Оливия Стилл - Жара в Архангельске-2

— А, Славон, ты здесь? — по голосу Олива поняла, что Салтыков уже успел прилично поднабраться, — Я пришёл забрать вещи. Заберу и снова уйду, снова уйду…

Он собрал Димкины постельные причиндалы, по пути открывая дверцы шкафов:

— Тут нет никого? Никто там не прячется?

Олива продолжала лежать пластом. Ей было противно. «Как некрасиво поступаем мы все, Господи Боже мой! — думала она, — Боже, сделай так, чтобы всё это оказалось тяжёлым сном…»

Салтыков бессмысленно топтался в комнате, совал Гладиатору в руки сумку с негодовским спальником, бормотал что-то про дружбу и про друзей…

— Ну, я пошёл, — сказал он заплетающимся языком, — Пока, Славон. Пока, Аня, ты клёвая девчонка, я был очень рад с тобой познакомиться… Ну, я пошёл…

Вышел. Оливе ничего не сказал. Она вскочила как ошпаренная, вцепилась в Аню:

— Беги за ним! Беги!!! Беги!!!!! Скажи ему всё, скажи ему… — и не могла дальше говорить, спазм перехватил.

— Что я ему скажу?

— Беги! Беги, а то убью!!! — заорала Олива и ничком повалилась на постель.

Аня выбежала босиком в коридор, догнала Салтыкова.

— Я тебя бешу, ты меня бесишь… — задыхаясь, выпалила она, — Оле ты нужен…

— Что-то я этого не вижу, — сказал он.

— Что ей передать?

— Ничего.

Развернулся и пошёл дальше. Аня вернулась ни с чем.

— Давайте спать, — сказал Гладиатор и выключил свет.

Они легли рядом с Оливой в постель. И вдруг на её мобильный пришла смска. Это был Салтыков.

«Это предательство! Человек, предавший однажды, сможет предать ещё раз. Надеюсь, я смогу справиться со своими чувствами и забыть тебя. Прощай…»

— Что мне ему ответить? — в отчаянии спросила Олива.

— Не надо ничего отвечать, — сказал Гладиатор, — Он щас пьяный.

— Что же мне теперь делать?..

— А что ты хочешь? Какой ты хочешь получить результат? Рано или поздно это должно было произойти…

— Но почему?

— Потому что ты не любишь Салтыкова.

— Почему не люблю? Я просто сама ещё ничего не знаю…

— Ты хочешь его вернуть? Скажи мне!

— Да…

— Зачем?

— Я пред ним виновата.

— В чём? Ты ни в чём не виновата.

— Он написал, что я его предала…

— Ты слишком большое значение придаёшь чужим словам.

Все замолчали. Вскоре Аня с Гладом уснули. А Олива не могла спать. Странное напряжение овладело ею. Лежала просто в оцепенении, чего-то ждала. Вдруг запикал её телефон. Олива подскочила как ужаленная. «Господи, неужели опять он?..»

«Я не понимаю, почему ты так со мной поступила. Ответь, почему? Мне будет легче, если я это буду знать. Мне сейчас очень плохо. Скажи, почему????? Скажи мне, я тебя умоляю!!!!!!! Я же тебя так люблю, как никого в своей жизни не любил, а ты меня предала! Почему????? Ответь мне!!!!!!!»

Олива плохо помнила, что было потом. Рванула, как была, в ночнушке, босиком, пулей вылетела из квартиры, сиганула вниз по лестнице с девятого этажа. Было где-то около часу ночи, когда она босая, в ночной рубахе, бежала по улице к дому Негодяева. Бежала на ощупь — Олива плохо помнила, где его дом. Ей надо было успеть туда. «Господи, только бы успеть…»

Но не успела. Вдогонку ей кинулись Аня и Гладиатор. Перехватили Оливу буквально в нескольких шагах от его дома.

— Стой!!! — крикнул Гладиатор, преграждая ей путь.

— Пусти! Пусти!!!

— Нет. Не делай глупостей, — твёрдо сказал он.

Подбежала запыхавшаяся Аня. Олива поняла, что нет смысла сопротивляться. Они повели её назад, она покорно далась им в руки, решив, что теперь будет хитрее: дождётся, пока они уснут, и тогда уже съебётся по тихой воде, так, чтоб не заметили. Однако они оказались хитрее, чем она предполагала. Аня и Гладиатор уложили Оливу к стенке и обхватили её руками, так, чтоб не убежала. Оливе пришлось ждать, пока они заснут и расцепят руки, чтоб она могла беспрепятственно вылезти из постели. Наконец, она дождалась, тихонько вылезла, стремаясь каждого шороха. С опаской глянула: не проснулись ли? Но нет, слава Богу, оба дрыхнут без задних ног.

Прокралась на цыпочках в прихожую. Ощупью нашла щеколду. Главное теперь открыть её тихо-тихо, чтоб их не разбудить. Но нет, щеколда открыта. Олива надавила на дверь — заперта. Они заперли её изнутри на ключ…

Проснулись. Где ключ? Не делай глупостей, ты никуда не пойдёшь…

— Но я не могу! Я должна его увидеть!!!

— Нет. Сейчас это невозможно.

Глад позвонил Негоду. Тот сказал, что следит за Салтыковым, приказал Гладу следить за Оливой. Тогда Гладиатор оставил её на попечение Ани, а сам пошёл к Димасу насчёт Салтыкова.

Было всего лишь навсего пять часов утра…

Аня закрыла дверь за Гладиатором, вернулась в комнату.

— Ты вертишь ими, как тряпичными куклами. Мне противно наблюдать весь этот фарс. Чего ты добивалась, скажи мне, пожалуйста?!

Олива опешила.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сама знаешь, что!

— Господи, Аня, что ты говоришь? Опомнись!

— Вот только не надо опять ломать комедию! Ты можешь морочить им головы, но я-то тебя прекрасно знаю.

— Я тебя не понимаю! О чём ты говоришь?

Аня метнулась в ванную и вышла оттуда, держа в руках флакончик с феромонами.

— Вот о чём я говорю, дорогая моя Олива! Или ты хочешь сказать, что феромоны тут ни при чём? Вспомни: много ли у тебя было парней до того, как ты приобрела эту штукенцию?

— Но ты сама мне её отдала…

— Да, — Аня хищно зажала в руке флакон, — Поэтому-то я и знаю, что если бы не эта штука, чёрта с два Даниил валялся бы у тебя в ногах, а Салтыков прыгал бы с моста! Чёрта с два ты бы закружила голову Флудману и Хром Вайту, и чёрта с два Гладиатор бегал бы по твоим тупым прихотям как собачонка!

Аня нервно прошлась до двери, развернулась и пошла через комнату к окну.

— О, я прекрасно понимаю твоё стремление быть в центре внимания! — продолжала она, — Конечно — как в Москве-то тебе хвост прижало, куда ж ты, милая моя, прибежала?! Сюда прибежала, в Архангельск, в город, где ни одна живая душа не знает, кем ты была в прошлой жизни, и где ты можешь морочить голову кому угодно…

— Никому я голову не морочу, — устало обрубила Олива, — Я совершенно не понимаю, чего ты взъелась.

— Тогда скажи им всем правду! Это будет честнее.

— Какую правду?! — возмутилась Олива, — Если даже есть вещи, о которых я считаю нужным умалчивать, это никому не даёт права их обнародовать без моего согласия! Это касается только меня одной!

— Нет, дорогая, есть вещи, которые касаются не только тебя одной! — сказала Аня, — Иначе вся эта каша не заварилась бы.

— То есть в том, что произошло, виновата я?! — вспылила Олива, — А с кого вся эта история началась, а? Может, мне тебе напомнить, или сама вспомнишь?

— Ах, ты меня обвиняешь?! Прекрасно! Значит, это я во всём виновата!!!

— Тут все виноваты, — отрезала Олива, — Только вы, господа-товарищи, свою вину хотите на чужие плечи перекинуть…

— А ты у нас святая невинность?!

— Я этого не говорила!!!

Перебранку прервал звонок Гладиатора. Он сообщал, что встретился с Негодяевым и переговорил с Салтыковым. Результат — Салтыков к семи утра придёт к ним на квартиру разбираться.

Оливе стало реально стрёмно. «Что Гладиатор имел в виду под словом „разбираться“? — промелькнуло у неё в голове, — Хорошо, если Димас придёт вместе с ним, а если нет? Ой, что тогда будет…»

— Мы должны сами идти к Негоду, — сказала она Ане.

Девушки вышли из квартиры, направились к Негодяеву. Дима открыл им дверь, будучи в одних плавках. Спросонья он подумал, что возвращается Салтыков, и никак не ожидал увидеть в шесть утра на пороге своего дома Аню и Оливу.

— Доброе утро, Димочка, — проворковала Аня, а Олива первым делом спросила:

— Салтыков у тебя?

— Нет, он только что пошёл к вам, — ответил Димас.

Аня и Олива вошли в прихожую, рассказали Диме про то, что было вчера ночью. Он поржал, сказал, что Салтыков подумал, что они там мужика какого-то привели и прятали от него.

— А мы ещё слышали, как на улице кто-то орал «Суки!», — сказала Олива, — Интересно, он это был или не он…

— Вполне возможно, что он и был, — ответил Дима, — Кстати говоря, я не удивлюсь, если он ушёл не сразу, а какое-то время стоял под дверью и подслушивал. Это в его стиле.

Внезапно в коридоре послышался салтыковский кашель и раздался звонок в дверь. Олива испугалась не на шутку.

— Димка, не открывай!!! — взмолилась она.

— Блин, я забыл запереть дверь изнутри на ключ, — шёпотом сказал Дима, держа дверную ручку, которая с той стороны двери уже ходила ходуном в его руках.

Олива со страхом смотрела на извивающуюся в Димкиных руках дверную ручку, которую с той стороны дёргал Салтыков. Секунды казались бесконечностью, как в замедленном кино. Аня и Дима изо всех сил старались не шуметь, но проклятый паркет предательски трещал под их ногами, и этот треск казался Оливе оглушительным. Всё сейчас сосредоточилось на том, что творилось по ту сторону двери. Олива смертельно боялась, что Салтыков вот-вот рванёт резче дверь и откроет, и тогда пипец им будет всем троим.

Но обошлось. Салтыков потрезвонил там в дверь, покашлял себе и ушёл восвояси. Едва оправившись от пережитого испуга, девушки сели пить чай с кексами на Диминой кухне. Попили чаю, побазарили о том о сём, собрались уходить.

— Так ты скажи ему, — сказала Олива Диме уже в прихожей, — Ты скажи ему, мол, так и так, если он не дурак, то он поймёт…

— Ну, я понял тебя, — сказал Дима, — Ты повторяешь это одно и то же уже десятый раз.

— Ну хорошо, мы тогда пойдём…

Олива и Аня вышли из дома, но не успели они дойти до ограды, как услышали, что кто-то их зовёт. Олива обернулась — на балконе стоял Дима.

— Только что звонил Салтыков! Сказал, чтобы ты ему перезвонила.

— Но у меня нет денег на телефоне, — сказала Олива.

— Идите сюда, я дам вам свою симку от Мегафона.

Девушки опять вошли в его дом. Дима дал Ане симку, она вставила её в телефон. Однако Оливе было страшно звонить Салтыкову.

— Я лучше напишу ему, — сказала она.

— Пиши быстрее, а то Аня уже спит, — подгонял Негод. Аня и вправду уже дремала на лестнице.

— А что мне ему написать? — растерялась Олива, и, наконец, написала:

«Давай потом поговорим. Мы не спали всю ночь».

— Ты неправильно написала, — сказал Дима, заглядывая Оливе через плечо в телефон, — Надо сначала написать: «Андрей»…

— Да какая разница! Разве это так важно?

— А как же? Это очень важно, к человеку надо по имени обращаться.

Но исправлять смску было поздно, так как Олива её уже отправила. Ответ не заставил себя долго ждать.

«Меня это не интересует. Я тоже не спал всю ночь. Приходи в 12:30 в кафе на первом этаже высотки, от главного входа сразу налево. Жду ровно 3 минуты и ухожу».

— Ничего не поделаешь — придётся идти, — вздохнула Олива, у которой от бессонной ночи голова просто разламывалась на куски.

— До двенадцати ещё около трёх часов, — Дима посмотрел на часы, — Так что лучше идите спать пока; в двенадцать я вас разбужу.

— Ну, ты уж разбуди нас, — попросила Олива.

— Всё-таки заведите будильник на всякий пожарный, — сказал Дима, — А то я сам могу проспать — я блин из-за вас тоже всю ночь глаз не сомкнул. Салтыков блин всю ночь тут бродил, мне спать не давал… Тоже, раздули из мухи слона, сами не спали и другим выспаться не дали…

— Не обобщай, — сказала Аня, — Ты из-за них с Салтыковым одну ночь не спал, а я целых две. Вот и сосчитай.

— Ладно, пойдёмте спать, — зевнула Олива, и все разбрелись по комнатам.

Проснулась она по будильнику. Аня дрыхла без задних ног, Дима тоже спал в своей комнате. Голова у Оливы была просто чугунная, сил не было вообще. Но надо было вставать и идти…

Олива кое-как оделась, причесалась. В глазах темнело, голова кружилась. Обнаружила, что пришли эти дела, причём на несколько дней раньше. Больше всего ей сейчас хотелось вырубиться. Но другого выхода не было, и она, взяв сумку, поехала к зданию высотки.

Ровно в 12:30 Олива явилась в назначенное место в кафе. После солнечной улицы в маленьком кафе было темно и прохладно. Народу там не почти не было. Не было там и Салтыкова…

Олива постояла там одну минуту и вышла в холл. «Значит, не придёт», — подумала она и решила уходить. Но в 12:31 на её телефон пришла смска: «Время пошло».