– На Венецию нельзя смотреть походя, впопыхах, – звучал бархатный голос всего в полутора метрах от нее. – Вы должны посвятить ей все свое внимание, чтобы разглядеть ее истинное лицо.

Алекс решила, что больше не будет смотреть в глаза Джо, иначе ее сердце наверняка не выдержит и выскочит из груди под его колдовским взглядом.


Вечером они наняли гондолу и медленно двигались вдоль канала. Временами вода казалась такой черной, что напоминала асфальт. На улицах зажигались фонари, и в их свете Венеция снова превратилась в город-загадку, запомнившуюся Алекс по прошлой поездке. Перед каждым дворцом появилось его сверкающее отражение, подвижное и танцующее на водной ряби. Казалось, вот он, перед тобой – сказочный подводный город. Протяни руку – и ты коснешься его стен.

– В Венеции ничто не бывает тем, чем кажется, – сказал Джо.

Алекс подняла взгляд. Было еще не совсем темно. Дымку дневных испарений унес ночной ветер, и на небе холодно мерцали звезды. На берегу канала, на ступеньках одного из дворцов, уже зажгли огромный факел.

– Какая ночь! – тихо выдохнула она.

Они сидели на задней скамейке, куда не доставал свет от фонаря на шесте их гондолы. Том пытался что-то вычитать в своей записной книжке, которую его ассистент освещал с помощью фонарика. Незаметно для остальных Джо взял ее за руку.

Алекс почувствовала, как у нее пересохло во рту. Она повернула руку так, чтобы ответить на ласковое пожатие сильных пальцев.

– Самое время вернуться в отель, – со странным придыханием сказал Джо.


Комната Алекс поражала своей роскошью. Огромная кровать была покрыта зеленым бархатным покрывалом, а антикварные стулья щеголяли новой дорогой обивкой. Каждый предмет здешней обстановки представлял собой произведение искусства и был заботливо отполирован и натерт мастикой.

На изумрудных с золотом стенах висели картины, повествующие о прошлом славного города Венеции, повсюду стояли уменьшенные копии самых известных произведений великих скульпторов. Фигура крылатого льва, попиравшего огромной лапой бронзовую книгу. Золотые кони с крыши собора Святого Марка. На копии картины шестнадцатого века две томно-утонченные куртизанки развлекались со своими комнатными собачками в ожидании ночных гостей. Алекс обратила внимание на их пышные высокие прически. Похоже, когда-то эти девушки имели те же проблемы с волосами, что и она.

Алекс ходила по комнате, любуясь обстановкой, пока не заметила выполненную маслом миниатюру. Картина не висела на стене, а стояла на полочке небольшого бюро.

Судя по всему, она была написана позже остальных – примерно в восемнадцатом веке. Но внимание. Алекс привлекли не только фигуры в карнавальных масках.

Она взяла миниатюру и развернула к свету. Тонкая четкая надпись на задней стороне гласила: «Изображение с натуры живого слона, доставленного в Венецию в году 1774 от Р.Х., запечатленное Пьетро Лонги».

Алекс подумала, что Джо все-таки нашел способ добиться своего. Но на этот раз догадка не вызвала у нее сердитой гримасы. Она даже осторожно погладила изображение пальцем.

Как только Джо придет, она скажет, что любит его. Как ни странно, эта мысль не вызвала у нее волнения. Весь день она посвятила тому, что срывала покровы со своего чувства, запрятанного на самом дне души. И теперь настало время рассказать о нем человеку, которого она полюбила.

Алекс решила принять ванну, но не стала закрывать дверь, чтобы наверняка услышать, когда Джо постучится. Но он так и не пришел.

Ее уверенность несколько поколебалась. Это было не таким обидным, как ее пробуждение в одиночестве в пустой комнате, но все же весьма неприятным. Тем не менее Алекс надела платье из рубинового бархата, и это помогло ей справиться с тревогой. В этой великолепной комнате даже низкий вырез не выглядел вызывающе.

Наверное, ей не следует особенно заботиться о макияже – ведь его все равно скроет маска. Но Алекс вспомнила причудливые полулица в холле отеля и подумала, что маска наверняка выделит губы и подбородок. Повинуясь внезапному дерзкому порыву, она накрасила губы алой помадой.

Тут ей пришла в голову еще одна мысль. Алекс сверилась с изображением томных куртизанок и весело рассмеялась. Все, что ей требовалось для достижения полного сходства – собрать волосы короной на макушке. Концы надо распустить свободно, предоставив им как попало обрамлять лицо – как это и бывало у нее постоянно, – и получится прекрасная прическа под старину! Алекс с энтузиазмом взялась за дело.

Вот так и случилось, что, когда Джо наконец-то явился, она стояла перед зеркалом, придерживая руками волосы, а ее чувственные алые губы сжимали целый пучок длинных шпилек.

– Вх…ди… Я счс, – пробурчала она.

Он решительно вынул шпильки у нее изо рта. Этот простой жест почему-то показался ей невероятно интимным. Где-то в глубине груди снова зародился чувственный трепет.

«Он может играть на мне, как на флейте!» – подумала Алекс.

Ей стало немного грустно. Но застарелая паника, до сих пор не позволявшая ей полностью оказаться в его власти, куда-то исчезла, а ей на смену пришло любопытство. В конце концов он чумовой любовник или нет?

– Спасибо, – сказала она вслух.

И закрыла за ним дверь.

– Не отвлекайся. – Он вернул ей шпильки.

Она снова подошла к зеркалу и в два счета покончила с прической. Джо уселся верхом на один из антикварных стульев и следил за ее действиями с веселым любопытством.

На Джо были узкие черные брюки и бархатный смокинг цвета старого бургундского вина.

– Мы почти подходим друг другу, – заметила Алекс, поднеся рукав своего рубинового платья к его плечу.

– Нет, не так. – Он по-прежнему сидел верхом на стуле, и в глазах его мелькали искорки смеха и еще чего-то – странного и неуловимого. – Мы идеально подходим друг другу.

Она мысленно отметила, что Джо идет к цели напролом. Что ж, это может быть даже интересно. И Алекс ответила ему в тон:

– Как и полагается чумовым любовникам!

Этого он не ожидал и на миг растерялся. Алекс довольно улыбнулась: какое приятное разнообразие!

– Где ты этого нахваталась? Что за чумовые любовники?

– Ох, это любимое выражение Джулии. – Алекс повернулась к зеркалу, обновила помаду на губах и беспечно бросила тюбик через плечо. – Она просила меня передать наилучшие пожелания чумовому любовнику.

Джо не сдержался и прыснул.

– Мне просто интересно, в чем может проявляться такая высокая квалификация, – произнесла она наивным голоском.

Джо медленно поднялся со стула. Пока это не выглядело так уж страшно. Пока.

– Что-то вроде умения раздеть женщину так, что она этого даже не заметит. Между двумя поцелуями, – вкрадчиво проговорил он. – Конечно, медленно и не слеша.

– Понятно, – сдавленно пискнула Алекс, невольно содрогнувшись.

– Но это только начало.

– Безусловно.

– А потом он переходит…

– Ясно! – громко воскликнула она. – Я готова. Мы идем или нет?

– Ты отдаешь себе отчет в том, что придется пройти весь путь до конца? – спросил Джо, впиваясь в нее жадным взглядом.

– Знаю, но… сегодня ты хотел повести меня на карнавал, не так ли? – пролепетала Алекс.

– Только если ты дашь клятву, что не сбежишь от меня снова. – На этот раз он говорил совершенно серьезно.

Возникла небольшая пауза. А потом Алекс кивнула:

– Я не сбегу.

У Джо вырвался вздох облегчения.

– Ну, тогда пошли!

Он подал ей маску и легкий сверток из шелка, оказавшийся широким карнавальным балахоном.

– Спасибо! – Алекс надела балахон, смущаясь, как школьница.

– Не за что. – Он смотрел на Алекс сверху вниз. Когда Джо стоял рядом, то казался просто огромным. Они уже вышли в коридор, когда он с нажимом добавил: – Любовь моя!

Алекс не помнила, как добралась до лифта, пересекла холл, спустилась в гондолу и в конце концов попала на карнавал. Она как будто плыла на облаке.

Джо оказался весьма властным кавалером. Он не позволял ей танцевать с кем-то другим. Он ревновал даже к официантам, разносившим угощения и напитки. Он кормил ее собственноручно, выбирая самые лакомые кусочки. Он едва мог дождаться, пока она сделает глоток вина, чтобы отнять бокал и снова жадно припасть к ее губам.

Они танцевали без передышки, то повторяя движения соседних пар, то импровизируя. Они хлопали в ладоши и топали ногами в такт сельским танцам, они раскланивались и приседали в странных чопорных танцах восемнадцатого века, они кружились в вальсе, скакали в польке, старались не отставать от непривычных латинских ритмов. Никогда в жизни Алекс не приходилось делать ничего подобного.

Темные глаза Джо ярко сверкали из-под маски, наполняя ее отвагой и задором. И она отвечала громким радостным смехом. И всякий раз, когда музыка бросала их в объятия друг другу, Алекс пробирал до костей томный чувственный трепет.

– Все, я больше не могу, – наконец прошептала она. – Отведи меня домой. Ты мне нужен.

Его руки внезапно стали грубыми.

– Знаю, – отрывисто сказал он. – Жди здесь. Я скажу Тому, что мы уходим.

Алекс отошла в сторонку и прислонилась к стене, глядя на канал. От ярких огней резало глаза, и ночная темнота показалась очень приятной. Она предвкушала долгую томную прогулку по этим улицам в обнимку с Джо. Это будет восхитительной сладкой пыткой, предваряющей главное чудо этой ночи.

Она чувствовала, как каждая клеточка ее тела отзывается на эти мысли.

Она повернулась и отыскала в праздничной толпе мощную фигуру Джо… Джо, ее возлюбленного. Не тратя больше времени на рассуждения, Алекс подхватила подол и поспешила навстречу своему будущему.

Люди расступались перед ней как по команде. Она мигом оказалась перед Джо – сияющая и задыхающаяся от восторга. Из-под маски лукаво сверкали живые глаза.

– Что, детка? Надоело танцевать – решила пробежать стометровку?

– Только зная, что ты будешь стоять на финише! – Она решительно взяла его руку и положила себе на талию.

– Всегда готов! – Его глаза потемнели от страсти, а голос зазвучал низко и глухо.

Рука об руку они медленно спустились по широким ступеням, застланным алой ковровой дорожкой. Высокие двери к причалу были распахнуты настежь. За ними виднелся огромный факел, колебавшийся на ветру, а еще дальше – живая поверхность темных вод. На миг возникло ощущение, что они попадут сейчас в новый, неизвестный мир.

Алекс приникла к нему всем телом.

– Боишься? – взглянул на нее Джо.

– Немножко, – ответила она, прислушавшись к инстинкту.

– Знаешь, – неожиданно признался он, – я тоже.

– Ты?! Но ты же ничего не боишься!

– Ну да, только ведь «любой нормальный человек постарается быть осторожным, встретившись в жизни с чем-то новым»! – передразнил он ее.

– Ох, какой же я была самоуверенной дурой! – застонала она. – И зачем только ты об этом вспомнил?

– Я помню каждое слово, когда-либо услышанное от тебя, – признался Джо с неожиданной серьезностью.

Они молча подошли к дверям. Швейцары в ливреях восемнадцатого века и напудренных париках проводили их низким поклоном. Один из них вручил Алекс маленький набор карнавальных сувениров. Джо забрал его и сунул к себе в карман с таким видом, будто всю жизнь таскал за ней всякие мелочи.

Над водой гулял холодный ветер. Он с шелестом раздувал полы широкого балахона.

– Что-то я легко одета! – заметила Алекс.

– Есть одна философская школа, которая никогда с этим не согласится, – прошептал Джо, подводя ее к гондоле.

И подхватил ее на руки. Гондольер воспринял это как должное. В отличие от Алекс. Даже сейчас, уже полностью осознавая то, что они с Джо едут в отель, чтобы заняться любовью, она растерялась.

– Прости, – с горечью произнесла она. – Боюсь, что так и не привыкну к публичным проявлениям чувств.

– Все о'кей, – беспечно ответил Джо. – С чувствами я могу не спешить. Но позволь мне хотя бы тебя согреть.

Она лежала у него на руках, глядя на звезды. Несмотря на поздний час, на Большом канале царило оживление, звучали музыка и смех, горели факелы. Но это только усиливало ощущение того, что они отделены от остального мира невидимым волшебным коконом.

– Итак, ты наконец одумалась? До сих пор мне не очень-то везло. Я чудом остался в живых после тех несчастных сандвичей с мармеладом!

– Тогда, – улыбнулась она в темноту, – тебя подвела твоя опытность. Ни одной женщине не понравится, если за ней будут ухаживать по давно разработанной программе!

– Хорошо, ты хоть догадалась, что за тобой ухаживают. Я даже в этом не был уверен.

– Я поняла это, когда немного остыла. – Она повернулась так, чтобы видеть его лицо. – И теперь понимаю, что вела себя довольно жестоко. Прости. Это было нечестно.

– Все правильно, – добродушно кивнул он. – Но это и помогло мне сохранить надежду.