Джулия Гарвуд - Жар желания

— Не хотел пугать, — подыграл детектив.

Сэм покачал головой:

— Бросаете его на съедение Флинну?

Он снова пошел к двери.

— Что вы слышали? — выпалил Джонсон.

Сэм повернулся, прислонился к стене и сложил руки на груди.

— Флинн считает, будто ты раскололся. Его люди только и ждут, чтобы тебя похитить и убить. По крайней мере так говорят.

— Но я слова не сказал! Почему Флинн считает меня крысой?

Сэм улыбнулся:

— Я его убедил. Молись, Джонсон.

Он в третий раз повернулся, чтобы уйти. В коридоре его догнал истерический вопль Джонсона:

— Я хочу заключить сделку! Все скажу, но желаю защиту свидетелей и все такоеееее!

Когда Сэм вернулся в допросную, помощник прокурора немедленно последовал за ним. Джонсон знал помощника, потому что тот уже допрашивал его раньше.

— Теперь я сам, — сказал помощник Сэму. — Позвольте сказать…

— Я остаюсь, — перебил Сэм.

— Но это…

— Он стрелял в федерального агента. Я могу одним звонком взять контроль над расследованием.

— Если хотите остаться, дело ваше, спорить не стану. Только не вмешивайтесь.

О'Малли тоже решил остаться. Подражая Сэму, он прислонился к стене и стал слушать.

Джонсон обращался исключительно к Сэму:

— Я не стрелял. Вел машину, и только. Стрелял Фоули. Ему было велено убить девчонку.

— Кем велено? — спросил помощник прокурора.

— Флинном.

— Он объяснил почему?

— Нет, но мы с Фоули сообразили. Должок старому приятелю. Я слышал, как он говорил Фоули, что несколько лет назад у этого приятеля имелся компромат на Флинна. Тот тип мог обнародовать компромат и спалить Флинна, но он этого не сделал. И не пытался шантажировать. Приятель сказал что, как в «Крестном отце», когда-нибудь попросит одолжения, и тогда Флинн ему поможет.

— Одолжение заключается в том, чтобы избавиться от Лайры Прескотт?

— Да.

— Кто этот приятель?

— Не знаю. Флинн никогда не упоминал его имени при мне или Фоули. Так сделка будет?

— Он ничего не говорил о приятеле? — допытывался Сэм.

— Только то, что давно его знает и он на него не донес.

— Что общего все это имеет с Мерриамом? — спросил помощник прокурора.

— Вы, парни, все не так поняли, — засмеялся Джонсон. — Флинн никогда не стал бы связываться с Мерриамом. Пару лет назад у них возникли какие-то совместные делишки, и сукин сын пытался обуть Флинна на пару сотен штук. Флинн в жизни не сделал бы ему одолжения.

— Но почему именно Лайра Прескотт стала мишенью?

— Флинн что-то говорил насчет того, что девчонка сильно подгадила его приятелю и ему тоже. Теперь они не могут выбрасывать на свалку то, от чего хотят избавиться без лишнего шума.

Сэм ощутил настоятельную необходимость найти Лайру. В голове крутилась тысяча вопросов, на которые еще предстояло найти ответ. Но оно было ясно: человек, стремившийся покончить с Лайрой, по-прежнему разгуливал на свободе.

Он поспешил выйти. Детектив ринулся за ним.

— Что вы обо всем этом думаете, Сэм?

— Лайра засняла что-то еще. Очень важное. Нужно еще раз посмотреть фильм.

Он помчался на квартиру Лайры. Сидни открыла дверь и немедленно почувствовала: что-то неладно.

— Что случилось?

— Лайра здесь?

— Нет. Сэм, что случилось?

— Нужно убедиться, что c ней все в порядке. Я должен ее увидеть.

— Лайра вернулась из Сан-Диего с кучей отснятого материала и все еще работает над проектом. Сказала, что задержится на весь день. Она должна встретиться с профессором Малером и отдать на проверку собранную информацию и карты памяти, и еще показать законченный детский фильм. Вернется домой очень поздно.

— Спасибо, Сидни.

— Но Лайра в безопасности, правда? — остановила его Сидни.

— Я найду ее и больше не выпущу из виду. Не волнуйся.

У Сэма постепенно складывалась версия, но он должен быть уверен.

Кампус был почти пуст. Занятия закончились, и на улице уже зажигались фонари. Он бежал по площади, когда увидел идущих навстречу молодых людей и узнал в них Карла и Илая, друзей Лайры.

— Привет, Сэм! — крикнул Карл.

— Видели Лайру?

— Она только сейчас была в офисе Малера вместе с нами.

— Зол, как бульдог, — пробормотал Карл. — Еще пара занятий с этим старым болваном, и я больше никогда не захочу слышать слово «щупальца».

— О чем ты? — нахмурился Сэм.

— «Щупальца алчности», — пояснил Илай. — Название документального фильма, который снял Малер. Единственная его заявка на славу. Он выиграл маленькую, ничего не значащую премию, но постоянно о ней талдычит. Неудивительно, что его жена бросила.

— Это фильм о небольших мафиозных семьях в Лос-Анджелесе и… — добавил Илай. — Эй, куда вы?!

В мозгу Сэма промелькнули картинки, как снимки на карте памяти. Постер с «Перейсо-парком» в кабинете Малера. Лайра, сидящая в его кабинете, пока один из людей Флинна подкладывает бомбу под днище машины, Малер, советующий сосредоточиться на детском фильме вместо того, чтобы ехать в парк. Да… и металлическая коробка с картами памяти. Малер хотел их получить, считая, что там есть какие-то улики против него.

Сэм на бегу выхватил их кармана телефон и набрал номер. Дождавшись ответа О'Малли, он прокричал:

— Это Малер!

Лайра подождала, пока из аудитории выйдет последний студент. Лекция была последней, и студенты спешили поскорее уйти. Сгущались сумерки, и Лайре не терпелось поскорее попасть в лабораторию и продолжить монтаж фильма, но сначала нужно выдержать встречу с профессором. Малер позвонил ей домой вчера вечером и объяснил, что несколько дней пытается с ней поговорить. Заметил, что она пропустила пару лекций, и после всей этой суматохи с бомбой и стрельбой он надеется, что она в безопасности. Однако все же подчеркнул, что ей придется наверстать пропущенное. Малер также опасался, что она не посвящает достаточно времени детскому фильму.

Лайра объяснила, что была в другом городе и снимала первоклассников, а теперь начинает монтаж. Втайне она ожидала, что профессор отчитает ее за пропуски: Малер всегда знал, как поставить студентов на место, и ему нравилось их унижать. Наверное, это придавало ему значимости в собственных глазах.

Малер откашлялся, и Лайра поняла, что нотации не миновать.

— Вам следует более серьезно относиться к занятиям, иначе никогда не пробьетесь в СМИ, особенно в киноиндустрии.

— Да, профессор, — послушно ответила Лайра.

— В городе немало энергичных молодых людей, которые будут счастливы посещать мои лекции.

— Я знаю, профессор.

— Прекрасно. А теперь, Лайра, я хочу вас похвалить.

Она едва не уронила телефон. Похвала Малера?! Неслыханно!

— Ваш документальный фильм о парке совсем неплох.

Для Малера такая сдержанная похвала все равно, что для любого другого человека бурные аплодисменты.

— Спасибо, доктор Малер, — пробормотала она. — Я не заслужила такой…

— Нет-нет, — перебил Малер. — Я и звоню вам потому, что, вероятно, смогу представить ваш фильм на симпозиуме в Нью-Йорке. И если он получит то признание, на которое я рассчитываю, вы получите возможность показать его всей стране!

— Это было бы здорово! — обрадовалась Лайра. — Если большое количество людей увидят фильм, это принесет немало пользы. Может, власти распорядятся очистить Перейсо-парк, а вандалы, сбрасывающие мусор, предстанут перед судом. Если их остановят, и то хорошо!

— Но для того, чтобы организовать презентацию вашего фильма, — продолжал Малер, — мне нужно видеть все ваши письменные материалы, знать, какой камерой вы пользовались, и посмотреть все, что вы отсняли.

— Снимки хранятся в картах памяти, — пояснила Лайра. — Я перенесла те, которые нужны для фильма, в компьютерный файл, а в картах их несколько тысяч.

— Приносите все, — велел он. — Даже снимки очаровательного садика, о котором вы мне говорили. Я отдам их позже, чтобы вы все скомпоновали на диске, если понадобится.

— Ок, — согласилась Лайра. — Завтра вечером у меня ваша лекция. Тогда и принесу все.

Малер, не попрощавшись, отключился.

Сидя в аудитории, Лайра нетерпеливо поглядывала на часы над дверью в кабинет профессора. Она очень надеялась, что встреча не займет много времени. Ей так хотелось еще поработать над детским фильмом!

Карл и Илай остановились у стола, чтобы задать профессору пару вопросов, но тот отвечал односложно и нетерпеливо, явно вынуждая их поскорее уйти.

Закрыв за ними дверь, Малер повернулся к Лайре.

— Зайдите в кабинет, — велел он.

Лайра подхватила рюкзак и файловую папку с распечатками и последовала за ним. Малер закрыл дверь, показал ей на стул, а сам сел за письменный стол. Лайра отметила, что постера с Перейсо-парком больше нет. Только на стене остался невыгоревший прямоугольник. Жаль, что профессор убрал единственный жизнерадостный предмет в этой унылой комнате. Впрочем, сам он человек угрюмый и порядочная зануда.

— У вас все материалы с собой? — осведомился профессор.

Какой-то студент постучал в окошечко на двери.

— Что там еще? — пробормотал Малер и, поспешив открыть дверь, бросил: — Неужели не видите, что я занят?

— Простите, профессор, я только хотел…

— Запишитесь на прием у ассистента.

— Но мне нужно спросить…

Малер захлопнул дверь перед носом студента, запер и опустил жалюзи на окошечке, после чего тяжело опустился в кресло.

— Так о чем мы? Материалы… — кивнул он. — Они с вами?

— Да. Я распечатала копии всех статей и записей, которые нашла.

Лайра положила папку на стол и потянулась к рюкзаку.

— У меня есть еще и записи интервью. Думала расшифровать их, но пока что времени не было.

Лайра открыла клапан рюкзака и вынула две металлические коробки.

— Тут карты памяти со всеми снимками парка.

— А садика? Они тоже тут?

— Да.

Малер собрал папки, положил в портфель, а коробки спрятал в парусиновую хозяйственную сумку.

— Уверены, что здесь абсолютно все? — уточнил профессор.

Девушка кивнула.

— Прекрасно. Думаю, участники симпозиума впечатлятся проделанной работой. Жаль, что вы не сможете поехать со мной, но боюсь, это исключительно для профессионалов. Таких, как я. Студентка вроде вас будет там не к месту.

Хотя Лайра мечтала сама представить собственную работу, при мысли о долгой поездке с профессором Малером ее передернуло.

— Мне нужно еще кое-что перед тем, как показать ваш документальный фильм, — заявил он.

— И что это? — спросила Лайра, уверенная в том, что отдала ему все, до последнего снимка.

— Необходимо увидеть Перейсо-парк, и, к сожалению, это мои последние свободные часы перед отъездом в Нью-Йорк. Машина стоит на улице. Я сяду за руль.

Профессор встал с таким видом, словно все уже решено.

Лайра на мгновение потеряла дар речи:

— Но, профессор, к тому времени, как мы доберемся туда, уже стемнеет. Кроме того, мне выделили время в лаборатории, и…

— Это подождет, — нетерпеливо бросил Малер. — Долго мы там не останемся. И все увидим при свете фар.

— Не могли бы вы поехать один? Вы говорили, что когда-то жили около парка и должны хорошо знать эту местность.

— Разумеется, — признал профессор, — но мне нужно услышать, какие ракурсы вы выбирали для камеры, какие факторы окружающей среды учитывали… все в этом роде.

Лайра никуда не желала с ним ехать. Интуиция подсказывала ей, что нужно поскорее убираться из его кабинета. Тут что-то не так. Уж очень заботится Малер о ее фильме…

— Простите, но я вынуждена отказаться.

— Отказаться от возможности показать свой фильм? Я не верю своим ушам!

— Я хочу, чтобы его показали. Но в Перейсо-парк я с вами не поеду.

— Мне придется настоять на своем. Боюсь, от этого зависит не только показ вашего фильма, но и вся оценка вашей работы в моем классе.

Малер открыл боковой ящик стола, а когда поднял глаза, Лайра увидела, что лицо его медленно багровеет, а челюсти стиснуты. Он выглядел так странно, что она больше не посмела отказываться.

— Хорошо, — сдалась Лайра, —давайте встретимся там. Сейчас позвоню своей соседке Сидни и попрошу ее поехать со мной. Она хотела увидеть парк, а я…

— Отдай телефон.

Она подняла глаза. В лицо ей смотрело дуло пистолета.

Потрясенная Лайра едва могла пролепетать:

— Профессор… что выделаете?

— Я сказал, отдай мне телефон.