Мишель Жеро - Жаркая ночь

12 сентября 1832 года.

Янгстаун, штат Огайо

О, как я мечтаю о том, чтобы поскорее наступил мир, пришел конец гнетущей неизвестности! Помогите найти нашего сына, сэр! Успокойте разбитое горем материнское сердце, верните моего мальчика домой».

Из письма миссис Августины Хадсон полковнику Закари Тейлору

13 апреля.

Ферма Блэкхок-Холлоу,

Магнуссон-роуд,

Уорфилд, штат Висконсин

Уважаемый мистер Магнуссон!

Мы с вами незнакомы, но я искренне надеюсь, что вы найдете минутку, чтобы прочесть мое письмо и обдумать ответ на нижеследующее предложение. Как вы поймете из прилагаемой книги, я работаю фотографом и пишу документальные повести.

Последние десять лет я тружусь над книгой о военных действиях в штате Висконсин в 1832 году, известных под названием «война Черного Ястреба». Меня интересует один эпизод, произошедший – о чем мне достоверно известно – на принадлежащей вам территории, которая сейчас носит название Блэкхок-Холлоу[1]. И я прошу у вас разрешения обследовать и сфотографировать это место. Работа моя не займет много времени. Я сделаю серию снимков, посещу местные музеи и пороюсь в библиотеках.

Мне очень хочется закончить эту книгу. Я запланировала свою поездку на июль, поэтому буду вам чрезвычайно признательна, если вы мне ответите как можно скорее.

Искренне ваша,

Аннора Бекетт, автор и фотограф книги

«Романтика маршрута 66», издательство

«Хэннеман-Пресс».

24 апреля.

85, Честерфилд-стрит, 3В.

Колумбус, штат Огайо

Уважаемая мисс Бекетт!

Я и в самом деле владею парой акров леса в поместье под названием Блэкхок-Холлоу, однако старый вождь Черный Ястреб никогда здесь не был, что бы там ни утверждалось в легендах. Поездка в наши края станет пустой тратой времени, так что не стоит беспокоиться. Отсылаю назад вашу книгу – дельная работа.

С уважением, Р. Магнуссон.

30 апреля

Уважаемый мистер Магнуссон!

Приношу свои извинения за то, что ввела вас в заблуждение. Я пишу книгу не о вожде, которого звали Черный Ястреб, а о молодом офицере, принимавшем участие в той войне. Поскольку в первоначальных источниках несколько раз упоминалось о Блэкхок-Холлоу, я бы очень хотела посетить ваши земли. Посылаю вам еще одну книгу, на сей раз посвященную истории конноспортивных состязаний, чтобы вы смогли воочию убедиться, что моя работа носит лишь исследовательский характер и не может вам помешать.

Прошу вас еще раз обдумать мою просьбу.

Искренне ваша, Аннора Бекетт.

10 мая

Мисс Бекетт!

Благодарю за то, что сначала просите разрешения вторгнуться в мои владения, однако Блэкхок-Холлоу то место, где я обычно пасу своих коров, и я не желаю, чтобы незнакомые люди мне мешали. И вообще июль мне не подходит. Возвращаю и эту вашу книгу. Похоже, она неплохая, однако у меня нет времени ее читать, а я взял себе за правило никогда не принимать подарков от людей, которым от меня что-то нужно.

Р. Магнуссон.

30 мая

Уважаемый мистер Магнуссон!

Извините за то, что припозднилась с ответом, но в последнее время мне приходится много разъезжать. Ничего не поделаешь, работа! Кроме того, я не знала, как ответить на ваше письмо. По роду своей деятельности мне доводилось общаться и с погонщиками скота, и с водителями-дальнобойщиками, и с проводниками поездов. Помимо того, я писала статьи для журналов, а для сбора материала мне приходилось проезжать по самым разнообразным историческим маршрутам. Так что я буду пытаться убедить вас сотрудничать со мной до тех пор, пока мы не договоримся о приемлемых для вас условиях.

Жаль, что вы сочли книги, которые я вам послала, чем-то вроде взятки. Я всего лишь стремилась убедить вас в серьезности моих намерений. Единственная моя цель – это сделать снимки, которые дополнят текст моей книги.

Обещаю, что ни вы, ни ваши коровы даже не заметите, что я нахожусь поблизости. Взамен книг предлагаю вам денежную компенсацию: половину по приезде в Холлоу, а оставшуюся часть – после завершения моей работы. Я обычно плачу, если мне приходится отнимать у людей время. Не думайте, что я пытаюсь вас подкупить, мистер Магнуссон. Считайте, что мы заключили контракт и я наняла вас помочь завершить проект.

Если июль вам не подходит, я могу приехать в августе, однако предпочла бы не откладывать поездку на более поздний срок. Уверяю вас в искренности своих намерений. С нетерпением жду ответа.

Искренне ваша, Аннора Бекетт.

10 июня

Мисс Бекетт!

А вы, однако, настырная особа. Что ж, считайте, вам удалось меня убедить. Что касается денег, то даже не знаю... Откровенно говоря, смахивает на взятку. Сколько времени вы собираетесь пробыть в Холлоу? Дела на ферме отнимают массу времени, и не хочется, чтобы мне мешали.

Рик.

15 июня

Рик!

Письмо это будет коротким, поскольку мне нужно срочно уезжать по делам. Прочитав ваше последнее письмо, я от души посмеялась. Надо же, вы сочли меня настырной! А я совсем не такая, просто мне очень хочется закончить свою работу, над которой я самозабвенно трудилась долгие годы. Очередное упоминание о взятке убеждает меня в том, что не я одна упряма. Так вот, предлагаю денежную компенсацию за причиненные неудобства. Если хотите, мы можем обсудить это позднее. Теперь относительно сроков моего пребывания в Холлоу; думаю, для завершения работы мне потребуется шесть – восемь недель. Я всегда работаю добросовестно. Вещей у меня будет не много: чемодан да фотоаппаратура. Кстати, поскольку вы разрешаете приехать в Холлоу, то мне потребуется пристанище. Есть ли в самом Уорфилде или в его окрестностях приличные гостиницы или места, где можно получить ночлег и завтрак?

Полагаю, у вас все в порядке. Слышала по радио, что в последнее время на Среднем Западе часто идут дожди. Надеюсь, они не причиняют вам слишком много неприятностей.

Прошу вас ответить как можно скорее, чтобы я могла начать подготовку к отъезду.

С наилучшими пожеланиями, Энни Бекетт.

23 июня

Мисс Бекетт!

Надеюсь, дела ваши идут успешно. Дождя бы нам не помешало, однако, похоже, пока его не предвидится. Поскольку вы настаиваете на своем приезде и поскольку июль ничуть не хуже любого другого месяца, даю свое согласие на то, чтобы вы поработали в Холлоу и дописали свою книгу, при условии, что это не будет меня беспокоить. Что касается денег, думаю, они никогда не бывают лишними. Насчет гостиниц ничего не могу вам сказать. Я вырвал для вас несколько страниц из телефонной книги. Дайте мне знать, когда приедете. Дверь в доме всегда открыта, но я должен буду привязать собаку. Она кусается. Каждое утро с шести часов я нахожусь в коровнике и часто не появляюсь дома дотемна. Так что, если я вам понадоблюсь, оставьте записку у кофеварки. Я вас разыщу.

Рик,

28 июня

Рик!

Я просто счастлива, что мы договорились. Мой самолет прибывает в Мадисон 20 июля. Пожалуйста, привяжите свою собаку. Мне приходилось спасаться бегством от этих животных бессчетное количество раз. Обещаю, я не причиню вам беспокойства. Честное слово! Что касается денег, то предлагаю вам компенсацию в 3000 долларов. Надеюсь, этого будет достаточно. Я снова уезжаю по делам и вернусь в город только 19 июля, так что это мое последнее письмо. И вы не сможете изменить своего решения!

Да, большое вам спасибо за список гостиниц. Не густо, почти не из чего выбрать, ну да ничего. Надеюсь, скоро у вас пойдут дожди.

Энни.

«27 июня 1832 года.

Диксон, штат Иллинойс, на переправе

Мы готовимся выступать, так что я должен быть краток, чтобы успеть отправить вам весточку. Я прочел ваше последнее письмо и прошу вас, дорогая матушка, не беспокоиться о моем здоровье. Погода стоит теплая и ясная, зверья вокруг полно – вот бы отцу здесь поохотиться! – и настроение у меня превосходное. Места эти красивы настолько, что просто дух захватывает. Посылаю вам несколько рисунков, чтобы вы смогли моими глазами увидеть голубые реки и высокие колышущиеся травы. Передайте сестренкам, что я их очень люблю, а Эмили скажите, что рубашка просто великолепна и я ношу ее с гордостью. Надеюсь вернуться домой к Рождеству, и тогда исполнятся самые сокровенные мечты моей ненаглядной.

С любовью, ваш послушный сын Льюис».

Из письма Льюиса Хадсона своей матери Августине

– Ох!

У Рика Магнуссона даже дыхание перехватило от острой боли, пронзившей большой палец ноги. Он резко выпрямился, и горячий кофе выплеснулся из чашки прямо ему на руку.

– Черт!

Его резкий возглас нарушил тишину рассвета и вспугнул двух голубков, ворковавших на перилах крыльца. Взмахнув крыльями, они шумно взмыли ввысь. Стукнувшись голым пальцем об оторвавшуюся от крыльца доску, Рик еще не до конца проснулся – как-никак всего половина шестого утра, – но уж когда огненная жидкость обожгла ему руку, сна как не бывало.

Вытерев руку о джинсы, Рик с отвращением посмотрел на пол и в десятый раз в течение этого лета напомнил себе, что нужно будет поправить проклятую доску, как только у него появится немного свободного времени и денег.

Напоследок чертыхнувшись себе под нос, Рик похромал в самый дальний угол широкого крыльца и, подпрыгнув, уселся на перекладину. Облокотившись о резной столбик, он принялся прихлебывать кофе, глядя, как лучи восходящего солнца заливают нежным золотистым светом все двести двадцать акров его владений.

В зыбком мареве выжженные солнцем проплешины на поле были не так заметны, но все равно было видно, что пшеница в этом году почти на фут ниже, чем обычно бывает в этом месяце, и что она сухая, как порох. Не приведи Господи, упадет какая-нибудь искра – весь урожай сгорит дотла.

По деревянному настилу застучали коготки, и Рик, глянув вниз, увидел, что к нему направляется Бак – собака породы колли.

– И все-таки ты должен признать, – проговорил он, отставив чашку и потрепав собаку по холке, покрытой густой длинной шерстью, – что во всем мире не сыскать такой красоты, как у нас.

Бак, однако, был глубоко безразличен к красотам природы. Для него поля были не чем иным, как отличным местом для охоты на мышей. Сейчас же он сидел, высунув язык, и смотрел своими блестящими глазами на хозяина, явно намекая на то, что неплохо бы положить в миску еды, а потом, по пути к коровнику, побросать ему палочку.

– Может, позже, приятель, – пообещал Рик, и Бак ответил восторженным лаем. Рик глубоко вдохнул в себя знакомый сладковатый запах сена, который принес с собой легкий утренний ветерок. Тот же ветерок донес до него и протяжное мычание из коровника. Все ясно. Пора отрывать задницу от перекладины и начинать утреннюю дойку своего стада в сорок голов, после этого починить крышу гаража, потом установить на «Джоне Дире» радиатор – трактора нынче делают ни к черту, – а после быстрого ленча накормить лошадей бельгийской породы, вывести их, как обычно, поразмяться, а потом снова подоить коров.

Обычный рабочий день на ферме Блэкхок-Холлоу.

Сейчас же он наслаждался редкими минутами отдыха, попивая кофе и жуя кислое яблоко, сорванное с собственной яблони, предварительно нарезав его перочинным ножиком на ломтики.

Вот это жизнь! Ни тебе дурацкого нормированного рабочего дня, ни идиотов начальников, которые постоянно будут тебя доставать. Занятие сельским хозяйством не для тех, кому нужны быстрая прибыль и мгновенный результат, и не для тех, кто боится испортить потом шикарную рубашку, но в нем, несомненно, есть своя прелесть.

Как, например, сейчас. Даже состарившись, он будет обозревать свои земли, чувствуя в душе глубокое удовлетворение. Прав был отец, когда говорил: «Все, что заработаешь, – твое, и никто этого у тебя не отнимет». Во всяком случае, ты этого не отдашь без борьбы. А если вдруг почувствуешь, что грядут какие-то невзгоды, будешь работать еще усерднее, чтобы их предотвратить. Так уже бывало.

Это навело Рика на мысль о настырной писательнице и ее дурацком предложении. Не следовало соглашаться, он это с самого начала чувствовал.

Рик решительно выпрямился.

– Не нужны нам, черт побери, ее деньги, – сказал он Баку, и собака насторожила уши. – Среди Магнуссонов никогда не было попрошаек.

Собака забила своим пушистым хвостом по крыльцу, потом перекатилась на спину, скрестила лапы и жалобно заскулила, прося подачку. Усмехнувшись, Рик покачал головой и почесал Бака по животу.

– Разве что среди их собак они были.

Приласкав пса в последний раз, Рик взглянул на небо: оно из серого постепенно становилось голубым. Похоже, уже около шести, пора приниматься за работу.