— О, очень удачливой компании. — Довольно хохотнул Коваль, переводя взгляд с меня на Костю. Выигравшей тендер на хранение и транспортировку нефтепродуктов.

— Ты ж сказал, что этот тендер мы не выиграем. — У Кости аж сигарета выпала изо рта, благо на стол, а не на штаны.

— А мы и не выиграли. Его выиграла «Геотраст», являющаяся дочерней фирмой организации «Геотек», принадлежащей замечательной женщине Василине Георгиевне Евтушенко.

— А это кто такая? И как связано то, что ты стал владельцем ее дочерней компании, выигравшей тендер? — хмуро спросил Костя.

— Василина Георгиевна Евтушенко моя супруга. — Паша наслаждался моим ошарашенным видом. — Ей было шестьдесят восемь лет и она скончалась от инфаркта миокарда. Вероятно, не пережив такую радостную новость о тендере. Возраст то преклонный уже, сердечко нередко пошаливало. Безвременно усопла, оставив мне свое наследство. Кошку Марусю и компанию с тендером на несколько десятков лямов. Чудесной женщиной была моя супруга, жаль, очень жаль, что так рано ушла. Земля ей пухом.

— Коваль… блядь, что ты несешь? Ты серьезно сейчас, да?

— Ну, про кошку я соврал. Хотя, ради прикола, надо будет адвокату сказать, чтобы вписал ее в завещание. — Заржал это ненормальный, откинув голову, ввергнув меня вообще в абсолютное непонимание происходящего.

— Паш, то есть ты создал две левые фирмы, во главу старшей поставил какую-то бабулю, женился на ней, а потом грохнул, чтобы они к тебе по наследству перешли? — уточнил Костя.

— Дурак что ли. — Покосился на него Пашка. — Боженька тебя накажет за такие грешные мысли.

— Ты грохнул бабку, Родион Раскольников. — С нажимом повторил Костя. — Боженька явно не меня накажет.

— Да не было бабки, успокойся Пумба. По документам была, по факту нет. Я имя за секунду придумал, когда схему составлял. Хотел ее еще Марией Ивановной назвать, но это было бы слишком. — Заржал Коваль, глядя на мое по лошадиному вытянутое лицо. — Вдруг накаркаю, и киса скопытится. А так, видишь какое интересное совпадение. Хотел я тендер этот, я получил его. Хотя УБЭП мне фак показывали и вилами с зажжёнными факелами от конкурса отгоняли. Надо, кстати, отвалить им баблишка, чтобы не подрочили фейсерам, а то уеду я в Магадан со своими схемами. Даже тендер не обмою.

— Паш, я говорил тебе, что ты гениален? — Заржал Костя, одобрительно глядя на усмехающегося Коваля.

— Каждый раз, Толстый, каждый раз. — Фыркнул Коваль, выплеснув вино из моего бокала и налив туда виски. — Но ты продолжай это говорить, мне нравится. Киса, что с твоим лицом? Ты так соболезнуешь мне, несчастному вдовцу?

— Сука… Коваль… — я охренела от масштаба полета его мысли.

— Это пожалуй самый чувственный комплимент, что я слышал. — Фыркнул он, щелкнув пальцем по моему стакану. — Киса, давай помянем Василину Георгиевну Евтушенко, и поблагодарим ее за щедрый подарок «Геотраст». Я знал, что этот мезальянс принесет мне удачу рано или поздно.

— Рано или поздно? Это сколько ты там «женат»?

— О, ну, сколько прошло с последней стычки с экономической безопасностью?.. — задумчиво посмотрел на Костю Паша. — Года два наверное… Да, где-то так. Столько же я и женат. Знал, что схема рано или поздно выстрелит, оправдывая жирный кусок, который я вырву… Недавно вот подумывал сменить имя своей супруги, когда она приобретала свои фирмы, но, поскольку человек я суеверный, и смерти тебе, кис, не желаю, решил оставить все как есть. — Пашка довольно смотрел на нас с Костей и кратко пригубив бокал, обратился к Косте. — Да, кстати. С учетом вышеизложенных обстоятельств мы покупаем те емкости у фраера Мясникова. Помнишь, я тебе рассказывал? Четыре штуки, кубатура, материал, обработка, система защиты клапанов и противопожарной безопасности — все в идеале и по евростандарту. Ауф, у меня сейчас встанет на них опять! — Заржал Коваль. — Я месяц коршуном вокруг них кружил, теперь реально есть обоснование для налоговой за каким хером они мне нужны. Сейчас тебе телефон Мясникова скину, домой приедешь, оформи покупку на какого-нибудь местного персонажа, а потом с нами договор аренды на емкости, где-нибудь на полгодика. Как мусора с налоговиками перестанут слюной брызгать я емкости, типа, перекуплю.

Костя одобрительно хохотнул и покивал, наполняя свой и Пашин бокал виски. Они чокнулись и выпили. Костя, закинув в рот кусочек сыра, задумчиво посмотрел в лицо Паши и произнес:

— Одного не пойму, чтоб УБЭП не наседали взял бы реального чела, бомжиху какую-нибудь, которая бы отписала тебе фирму по схеме, которую сейчас мы проворачиваем. Нахрена еще с юристами маяться? Плюс светиться этим наследством. Как-то усложнил все.

Я хохотнула, глядя на озадаченного этим моим глумливым звуком Пумбу. Для меня как раз-таки история с наследством была очевидна, но оставалась туча других вопросов.

— Ну-ка, кис, выскажи предположение. — Пашка откинулся на кресле, глядя на меня как сытый кот. — Я так понял, твой смешок сейчас вовсе не от нервов.

— Реальный человек, а тем более бомж не катит, потому что могут поналезть неожиданно взявшиеся родственники, которые могут оспорить наследственные права на твои подставные фирмы. Ты сам это придумал, да?

— А ты сечешь, киса. Мне по вкусу такие женщины. — Одобрительно улыбнулся Коваль, вызывая ассоциации с чеширским котом, сыто и довольного улыбающимся. — Конечно, сам придумал. Руководствовался только консультациями об уровне достоверности и пределами законодательно допустимого с одной умной женщиной, живущей в Питере.

— Это которая твой гениальный главбух? — почему-то довольно усмехнулся Костя.

— Она самая. — Кивнул Коваль, снова вперив взгляд в меня. — Люблю умных женщин.

— И насколько сильно? — я приподняла бровь.

— Она замужем, не ревнуй Киса. — Хохотнул он, очевидно, не так расценив мой вопрос, ибо самодовольство от ложного вывода значительно подогрело самолюбие плещущееся на дне изумрудных глаз.

Впрочем, у него есть причина для самодовольства. Абсолютно точно есть. Фыркнула, чувствуя, как загорается пламя в крови в ответ на раздевающий взгляд.

— Кис, иди в отель, я минут через сорок приду, когда не такой умный как ты Толстый не перестанет генерировать тупые уточняющие вопросы, на которые мне нужно дать ему ответ. И смс переписку прочитай. Ту, где говорили о фрилансе.

— Чой-то тупые-то у меня вопросы? — обиделся Костя, не заметив, как меня пошатнуло на стуле от прилива возбуждения и как Пашка довольно и хищно улыбнулся, заметив это. Но посмотрел он на Костю уже довольно прохладным взглядом.

— Потому что я тебя почти десять лет знаю, Пумба. У тебя мозг заточен либо под тупые вопросы, либо под тупые идеи. Например, такие, как отмести чужой бизнес, когда ты в нем нихуя не понимаешь. — Пашка хохотнул глумливо, но глаза его резанули остро, заставив Костю стушеваться, а меня заинтересоваться.

Но Коваль посмотрел на меня с нажимом, и я поняла, что сейчас мне тут не место. Да и холодно, зараза. Послав отчего-то угрюмому Косте воздушный поцелуй, я пошла в отель.

И послушно перечитала переписку, держа телефон в подрагивающих от ожидания пальцах. Ух ты ж, сука… что ж меня так прет-то? Сидеть не могу, стоять не могу, мечусь по номеру, с сумбуром в голове и радостно улыбаюсь, прикидывая, какое белье выбрать из привезенного с собой. Все красивое. Тщательно отбирала. Решила сначала смотаться в душ, а потом уже решить. Но мне позвонил Женька. По скайпу. А это значило, что он пьян, его тянет на разговоры, и домогаться он меня он не перестанет, пока не выскажет то, что его будоражит. А Коваль может вернуться в любой момент. И он явно происходящему не обрадуется. И не известно, что выкинет.

Я выскочила в коридор, трепясь с пьяным Женькой, что, мол, только прибыли в Лондон, сейчас в кафе иду поужинать и потом завалюсь спать. Я действительно зашла в ресторанчик, слава богу, пустующий в этот час, и села в самый дальний угол заказав себе кофе и молясь, чтобы Коваль еще не пришел в номер и не отправился на мои поиски. Женьке всего нужно пять минут со мной потрепаться, а мне радостно ему поулыбаться и все закончится. Я ошибалась.

Попивая кофе, я несколько нервно оглядывала пьяно улыбающегося Женьку.

— Да говори уже. — Не выдержав, почти рявкнула я. — Что опять случилось, что ты упился и звонишь среди ночи? Папа?

Он пьяно засмеялся и помотал головой довольно глядя на меня, а потом высокопарно заявил:

— Машка, как приедешь, выбей отпуск у начальства, смотаемся в Ниццу.

— Это зачем? — я приподняла бровь.

— Отпразднуем. Мою аферу. — Он довольно гоготнул и пригубил бокал. — Я, короче, такой замут сделал, закачаешься. Помнишь, говорил, что мне надо к Ковалю ближе подобраться? У этого пидора денег куры не клюют, сейчас правда пояс затянул, потратился крупно, но на что не говорит… — Женька хохотнул, а я почувствовала нехороший холодок вдоль позвоночника. — Ну как, затянул. Свалил куда-то на море, это он так пояс затянул, хмырь. Короче, не важно. Помнишь, ты ему договор отвозила на аренду машины? — Он дождался моего осторожного кивка, и довольно фыркнул. — Ну, так вот, у той автоцистерны полис страховки вчера истек, я из-за этого целую неделю на аренду этой машины уговаривал Коваля. Тот, в конце концов, согласился. Правда, я все боялся, что этот дотошный пидор посмотрит на полис, но пронесло… И согласно… щас… — Он зарылся в телефоне и, прищурив глаза, чтобы сфокусировать зрение, замутненное бухлом, прочитал, — согласно шестьсот сорок шестой статье гэкка эрэф, арендатор, то бишь он, несет полную ответственность, в том числе и за страховку. И согласно… блядь, где это было-то? — Женька снова начал лазить в телефоне, — во. Шестьсот сорок восьмой статье того же гражданского кодекса, арендатор опять же несет полную ответственность за причинённый ущерб ТС во время эксплуатации. Сопоставь эти два факта, мою коварную натуру, Машка, и скажи, что мной гордишься! — Женька радостно рассмеялся и щедро плеснул себе бренди в бокал. — Ладно, не напрягай куриный мозг. Короче, Мишку Рытвина помнишь? Моего дружбана с института. Он заделался автомобильным оценщиком, и висит у него машинка на примете, с которой можно замутить псевдоаварию. Я сконтачился с Ковальским водилой на машине с истекшим полисом и подбил на дело. Завтра с утра тачка должна уйти в рейс. Уйдет, только не доедет. Въебется в подставную машинку Рытвина. Потом «внезапно» выясниться, что страховка у большегруза истекла, а с учетом того, что Ковальский водила в аварии виноват, то платить за ремонт Ковалю придется из своего кармана. Дальше я выйду на сцену, поубиваюсь совестью, типа ай-ай-ай, какая досада со страховочкой, но вы, господин Коваль, сами виноваты, документики надо было проверять. И подсуну оценщика Рытвина, который насчитает семьсот тысяч ущерба арендованному большегрузу и четыреста двадцать подставной тачке. Потом скажу, что мол, друг, не парься, я знаю отличный автосервис и все проконтролирую. Лям оставляю себе, сто двадцать поделю на водил и Мишку. И все довольны.

— А ремонт большегруза? — хрипло спросила я, с неверием глядя в его изображение на экране.

— Чего? — удивился Женька. — А-а-а… папа сказал, чтобы я эту машину продавал вообще, она на днях должна была и так развалиться, много на ней не срубишь. Поэтому я Коваля и уговаривал на аренду. И этот лошара согласился. — Женька радостно расхохотался, довольно глядя на меня. — Ну как? Здорово я придумал?

Я тщательно контролировала лицо, изображая улыбку, отрепетированную сотни раз для неловких моментов на работе. Излучая доброжелательность и одобрение. Как механизм защиты при любом состоянии грозящим срывом нервной системы. И это был именно такой момент. Мне хотелось заорать на Женьку, уебать его по морде через экран. За что, понять не могла. Женька и прежде в аферисты ударялся, правда, суммы были на несколько нулей поменьше. А здесь прямо царский размах…

— Маш? — недовольный отсутствием оваций позвал меня Женька. — Ты чего?

— Жень, связь барахлит. — Соврала я. — Я тебе потом позвоню.

Вырубив скайп я откинулась на спинку кресла, задумчиво глядя в окно. Пашка его в порошок сотрет, если вскроется, почему-то думалось мне. Если вскроется. А если нет? Под кожей разлилось непонятное зудящее чувство, именно оно побуждало меня минуту назад накричать на довольного Женьку. Именно оно отчего-то пускало сердце в галоп и требовало немедленно позвонить Ковалю. Дурацкое чувство. Не оправданное нихера.

Глава 5

Не оправданное. Не оправданное чувство.

Только щемит все внутри, сжимает и перемалывает под полным хаосом неопределенности. Вот тебе, Машка, задачка, возьми и подавись ей.

Давлюсь. Смотрю на разводы кофе в бокале и давлюсь. Ноготки правой руки отчего-то нервно постукивали по фаянсу, пока мой взгляд бессмысленно блуждал по улице за окном ресторана. Коваль его убьет. Определенно. Женька не понимает, куда лезет. Если Паша такие серьезные схемы мутит, а Женька пытается ему в карман залезть… Не поздоровится. Только Петров не понимает. Он думает, что Паша деньги по мановению волшебной палочки создает, что, мол, взмахнул и вот тебе лям, еще раз — еще один. И, конечно же, волшебник Коваль забьет на то, что Женька его деньги увести пытается, ради которых Коваль готов на бабке жениться, а потом ее грохнуть. Конечно, Коваль забьет. Женьку.