я, криво улыбнувшись.

— Переживёшь, — заверил меня Стас. Мимо нас прошёл учитель информатики, и мы дружно поздоровались, а выражения на лицах официальные-официальные. Информатик прошёл, и я выдохнула. А Станислав Витальевич неожиданно предложил: — Давай поужинаем сегодня? Или устала?

Я тут же плечи расправила, головой покачала.

— Не устала. Конечно, давай поужинаем.

Он улыбнулся, глаза за стёклами очков сверкнули.

— В нашем ресторанчике? — Я кивнула. — И ты мне всё расскажешь, — продолжил он с явным сочувствием. — Станет легче.

— Конечно, Стас. — Я посмотрела на часы. — А сейчас я пойду. Через две минуты звонок.

— Беги.

Я быстрым шагом направилась по коридору, не удержалась, и на Стаса обернулась. Он смотрел мне вслед. И чувство у меня такое, что лёд тронулся. Господи, хоть что-то хорошее за последние дни!

Но, не смотря на то, что лёд, по моим собственным словам, тронулся и Стас, наконец, решил сделать шаг, хоть в какую-то сторону, и как я понимаю, готов признать свою вину в нашей произошедшей недавно ссоре, думала я весь день об Антоне. Думала о вчерашнем вечере, о нашем разговоре, а вот мысли о нём самом старательно от себя гнала. Мало того, что они были нежелательны в общем и целом, так ещё и не к месту, я весь день была на глазах учеников. Один класс сменял другой, я озвучивала подготовленную программу, писала формулы на доске, и лишь однажды сбилась с мысли и даже зажмурилась на секунду, когда перед глазами встал образ Антона в одних шортах этим утром. Стояла к классу спиной, и это меня спасло, потому что почувствовала предательский жар, который наверняка проступил на щеках алыми пятнами. А в голове всё крутилась и крутилась песня, под которую мы подъехали к школе, что-то про ненужное свидание, если я что-то соображаю во французском.

К счастью, вечер у меня был занят. И думая о предстоящем свидании, я отвлеклась от мыслей о похоронах, об отце, о неудачном знакомстве с сестрой и даже об Антоне не вспоминала. Да и некогда было. Домой приехала и первым делом ванну себе налила, в которой и провела блаженные полчаса, приходя в себя и смывая с себя все ненужные мне мысли и воспоминания. Только продолжала напевать под нос, и время от времени себя одёргивала. Стас обещал заехать в семь, и я не спеша выпила чаю, выбрала подходящее платье, макияж сделала, и к его приезду выглядела, если не отдохнувшей, то посвежевшей. И он остался доволен. Я вышла ему навстречу, и Станислав Витальевич улыбнулся.