— Да это неважно… Лучше скажите, как вас зовут?

— Юля. А вас?

— А меня Сергей.

Юлька сначала удивленно приподняла брови, а потом легко и искренне рассмеялась:

— Нет, ну, я серьезно. Как вас зовут на самом деле?

— Сергей! — он тоже заулыбался. — Правда, Сергей. Сергей Палаткин. Видите, даже имя у меня подходящее.

Теперь он уже не внушал ей этой опасливой неприязни. Настороженность куда-то ушла, и Юлька расслабилась. Нормальный парень с обычной, отнюдь не суперменской улыбкой, с нормальным взглядом темно-карих глаз, таких же и все-таки совсем не таких, как у Селезнева…

— Юля, я бы с удовольствием побеседовал с вами подольше, но меня ждут друзья…

— Да-да, конечно, — она торопливо привстала и тут же, запутавшись в собственном подоле, рухнула на диван. Зрелище, конечно, было довольно комичное, но Сергей не усмехнулся и стал делать вид, что не заметил неловкости. Он спокойно, без лишних эмоций подал Юльке руку и помог подняться. И, опираясь на его сильную, широкую ладонь с маленькими плоскими бугорками мозолей, она успела подумать: «Хорошо! Очень хорошо смотрится! Вот если бы так, например, выйти из машины на глазах у всего экономического отдела!.. Хотя машины у него наверняка нет… Но ведь можно и поймать такси в конце концов».

— Так вот, — Сергей продолжил незаконченную фразу, — наверное, мне нужно записать ваш телефон. Мы созвонимся и договоримся встретиться в каком-нибудь кафе, где и обговорим все подробности нашего с вами плана.

На слове «план» он сделал акцент и состроил заговорщически-страшные глаза.

— Не нужно иронизировать, — Юлька улыбнулась как-то жалко и виновато. — Я понимаю, что выгляжу смешно. Но мне действительно нужно выпутаться из этой истории.

— Я же сказал, что помогу. Говори свой номер, — Сергей достал из внутреннего кармана куртки небольшой черный блокнот и ручку и открыл свободную страницу. Юля быстро продиктовала семь цифр, затем для верности переспросила, правильно ли он записал, и только потом, хотя бы частично успокоившись, распрощалась с Лже-Селезневым и снова села на диван. «Позвонит или не позвонит? Позвонит или не позвонит?» — звонким молоточком стучало у нее в висках. Высокая фигура Сергея с широкими, свободно развернутыми плечами еще не успела скрыться за поворотом, а она уже сомневалась, уже мысленно теряла его и раздумывала, как будет искать и стоит ли вообще это делать…

Он позвонил на следующий же день часов в одиннадцать утра. Юлька уже давно поднялась и в необычном для последних недель приподнятом настроении духа просто смотрела телевизор. На первый взгляд в этом не было ничего удивительного, но сама она, словно наблюдая за собой со стороны, ликовала и упивалась наслаждением, которое доставляет это обычное ничегонеделание. Она впервые за долгое время не чувствовала неодолимого желания зарыться лицом в ковер или, наоборот, судорожно натянув первые попавшиеся тряпки, опрометью выскочить из квартиры (лишь бы подальше от этих стен!), ей хотелось, по-настоящему хотелось пялиться на экран, слушать, какие ассоциации вызывает у игроков из «Пойми меня» словосочетание «небо в алмазах», и лениво щелкать семечки, на ощупь доставая их из полиэтиленового пакета, лежащего рядом на диване. Неожиданно раздавшийся телефонный звонок даже не заставил ее вздрогнуть как обычно. И, не успев прикинуть, мама это или, может быть, все-таки Юрочка, Юля сняла трубку.

— Юля, здравствуйте, — раздался знакомый голос на том конце провода, — это Сергей из «Старого замка»…

— Да-да, здравствуйте, Сергей, я вас узнала…

На секунду повисло молчание. Юльке казалось неудобным первой возобновлять разговор на деловые темы, а вот почему «потерялся» Палаткин, она, честно говоря, не представляла. В трубке не было слышно ни голоса, ни дыхания.

— Алло, алло, — повторила она несколько раз и, дотянувшись до пульта, выключила телевизор. — Алло, Сережа, вы меня слышите?

— Да, слышу, — его глуховатый голос раздался совсем рядом. И Юля вдруг безошибочно, сердцем почувствовала, что все это время он просто взвешивал в последний раз «за» и «против», размышляя, стоит ли продолжать разговор или лучше повесить трубку, заочно списав все на неисправность связи. Теперь он говорил уже несколько иным тоном. Тоном человека, принявшего решение. — Юля, я так понимаю, что у нас с вами не очень много времени, правильно? Вам наверняка надо предъявить «живого» Селезнева как можно скорее, а у меня через месяц отпуск кончается, так что будет не до представлений. Давайте встретимся прямо сегодня и все обсудим. Если вам удобно, я буду ждать вас в «Охотничьем приюте» на Кронштадтском бульваре возле магазина «Рыба», есть там такое небольшое, но вполне приличное кафе, часиков в шесть вечера. Вам удобно?

— Да, конечно, — отозвалась Юлька, лихорадочно соображая, где могут находиться этот самый магазин «Рыба» и какой-то безвестный «Охотничий приют». Впрочем, это было единственным, что ее взволновало. Проблем с выбором одежды «для выхода», слава Богу, не возникало. Ей предстояла обычная деловая встреча с будущим партнером, а значит, и выглядеть следовало прилично и не более того…

В «Охотничий приют», расположившийся в подвале одного из старых кирпичных домов, Юля пришла в своем бежевом кашемировом пальто, под которым были надеты длинная шерстяная юбка в крупную мягкую складку и пушистый белый джемпер. Народу в кафе оказалось немного: три относительно молодые парочки, одинокий задумчивый мужчина средних лет и дама неопределенного возраста в темно-русом парике, с лицом, густо намазанным тональным кремом. Впрочем, «Охотничий приют», видимо, и не предназначала для празднования крупных торжеств. Вдоль стен, выложенных красным кирпичом, стояли всего шесть массивных деревянных столов на мощных изогнутых ножках, столы были покрыты белоснежными скатертями с нежнейшим шитьем по бордюру. И этот контраст темного старого дерева с легким вздохом батистового кружева создавал удивительно романтичное настроение. Огромный, поразительно похожий на настоящий камин наполнял зал расслабляющим теплом, всполохи электрического пламени алыми язычками плясали на стенах, то и дело выхватывая из багрового полумрака то кабанью морду, то чучело рябчика на ветке. В воздухе почему-то пахло костром, хвоей и взаправдашними лесными грибами. Юля, пройдя через весь зал, присела на краешек лавки у свободного стола. Пожилой мужчина, поедающий жаркое и запивающий его водкой, смерил ее равнодушно-печальным взглядом и снова вернулся к своей тарелке. Следующим человеком, удостоившим ее своего внимания, стала проворная пухленькая официантка в белом фартучке. Она поспешила к новой посетительнице, увидев ее из резного окошка кухни, и Юлька с тоской подумала, что сейчас придется что-то заказывать, а потом есть это «что-то» в одиночестве и выглядеть при этом так же странно, как та густо накрашенная дама в темно-русом парике. Неожиданно взгляд ее наткнулся на ажурную металлическую решетку, сплетенную из колец разной величины. За решеткой располагался еще один стол, отделенный от остального зала, как кабина пилота от салона маленького самолета. За столиком сидел человек, и, приглядевшись, Юля поняла, что это Сергей. Он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, на скатерти перед ним стояла пустая коньячная рюмка. Похоже, что Палаткин всерьез задумался, и настроение у него было не из лучших.

— Добрый вечер. Что будете заказывать? — пухленькая официантка, радушно улыбаясь, наклонилась к Юльке и протянула ей папку меню. Та немного помедлила.

— Знаете, я скорее всего пересяду за другой столик…

Девушка в фартучке виновато улыбнулась. Других свободных столиков в «Охотничьем приюте» не было.

— Вас чем-то не устраивает это место? Может быть, слишком жарко из-за близости к камину? Я могу включить для вас мини-вентилятор. Он работает совершенно бесшумно и ничем вам не помешает…

— Дело не в этом. Меня ждут.

Официантка удивленно приподняла брови, оглядывая зал, но в это время Сергей, привлеченный шумом разговора, уже поднялся из-за своего стола.

— Юля, — он махнул рукой, выйдя из-за решетки, — извините, пожалуйста, что сразу вас не заметил. Задумался… Идите скорее сюда.

— Заказывать что-нибудь будете? — снова поинтересовалась девушка, без особого, впрочем, энтузиазма в голосе. Ее явно и глубоко огорчил тот факт, что к симпатичному клиенту, так похожему на знаменитого актера, подсела женщина.

— Да, два жаркого из оленины, пожалуйста, два салата «Осенний», икры и бутылочку коньяка… Кстати, ты пьешь коньяк? — спросил Сергей, повернувшись к Юльке, которая в это время, тщательно расправляя широкую юбку, усаживалась за столик. И она, ошарашенная то ли этим внезапным переходом на «ты», то ли самим вопросом, как-то автоматически ответила «да».

Заказ принесли очень быстро. Жаркое пахло так восхитительно, что рот мгновенно наполнялся слюной. Юля отвела взгляд от тарелки и незаметно сглотнула. Приступать к трапезе до начала делового разговора показалось ей неприличным. Сергей же не спешил. Спокойно и неторопливо наполнив рюмки ароматным, светящимся изнутри коньяком, он поставил локти на стол и опустил небритый подбородок на сцепленные пальцы.

— Итак, Юля, ты все еще не передумала устраивать спектакль?

— Нет, — она пожала плечами. — Я ведь уже говорила, для меня это очень важно.

— Ну, и хорошо, — неожиданно легко согласился он, — тогда давай выпьем за успех нашего предприятия.

Коньяк оказался непредвиденно крепким. Точнее, теоретически Юлька понимала, что это отнюдь не пепси-кола, и поэтому сделала совсем небольшой глоток. Но, видимо, за время жизни с Юркой ее организм настолько привык к мозельским винам и шампанскому, что теперь просто не выдержал. Она судорожно вдохнула и закашлялась, пытаясь не закрывать глаза, мгновенно наполнившиеся нечаянными слезами. Зеркальца под рукой не было, а перспектива остаться с потеками туши на лице казалась ей весьма неприятной. Поэтому Юлька боролась с собой из последних сил. Веки ее натужно трепетали, и слезы дрожали между ресницами, как прозрачное полузастывшее желе. Сергей деликатно подождал, пока она придет в норму.

— Может быть, тебе заказать чего-нибудь полегче?

— Нет, не нужно, это я случайно поперхнулась.

— Ты уверена?.. Ну, тогда поговорим о деле. Чего ты конкретно хочешь от «Сергея Селезнева»?

Юлька еще раз прокашлялась, прочищая горло.

— Я хочу, чтобы вы… или ты? — она подняла на Сергея вопросительный взгляд.

— Лучше «ты». Продолжай!

— Я хочу, чтобы ты встретил меня в половине седьмого вечера у центрального входа нашего банка. В это время экономический отдел заканчивает свою работу, и все наши дамы начинают разбредаться по домам. Мы постоим возле ступеней, пока не появится Галина Черемисина, а потом ты… обнимешь меня и поведешь к какому-нибудь такси…

— Почему именно к такси? — поинтересовался Палаткин, подцепляя на вилку салат и не заостряя внимание на слове «обнимешь».

— Ну, например, потому, что твоя машина в ремонте.

— А почему она должна быть в ремонте?

— Хотя бы потому, что мне неоткуда взять автомобиль для пущего правдоподобия! — Юля, неожиданно для себя самой, начала злиться. «Успокойся, дурочка, — промелькнула в ее голове весьма здравая мысль, — этот человек по доброте душевной согласился тебе помочь, а ты еще и выпендриваешься? Сиди тихо, как мышь, и улыбайся, как китайский болванчик!»

— Но автомобиль есть у меня. Вполне приличный джип. Или нужна какая-то конкретная модель?

— Да нет, конечно, джип подойдет. Спасибо тебе большое…

Странно, но злость не проходила. Юлька низко опустила голову, чтобы не привлекать внимания к своим нервно подрагивающим губам и раздувающимся ноздрям.

— Только благодарить меня не надо, — глуховатый голос Сергея показался ей каким-то странным. Словно говорил не он, а совершенно другой человек, удачно имитирующий его интонации, но наделенный иным характером и иным отношением к произносимым словам. — Ты ведь начнешь ненавидеть меня, если внушишь себе, что слишком многим мне обязана. А неприязнь — плохая основа для делового союза. Ты ведь и так переносишь на меня свое неприятие Селезнева, я прав?

— Прав, — коротко бросила Юля и только после этого подняла голову. — Хотя самое интересное, что и Селезнев не заслужил этой неприязни. Он где-то живет себе спокойно в собственной квартире и знать не знает, что какая-то девица пользуется без зазрения совести его именем для создания дурацкой сказочки. Он может быть сколь угодно глупым, фальшивым, напыщенным, но это по большому счету не дает мне права придумывать для него другую жизнь и выдавать эту выдумку за чистую монету.

— Это что, сеанс саморазоблачения?

— Не знаю, — она отложила вилку на край тарелки и провела дрожащими пальцами по лбу. — Просто ты сидишь так близко, и у тебя его лицо… В общем, мне становится страшно. Такое чувство, что он твоими ушами слышит все то, что я сейчас здесь говорю.