После ужина дамы оставили джентльменов за портвейном, а сами удалились в гостиную, где занялись любимым занятием — сплетнями.

Клэрис с готовностью отвечала на расспросы о себе, о своей жизни в деревне и о романах братьев, которые развивались едва ли не на глазах всего света. Куда более осторожной она была во всем, что касалось ее возвращения в общество и последствий этого возвращения, а особенно отношений с Мойрой.

— Ни у кого нет сомнений, дорогая, что мачеха завидует вашему успеху и сделает все, чтобы вам помешать, — заявила леди Суонли. — Мойра всегда была легкомысленной выскочкой. Решила, что брак с вашим отцом обеспечит ей то положение, о котором она мечтала. И так оно бы и было, поведи она себя, как подобает порядочной женщине.

Клэрис выезжала каждый вечер и при поддержке тетушек Джека и леди Озбалдистон шаг за шагом отвоевывала свои позиции. Узнавая о наглых выходках Мойры, она все яснее понимала, как близка мачеха к тому, чтобы стать в обществе персоной нон грата. Были моменты, когда она почти жалела Мойру, но потом вспоминала, сколько зла она причинила не только ей, но пасынкам, и выбрасывала из головы предательские мысли.

Каждый вечер Клэрис вместе с Джеком, продолжала посещать бальные залы и гостиные. Всем было крайне любопытно узнать, почему она вернулась: Все внимательно наблюдали за ней, пытаясь найти ответ. Люди интересовались также романами ее братьев, и хотя немногие понимали, насколько эти романы серьезны, но подозревали, что именно из-за них Клэрис и вернулась в Лондон.

Зато слушок насчет Джеймса благодаря их усилиям так и не превратился в полновесную сплетню. Конечно, кое-кто еще помнил странную историю, однако никто не чувствовал необходимости возрождать ее, особенно еще и потому что тем для пересудов было хоть отбавляй.

Позже, когда в гостиную леди Суонли вернулись джентльмены, Клэрис и Джек уехали на бал, который давала Элен Олбермарл, одна из родственниц Клэрис.

— Я нахожу довольно странным, — заметила сидевшая в экипаже Клэрис, — что семья, с которой я даже не переписывалась все эти годы, с такой готовностью приняла меня в свои объятия. Я никогда не предполагала такого радушия.

Она размышляла вслух, как привыкла делать это за годы одиночества.

— Энтони утверждает, что младшее поколение вовсе не считает тебя изгоем, — сказал Джек. — Заметив, как ошеломленно уставилась на него Клэрис, он улыбнулся: — Ты же не считала, что я брошусь в атаку, не изучив предварительно силы противника?

Экипаж остановился перед крыльцом роскошного особняка. Джек с Клэрис вышли и пошли по красной дорожке к дому. — У дверей бального зала их встретила Элен.

— Я так счастлива, что вы смогли прийти и что ты, дорогая, снова с нами!

Элен просияла и обняла Клэрис, после чего повернулась, чтобы поздороваться с Джеком. Клэрис их познакомила.

Элен продолжала щебетать. Похоже, она оставалась все той же добродушной болтушкой, словно между ними лежала разлука длиной не в семь лет, а всего в семь недель.

Поманив к себе младшую дочь-дебютантку, Элен представила ее гостям. Клэрис ободряюще улыбнулась девушке и растерялась, когда та присела в очень глубоком, очень учтивом реверансе. Однако Клэрис быстро пришла в себя и постаралась ее ободрить, что было воспринято как истинное благословение со стороны самой влиятельной женщины семейства.

Именно на это надеялись Элен и ее дочь. Обе счастливо просияли. Наконец Клэрис отошла от них, взяла Джека под руку, и они вошли, в зал.

Глаза Джека весело блестели, но Клэрис сомневалась, что он понял смысл этой маленькой сцены. Элен успела шепнуть ей, что Мойра уже здесь. Оставалось надеяться, что мачеха не видела, как радушно приветствовала Клэрис. хозяйка бала, иначе она попросту взбесится.

Клэрис полагала, что ее возвращение поможет Джеймсу, однако не предполагала, что этим поспособствует окончательному поражению Мойры и сместит ее с завоеванного места. Своими поступками Мойра заслужила всеобщее неодобрение, и, в отличие от Клэрис, больше не может претендовать на уважение общества. Если судить по поведению Элен, Клэрис не только заняла подобающее ей положение в семье, но и свет относился к ней как к дочери маркиза Мелтона.

Она прерывисто вздохнула и встретилась глазами с Джеком.

— Не думала, что это будет так легко и быстро.

Джек улыбнулся и повел ее к леди Давенпорт, которая уже нетерпеливо манила их. Графиня Констанс Камли, сидевшая с ней рядом, оглядела Клэрис с головы до ног и сказала:

— Не стану говорить, что ты выросла, дорогая, ты всегда была долговязой, но… — Графиня протянула руки: — Добро пожаловать в Лондон, дорогая.

Потрясенная, Клэрис взяла узловатую ревматическую ладонь в свои руки и, поддавшись слабому рывку грозной тетки, наклонилась и расцеловала ее в обе щеки.

— В то время я считала, что Маркус прав, но позже, особенно после того, что случилось с той бедняжкой, на которой женился Эмсуорт… И чем больше мы наблюдаем за Мойрой, тем тверже я убеждаюсь, что ты действительно знала, что делаешь.

— Совершенно верно.

Более доброжелательная, чем ее властная сестра, но столь же высокомерная леди Кэтрин Бентвуд энергично кивнула:

— Говорят, что вторая жена Эмсуорта едва ли не при смерти. Представляю, каким кошмаром обернулся бы ваш брак.

Клэрис втайне радовалась, что ей не приходится отвечать. Они с Джеком немного побеседовали с пожилыми дамами. Обе тетушки были счастливы познакомиться с ним и подробно расспрашивали о Джеймсе. Когда они вытянули из Джека все, что могли, вмешалась Клэрис и под благовидным предлогом увела его.

Клэрис не пришлось оглядываться. Она и без того знала, что все присутствующие в зале поняли: семья окончательно ее приняла.

Она подняла глаза, чтобы увидеть, как Джек старается сдержать улыбку:

— Что?

— Почему у меня возникло такое чувство, что, если бы Эмсуорт женился на тебе, именно ему пришлось бы лететь вниз по ступенькам?

Она, в свою очередь, широко улыбнулась и повернула голову… чтобы взглянуть в сверкающие бешенством глаза Мойры.

К счастью, расстояние было достаточно велико. Стоя у противоположной стены, мачеха сжимала кулаки и почти тряслась от ярости. Ее дочь Милдред тоже метала в Клэрис угрожающие взгляды.

В ответ Клэрис спокойно наклонила голову, но тут же отвернулась и позволила Джеку увлечь ее в толпу гостей.

Глава 18

Они оставались на балу у Элен чуть больше часа. Клэрис несколько раз замечала Мойру, но мачеха старалась не сталкиваться с ней. Клэрис в свою очередь тоже решила игнорировать ее и беседовала исключительно с членами своей большой семьи. Иногда у нее просили совета, в основном насчет возможных браков своих дочерей и сыновей. Очевидно, остальные родственники считали матриархом семьи не Мойру, а Клэрис.

Позже они с Джеком отправились на последний бал в сегодняшнем списке: в дом леди Каррауэй. Неотразимая красавица и влиятельная матрона добродушно приветствовала их, пообещав Клэрис, что та найдет у нее много своих друзей. Оказалось, что сегодня у леди Каррауэй собрались в основном ровесники Джека и Клэрис. Правда, почти все уже были семейными людьми, но, похоже, семейные узы были не так уж крепки, по крайней мере судя по сегодняшним развлечениям.

В отличие от остальных гостей Клэрис ощущала легкую усталость. Ей очень хотелось вернуться в «Бенедикт» вместе с Джеком, но леди Озбалдистон и леди Давенпорт настаивали, чтобы она завела связи и в этих кругах. Поэтому Клэрис взяла Джека под руку, и тот повел ее сквозь толпу. Клэрис упоминала, что их покровительницы настойчиво рекомендовали появиться на этом балу, но Джек подозревал, что они не придали значения тому вальсу, который они с Клэрис танцевали три вечера назад. С тех пор отношение мужчин к Клэрис изменилось. Взять хотя бы предложение Эмсуорта…

Хотя Джек всерьез сомневался, что другие способны совершить столь же роковую ошибку — недаром он распустил слухи о причинах внезапного недомогания виконта, — все же, по его мнению, интерес мужчин к Клэрис достиг опасного уровня. Решившись бросить ее чувственную привлекательность на растерзание злым языкам, он не учел, что у многих имеются сыновья и племянники, которые постоянно находятся в поисках именно чувственных женщин. Но Джек не жалел о том вальсе. Что же до остального, он, как всегда, постарается постоянно быть рядом с Клэрис.

Как оказалось, ночь выдалась жаркой, и в зале стало невыносимо душно. Несмотря на то что Клэрис держалась прямо, Джек вдруг ощутил, как она устала. И неудивительно: весь вечер и половину ночи она находилась под обстрелом бесчисленных взглядов.

— Вон те стеклянные двери ведут на балкон. Пойдем подышим свежим воздухом, — предложил он.

— Превосходная мысль, — кивнула она.

Они уже добрались до дверей, когда Джек заметил, что лакей внес в комнату поднос с высокими бокалами.

— Иди одна, — сказал Джек. — Я принесу нам освежающего.

Клэрис кивнула и переступила порог. Джек направился к лакею.

Тем временем Клэрис, глубоко дыша, оперлась о перила и вгляделась в бархатную тьму ночи. Что изменилось? Почему светские развлечения больше не представляют для нее интереса? Она родилась и выросла в этом окружении, но теперь знала, что для нее жизнь — это не только балы и приемы. И, несмотря на то что ее вновь приняли в обществе, это не имело для нее ни малейшего значения. Если что и изменилось, так только не общество…

— Дорогая Клэрис…

Она недоуменно огляделась, не в силах понять, кому принадлежит голос. Но, обернувшись, увидела представительного джентльмена, только что выскользнувшего из бального зала, чтобы присоединиться к ней. На красивом аристократическом лице были заметны следы разгульной жизни.

— Добрый вечер, Уорвик, — холодно бросила Клэрис, втайне довольная своим безразличным током. — Что вы здесь делаете?

Он дерзко оглядел ее с головы до ног. Клэрис мысленно возблагодарила Бога, что не надела сегодня платье из сливового шелка.

— Я хотел узнать, дорогая: возможно, проведя семь лет в чистилище, вы захотели оценить преимущества…

Он осекся, услышав шум шагов.

Оба повернулись. Клэрис улыбнулась Джеку, который держал в руках два бокала с шампанским. Взяв бокал, она показала им на Уорвика:

— Лорд Уорнфлит, позвольте представить вам достопочтенного Джонатона Уорвика.

Веки Джека дрогнули, но очаровательная добродушная улыбка держалась на губах как приклеенная. Клэрис знала его достаточно хорошо, чтобы не доверять этой улыбке. В отличие от Уорвика. Тот улыбнулся в ответ: приветливый волк, готовый поторговаться за свою долю добычи.

— Уорнфлит! — воскликнул он, протягивая руку.

Джек взглянул на протянутую руку и повернулся к Клэрис.

— Подержите и мой бокал, пожалуйста, — попросил он.

Клэрис озадаченно кивнула.

Джек круто развернулся и ударил Уорвика кулаком в челюсть.

Клэрис недоуменно моргнула. Уорвик, шатаясь, попятился и через мгновение рухнул на пол. Оглушенный, но не потерявший сознания, он уставился на Джека.

Джек слегка пожал плечами, поправил фрак, одернул рукава и взял у Клэрис бокал.

— Спасибо, — пробормотал он и, отсалютовав бокалом Уорвику, добавил: — Рад познакомиться.

Совершенно растерявшийся Уорвик даже не пытался подняться.

— За что?! — вскричал он.

На этот раз улыбка Джека была вполне искренней:

— За прошлые грехи. И если вы будете, так неосторожны, что снова приблизитесь к леди Клэрис, с вами случится кое-что похуже. Потому что теперь с ней рядом я.

Глотнув шампанского, Джек долго рассматривал Уорвика, а потом спросил:

— Надеюсь, вам ясно?

Глаза Уорвика злобно вспыхнули, но он оказался достаточно благоразумен, чтобы вглядеться в-Джека более пристально. Очевидно, он что-то понял, потому что вдруг побледнел, и глаза его потухли.

— Более чем.

Он с трудом поднялся на ноги. Выпрямился. Замер, словно ожидая, что окружающий мир перестанет вращаться, и едва заметно наклонил голову:

— Прошу меня извинить.

Он направился было к двери, однако ноги его стали заплетаться, когда он увидел компанию из трех леди и двух джентльменов, беседовавших неподалеку.

Судя по выражению их лиц, они видели достаточно, чтобы дать злым языкам работу на весь остаток недели. Уорвик с трудом протиснулся мимо, изо всех сил делая вид, что не замечает их. Джек поморщился:

— Прошу прощения. Давно следовало бы это сделать, но никто…

Он пожал плечами. К его облегчению, Клэрис улыбнулась:

— Спасибо.

Ее глаза говорили красноречивее слов.

Позади слышался шепоток, но потом компания, которой не терпелось поделиться новостями, поспешила обратно в зал.