Олива не могла бы ответить, когда конкретно она потеряла интерес к учёбе настолько, что с уровня успешной ученицы скатилась чуть ли на самый последний. Может, причиною была работа, которая отнимала много времени и сил, которых на учёбу уже недоставало, а может, и то, что её голова в последнее время была забита совсем не тем, чем надо. Она ловила себя на том, что беспрестанно подсознательно ждёт смсок от Салтыкова из далёкого Архангельска, но тщетно: вот уже месяц прошёл с тех пор, как он перестал ей писать. Умом Олива понимала, что эта переписка рано или поздно всё равно закончилась бы, и понимала, что нет смысла ждать его смсок — у него там другая жизнь, совершенно отличная от её, Оливиной, жизни. Она завидовала ему, что он в Архангельске живёт куда интереснее, чем она в Москве — у него там полно друзей, и конечно же, ему не до неё. И правда, Салтыков, забыв уже про свою летнюю от нечего делать переписку, вовсю вращался в своей среде: ходил по клубам, устраивал студенческие пати и другие мероприятия, тусил с друзьями, занимался форумом. Он уже и думать забыл об Оливе; когда она вновь появилась на форуме, старался особо там с ней не пересекаться. Олива всё поняла, да и сама вела себя спокойно — типа, перестали общаться, ну и ладно. «В конце концов, он же не обязан был всё время писать мне, — думала она, — И то, скажи спасибо, что хоть столько-то времени писал, ведь это он помог мне пережить разрыв с Вовкой, и хотя бы за одно это я должна быть ему благодарна, и притом я никакого права не имею претендовать на что-то ещё…»

И Олива не претендовала ни на что; она общалась с другими ребятами на форуме, с которыми у неё тоже завязались довольно дружеские отношения. Форум засосал её как наркотик: она уже ни дня не могла прожить без того, чтобы не зайти туда. Она жила этим форумом: возвращаясь ли с работы или с института домой, сидя ли на паре или лёжа дома в своей постели, она мысленно прокручивала в своей голове посты, которые рождались у неё вследствие дискуссий на форуме на различные темы, от естественно-научных, вроде теории эволюции и предполагаемого конца света от глобального потепления, что наиболее занимало умы форумчан в то время, до тем, касающихся психологии и человеческих взаимоотношений. Олива была, пожалуй, наиболее активным завсегдатаем портала Агтустуд, хоть и не являлась студенткой АГТУ; весь интерес её жизни сосредоточился именно там. Она мечтала однажды всё же предпринять путешествие в далёкий заснеженный Архангельск и лично познакомиться с этими ребятами, которые хоть и были не знакомы Оливе в лицо, вызывали в ней огромный интерес и симпатию к себе.

«Волшебный город Архангельск… — часто думала она, коротая скучную дорогу домой через унылые тёмные дворы, — Как бы я хотела очутиться там, словно Элли в Изумрудном Городе! Я не знаю, как там, но мне почему-то кажется, что там всё совсем не так, как здесь, в Москве. Здесь — скука, обыденность, серые будни, а там — сказка, волшебство… Там живут прекрасные люди, простые и добрые. Только там я смогла бы раскрыться, ведь там никто не знает меня так, как знают меня здесь, и там — я уверена — никто не будет смотреть на меня с презрением лишь потому, что на мне старая одежда с рынка, а не последний писк моды от Версаче. Там ценятся совсем другие качества…»

Так восторженно мечтала Олива, кутаясь в своё старое пальто. И невдомёк было окружающим людям, скользившим по её негламурному виду презрительным взглядом, что ей на них так наплевать, что она даже не видит их в упор. Мысли Оливы уже с лета были не здесь.

Но Архангельск находился далеко. А Олива жила в Москве. Поэтому странные мечты её пока так и оставались мечтами. И московская жизнь её, суетливая, неуютная и бестолковая, катилась своим чередом, не обещая ей ни радостей, ни каких-либо приятных сюрпризов.

«Опять ничего не написал… — думала Олива каждый вечер перед сном, включая телефон, — Можно было его и не включать… А завтра вторник, затем среда… Опять вставать в семь часов… И завтра тоже… Да, и завтра то же, что и сегодня, и послезавтра, и целый ряд скучных, тоскливых дней…»

Гл. 4. Встреча форума

Новогодние праздники в городе Архангельске прошли своим чередом. Отгремели салюты на Площади Дружбы и у Вечного огня; отыграл своё пьяный гармонист у ёлки на главной площади города; откатались на крылатых конях-пегасах и резных ледяных горках восторженные детишки и отгуляли свои праздники перед экзаменационной сессией весёлые компании студентов.

Ккенг, нервно стряхнув снег со своей куртки и ботинок, вошёл в лифт подъезда и, поднявшись на седьмой этаж, нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги и гул многих голосов — очевидно, вечеринка, именуемая встречей форума Агтустуд, уже была в самом разгаре.

— Серёга! — воскликнул уже довольно пьяный Салтыков, открывая дверь, — Заходи, не стесняйся, тут все свои!

Ккенг нерешительно прошёл в коридор и, сняв с себя куртку, высокомерно оглядел присутствующих в гостиной. Высокомерие это происходило от неуверенности в себе и некоторой закомплексованности; и чем более Ккенг робел перед незнакомым ему обществом, тем высокомернее и презрительнее делался его взгляд. Видно было, что к встрече этой, которая являлась самой первой встречей форумчан Агтустуд, он готовился с особенной тщательностью: на нём была фирменная толстовка и новые джинсы; волосы его были обильно уложены гелем. Ккенг, заработавший на этом форуме репутацию самого отчаянного спорщика и (как по большей части казалось ему самому) самого умного и компетентного чела во всех вопросах, затрагиваемых на форуме, старался и здесь с особенным пафосом держать марку.

В гостиной были только парни: Салтыков и его младший брат Бивис, Паха Мочалыч, которого почему-то все звали просто Павля, Андрей Торопов, именуемый на форуме как Райдер, и Лёха Ружников, известный на форуме под ником Флудман.

— Что это у вас такая тухлая встреча форума? — презрительно бросил Ккенг, садясь на угол дивана, — Хоть девчонок позвали бы для разнообразия…

Райдер и Павля понимающе переглянулись между собой. «И тут свой гонор показывает!» — подумали они, однако вслух ничего не сказали.

— Да Серёга, нет проблем! Щас всё будет, и девчонки будут, — засуетился Салтыков и, недолго думая, открыл список многочисленных контактов в своём мобильном и начал звонить.

— Алло, Наденька? Это Андрей Салтыков, — фамильярно начал он, позвонив по первому контакту, — С прошедшим тебя Новым годом и Рождеством! Счастья, успехов, всего-всего! Да, да, спасибо, Надюшкин! Сслуушай, — приступил он «к делу», — Какие у тебя планы на этот вечер? Да нет, ничего… А у меня предки свалили в санаторий, хата свободная, да… Мы с друзьями тут тусуемся, только тебя нам не хватает… Не придёшь? Почемуу, Надюшкин?.. Ну яасно… Ну как хочешь… Пока-пока.

— Чё, Андрюха, обломала она тебя? — заржал Мочалыч.

— Да и х… бы с ней, — неохотно отвечал Салтыков, — Сука, зазналась. Как же, она же у нас мОдель…

— Ну позвони ещё кому-нибудь, у тебя же много баб знакомых, — сказал Бивис, — А то мы просто тупо напьёмся, вот и будет вся встреча форума.

— Ща я Мими позвоню, — сказал Салтыков, имея в виду одну из форумчанок Агтустуда.

— Ты знаешь телефон Мими? — удивился Райдер.

— Я её в профкоме много раз видел — это же Маша Целикова, редактор газеты «Наш темп».

— Мими — редактор газеты «Наш темп»?

— А ты не знал этого?

— Не знал, — сказал Райдер, отчего-то краснея, — Так позвони же ей, пусть она придёт.

Салтыков энергичным жестом взял телефон и быстро отыскал номер Мими.

— Машенька? Это Андрей Салтыков, главный редактор портала Агтустуд, — представился он, вероятно, казавшись сам себе особенно важным в эту минуту, — В данный момент у меня дома проходит встреча форума, на которую я хотел бы пригласить тебя, так сказать…

— Я читала на форуме о предстоящей встрече, — отвечала Мими, — Но мне не очень нравится, что она проходит на квартире. Нельзя ли было организовать встречу форума где-нибудь в кафе, например? Я бы с удовольствием пришла…

— Не, ну МИми, — протянул Салтыков, почему-то делая в слове «Мими» ударение на первый слог.

— МимИ, — поправила его она.

— Ну хорошо, пусть так, — устало согласился Салтыков, — Так ты придёшь к нам на встречу форума?

— Сожалею, но, скорее всего, нет, — отказалась Мими.

— Ну, ясно. Пока-пока.

— Ну что? — спросил Райдер, когда Салтыков закончил разговор.

— Не придёт Целкина, — ответил он сквозь зубы.

— Целикова вроде, — осторожно заметил Райдер. Ему не нравилось, что Салтыков так презрительно отзывался о ней за глаза.

— Всё одно, — отмахнулся тот, — Целка она и есть целка. И ломается как целка, — добавил он, и, передразнивая её, запищал: — «Мне не очень нравится, что вы собрались на квартире, лучше бы в кафе, а то я боюсь, вдруг вы меня там все по очереди вы*бете, и от моей целки ничего не останется…»

— Уа-ха-ха-ха-ха! — заржали Мочалыч и Флудман.

— Ну чё делать-то? — заныл Бивис, — Скучно без баб…

— А давайте на форум залезем, вдруг кто-нибудь ещё изъявил желание прийти на встречу! — и Салтыков, недолго думая, уселся перед монитором.

— Ну чего там? — полюбопытствовал Мочалыч, заглядывая через его плечо в монитор, — Опять Лоли чего-то написала… Очередную тупость наверное. Можно даже не читать…

— Меня так бесит эта Лоли! — воскликнул Ккенг, — Я не знаю, все москвичи, что ли, такие же тормознутые ублюдки, как она, но она меня нереально бесит!

— Меня тоже, — сказал Мочалыч, — Однако, смотри, Ириска что-то написала в тему…

— Она хочет к нам присоединиться! — обрадовался Салтыков, — Но пишет, что не может приехать из Северодвинска, так как автобусы уже не ходят…

— Мдя, обидно, — вздохнул Флудман.

— Да с чего! — вдруг выпалил предприимчивый Салтыков, — У меня батина машина есть! Ща поедем — полчаса туда-обратно, захватим её — и назад!

— Как ты поведёшь машину, ты же бухой! — укоризненно произнёс Бивис.

— Не такой уж я и бухой, — Салтыков уже торопливо одевал в прихожей куртку.

— Смотри, там гололёд, — Бивис всё ещё пытался образумить брата, — Не гони там особо, слышь? А то как в прошлый раз попадёшь на ремонт — батя тебе тогда точно голову поперёк резьбы отвинтит…

— Едем! — только и воскликнул Салтыков и, не дожидаясь лифта, ринулся вниз по лестнице.

Несмотря на сильный мороз, машина завелась с полоборота, и уже через десять минут Салтыков, хмельной и отчаянный, гнал по обледеневшей трассе Архангельск-Северодвинск, втопив, что называется, на всю железку. Пьяному, как известно, море по колено, так что не прошло и получаса, как он уже мчался назад, везя с собой в машине Ириску.

— Ой, не гони! — взвизгнула она, замирая от страха, однако Салтыков, словно гонщик Шумахер, не сбавляя бешеной скорости, удачно вписался в поворот и, оглянувшись на свою спутницу, улыбнулся ей одной из своих самых обаятельных улыбок.

Ириска, едва оправившись от испуга, радостно улыбнулась ему в ответ. Ей до сих пор не верилось, что всё это настоящее: ясное звёздное небо, гон по ночной трассе с обаятельным и бесстрашным парнем за рулём, который только ради неё предпринял такое далёкое и опасное путешествие, и теперь везёт её из сонного скучного дома, где она полчаса назад сидела на диване с попкорном и смотрела телевизор, коротая пустой рождественский вечер, туда, где ждёт её море веселья и много красивых мальчиков, среди которых Он, конечно же, более всех будет снискивать её расположения. То, что она понравилась Салтыкову, Ириска угадала почти сразу же тем особенным женским чутьём, в основе которого лежит та самая интуиция, чей голос, как правило, редко ошибается.

Ириска ещё раз через зеркало кинула осторожный взгляд на Салтыкова. Лицо его, квадратное, с некрасивыми очертаниями и не очень чистой кожей, в сумраке машины и в отсвете ночных фонарей показалось ей прекрасным, почти совершенным: Ириска поймала себя на мысли, что именно такой и должна быть истинная мужская красота. На мгновение ей показалось, что всё это сон: она заснула нечаянно на диване перед телевизором, сейчас проснётся и окажется опять в той же комнате, и выяснится, что никуда она не ездила ночью в машине с этим безбашенным парнем.

Салтыков же время не терял: он беспрестанно молол языком всякую чушь, которая — он знал это — не могла не нравиться любой девчонке. Несмотря на двадцать лет отроду, за плечами у него был достаточно большой опыт соблазнения, и он давно усвоил, что главное в обращении с бабами — это уверенность в себе и хорошо подвешенный язык. А так как и с тем, и с другим у Салтыкова проблем не было, то и чувствовал он себя вполне комфортно. Он покосился на сидящую рядом Ириску и быстро оценил ситуацию.