Однажды знойным полуднем, после того как моя мама проворно замотала мою по-юношески угловатую фигуру в море розового материала, украсила волосы розами из нашего сада и надела на меня драгоценные украшения в золотой оправе, я стояла возле окна и удивлялась тому, как быстро и значительно моя жизнь изменилась всего за один день. Даже меньше, чем задень. И все это произошло без какого-либо предупреждения.

На улице ветер шелестел в листве лимоновых деревьев, и его легкое игривое дыхание залетало и в мою комнату. Ветерок играл с моими волосами и легонько дух мне в ухо. Я хорошо знала этот ветер. Он такой же озорной, как и бог-ребенок Кришна, и такой же бесстыдный. Каждый раз, когда мы ныряли в лесной водопад со скалы за домом Рамеша, он всегда ухитрялся первым долететь к ледяной воде. Но только потому, что он жульничал. Его ноги ни разу не касались темно-зеленого бархатного мха, покрывавшего камни.

Он смеялся мне в ухо. «Пойдем», — весело звенел его голос. Он щекотал мне нос и улетал прочь.

Я перегнулась через подоконник, вытянув шею, как только могла, но мерцающая вода и теплый ветерок были потеряны для меня навсегда. Они принадлежали смеющемуся босоногому ребенку в грязном платье.

Продолжая так стоять у окна и жалеть себя, я увидела, как рядом с нашим домом остановилась карета. Колеса утонули в сухой дорожной пыли. Появилась толстая женщина в темно-голубом шелковом сари и тапочках, которые показались мне слишком маленькими для ее фигуры. Сделав шаг назад в комнату, я продолжала смотреть на нее с любопытством. Она окинула наш дом взглядом своих темных глаз, и на лице ее появилось выражение удовлетворения. В удивлении я рассматривала ее и продолжала смотреть, пока женщина не пропала из виду. Она скрылась за кустом бугенвилеи, тень от которого создавала прохладу на тропинке, ведущей к дому. Мамин голос приглашал ее войти в мою комнату. Я стояла, прижавшись к двери своей спальни, и слушала необычайно мелодичный голос незнакомки — очень приятный, не соответствовавший ее хитрым маленьким глазам и тонким поджатым губам. Потом мама попросила меня принести чай, который она заранее приготовила для нашей гостьи. Когда я дошла с подносом в руках к дверям комнаты, в которой мама обычно принимала гостей, я почувствовала на себе быстрый оценивающий взгляд незнакомки. И снова мне показалось, что она осталась полностью удовлетворена увиденным. Ее губы приоткрылись в теплой улыбке. По правде говоря, если бы я не видела пытливого взгляда, который гостья бросила на наше бедное жилище раньше, я бы приняла ее за одну из наших тетушек, как мама в шутку ее и назвала. Когда меня представляли гостье, я скромно опустила глаза, как мне и было наказано поступать в присутствии старших и остроглазых «покупателей драгоценностей».

— Подходи, присаживайся рядом со мной, — мягко сказала тетя Пани, поглаживая скамейку, стоящую рядом с ней. Я обратила внимание, что у нее на лбу была не красная точка кумкум замужней женщины, а черная, означающая символ незамужней. Я подошла, осторожно ступая, чтобы не запутаться в тяжелой одежде, которая была на мне, и не оступиться, чтобы не опозорить свою мать перед пытливой гостьей.

— Ты такая хорошенькая! — воскликнула она своим музыкальным голосом.

Я посмотрела на нее молча, немного приподняв голову, и меня охватило странное необъяснимое чувство. Ее кожа была без морщин, гладкая и заботливо напудренная, а от волос шел сладкий аромат жасмина. Но несмотря на это, она показалась мне похожей на змею, поедающую крыс. И эта змея ползет по дереву, как стекающая смола, переливается пятнами, как пестрая лента, высовывает язык, длинный, розовый и холодный. О чем думает эта женщина-змея?

Полная рука в кольцах нырнула в небольшую сумочку и вынырнула с конфетой, завернутой в цветной фантик. В деревне такие угощения были редкостью. Не все женщины-змеи ядовитые, решила я про себя. Она держала конфету на некотором расстоянии от меня. Это была проверка. Я не подвела свою маму, которая внимательно наблюдала за происходящим, и не бросилась на эту конфету. Только когда мама улыбнулась и одобрительно кивнула головой, я протянула руку к предложенному угощению. На мгновение я коснулась ее рук. Они были холодные и влажные. Наши взгляды встретились, и несколько секунд мы смотрели друг на друга. Она быстро отвела взгляд в сторону. Я переглядела змею. Меня отправили назад, в мою комнату. Как только за мной закрылась дверь, я развернула обертку и съела взятку от женщины-змеи. Конфета была очень вкусной.

Незнакомка не осталась надолго, и вскоре мама проводила ее и вернулась в мою комнату. Она помогла мне справиться со сложной задачей — снять с себя длинные полосы прекрасной ткани и аккуратно их сложить.

— Лакшми, я приняла свадебное предложение для тебя, — сказала она, когда складывала сари. — Это очень хорошее предложение. Он принадлежит к более высокой касте, чем мы, и живет в богатой земле под названием Малайя.

Я была оглушена услышанным и в удивлении уставилась на маму, не веря своим ушам. Предложение выйти замуж, которое разлучит меня с моей мамой? Я слышала о Малайе раньше. Это земля собирателей птичьих гнезд, которая находится за тысячи миль отсюда. На глаза навернулись слезы. Я еще никогда в жизни не расставалась со своей мамой.

Никогда.

Никогда. Никогда.

Я подбежала к матери и прижалась к ней всем телом. Потом я поцеловала ее в лоб.

— Почему я не могу выйти замуж за кого-то, кто живет в Сангра? — спросила я.

Ее прекрасные глаза наполнились слезами. Она всегда готова была пожертвовать собой ради своего ребенка.

— Тебе очень повезло, девочка моя. Ты поедешь вместе со своим мужем в страну, где деньги валяются прямо на улицах. Тетя Пани говорит, что твой будущий муж очень богат и ты будешь жить, как королева, так, как жила твоя бабушка. Тебе не придется жить так, как живу я. И он не пьяница и не игрок, как твой отец.

— Как ты могла решиться отправить меня так далеко? — Я почувствовала себя преданной.

В ее глазах я увидела боль и любовь. Жизнь меня еще научит, что любовь ребенка к матери не может сравниться с тревогой матери за судьбу своего чада. Это чувство глубоко и сильно, и без него мать не будет матерью.

— Я буду так одинока без тебя, — заплакала я.

— Нет, не будешь, твой будущий муж — вдовец, и у него двое детей — десяти и девяти лет. Поэтому у тебя будет много дел и большая компания.

Я нахмурилась в неуверенности. Его дети были почти моими ровесниками.

— А ему сколько лет?

— Ему тридцать семь, — быстро сказала мама, повернув меня, чтобы расстегнуть последний крючок на моей блузке.

Я резко повернулась к ней.

— Но, мама, он старше даже тебя!

— Может быть, но он будет тебе хорошим мужем. Тетя Пани сказала, что у него не одни, а несколько золотых часов. И за свои годы он успел накопить богатство. Он такой богатый, что даже не просит за тобой приданого. Он — двоюродный брат тети Пани, так что она точно знает. В юности я сделала ужасную ошибку и теперь сделаю все, чтобы ты не повторила ее. Ты достигнешь большего. Большего, чем смогла достичь я. Я начну собирать твои драгоценности прямо сейчас.

Я молча смотрела на маму. Она уже приняла решение.

Я ничего не могла изменить.

Пятьсот горящих масляных ламп на свадьбе моей бабушки почти пятьдесят лет назад удивляли восходящее солнце в течение пяти благодатных дней свадебного застолья, а моя брачная церемония займет всего один день… Целый месяц длились свадебные приготовления. Несмотря на первоначальное дурное предчувствие, я часто представляла себе своего загадочного будущего мужа, который будет обращаться со мной, как с королевой. И меня даже радовала мысль о том, что я буду контролировать поведение двух его детей. Да, наверное, все это будет просто удивительно. В своих сладких фантазиях я представляла, что мама будет приезжать к нам хотя бы раз и месяц, а два раза в год я сама буду на корабле приезжать к ней. Красивый незнакомец нежно улыбается мне и засыпает подарками, а я скромно склоняю голову, как это обычно описывается в романтических книжках… Моя юная голова начинала кружиться от таких фантазий. Конечно же, в них не было места сексу как таковому. Никто со мной еще не говорил на такие темы, и тайный процесс создания детей не интересовал меня. Я считала, что когда приходит время, они просто появляются на свет — крохотные и кудрявые.

Великий день настал. Наш маленький дом, наверное, тяжело вздыхал и стонал под весом многочисленных толстух средних лет, которые так и шныряли повсюду. Воздух был наполнен любимым маминым ароматом черного карри. Я сидела в своей комнате, наблюдая за всей этой суетой. Постепенно волнение охватывало меня все больше и больше, А когда я приложила ладони к щекам, они просто пылали.

— Давай-ка на тебя посмотрим, — сказала мама после того, как проворные руки нашей соседки Пунамы заплели и закололи на мне шесть метров прекрасного красного с золотом сари. В течение целой минуты мама просто смотрела на меня со странным чувством грусти и радости. Потом она смахнула слезинки с уголков глаз и, будучи не в силах говорить, просто одобрительно кивнула головой. После этого ко мне подошла женщина из соседней деревни, которую наняли, чтобы она сделала мне прическу. Я сидела на стуле, пока ее быстрые руки вплетали в мои волосы нити жемчуга и добавляли локоны чужих волос, закручивая их вместе с моими собственными и создавая у меня на голове настоящее произведение искусства. Прическа выглядела как неожиданно выросшая вторая голова. Но, похоже, мама была рада двухголовой дочери, поэтому я ничего не сказала. Затем в руках женщины появилась небольшая баночка. Когда ее открыли, внутри оказалась густая красная паста. Она окунула в эту мерзко пахнущую пасту свой толстый указательный палец и аккуратно провела по моим губам. У меня был такой вид, как будто я целовалась с кем-то, у кого шла кровь. Я замерла в благоговейном ужасе.

— Не облизывай губы, — командирским голосом произнесла женщина.

Я с серьезным выражением кивнула головой, но искушение вытереть толстый слой остро пахнущей краски преследовал меня до того момента, пока я не увидела жениха. Тут я забыла не только о краске на губах, но и обо всем остальном. Время остановилось, и мое детство ушло навсегда.

Обвешанная драгоценностями, я в сопровождении женщин вошла в большой зал, жених ждал меня, стоя на помосте. Но когда мы прошли второй ряд лавок, на которых сидели гости, я больше не могла сдерживать любопытство и, без тени смущения подняв голову, посмотрела на него. Волнение охватило меня. Мои колени ослабели, и я едва не споткнулась. Сопровождающие меня тетушки тут же крепче подхватили меня под руки. Я услышала неодобрительный шепот у себя за спиной:

— Что такое случилось с этой девушкой, у которой кожа такого благородного цвета?

А дело было в том, что эта девушка просто увидела своего жениха. На возвышенности меня ожидал самый большой человек, которого я когда-либо видела в своей жизни. Его кожа была настолько черной, что отсвечивала на солнце, как пятна нефти отсвечивают в лунную ночь. Седина обрамляла его виски, как обрамляет она крылья хищной птицы. Под широким носом желтые зубы выступали вперед настолько сильно, что он не мог полностью закрыть рот.

Страх охватил меня при мысли, что этот человек будет моим мужем. Мои глупые романтические мечты развеялись как дым. И неожиданно я вдруг почувствовала себя очень маленькой, одинокой и печальной. С этого момента любовь для меня стала как червь в яблоке. Каждый раз, когда мои зубы натыкались на ее мягкое тело, я уничтожала ее, а она, в ответ, вызывала у меня приступ отвращения. Застыв в панике, я начала искать среди присутствующих того, кто поддержит меня.

Мои глаза встретились с мамиными — она счастливо улыбалась мне. В ее глазах светилась гордость за меня. Я не могла разочаровать ее. Она хотела для меня хорошего. На фоне нашей нищеты богатство моего жениха ослепило ее, скрывая от взора все остальное. Я продолжала идти к жениху. Я не склонила голову, как то предписывается скромным невестам, а посмотрела прямо в лицо своему будущему мужу со страхом и вызовом одновременно.

Наверное, я была вдвое меньше его роста.

Он поднял на меня свои маленькие черные глаза. Я посмотрела на его небольшие черные четки с раздражением. Он перебирал эти четки с выражением гордого обладания. Я заморгала. Страха уже не было, лишь в животе оставалась тяжесть. Я начала с ним детскую игру: кто кого переглядит. Звуки барабана и труб стали звучать тише, а собравшиеся люди рябили в глазах настолько, что стали сливаться в бесконечную толпу.

Неожиданно я почувствовала во взгляде мужа перемену. Выражение превосходства во взгляде сменилось удивлением, и, в конце концов, он опустил взгляд. Я победила уродливого зверя. Теперь он был жертвой, а я охотником. Я приручила дикого зверя силой только своего взгляда. Огонь загорелся в моей крови, лихорадкой растекаясь по всему телу.